***
Рядом мелькнул силуэт высокого человека в белой одежде. К слову, довольно необычной и с зонтиком. Времени рассмотреть его внимательнее у меня не было. Он стал быстро приближаться и махать зонтиком. Выглядело бы даже устрашающе, учитывая его необычайную бледность, если бы не так комично. Я с легкостью увернулся от пролетевшего рядом удара. –Кто же так нападает? – следующая атака была отражена складным ножом.– Если действительно хочешь навредить приложи хоть немного усилий. С этими словами я проношусь в паре сантиметров от летящего в меня зонта и резко уменьшают расстояние между нами. Чуть приседаю, перенося центр тяжести, и толкаю его плечом чуть ниже грудной клетки. Такое недоумение не появлялось даже на лице фотографа, когда он не смог выбраться из моих рук. Охотник смотрел на меня в абсолютной растерянности. Затем быстро поднялся и с насмешкой произнес: –Действительно навредить? – он подкинул зонтик. –Сейчас устроим... Позади меня появилась его копия, но вся в черном. Его удар задел мое плечо, а на лице новоприбывшего заиграла улыбка. Игра на выживание превратилась в неравный поединок, где победитель получал свободу, что подразумевало возвращение в особняк, проигравший – с позором покидал площадку сражения. Мы бегали по всей карте. Не раз меня пытались сбить звоном колокольчика, неожиданный появлением из-за спины и проклятьем, но и я не отставал. Его высокий рост играл против него. Я с легкостью мог валить его с ног, но один удар мог вывести меня из строя, ведь даже задетое плечо посчитали уроном. Поэтому в промежутках между его атаками наступал тому на ноги, чем здорово выводил из себя. Тем временем позади послышался гул, сопровождаемый звуком последней заведенной машинки. Глаза охотника загорелись красным пламенем. Он стал агрессивно приближаться и не переставал атаковать. Мне оставалось лишь отступать. Его состояние казалось странным. Теперь маньяк не улыбался. Лицо скривилось в устрашающей гримасе, а удары зонтиком сопровождались тихим рычанием. Казалось, он боролся уже не со мной, а с чем-то совсем не связанным ни с этой игрой ни с ним конкретно. Так отступая я дошел до самих ворот. Выжившие смотрели на меня с ужасом, но в их глазах читался восторг. И на секунду сердце замерло. Они смотрели на меня. Все они. Рука дрогнула и новый удар выбил нож. До выхода всего шаг, но ноги перестали двигаться. Совсем нехорошо. Видимо охотник решил, что следующая атака станет завершающей и неслабо замахнулся. Нужно что-то делать, что-то... Не могу пошевелиться... Уже смирившись с тем, что удар попадет по мне, расслабляю тело и на какие-то пару секунд получаю контроль. Этого хватает, чтобы упасть. Зонт проходит над головой, а я падаю на линию, что отделяет игровую зону от спасительного пути. Так и завершилась моя первая игра.***
–Он отбивал атаки! Разве так можно?! В правилах должно быть что-то об этом!–кричал наемник, пока команда возвращалась с поля в особняк. –Не видела ни одного упоминания о такой тактике, –заметила Марта. –Мы ведь выиграли, да и остались целыми. Что еще нужно? –Эмили шла первой и уже открывала парадную дверь.–Вот только... Почему он уронил нож? –И все ведь заметишь, может просто устал всю игру с охотником бегать, – координатор. –Возможно... Стоит его поблагодарить и убедиться, что все в порядке, – Даер свернула в коридор выживших. –Обо мне бы так заботились! Я вообще-то чаще вас двоих вместе взятых, отвлекаю охотника, –Субедар скрестил руки и отвернулся от собеседниц. –Ага, особенно хорошо «отвлекаешь» Рипера. Он не только о нас, но и обо всей игре забывает, –Бехамфил толкнула наемника в бок, коварно захихикав. Тот лишь покраснел.***
–Вы видели его способности? Это что-то с гробами? –нетерпеливо спросила Мария, стоило Ву Чангу вернутся на территорию охотников. –Нет, не видели. Ему и способности не понадобились, чтобы выиграть, – грустно произнес белый. –Но игра того стоила, у меня появился достойный противник, а это, хоть и не совсем соответствует правилам, но гораздо интереснее, –добавил черный весело улыбаясь. –Разве за такую игру ему не выдадут штраф или ограничения? –Гейша. –Кто знает...***
«–... Запрет на использование оружия в игре, запрет на бой с охотниками, запрет на сбивание их с ног, запрет на наступление на ноги, запрет на использование чужих навыков... » Не много ли они хотят? И что за чужие навыки? Я нашел конверт со своим именем на столе в комнате. Кроме множества ограничений, лежало досье на меня. Что ж, лучше поздно чем никогда. Вызов гробов, возвращение игроков с кресел, обход всех перед началом игры. Будто я по памяти не могу их изобразить. Мелкий шрифт под умением гласил, если я не обойду игроков, спасти не смогу и память не поможет. Нужно было поспать. Ночь прошла довольно продуктивно, но спать все равно приходилось. Хотел выспаться до игры, но наемник решил предупредить об игре, о которой я знал еще до их пробуждения, и лишил меня хоть какого-то шанса уснуть. В итоге я рассматривал потолок все четыре часа. И дело не в том, что спать не хотелось, просто была одна «особенность» в моих снах. Выразительней проявлялась она по ночам. Я мог часами разглядывать рисунки, что создавала моя фантазия. Это могла быть какая-то незначительная тема, что прокручивалась в сознании раз за разом, а иногда абсолютно случайный набор картинок. Я погружался в состояние между сном и глубокой мысленной работой. В таком состоянии отдохнуть было невозможно, а состояние после «пробуждения» было еще хуже, чем после бессонной ночи. В итоге я сменил распорядок дня и ложился на пределе возможностей. В таком случае засыпать получалось мгновенно, но головная боль стала постоянным спутником. К сожалению даже сейчас сон не мог меня настигнуть. Я вновь вспомнил касания фотографа, а после проведенный эксперимент. Прикосновения кукол вызывали неприязнь и желание отстраниться. В памяти всплыла игра. Меня задели. Я снял рубашку и осмотрел руку. На плече красовалось багровое пятно. Я бы и забыл об этом, если бы это не была единственная атака, достигшая своей цели. Спустил взгляд ниже. Уже пропадающий след руки Джозефа. Только второй день в этом поместье, а уже две отметки от охотников. Стоит следить за собой. Теперь память переместила меня ближе к окончанию игры. Я остановился в шаге от спасения. Почему? Вспыхнула картина смотрящих на меня глаз. По телу прошла неприятная волна мурашек. Я вновь вытащил из конверта свое досье.«Anxious»
До приезда в особняк такого никогда не бывало раньше. Почему только сейчас? И почему так? Описание гласило, что действует лишь на скорость работы за машинкой, но в тот момент я перестал контролировать тело. Возможно, это описание было сложено до моего приезда и просто не смогли соответствовать в полной мере. Нужно будет проверить способности... Да и краткого изложения моей предыстории тут не было. Глаза начинали слипаться, последняя мысль, что посетила голову была о забытом на игровом поле ноже. Стоит поискать его как проснусь. Стук в дверь. Сейчас я пожалел о том, что ножа под рукой не оказалось.***
Доктор стояла перед темной деревянной дверью все не решаясь постучать. По ту сторону была абсолютная тишина: –(Может его там нет?) –пронеслось у нее в голове. Стоя посреди коридора она могла привлечь внимание проходящих, а объяснять свои поступки ей сейчас не хотелось. Все же решившись она тихо постучала. Послышался тяжелый вздох: –(Я явно не вовремя... Может извиниться и уйти?)–Эмили отошла на шаг. Дверь открылась и темнота, царящая в комнате, начала выбираться, вселяя страх приходящим: –Извините, что потревожила... Я хотела убедиться что Вы в...порядке...–окончить мысль у нее не вышло, глаза доктора сами переместились с темного лица под маской на оголенный торс стоящего напротив. Она густо покраснела и опустила глаза в пол. На некоторое время повисло молчание. Даер лихорадочно перебирала возможные варианты продолжения диалога. Эзоп же пытался понять, что не так с этим доктором. –Я в полном порядке, спасибо за заботу, –как-то холодно ответил бальзамировщик. –Прошу, проходите. Могу я предложить Вам чашку чая?***
Я оделся, понимая, что гостья не может и глаз на меня поднять. Чай мы пили молча. Я с трудом оставлял себя в сознании. Спустя десять минут молчания она начала расспрашивать меня об игре: –Почему Вы сражались с охотником? Задача выживших убегать, отвлекая маньяка от остальной команды, но никак не бороться с ним. –Вы сами сказали – задача выживших. Если я играю за вас, это не означает, что считаю себя одним из выживших, –на лице мелькнула улыбка. Собеседница напряглась и оставила чай: –Если Вы не выживший, можете быть лишь маньяком... Но я не чувствую у Вас той же тяги к убийству, что и у них. –Если я не горю желанием убить Вас сейчас, это не означает, что оно не появиться позже, – я с трудом сдержал смех. Доктор побледнела и встала из-за стола. Я заметил как ее плюшевое сердечко засветилось. Ох, видимо желание появилось, ведь именно она не дала мне наконец-то отдохнуть. Я последовал ее примеру и поднялся, затем подошел к двери и открыл: –Был рад пообщаться, но у меня остались незавершенные дела. Она вылетела из комнаты и ни раз не обернувшись, скрылась за поворотом. –Наконец-то...***
–Держи, – черный протянул складной нож фотографу. – Завтра твоя игра, отдашь ему. –Почему я должен...?! –начал Джозеф, но Ву Чанг уже уходил в свою комнату. Некоторое время он крутил лезвие в руках, затем кинул на столик перед собой, но все не сводил с него взгляд. Мало того, что весь шкаф был доверху уложен цветами, так теперь еще и это. Допив чай, он направился к себе, прихватив нож. Солнце уже опустилось за горизонт, а значит стоит закрыть дверь на замок. Еще раз проснуться в розах не хотелось, да и видеть бальзамировщика на своей территории тоже.***
Когда я оторвался от кровати,была полночь. Хотелось бы поспать дольше, но ночь – время для приключений на свою... Быстро оделся, захватил одну розочку и направился на второй этаж. Сегодня меня необычайно сильно потянуло на подвиги, а значит, стоит зайти к фотографу. В коридоре тихо. Отлично. Я подхожу к комнате и бесшумно поворачиваю ручку. Заперто. Какая жалость, я ведь так хотел его посетить. Без каких либо зазрений совести смотрю на дверь слева и справа. «Хастур», «Рипер». Выбираю осьминога и захожу в комнату. Прохожу мимо растянувшегося на кровати охотника и следую к балкону. Тихо открываю дверь и выхожу. Здесь, как и в комнатах выживших, балкончики разделены лишь стенкой и не составит труда ее преодолеть. Как и ожидалось, у Джозефа дверь открыта и я с легкостью попадаю в комнату. Он уже спит. На лице растягивается улыбка, не так часто мои желания удавалось осуществить так легко. Оставляю розу на прикроватной тумбочке и подхожу к двери. Обычно ключ прятали недалеко от выхода. Посмотрел под ковриком, обыскал все шкафчики и нашел над дверью на небольшом выступе. Послышался тихий щелчок замка. Хотел бы я посмотреть на его лицо, когда он обнаружит открытую дверь. Стоит найти запасной ключ. Я сел на край кровати. Но где его искать? Открыл пару ящиков, обыскал стол. Подошел к шкафу. Немного приоткрыл дверцу. За ней лежали цветы, что я принес в прошлый раз. Лицо озарила улыбка. Джозеф оставил их. Эта новость согревала душу. Приятно, когда твои подарки ценят. Где-то среди цветов я и отыскал ключ. Закрыл шкаф и вернулся к кровати. Охотник спал в обнимку с подушкой и утыкался в нее носом. Я слышал тихое ровное дыхание. Рука опустилась на кончики белых волос, затем переместилась к лицу и скользнула по щеке. Он выглядел идеально. Единственное, что отличало его от шедевров, так это то, что он все еще дышит. Могу ли я забрать его жизнь? Разрешат ли правила сделать его красоту воистину вечной? Рука опустилась к шее. Идеальной, белоснежной, удерживая его у стены я не оставил ни малейшего пятнышка на чистой коже, ведь мастер не должен вредить своему творению. А я сделаю его своим. Фотограф поморщился и перевернулся на спину: –(Неужели тебя это не устраивает?) – я снял маску и наклонился, уменьшая растояние между нашими лицами до нескольких сантиметров. –(Я бы мог любоваться тобой вечно. Ты бы стал конечной точкой в моем стремлении творить...) От него пахло ромашкой и мятой. Его дыхание обжигало мое лицо. Я почувствовал невероятное желание... Желание прикоснуться к нему, а может не так... Хотел вновь почувствовать его касания. Но это не входило в мои планы. Если я хочу, чтобы он меня касался, фотограф должен быть живым. А значит я не могу сделать из него шедевр. Мысли долго летали в голове сталкиваясь и опровергая друг друга. И что мне делать? Я отстранился. Взгляд упал на сжатую руку: –(Мой нож? Как мило. Собирался отдать его завтра?), – я вытащил сложенное лезвие из его руки и положил на тумбочку рядом. Некоторое время сидел, держа его кисть в своей. Рука Джозефа была тоньше и длиннее, а кончики пальцев оканчивались длинными ногтями. Не удивительно, что он оставил такие глубокие порезы на моем предплечье. Я приподнял его руку и коснулся губами к тыльной стороне кисти. Затем еще раз чуть выше. Какой-то непонятный азарт захватил мои движения. Оставил несколько поцелуев ближе к локтю, хотел подняться выше, но рукава его рубашки меня остановили, тогда продолжил с плеча. Услышал тихий вздох над ухом и на какое-то время отстранился, но фотограф не проснулся. Тогда опустился к шее. Оставил багровое пятно над ключицей и лишь после мой пыл немного угас. Теперь я не мог лишить его жизни. Одна метка опустила его небесный лик к земному. Но возникло другое желание. И... Как же я хотел, чтобы он не просыпался хотя бы еще несколько часов.