Miley Cyrus — Midnight Sky
— Мы, черт возьми, сделали это! Радостный возглас Найла, подскакивающего с места, окутал заведение, в которое они завалились этим вечером, чтобы хорошенько отпраздновать успешное окончание матча и немного расслабиться. Блондин схватил рюмку со стола, за которым удобно устроилась футбольная команда учителей, и поднял ее вверх, попутно делая глубокий вдох, начиная краткую праздничную речь. — Сегодня мы показали всем, что такое настоящий футбол в Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии! — он положил руку на сердце, театрально прикрывая глаза. — И мы показали этим малолеткам, кто здесь главный, да, Луи? — По-хорошему счету я должен сделать тебе замечание, Найл, за то, что ты ведешь себя непрофессионально, — с наигранной серьезностью проговорил Томлинсон, едва сдерживая улыбку. — Но да, мы показали им, что всегда были боссами. Директор DMHS, по-прежнему прибывающий в прекрасном расположении духа, расплылся в улыбке, сопровождающейся множественными морщинками возле глаз. Сегодня он излучал счастье. Томлинсон, последовав примеру Найла, поднял свой напиток в воздух, призывая всех присутствующих сделать то же. Под одобрительные кивки и радостные возгласы емкости с крепкими напитками ударились друг об друга, заглушая громкую танцевальную музыку звоном стекла. Атмосфера за угловым столиком, который, на удивление оказался свободен, когда преподаватели вошли в набитое людьми заведение, была максимально приятной и дружеской, что не уставало поражать Стайлса. Придя в новый коллектив две недели назад, он влился в него гораздо быстрее, чем ожидал, и помимо дружбы с Зейном и Лиамом обзавелся приятными знакомствами с другими молодыми преподавателями, составляющими им компанию сегодня. Например, с Ником Гримшоу, который отвечал за большую часть школьных культурных мероприятий, число которых, в связи с долговременным отсутствием преподавателя музыки и закрытием нескольких дополнительных секций, резко сократилось. Как оказалось, найти общий язык с ним, несмотря на его эпатажный образ и поведение, было проще простого, и после первых опрокинутых стопок они с Гарри уже договорились о совместном сотрудничестве в этом учебном году. Майкл Клиффорд, которого Гарри принимал за старшеклассника в школьных коридорах, преподает химию и имеет с кудрявым очень схожие музыкальные вкусы, что мгновенно послужило отличным поводом для того, чтобы сблизиться и узнать друг друга получше. Оказавшись на соседних местах в ожидании новой порции напитков, парни стали обмениваться историями и фотографиями школьных времен, когда они, как оказалось, выступали на одном и том же подростковом фестивале в Лондоне со своими музыкальными группами. Стайлс смеялся. По-настоящему, от чистого сердца, не скрывая ни единой эмоции. Этот день, место и люди, находящиеся рядом, расслабляли и успокаивали его, даря надежду на то, что этот город и главная старшая школа, располагающаяся в самом его центре, могут стать для него домом. Тем не менее, раздавшийся скрип отодвигающегося стула, неприятно царапающего кафель заведения, и поднимающийся из-за стола силуэт, заставили его оторвать взгляд от мобильника Майкла, показывающего одно из своих старых выступлений с его приятелем Люком. — Кому чего взять? Звонкий голос Томлинсона, долетевший до ушей, заставил сердце увеличить количество сокращений в минуту. Он пробежался своими холодными голубыми глазами по присутствующим, делящимися своими пожеланиями касательно выпивки. Прежде, чем направится в сторону барной стойки за новой порцией напитков, Луи задержал взгляд на Гарри, и тот замолчал, коротко помотав головой. Почему-то ему показалось, что начальник не испытывал особой радости от таких близких дружеских взаимоотношений Стайлса с другими коллегами. Видимо, для него быть дружелюбным и не вести себя как полный кретин по отношению к коллегам — это крайне непрофессионально. Вслед за Томлинсоном стол покинули Зейн и Лиам, решившие не смущать присутствующих своими нежными прикосновениями и множественными поцелуями, в каждый из которых они вкладывали всю любовь и трепетные чувства друг к другу. Ритмичная музыка, отдающая в голову, поманила их на танцпол в самую гущу толпы. — Гарри, хватит скучать, присоединяйся! — прокричал Пейн, скрываясь в толпе. — Боюсь, вы лучше справитесь без меня, — проронил Гарри себе под нос, окидывая взглядом оставшихся за столом. За оживленной беседой все оставляли незамеченным задумчивое состояние Стайлса, бросающего мимолетные взгляды в сторону барной стойки. Задержав внимание на невысоком мужском силуэте, Гарри пробежался глазами по идеально уложенным волосам, спине Томлинсона, его широким бедрам, обтянутым тканью темных брюк, идеально сидящих по фигуре, и новых туфлях на небольшом каблучке. Сейчас он не мог отрицать очевидное — Луи Томлинсон сегодня бесподобен. — Я отойду, — в пустоту бросил он, подскакивая с места, похлопывая по плечу увлеченного беседой Хорана, который мимолетно кивнул, не прерывая беседу с Майклом. Пробираясь через столпившихся людей и множественные стулья, занимающие почти все свободное пространство в помещении, Гарри на секунду замешкался, чувствуя, как растекающийся по крови алкоголь подталкивал его к глупым и весьма странным действиям, избежать которых сегодня, по всей видимости, не удастся. — Привет, — кратко бросил он, чувствуя, как горло болезненно сжимается, больше не позволяя проронить ни единого звука. Кудрявый облокотился о барную стойку, поверхность которой была немного влажной от недавно пролитого коктейля. Поза Томлинсона позволяла Гарри рассмотреть его острые скулы, алые губы, поджатые в тонкую линию, и аккуратный подбородок, покрытый легкой щетиной. С такого ракурса он выглядел великолепно. — Привет, Гарри. Звонкий голос, отчетливо различимый в шумном переполненном помещении, заставил парня дернуться и наконец опустить глаза, который долгие секунды изучали Луи. Кончики пальцев начало покалывать, а легкие превратились в льдинки, не способные пропускать через себя воздух. Создавалось ощущение, что находясь с этим человеком на расстоянии меньше метра, можно почувствовать исходящий от него холод каждой клеточкой своего тела. Но Гарри наоборот стало жарко. Так жарко, что свободная легкая рубашка ощущалась до невозможности плотной и сковывающей. — Один виски с колой, пожалуйста, — выдавил из себя кудрявый, замечая пристальный взгляд бармена. Некомфортная тишина и напряжение, электризующее воздух, угнетали. — Я мог заказать. Короткая фраза Томлинсона заставила Стайлса крепче схватиться за барную стойку, делая ее своей опорой на случай, если ноги окончательно начнут подкашиваться. Ему пришлось прокрутить в голове последние минуты, проведенные за их столиком, чтобы понять, что Луи действительно отправился брать напитки на всех, поэтому гораздо проще было бы сообщить ему о своих предпочтениях в алкоголе и продолжить вести оживленные беседы с коллегами. Но он этого не сделал, видимо, чтобы доказать свою независимость и, может быть, оказаться у барной стойки рядом с ним. — Не мог определиться, поэтому решил сделать это самостоятельно, — наконец ответил Гарри, на что от мужчины последовал мимолетный кивок, полный равнодушия и незаинтересованности. Судя по всему, бесконечная напряженность между ними не прекратиться никогда. Как назло бармен медлил. Большое количество заказов и нескончаемый поток людей, толпившихся вокруг, буквально продолжали пытку, на которую Стайлс отправился добровольно, в здравом уме и почти трезвой памяти. Жужжащий мобильник, сообщающий о новых подписках в инстаграме, стал неприятным напоминанием о том, какое потрясение ему пришлось пережить в ночь Хэллоуина: входящий звонок от Луи, дикое утреннее похмелье и осознание того, что начальник видел дурацкий образ принцессы, в который кудрявый вжился слишком хорошо той ночью. И ему правда хотелось это забыть, но вопрос, мучавший его с того дня, не позволял ему этого сделать. — Мистер Томлинсон? — прочистив горло, неуверенно начал Стайлс, решаясь развеять все бредовые догадки, плотно закрепившиеся в его рассудке, раз и навсегда. — Боже, Гарри, сейчас я не твой начальник, — бросил тот, закатывая глаза и шумно выдыхая воздух, по-прежнему не смотря в зеленые глаза преподавателя музыки. — Просто Луи. Просто Луи. На мгновенье ему показалось, что он разучился дышать. В большинстве случаев Гарри бы не придал этому особого значения. Просто имя. Просто неформальная обстановка. Просто дружеское общение. Но сейчас его передергивало только от одной мысли о том, что Томлинсон одной фразой стер один из многочисленных невидимых барьеров между ними, делая крошечные шаги к тому, чтобы Стайлс перестал думать о том, что они питают друг к другу взаимную неприязнь. — Луи… — еле слышно протянул он, словно пробуя это имя на вкус. И вслух оно звучало еще лучше. Гарри опьянел, не успев напиться. — Ты хотел спросить о чем-то? — более оживленно и заинтересованно проговорил мужчина, упираясь взглядом в рядом стоящего парня, нервно теребящего множественные кольца на тонких пальцах. — Да-а, — неуверенно ответил тот, собираясь с мыслями и откашливаясь. Бармен по-прежнему не был близок к выдаче их заказа, поэтому вариантов избежать глупого вопроса, долгое время крутившегося на языке, не было. — Мистер Томл… — Гарри замялся, по-прежнему не решаясь назвать начальника по имени, но и обращаться к нему официально не хотел, делая разговор более личным. Он шумно вздохнул перед тем, как наконец продолжить. Была не была. — Зачем ты звонил мне тогда? — Потому что у меня было для тебя поручение, и Лиам был недоступен, — почти сразу проговорил он, и Стайлсу вновь показалось, что директор закусил щеку то ли для того, чтобы сдержать ухмылку, то ли для того, чтобы не взболтнуть чего-то, о чем старательно пытался умолчать. Не ври мне, Луи. Бармен, наконец обративший на них внимание, выдавил из себя подобие извиняющейся улыбки и, повторно проверив содержимое заказа, принялся смешивать различные жидкости, разливая их по емкостям. — Неправда. Ты мог позвонить Зейну и поговорить с ним, если бы захотел, — продолжил Гарри, поражаясь своей решимости и тому, что вообще завел этот разговор. Он хочет правды. — В таком случае, я не захотел. — Ты не захотел, — подытожил Стайлс, пряча лицо в собственных кудрях. Этот диалог становился все более непонятным с каждым новым словом, вылетавшим из уст сидящего рядом мужчины. Воспоминание о том утре, когда Гарри пересматривал сохраненную трансляцию Пейна и осознал, что за происходящем в хэллоуинский вечер наблюдал Луи, заставляли кожу ощутить неприятный холодок. В любой другой день он предпочел бы забыть об этом раз и навсегда, но сегодня они не ненавидят друг друга, а алкоголь, растекающийся по крови, подталкивал его к тому, о чем однозначно пожалеет утром. Вероятно, теперь каждое чертово утро будет начинаться с сожаления о вчерашних словах и поступках. Тем не менее, сейчас был только вечер, и он не хотел заканчивать на этом. — Но ты был на трансляции, — еле слышно проговорил Эйч, когда еще трезвая часть его сознания начала молиться о том, чтобы Томлинсон проигнорировал эту фразу. — Это было забавно, — бросил тот, больше не сдерживая ухмылки. «Это было забавно». Пожалуй, это то, что можно написать на моем надгробье, когда я умру от стыда в этом душном помещении с мерцающим сине-зеленым освещением, которое не позволяет сосредоточиться. Гарри отвел взгляд, ища глазами свою компанию. Найл с Майклом продолжали звонко смеяться, сопровождая свои рассказы активной жестикуляцией. Ник Гримшоу, оторвавший свою пятую точку от мягко углового диванчика, направился вслед за высоким парнем, покидающим помещение, который пытался привлечь его внимание с того момента, как они вошли. Зейн и Лиам, в свою очередь, продолжали покорять танцпол, вплотную прижимаясь друг к другу и качая бедрами в такт громкой музыки, ритм которой отдавал в голову. Бармен поставил перед ними большой поднос с жидкостями разных оттенков, разлитыми по сосудам разных размеров. Стайлс собирался схватиться за ручки подноса и поднять его в воздух, когда чужие руки, чуть не столкнувшиеся с его собственными, не позволили этого сделать. Гарри замер, наблюдая за действиями Томлинсона, старавшегося удержать все напитки в горизонтальном положении, не разлив не капли. Гарри мог бы даже засмеяться от того, как сосредоточенно мужчина смотрел на плещущийся в стаканчиках алкоголь, хмурясь, из-за чего между бровями возникла глубокая складка. Кудрявый намеренно кашлянул, заставляя своего начальника замереть и посмотреть на него. Мистеру Томлинсону определенно требовалась помощь, даже если он не был готов это признать. А он явно не из тех, кто любит признавать что-то подобное. — Лу, позволь я… — Стайлс поспешил выхватить половину содержимого подноса, игнорируя бешено колотящееся сердце и пристальный взгляд Луи, не ожидавшего услышать неосознанно брошенное ласковое сокращение его имени со стороны Гарри. — Думаю, они уже заждались, — спокойно сказал Томлинсон, задерживая взгляд на дальнем угловом столике, где виднелась светлая макушка Хорана. — Пойдем, принцесса Аврора. Боже, блять, он помнит даже это.***
Taylor Swift — Look What You Made Me Do
Да, сегодня определенно прекрасный день для того, чтобы расслабиться. После двух мучительных недель на новом рабочем месте, Гарри наконец понял, что все его недомолвки с мистером Томлинсоном, пустые переживания и регулярные панические атаки были абсолютно необоснованным ребячеством, которому он решил положить конец. Все были максимально веселые и пьяные, но все же не настолько, чтобы присоединиться к Зейну, Лиаму и Майклу, танцующим в центре танцпола с напитками в руках, постоянно пытающимся подозвать остальную часть преподавателей к себе. Гарри откинулся на спинку дивана и уложил голову на плечо Хорана, который потягивал цветную жидкость через соломинку, параллельно печатая сообщение Барбаре. — Наша маленькая ирландская принцесска наконец нашла свою любовь? — тихо проговорил Эйч, наблюдая за кучей сопливых сообщений и эмоджи, через которые влюбленные голубки пытались выразить друг другу все свои чувства, накопившиеся внутри. Это даже не было вопросом, потому что они были слишком очевидны для того, чтобы не знать наверняка. — Видимо да, Гарри, — довольно ответил блондин, одной рукой приобнимая развалившегося на нем парня. — Если Принцесса Аврора тоже неожиданно найдет свою настоящую любовь, способную пробудить ее ото сна, то мы можем закатить двойную свадьбу когда-нибудь, а? — Ты придурок, Найл, — буркнул Гарри, куда-то в шею Хорана, который звонко засмеялся от одной только мысли о гипотетически возможной двойной свадьбе с лучшим другом, который, кажется, совершенно не пытается выбраться из пучины вечного одиночества. Стайлс нахмурился от произнесенного только что прозвища, которое, словно теряло смысл, срываясь не с тех губ. — Не называй меня так. В голове все еще эхом звучал звонкий голос Томлинсона, острые согласные звуки которого, молоточком отдавались в ухе. И Гарри определенно хотелось услышать этот голос еще раз, два, а может и все десять. Но вместо этого кудрявый потянулся к полупустому бокалу с коктейлем, допивая остатки жидкости залпом и возвращая свое тело в предыдущее положение. Собственные мысли раздражают его как никогда прежде, и он понятия не имеет, как с ними справиться. — Вы прекрасно смотритесь вместе, парни, — усмехнувшись, бросил русый мужчина, опустошающий стакан с напитком на противоположной стороне стола. — Завались, Кемп, — в ответ буркнул Найл, закатив глаза. Несмотря на очевидно неудачную шутку, Хоран притянул кудрявого еще ближе и щелкнул того по носу. — У нас просто лучший на свете броманс, да дорогой? Гарри довольно промурчал что-то неразборчивое в плечо ирландца, на котором удобно устроилась его собственная голова. Эта близость с лучшим другом расслабляла, дарила ощущения полного комфорта и покоя. То, что нужно. Глаза понемногу начали слипаться, а дыхание выровнялось. Еще немного и Стайлс мог бы провалиться в глубокий сон, но резко дернувшееся плечо парня, служившее своеобразной подушкой, нарушило его комфорт. — Эйч, — протянул Найл после продолжительного молчания, устремляя взгляд в дальний угол бара, — это случайно не Тейлор? — Где? — Гарри приподнял голову, пытаясь сконцентрировать внимание на толпе в противоположном углу заведения, но вместо этого неосознанно задержал взгляд на Томлинсоне, из прически которого выбивалась передняя прядка, падая на лоб. Стайлс мог бы признать, что это не давало ему покоя, но то, что мужчина не проявлял никакой заинтересованности в ответ, отдавая предпочтение своему телефону, вынудило его играть по тем же правилам. Гарри запросто может не обращать на него внимание. — Там, — в следующую секунду бросил Найл, заставляя кудрявого замотать головой по сторонам. Хоран вытянул руку вперед, указывая на высокую блондинку, удобно расположившуюся в объятьях неизвестного парня. Гарри прищурился и с шумом выдохнул весь воздух, накопившийся в легких. Последнее, чего он ожидал от этого вечера — встреча с бывшей девушкой, которая требовала от их недолгих отношений гораздо больше, чем сам Стайлс мог ей дать. — Видимо, все-таки Тейлор, — помедлив, произнес он. Сидящие за столом преподаватели забегали глазами, пытаясь выяснить причину резкого изменения выражения лица Стайлса, а также ноток печали и легкого раздражения в голосе. — Тейлор — это та блондинка или парень, обнимающий ее со спины? — бросил кто-то из присутствующих, явно решивший продолжить сегодняшнюю тенденцию беспричинно называть Гарри геем. Что ж, им придется разочароваться, потому что единственная реакция, которая последует с его стороны на этот глупый вопрос — драматичное закатывание глаз. — Ты же знаешь, что это было несерьезно, Найлер. Почти уверен, что она даже не вспомнит меня, — бросил он, обращаясь к другу. Последнее предложение прозвучало так неубедительно, что осознание абсурдности этой фразы в ту же секунду пронеслось в голове. Гарри почти был готов признать, что повел себя, как мудак, когда Хоран поспешил констатировать этот факт первым: — Боже, Гарольд, — вздохнул он, — ты был с ней в отношениях для галочки и прямо сказал ей об этом сразу после секса. Серьезно думаешь, что она такое забыла? Вслух это действительно звучало еще более паршиво. Кудрявый метнул взгляд в сторону блондинки, с которой не виделся почти год с того момента, как был заслуженно выгнан из ее небольшой квартиры в пригороде Донкастера прямо посреди ночи. Теперь он понял, что, возможно, на ее месте поступил бы также. — Блять, — выругался парень на выдохе. Может быть, он начинает понимать, почему серьезные отношения к двадцати шести годам по-прежнему оставались для него загадкой. — Не думал, что ты способен на такой кретинский поступок, Гарри, — проговорил Лиам, внезапно появившийся за спиной Томлинсона, и с ходу влился в разговор, который парню не терпелось закончить. Казалось, директор DMHS был единственным человеком, который хотел участвовать в этом обсуждении, не делая никаких комментариев в отличие от остальной части компании. Ну или старательно делал вид, занимая все свое внимание мобильником. И да, Стайлсу действительно хочется верить, что он их совершенно не слушает, потому что он уже успел облажаться и упасть в его глазах. — Я просто хотел быть нормальным, — серьезно произнес Гарри, не до конца осознавая, какой смысл кроет за собой эта фраза. Он опустил голову, и спавшие кудри мгновенно скрыли его лицо. Эйч нервно покрутил кольца на пальцах рук, сложенных на коленях, погружаясь в собственные мысли, и когда наконец решил поднять глаза, столкнулся с Луи. Тот смотрел на него так, словно понимал, что имел в виду Гарри, даже если сам парень не был уверен в точном смысле слов, слетевших с губ. Нет. Он не был как Томлинсон. Просто, ему еще не посчастливилось встретить любовь своей жизни, так? Неожиданным спасением от молчаливого напряжения, возникшего между двумя мужчинами за столом, стал мистер Малик, протягивающий очередной напиток мужу, которого всеми силами пытался затащить обратно на танцпол, и тот, после недолгих сопротивлений начал сдаваться. — Парни, вы вообще в курсе, что мы пришли сюда, чтобы праздновать и танцевать? — протараторил Лиам, постепенно отходя от стола вслед за брюнетом, крепко сжимающим его руку. — Да-да, это отличный повод избежать возможных проблем, — воскликнул Найл, обращаясь в первую очередь к Гарри, акцентируя внимание того на той самой блондинке, бросающей не самые дружелюбные взгляды в их сторону. — Твою мать, — почти шепотом проговорил Стайлс, понимая, что больше не может не реагировать на то, что его последняя девушка, кажется, готова в любую секунду вырваться из объятий очередного бойфренда, чтобы ударить Гарри чем-то тяжелом и отомстить за свое некогда разбитое сердце. Поэтому он резко подскакивает с места и, игриво взъерошив волосы ирландца, говорит прежде, чем последовать за Пейном и скрыться в толпе подальше от девушки: — Догоняйте, сучки!***
Louis Tomlinson — Just Hold On
Громкие биты, вылетающие из колонок, разноцветная жидкость, плескающаяся в бокалах для алкогольных напитков, запах сигарет, пота и смешавшихся одеколонов кружили голову. Слишком громко, слишком душно, слишком весело. Вскоре после Стайлса, стол покинули и остальные мужчины, которые, опрокидывая очередную порцию шотов у барной стойки, незамедлительно поспешили присоединиться к тем, кто уже успел смешаться с толпой людей на танцполе. Они действительно были пьяны и, казалось, осознание того, что завтра им придется выходить на работу в стандартном режиме, отсутствовало даже у самых серьезных и собранных. Процентное содержание алкоголя в крови значительно превышало то, каким обычно бывает при простых дружеских посиделках с чипсами и футболом, но, судя по всему, это мало кого заботило. Конечно, такие вещи не особо волнуют затуманенный разум до того момента, пока тяжелая голова, прикованная к подушке, утром не начнет сводить с ума и не заставит проклинать свое неумение придерживаться разумной нормы. Гарри растворился в этом и позволил себе расслабиться. В последний раз, когда алкоголь обжигал горло, на него нашелся мгновенный отрезвитель, возвращающий ясность уму и нервозность каждой клеточке тела, — Луи Томлинсон, почтивший его своим вниманием посреди хэллоуинской ночи. Нет, теперь он не позволит ему вмешаться. Алкоголь не только раскрепощает, но и размывает границы дозволенного. Стайлс никогда не считал себя тем, кто способен ворваться в самый центр толпы, не стесняясь неловких телодвижений в такт музыки, но сегодняшний день меняет многое, верно? Мокрые пряди волос прилипают к потному лбу и спадают на глаза, частично закрывая обзор, и парень даже начинает думать, что это хорошо, потому что он наконец нашел способ перестать смотреть в сторону немного отстраненного Томлинсона, потягивающего коктейль через цветную трубочку. Он почти признает, что тот блядски красив, и Гарри мог бы запасть на него, если бы сам был геем. — Обожаю эту песню! — кричит такой же пьяный Майкл, прислоняясь губами прямо к уху кудрявого, чтобы перекричать музыку в баре. — Черт возьми, да! — орет Гарри, облокачиваясь на парня, не прекращая покачиваться в такт звучащей мелодии. И сейчас их двоих не особо волнует, что со стороны это выглядит как объятие двух перебравших парней, отчаянно пытающихся удержать друг друга в вертикальном положении. Стайлс опускает голову на плечо блондина, утыкаясь носом куда-то в шею. — Блять, я так пьян. — Что? — кричит тот, заставляя Гарри дернуться от громкости его голоса, пытающегося перекричать шум в помещении. — Ты сказал пьян? — Да, безу-у-умно пьян, — протягивает он. — А ты вкусно пахнешь, знаешь? — Вкусно пахну? — в недоумении уточняет Клиффорд, и, чувствуя кивок прижимающегося Стайлса, заливается громким смехом. — Уверен, что весь секрет в том, что какая-то красотка с голубыми глазами пролила на меня свой коктейль. Почему-то эта фраза заставила его засмеяться еще громче, чем Майкл, но ударивший в голову алкоголь лишает его возможность поразмыслить над причинной собственной реакции. Возможно, по этой же самой причине он без задней мысли прикасается губами к шее парня, посасывая прикусывая нежную кожу, а затем успокаивающе проводит языком по образовавшейся багровой отметине рядом с выпирающей веной. Открывшийся вид на собственное творение вызвал очередной приступ смеха сначала у Эйча, а потом и у Майкла, осознавшего происходящее. — Поверить не могу, что ты только что оставил на моей шее громадный засос, Стайлс! — прокричал он, слегка толкая кудрявого в плечо, от чего тот чуть не потерял равновесие, но ни на секунду не позволил исчезнуть дурацкой пьяной улыбке с лица. — Ты еще не видел его, чтобы утверждать, что он громадный! — Я просто чувствую это! Ты слишком активно вылизывал мою шею! Они продолжали смеяться до тех пор, пока Хоран не оттащил Гарри на себя и не повел его в сторону барной стойки, чтобы взять по еще одной рюмке. И в тот момент, когда емкости звонко стукнулись друг о друга, и парни залпом выпили жгучее язык содержимое, рядом появился тот, о ком Гарольд почти забыл. — Уверен, что тебе хватит, — почти неслышно проговорил Томлинсон, заглядывая в зеленые глаза и он мог бы проигнорировать это, но больше не хочет дрожать как осиновый лист рядом со своим грозным начальником ростом не выше мальчика-подростка. — Уверен, что мне не хватит, пока я не решу обратное, — парировал он, стараясь скрыть дрожь в голосе, предательски появляющуюся каждый раз, когда он разговаривает со своим боссом. И сейчас ему вполне это удавалось. По крайней мере, Стайлс всем сердцем хотел в это верить. — Надеюсь, ты помнишь, что завтра рабочий день, Гарри? — Об этом тяжело забыть, когда ты здесь. Боже, блять, кто учил тебя разговаривать, Гарри Эдвард мать его Стайлс. Вероятно, самым лучшим вариантом, помимо того, чтобы просто промолчать или обдумать то, что срывается с твоего пьяного языка, прежде, чем это произойдет, было уйти и вернуться на танцпол, где громко кричащая музыка является спасительным кругом от затягивающих мыслей, скребущихся в голове. Именно так он и сделал, игнорируя ухмылку Томлинсона и недоумевающий взгляд Найла, бегающий от одного мужчины к другому. Его пьяный ирландский мозг, похоже, улавливает это напряжение между людьми в любой ситуации, и Гарри почти уверен, что ему не удастся убежать от расспросов на следующий день. Блядство. Он поспешил вернуться на танцпол прежде, чем Хоран успел сказать то, для чего Гарри, вероятно, был слишком пьян. Их компания преподавателей постепенно пустела, видимо, потому что постепенное осознание того, что уже далеко за полночь, поочередно настигало всех. Зейн и Лиам, собирающиеся покинуть бар, в очередной раз поинтересовались у парней не нужно ли их подбросить по пути, но сегодня Стайлс ушел в разнос и не дай бог кто-то попробует затащить его в такси до того, как он сам этого захочет, поэтому он только заключает их в прощальные объятия и идет танцевать. Застиранная рубашка с пестрым принтом, которую несколько месяцев назад он урвал в секонд-хенде из рук не самого дружелюбного хипстера, начала неприятно прилипать к телу и сковывать развязные телодвижения, от которых кудрявого пошатывало в разные стороны. Пряди волос прилипли ко лбу и окончательно растрепались, не оставив и следа от укладки, которую тот наспех пытался сделать до прихода сюда. Голова гудела и Стайлс на самом деле с трудом представляет, сколько аспирина ему придется выпить еще до завтрака хотя бы для того, чтобы банально выползти из квартиры и доехать до школы. Но сейчас ничего из этого не останавливает его. Музыкальный бит бьет по барабанным перепонкам так, что, кажется, в этом месте можно окончательно потерять слух. Алкоголь растекается по всему телу, вызывая слабость в конечностях и затуманивая рассудок. Эйч почти был готов задаться вопросом, когда он начал гасить собственную беспомощность и непонимание того, что происходит в его жизни, в водке с редбулом, от которой еще месяц назад его могло бы стошнить после первого же глотка. Возможно, должность учителя — непосильная ноша, которую не выдерживают даже его широкие мужские плечи. Надо было идти на юриста, надо было идти на юриста, надо было… — Блять! — вскрикивает парень, путаясь в собственных ногах. Он уже был готов встретиться лицом к лицу с кафельным полом, как ощутил на своей талии сильные руки, возвращающие его в нормальное вертикальное положение. И видит бог, он хотел бы не знать, кому принадлежат эти изящные пальцы, продолжающие сжимать его бока даже после предотвращения падения. Стук собственного сердца и рваное дыхание заглушают громкую музыку, а пробегающая по телу волна мурашек заставляет дернуться от приятного тепла, которое ощущает кожа под чужими прикосновениями. Возможно, будь он трезвее, Гарри моментально бы отстранился, но сейчас он просто стоит столбом, не решаясь пошевелиться. — Будь осторожней, Аврора, — говорит высокий голос за его спиной, и кудрявый не сомневается, что Томлинсон ухмыляется каждому своему действию. Необходимость в ответе резко пропадает, когда кожа под рубашкой вновь ощущает былой холод и пустоту, требуя тех прикосновений, что были секундами ранее. Макушка Луи постепенно удаляется, окончательно скрываясь за дверью заднего входа, вероятно предназначенного для перекура на заднем дворе здания или скорого незаметного побега. Гарри почти собирается направиться следом и убедиться, что во всем виновата больная фантазия и чересчур большая доза алкоголя, который он снова начнет проклинать на утро, но блондин резко хватает его за руку и оттягивает в сторону. — Черт, Эйч, я та-а-ак пьян, — тянет он, прикрывая глаза. — Из наших почти никого не осталось, мой первый урок стоит в восемь и я понятия не имею, как мне выжить и не блевануть прямо сейчас на твои дурацкие уже немодные челси, поэтому, пожалуйста, — почти хнычет Хоран, опираясь о стенку, — поехали домой. — Конечно. — Гарри утвердительно кивает, выпрямляется и начинает шариться по карманам, нащупывая телефон. — Вызову нам такси, — говорит он, почти не запинаясь, и это можно считать успехом. — Встретимся на улице? В ответ Найл мог только кивнуть, оставаясь стоять почти самом углу заведения, пока Стайлс направился в сторону ближайшего выхода, попутно набирая номер такси и прикладывая мобильник к уху.***
ZAYN — dRuNk
К его удивлению на улице тихо, безлюдно и даже почти не холодно. Свежий воздух, размеренно заполняющий легкие, служил хорошим отрезвителем, возвращающим к жизни. Гарри, сделал несколько глубоких вдохов после того как девушка-оператор сообщила ему о том, что назначенная машина подъедет заднему входу через несколько минут. Ирландский друг до сих пор не появился, и волнение, перемешавшееся с нервозностью, скребли его изнутри, заставляя вернуться, взять этого маленького пьяного засранца в охапку и попытаться не упустить заказанное такси. Стайлс был намерен сделать это, решительным шагом направляясь к двери и замирая на пороге секундой позже. Вот черт. — Извини, — коротко бросает Томлинсон, почти уперевшийся в грудь учителя музыки, который явно не ожидал столкнуться с ним еще раз. — Извини, — зачем-то повторяет Стайлс, пытаясь разминуться с Луи, но их синхронные движения в одну и туже сторону, очевидно, не способствовали тому, чтобы разойтись в разных направлениях, заставляя их замереть друг напротив друга. И это было некомфортно. Слишком некомфортно, чтобы говорить что-то первым, поэтому он с радостью предоставил это Томлинсону. — Уже уезжаешь? — неуверенно заговорил Луи, прерывая затянувшуюся паузу. Гарри робко кивнул головой, не прерывая затянувшийся зрительный контакт, который, казалось, понемногу сводит сума их обоих. Когда мужчина стоял так близко к нему, кудрявый начал задумываться о том, какого это — жить с таким ростом, который делает затруднительным любую попытку открыть верхний ящик на кухне. Хотя, может, у него и вовсе нет верхних ящиков или полок. А может, ему помогает кто-то повыше. Он больше никогда не будет пить рядом с Луи Томлинсоном, потому что от этого все мысли превращаются в кашу. — Итак, — тихо начинает Луи, и Эйч слегка вздрагивает от его голоса, — я проверил твой последний отчет. — Отчет? — переспрашивает Стайлс, чей мозг отказывается воспринимать любые упоминание о работе в таком положении. Он вообще отказывается воспринимать хоть что-то из того, что произошло за этот день. — Да, отчет, который я просил сделать после Хэллоуина, — поясняет он. — В хэллоуинскую ночь, если быть точнее, — Гарри поправляет его и, постепенно утрачивая былой страх, собирается с мыслями, делая шаг вперед, напрочь забывая о личном пространстве начальника, явно не собирающегося отстраняться. — Ты звонил мне. — А ты был пьян. События того вечера пронеслись в голове и те ощущения, которые сопровождались внезапным звонком с еще незнакомого номера, вновь ощущались во всем теле. Ему было стыдно за то, что попало на трансляцию Пейна и за то, что это скомпрометировало его перед начальником. Но сейчас Гарри не собирался краснеть. А даже если и собирался, то приглушенный свет, от уличных фонарей не позволил бы мужчине заметить это. — Это был мой законный выходной от тебя, Луи, — почти шепотом ответил он, начиная жалеть о том, что слишком часто позволяет необдуманным фразам срываться с языка. — От меня? — вскинув бровь, произнес шатен, и Гарри мог поклясться, что тот закусывает щеку, сдерживая ухмылку. — Неужели вы считаете меня таким невыносимым, мистер Стайлс? Невинный разговор постепенно уходил в противоположную сторону от того, о чем мог бы спокойно говорить Гарри, но уже поздно переводить тему, поэтому он продолжает позволять себе говорить то, о чем надеется не вспомнить на утро. — Вы вели себя как мудак, мистер Томлинсон, поэтому да, у меня был повод напиться, считая вас совершенно невыносимым. Бум. Язык снова подводит его и позволяет чересчур дерзко грубить человеку, который не оставил его безработным музыкантом без опыта работы. Но почему-то извиняться совсем не хочется, и даже когда он решает сделать это исключительно ради приличия, останавливается, замечая, что Луи совсем не кажется обиженным и лишь позволяет себе самодовольно ухмыляться. — Полагаю, мы просто не нравились друг другу, — бросил Томлинсон, вводя Гарри в окончательный ступор. Он продолжал молчать несколько секунд, не отрывая взгляда от мужчины. Кудрявый изучал его лицо, позволял себе рассматривать его скулы, линию подбородка, отросшую щетину, придающую мужественности. Особое внимание к себе привлекала выбившаяся из укладки прядь волос, изящно спадающая на лоб и слегка потрескавшиеся раскрасневшиеся губы, уголки которых по-прежнему были приподняты. И Гарри уже собирался колко ответить ему, когда неосознанно задержал взгляд на подрагивающих ресницах Луи, отбрасывающих тень на золотистую в цвете уличного фонаря кожу, и замер. Он был великолепен, и из-за этого у парня перехватывало дыхание. Неизвестно, к чему могли бы привести такие разговоры, почти красные губы Томлинсона, выдыхающих клубочки еле заметного дыма из-за уже прохладного осеннего воздуха, и смесь нескольких коктейлей в желудке, если бы не светлая макушка Найла, стремительно приближающегося к ним нетвердой походкой. — Гарольд! Томмо! — прокричал он, по пути накидывая на себя куртку, и Стайлс благодарит всех богов за то, что тот появился так вовремя. — Как раз собирался идти за тобой, дружище, — тепло отвечает Гарри и заметно расслабляется, когда переводит взгляд на друга. Как же он рад его видеть. — Там стало так скучно без вас, поэтому я решил прийти сюда, надеясь, что ты еще не сбежал, и вот я здесь, — неразборчиво тараторит он, закидывая одну руку на плечо Луи, который, возможно, рад его появлению не меньше кудрявого, раз позволяет ему это, но никогда в этом не признается. — Луи, ты едешь с нами? — Нет, я, пожалуй, поймаю другую машину, — вежливо отказывается тот, снимая с себя руку Хорана и передавая его в руки Стайлса, который, похоже, совсем не возражает. — Брось, Томмо, ты будешь ждать такси ве-е-е-ечность, — тянет он и указывает пальцем куда-то за спину Гарри. — Зато наше уже здесь, — радостно восклицает он. Кудрявый смотрит на мужчину несколько секунд, прежде, чем кивнуть в сторону подъехавшего ко входу в бар автомобилю. — Я не буду возражать, если ты… — бросает он, пожимая плечами, не успевая закончить. — Еще бы, — перебивает Луи. — Я спереди. И проследи за тем, чтобы этот ирландский болван не заблевал салон, — на выдохе сказал Томлинсон, сразу направляясь к такси. Он вежливо открыл заднюю дверь, помогая Найлу и Гарри погрузиться в машину, на что последний благодарно кивнул и слегка улыбнулся. — Не за что, Аврора, — почти неслышно добавил Луи, усаживаясь на пассажирское сидение.***
Gloria Gaynor — I Will Survive
Пятнадцатиминутная поездка ничем не отличалась от других пьяных поездок на такси. Хоран удобно устроился на плече Гарри, прикрывая глаза и медленно погружаясь в сон, из которого тот его насильно выдергивал, периодически дергая затекающей под тяжестью рукой. Кудрявый, в свою очередь, большую часть дороги хранил молчание, считая, что уже успел наговорить достаточно за один вечер. Голова гудела все сильнее и все, о чем он может мечтать в эту секунду, — плюхнуться на кровать и побыстрее заснуть, чтобы избавить себя от необходимости вспоминать этот день. Он прислонил голову к стеклу, стараясь отвлечься на проносящиеся мимо них машины, нарушающие тишину спокойного и размеренного ночного Донкастера. Гарри уже был готов провалиться в сон вслед за мирно посапывающим на нем блондином, когда по радио заиграла одна из песен, от которой он был без ума еще будучи подростком, и мгновенно ударившая в голову ностальгия не позволила ему проигнорировать это. Стайлс начал настукивать ритм, поочередно ударяя пальцами о спинку находящегося перед ним водительского кресла. По мере того, как песня приближалась к его излюбленному припеву, он начал нашептывать слова себе под нос, качая головой, а потом и вовсе стал не безэмоционально напевать мелодию. — Разве это не ты пытался сломить меня прощанием? Ты думал, я развалюсь на части? Ты думал, я просто лягу и умру? — начал напевать Гарри, заставляя лежащего на нем Хорана пробурчать неразборчивые ругательство в свою шею. — О нет, я выживу! Подпевая Глории Гейнор, голос которой вылетал из колонок, парень не сразу заметил, как громкость постепенно нарастала, и когда он задержал взгляд на руке Томлинсона, вероятно, подкручивающей громкость. — Ведь пока я умею любить, я знаю, я буду жить… — пропел Луи, щелкая пальцами в такт, вызывая у замолчавшего Гарри приятное удивление. — У меня вся жизнь впереди, мне нужно отдать столько любви! — протянул Стайлс, пытаясь установить зрительный контакт с шатеном, слегка пританцовывающим на пассажирском сидении, очевидно забываясь в мелодии и расслабляясь. — Я выживу, я буду жить! — почти прокричали они в унисон, игнорирую таксиста, явно привыкшего к подобным выходкам пьяниц, которых тот развозит по домам после посиделок в баре, и Найла, окончательно проснувшегося и отлипшего от Стайлса, потому что такое «караоке на колесах» не оставило ему альтернативного варианта. Гарри посмотрел в немного заляпанное зеркало заднего вида, мгновенно пересекаясь взглядом с голубыми глазами и множественными морщинками вокруг них. Луи улыбался, и это заставило уголки губ кудрявого дернуться вверх, от чего на щеках появились глубокие ямочки, не оставшиеся без внимания Томлинсона. Может, у них все-таки больше общего, чем казалось на первый взгляд. Они могли бы спеть дуэтом все: от бессмертных хитов 70-х годов, играющих по ретро-радиостанции, до последнего релиза Джей Ло, походом на концерт которой не первый год хвасталась Джемма. Мысли о семье, которую Эйч продолжает старательно игнорировать и тот факт, что их с Луи голоса потрясающе гармонируют вместе, вырывают из реальности и не сразу дают ему возможность осознать, что машина остановилась возле их с Хораном многоэтажного дома. — На выход, парни, — бросил таксист, оборачиваясь назад, и все еще сонный блондин, кратко поблагодарив мужчину, потянулся к ручке двери. — Спасибо, сэр, — также вежливо говорит Гарри, шарясь по карманам в поисках налички. — Ваш друг уже оплатил, — поспешил прервать его водитель, указывающий в сторону Томлинсона, который в ответ на эти слова лишь кивнул, тем самым заставляя Гарри вновь почувствовать себя некомфортно. — Что ж, в таком случае, спасибо, — бросил он, обращаясь к Луи, по-прежнему не поворачивающемуся к нему лицом, и кудрявый расценивает это, как намек наконец вылезти из такси. — Доброй ночи, — напоследок говорит он, выходя вслед за Найлом, опирающимся на ближайший фонарный столб, и, разумеется, задевает головой крышу автомобиля, больно ударяясь, из-за чего вероятно появится шишка. — И тебе, Гарри, — последнее, что слышит он, покидая салон и хватая своего соседа под руку. Стайлс позволяет себе обернуться напоследок, с удивлением замечая, что через стекло на него смотрят пронзительные голубые глаза, которые, возможно начнут сниться ему по ночам, если это сейчас же не прекратится. Вероятно, поэтому Томлинсон сам отводит взгляд, переключая все свое внимание на дорогу, и водитель, нажимая на газ, заставляет машину тронуться и скрыться за первым поворотом направо. — Он определенно нравится мне, Эйч, — пьяно бормочет Хоран, перебирая ногами в сторону двери. — Луи, — уточняет он прежде, чем Гарри его переспросит. — Да, возможно, он не так плох.