OneRepublic — Connection
— Гарри, помоги мне построить и посчитать их, — бросает Зейн, крутясь вокруг собравшейся толпы школьников. Сейчас утро, и негреющее ноябрьское солнце еще даже не появилось из-за горизонта. Последние несколько дней пролетели совсем незаметно, потому что измененное расписание, вызванное постоянно проводящимися выездными экскурсиями, практически лишило Гарри возможности нормально вести уроки. Но даже в этом можно найти свои плюсы: Гарри наконец смог полностью продумать план проведения занятий с углубленным изучением практической части музыки. Если ничего не помешает ему, то такие уроки могут начаться сразу после того, как Луи утвердит новую учебную программу, и школьная жизнь вернется в прежнее русло после окончания так называемой «Недели искусств». — Встаньте парами, пожалуйста, — громко говорит Стайлс, пытаясь перекричать поднявшийся шум. — Нам нужно посчитать всех присутствующих. После этого вы сможете снова встать так, как захотите, — добавляет он на выдохе, понимая, что мало кто вообще обращает внимание на его слова. В его голосе даже прослеживаются нотки отчаяния. Гарри чувствует себя бесполезным, когда пытается построить учеников на школьном дворе, и это немного изматывает уже с самого начала дня. Зейн награждает его сочувствующей улыбкой, когда замечает, насколько отчаянно кудрявый хочет сделать хоть что-то. Это занимает немного больше времени, чем предполагалось. Все еще немного сонные и не слишком торопливые, но, в конце концов, все строятся по два человека, и после этого оба учителя пересчитывают учеников дважды. — Не хватает одного человека, — тихо говорит Гарри, подходя к Малику и еще раз окидывая взглядом толпу. — Вижу. Схожу к автобусу за списком. Проверим, кого нет, — отвечает брюнет и, получив ответный кивок, сразу направляется к школьным воротам, за которыми их ожидает автобус. Им предстоит почти четырехчасовая дорога до Лондона, в котором они пробудут до самого вечера. По словам Зейна, программа сегодняшней экскурсии будет куда более насыщенной, чем всех предыдущих. Он так же пообещал Гарри, что расскажет обо всех подробностях уже по дороге, и тот не стал настаивать на обратном. Он окидывает взглядом присутствующих, пытаясь понять, кто опаздывает. Гарри вспоминает лица тех, кто присутствовал на его уроках в течение этого месяца, и тех, кто старательно их прогуливал и лишь неловко здоровался с ним в коридорах. Он успел выучить практически всех, и это значительно упрощало ему задачу. Его взгляд падает на хмурящуюся Элеанор, держащую телефон у уха. Стайлс видит за спиной девушки ее парня, но не находит поблизости подругу, с которой они, кажется, никогда не расстаются, и тогда все становится понятно. Элла опаздывает, и почему-то Гарри не удивлен, что они задерживаются из-за кого-то, находящегося в компании Элеанор. — Мисс Колдер, — говорит он, подходя к ученице. Гарри продолжает только тогда, когда та наконец отрывается от своего телефона. — Я не вижу здесь вашу подругу. — Элла опаздывает, но она будет здесь с минуты на минуту. Гарри проглатывает свое недовольство и кивает, делая несколько шагов назад, стараясь не думать о том, сколько призрения и неуважение было в ее взгляде. Может быть, он просто слишком сильно накручивает себя или чересчур предвзято относится к ученице из-за ее поведения. Когда Стайлс оборачивается, чтобы найти глазами Зейна, то замечает только Томлинсона, выходящего из машины, припаркованной рядом с автобусом. Он выглядит весьма необычно, и возможно это основная причина, по которой Гарри не может отвести от него взгляд. Сегодня директор одет в утепленную джинсовую куртку, из-под которой виднеется шерстяная водолазка и темные брюки, зауженные к низу. Тонкие щиколотки скрыты под высокими черными носками, а на ногах блестят кожаные полуботинки. Гарри поднимает глаза, пробегаясь взглядом по лицу Луи, отмечая, как волосы непривычно находятся в беспорядке, а челка мягко спадает на лоб, почти скрывая под собой брови. Гарри нравится, как расслабленно выглядит мужчина сегодня, но это также заставляет его чувствовать себя некомфортно, когда он понимает, насколько нелепо выглядит на фоне Томлинсона. Гарри запускает пальцы в кудри, прочесывает и поправляет их, когда замечает, что директор направляется прямо к ним. Он до последнего надеялся, что Лиам пошутил, когда позвонил ему прошлым вечером и сказал, что Луи тоже поедет с ними как учитель истории и еще один сопровождающий. Гарри не слишком обрадовался, узнав это, но все равно вежливо поблагодарил Пейна за предупреждение. По крайней мере, он знал об этом, и это знание, возможно, спасло его от сердечного приступа этим утром. Гарри страшно. Он не боится ехать в Лондон, быть сопровождающим учителем и следить за тем, чтобы все прошло гладко. Он боится публично взаимодействовать с ним, отчаянно пытаясь сохранить профессионализм и абсолютную невозмутимость. Гарри не задумывается о том, насколько сложным это может оказаться, ровно до того момента, когда Луи оказывается рядом. — Кого-то не хватает? — произносит он, окидывая учеников взглядом. — Мистер Томлинсон, — Элеанор мгновенно появляется перед мужчиной, не оставляя Гарри ни единой возможности вставить хоть слово, — Элла опаздывает из-за утренних пробок. Она уже подъезжает. Кудрявый пытается не закатить глаза от того, как ее голос становится на тон выше, когда рядом оказывается Луи. Но тот, естественно, совершенно не реагирует на то, как школьница перед ним наматывает прядь волос на палец и широко улыбается ему. То, как это выглядит со стороны, в самом деле смешно. — Спасибо, мисс Колдер, — холодно отвечает Томлинсон, и Гарри закусывает щеку, чтобы не усмехнуться. То, что старшеклассница пытается произвести впечатление на директора DMHS, совершенно очевидно. Стайлс вспоминает недавно прошедший футбольный матч, во время которого девушка предпочитала поддерживать мистера Томлинсона, а не собственного парня, находящегося на поле. Когда Гарри думает об этом, то будто вновь погружается во времена своей школьной жизни, когда подобные детские сплетни были повсюду. Вот только сейчас он вырос, и не может избежать мысли о том, что пока Элеанор Колдер пытается заполучить внимание Луи, Гарри, в какой-то степени, уже сделал это, сам того не желая. Гарри хочет поздороваться с Луи, но тот, сразу после слов ученицы направляется в сторону экскурсионного автобуса, где их дожидается Малик. Когда Гарри смотрит ему вслед, он изо всех сил старается не думать о том, что мужчина снова начал показывать свою холодную, отстраненную натуру во всей ее красоте. Ему не хочется, чтобы Луи вновь возвращался к тому, чтобы попросту игнорировать его, но даже если он в самом деле добивается этого, то плевать. Гарри совершенно точно не намерен предлагать Луи то, что тот не готов взять. Элла оказывается среди остальных учеников из параллели уже через несколько минут. Ее щеки красные, а волосы растрепанные. Она явно спешила, пытаясь не задерживать всех, и Гарри, ответив кроткой улыбкой на ее извинения, говорит, что они наконец могут ехать. — Итак, — начинает он, поднимаясь на тротуар и прочищая горло, — сейчас мы идем к автобусу, который уже ждет нас. Прежде, чем зайти внутрь, вы отмечаетесь у мистера Малика и занимаете места. Вечером этот же автобус вернет нас обратно к школе. Пожалуйста, будьте внимательны, когда будете возвращаться домой, потому что вернемся мы поздно. Внутри Гарри ощущает себя не слишком уверенно, когда чувствует пристальные взгляды учеников, обращенные к нему. Но он все равно старается казаться собранным и серьезным, чтобы вжиться в такую непривычную для него роль сопровождающего. Он спрыгивает на землю и, махнув рукой, идет к школьным воротам, чтобы покинуть территорию учебного заведения. Ученики идут следом и останавливаются у передних дверей автобуса, дожидаясь своей очереди. Зейн поправляет спадающие на кончик носа очки и отмечает в списке тех, кто проходит внутрь. Стайлс наблюдает за этим немного со стороны, когда слышит шаги позади себя. — Привет, Гарри. Он дергается от неожиданности. Голос Томлинсона звучит мягче, чем несколько минут назад, когда он разговаривал с Элеанор. По телу пробегают мурашки, когда он боковым зрением видит, как мужчина встает сбоку от него, позволяя так близко рассматривать его четкий профиль. Гарри чувствует себя маленьким, робким и напуганным даже несмотря на то, что он значительно выше мужчины в своих идиотских поношенных челси на каблуке. Властность мистера Томлинсона проявляется в каждом жесте, в том, как он одет, как говорит и держит осанку, и Гарри соврет, если скажет, что его не бросает от этого в дрожь. — Привет, — тихо отвечает он спустя несколько секунд. Они наблюдают за тем, как автобус постепенно наполняется, находясь в полной тишине. Учителя не говорят друг другу ни единого слова даже тогда, когда Луи направляется к Зейну, оставляя Стайлса позади в полном одиночестве. Он еще какое-то время думает о том, какого было просто стоять рядом с директором в полной тишине. Может, Гарри даже сможет вынести этот день, если они продолжат в том же духе, да? Сегодня все должно быть максимально профессионально. Он заходит в автобус последним и устраивается на первом сидении правого ряда. Парень совсем не удивляется тому, что большинство разговоров стихают, как только автобус трогается с места. Он также не удивляется и тому, что после разговора с водителем Томлинсон занимает место рядом с Зейном. Гарри откидывает голову на мягкую обивку и принимается распутывать наушники. Автобус направляется в сторону выезда из города, минуя начинающиеся утренние пробки в центре. Впереди больше трех часов дороги, поэтому, когда он замечает, как дома и офисные здания постепенно начинают сменяться пригородными равнинами, Стайлс включает софт-рок и прикрывает глаза. Этот день обещает быть долгим, и Гарри очень надеется, что ему удастся хоть немного забыть о присутствии Луи Томлинсона, пока они не вернутся обратно.***
The Beatles — Here Comes The Sun
Гарри понимает, что задремал, когда солнце начинает светить прямо в глаз. Он морщится и тянется к шторке, чтобы завесить окно. Выбранный плейлист начинает играть по второму кругу, но Гарри совершенно не заботит это, потому что он попросту проспал все, что планировал слушать в дороге. В автобусе по-прежнему тихо. Равномерное движение по трассе оказывает влияние не только на Гарри, но и на всех учеников, продолжающих посапывать где-то сзади. Он зевает, когда слышит, как соседнее сидение протяжно скрипит под весом чьей-то приземлившейся на него задницей. — Хорошо вздремнул? — с улыбкой произносит Зейн, который, на удивление, выглядит бодро и свежо. — Вполне, — отвечает Стайлс, уменьшая громкость музыки, по-прежнему играющей в его наушниках. — Как долго я спал? — Чуть больше двух часов. Не переживай, ты не пропустил ничего кроме туманного рассвета и вида придорожных полей. Что слушаешь? Гарри не отвечает и вместо этого протягивает один из наушников, который Зейн с радостью принимает. Брюнет смеется, когда понимает, что именно играет у парня. — Поверить не могу, что ты мог заснуть под Леди Гагу, — произносит он, обращаясь к Гарри. — Честно говоря, я понятия не имею, почему она попала в этот плейлист, — спешит оправдаться кудрявый. Он понимает, что Малик совершенно не верит ему, когда слышит слева от себя смешок. — Разумеется, — бросает тот и, откидываясь на спинку сидения, начинает качать головой в такт мелодии. Удивительно, насколько сильно Зейн в данный момент отличается от той версии себя, которую Гарри так часто видит в школе. Он определенно общался с ним меньше, чем с Лиамом, и, пожалуй, знает его не так хорошо как Луи, но он никогда бы не подумал, что Зейн, будучи тихим и загадочным преподавателем изобразительного искусства, может шепотом подпевать Леди Гаге, играющей в наушниках Стайлса. Гарри переводит взгляд на окно, наблюдая за проносящимися мимо пейзажами. Он готов вот-вот погрузиться в сон вновь, когда слышит приглушенные стуки о микрофон сбоку от себя. Луи настраивает его, пытаясь проверить звучание и громкость до того, как начать говорить. Гарри позволяет себе пробежаться глазами по его волосам, скулам, приоткрытым губам, между которыми виднеется кончик языка, который показывает, насколько сосредоточен мужчина. Когда Томлинсон выходит в центр прохода и облокачивается о спинку одного из передних сидений. Он бросает короткий взгляд на Зейна и Гарри, когда прочищает горло. — Всем доброго утра. Надеюсь, вы успели немного вздремнуть до того момента, как я решил разбудить вас, — начинает Луи, окидывая взглядом салон. — Будем рассчитывать на то, что заряда этого микрофона будет достаточно, чтобы успешно провести сегодняшнюю экскурсию. Думаю, нам следует обсудить программу этого дня для того, чтобы успеть посмотреть все, что запланировал мистер Малик. Зейн приподнимается на своем месте, чтобы окинуть взглядом сидящих позади них учеников. К его удивлению, большая их часть проснулась. Но даже сейчас остаются те, кто продолжают посапывать где-то сзади. — Шон, пожалуйста, разбуди своих соседок. Боюсь, они еще не знают, что мы уже начали, — добавляет Томлинсон и видит, как парень мгновенно выполняет его просьбу. — Через несколько минут у нас будет первая остановка на заправке. Внутри есть небольшое придорожное кафе, рядом с которым находятся туалеты. Думаю, двадцати минут хватит для того, чтобы вы размяли ноги и взяли что-нибудь для перекуса, потому что обедать мы, вероятно, будем не скоро. У них есть неплохие снеки, поэтому обратите на них внимание, — Томлинсон делает паузу, окидывая взглядом заметно оживившихся учеников. — Все детали нашей экскурсии мы обговорим сразу после. Автобус будет ждать нас на стоянке за магазином. Пожалуйста, не опаздывайте. Он выключает микрофон и кладет его рядом с собой, когда вновь занимает место на переднем сидении слева. Гарри замечает на себе пристальный взгляд Зейна, когда слишком долго смотрит на директора сквозь рядом сидящего рядом брюнета, поэтому намеренно отворачивается к окну. Ему плевать на Томлинсона, находящегося в метре от него, и Гарри будет показывать это всем своим видом, если необходимо. Попса последнего десятилетия смешивается с классикой семидесятых годов, и парень немного прибавляет громкость, когда начинается песня, которую он действительно любит. Малик совершенно не возражает, молча и с удовольствием принимая все, играющее вперемешку. Они сворачивают со скоростной трассы уже через несколько минут. Желудок Гарри напоминает о себе. Он думает о пропущенном полноценном завтраке из-за того, что он решил поспать на несколько минут дольше обычного, и о том, какой его ждет насыщенный день, требующий больших энергетических затрат. Выгрузившись из автобуса, все задерживаются возле его дверей. Луи в очередной раз делает акцент на том, где их будет дожидаться автобус, и на времени, через которое все должны вернуться к нему. Ученики кивают и, разделившись на небольшие группы, заходят внутрь небольшого заправочного магазина с яркой вывеской. Гарри собирается последовать прямо за ними, но останавливается, когда видит учителей, заворачивающих за угол. Зейн достает две сигареты из пачки и передает одну Луи. Когда кудрявый видит, как огонек пламени поочередно касается их, он понимает, что успел позабыть о том, что Томлинсон курит. Когда тот делает первую затяжку, выпуская изо рта клубы дыма, Гарри думает, что вид курящего Луи почти физически вредит его здоровью. Мужчина выглядит слишком горячо, и Стайлс совершенно ничего не может поделать с тем, что он чувствует биение собственного сердца в ушах и никак не может пошевелиться. Две пары глаз смотрят на него, и это заставляет Гарри наконец прийти в себя. — Ты будешь? — бросает Зейн. Кудрявый отрицательно качает головой, когда слышит глухой голос Томлинсона, смотрящего куда-то себе под ноги. — Он не курит. Гарри чуть ли не давится воздухом, когда слышит это, потому что Луи действительно запомнил это еще с того раза, когда впервые предложил ему закурить. Воспоминания совсем не вовремя начинают всплывать в голове, и Гарри почти силой приходится заставить себя перестать думать о том, что успело произойти за все это время. Сейчас однозначно не время придаваться размышлениям о том, как Луи потрясающе показал себя во время футбола, о том, как в тот же день его рука на несколько секунд коснулась талии Гарри, и о том, могло ли все это еще тогда означать, что однажды мужчина решит поцеловать его. Он вернется к этому позже. А сейчас ему почти жизненно необходимо перевести тему и избежать внимательного взгляда Зейна. Гарри неловко прокашливается. — Вам взять что-нибудь? Чай, кофе, может, сэндвичи? — неуверенно произносит он. Никто, кажется, не обращает внимание на то, как Гарри переминается с ноги на ногу и заламывает пальцы на руках, чтобы унять нервозность. — Возьми мне каких-нибудь орешков и черный чай, пожалуйста, — с благодарностью отвечает Зейн, смотря на Гарри поверх своих круглых очков. — Мне просто американо, — бросает Томлинсон, делая паузу. — Терпеть не могу дерьмовый чай на заправках. Гарри фыркает, потому что это такой Луи, которого он привык видеть. Властный, немного высокомерный и привередливый. Он совершенно не удивлен подобному выбору. Стайлс молча разворачивается на пятках и направляется в сторону магазина, в котором уже находится толпа старшеклассников. Внутренний шум окутывает со всех сторон, а запах свежей выпечки, лежащей на витрине, мгновенно ударяет в нос. Гарри отказывается от предложения нескольких учеников пропустить его без очереди и оказывается в самом конце. Шон увлеченно читает что-то в телефоне, когда замечает учителя прямо за своей спиной. — Рад, что вы поехали с нами, мистер Стайлс, — бросает он, и Гарри не может не улыбнуться в ответ. — Я тоже рад, если честно. Никогда не думал, что окажусь здесь. — На заправке? — шутя, произносит парень, и Гарри хихикает, прикрывая рот рукой. — На месте учителя, которому разрешили не только внести изменения в учебный план, но и доверили сопровождать вас во время экскурсии. Стайлс звучит чересчур серьезно. Вероятно, он преувеличивает свою ценность и значимость, но, тем не менее, ему приятно думать, что ему доверили всё это. Может быть, если он будет продолжать работать с таким же рвением, Лиам и Луи напишут ему хорошее рекомендательное письмо, когда он все-таки пробьется туда, где хотел преподавать изначально. Эти мысли вдохновляют, но заставляют грустить с такой же силой, поэтому Гарри вполне может позволить себе отложить их как минимум на ближайшие полгода. — Вам правда разрешили учить нас играть? — с надеждой переспрашивает Шон, и его глаза загораются. Гарри узнает в нем и этом взгляде частичку себя в юности. Он кивает ему и делает несколько шагов вперед, чтобы не отставать от продвигающейся вперед очереди. — Уже определился с тем, чем хотел бы заняться? — Как раз выбираю первую гитару. Родители согласны оплатить ту, которая понравится мне больше всего, поэтому мне остается только определиться с моделью, — парень хмурит брови и переводит взгляд на учителя. — Думаю, никто из знакомых мне людей не разбирается в этом так, как вы. Что посоветуете, мистер Стайлс? — Ты хочешь играть что-то вроде Oasis, Iron Maiden или что-то из классических гитарных переборов с латинскими мотивами? — Думаю, первое, если к этому же типу можно отнести всю современную музыку, которую можно играть на гитаре. — Хорошо, — отвечает Гарри, перебирая в голове все возможные варианты. Только после того, как старшеклассник сделал свой заказ, он вновь обращается к нему: — Если твои родители готовы оплатить любую выбранную модель, то тебе стоит посмотреть на Fender. Может СD-60S или FA-125, которая будет немного дешевле. Старайся не вестись на ценники, потому что даже среди бюджетных инструментов есть те, которые качественно собираются и ярко звучат. Просто выбирай исходя из своих предпочтений, Шон. Если что, я всегда готов помочь с этим. Парень выглядит удивленным, когда получает полноценный, развернутый ответ, и Гарри доволен тем, что его знания в этой области пригодились хоть для чего-то. Шон говорит ему тихое «спасибо» и широко улыбается, когда принимает из рук официантки свой снек, ароматную булочку с фруктовой начинкой и горячий напиток. Стайлс провожает его взглядом, а затем делает заказ на себя, Зейна и Луи, который «не пьет дерьмовый чай на заправках». И Гарри пытается не прокручивать эту фразу в голове снова и снова, когда забирает черный чай, капучино, американо, пакетик со смесью различных видов орехов и плитку шоколада. Он выходит из магазина на заправке одним из последних и, пытаясь не вылить содержимое трех стаканчиков на себя, неторопливым шагом идет к автобусу, где уже, вероятно, находятся другие учителя и большая часть детей. Зейн и Луи в любом случае не могли курить дольше, чем он стоял в бесконечной очереди из трех десятков человек. Гарри огибает здание с другой стороны, почти сталкиваясь с компанией старшеклассников. Естественно там присутствует Элеанор, ее парень Макс, и несколько ребят из их класса, которые регулярно прогуливают уроки музыки. Он не будет упрекать их за это, но, когда Гарри замечает, что те, увидев его на своем пути, прячут за спины недокуренные сигареты, он решает сделать им замечание, потому что он, в любом случае, их преподаватель. — Отойдите подальше, чтобы вас хотя бы не было видно со стороны стоянки. Не хватало еще, чтобы кто-то увидел вас с этим, — Гарри головой кивает на руки учеников и морщится. — Заканчивайте с этим быстрее и возвращайтесь. — Мистер Стайлс, вы же не будете докладывать об этом мистеру Томлинсону? — выкрикивает один из учеников, когда Гарри уже собирается пройти мимо них. — Нет, но это ваше последнее предупреждение. У вас осталось три минуты, и мы отправляемся. Кудрявый не уверен в том, правильно ли поступает, допуская подобные выходки учеников на экскурсии, но, немного поразмышляв, решает, что ненависть с их стороны ему ни к чему, тем более, если они смогут сделать хоть какие-то выводы из его замечания. В автобус Гарри заходит одним из последних. Сразу за ним следует несколько человек, затушивших сигареты о ближайшие мусорные баки, и готовых наконец присоединиться ко всем остальным. Учителя пересчитывают всех присутствующих, и, убедившись в том, что никто не остался забытым, водитель закрывает двери и вновь выруливает на дорогу, чтобы снова продолжить путь в Лондон. Луи дает возможность ученикам, учителям и себе самому, насладиться поздним завтраком, купленным на заправке. Салон автобуса наполняется громкими шуршаниями упаковок от еды, приглушенным чавканьем и смехом. В этом есть что-то умиротворяющее, и Гарри не может не улыбнуться, находясь среди всего этого. Он отпивает несколько глотков обжигающего капучино без сахара и, закрепив стакан перед собой, берется за шоколадку. Гарри отламывает несколько клеток плитки и предлагает их Малику, но тот вежливо отказывается, указывая на свой пакет с орешками. Гарри гадает над тем, перенял ли Зейн постоянную привычку питаться правильно от мужа или же тот сам насадил ее ему. Через некоторое время, Стайлс замечает, что директор отставляет свой кофе в сторону и вновь берется за микрофон, включая его. Он больше не встает в проход между рядами, и Гарри несказанно рад этому не только потому, что оставаться на своем месте во время движения безопаснее, но и потому, что такое положение Томлинсона убережет Гарри от ненужного зрительного контакта с ним. Зейн открывает пакет с орешками, укладывая его между их сидениями. Гарри улыбается ему в знак благодарности и протягивает наушник, с вновь играющей музыкой. Гарри делает звук немного тише, когда слышит голос Луи, наполняющий салон автобуса. — Чуть больше, чем через полчаса мы с вами въедем в Лондон, поэтому, думаю, сейчас самое время обсудить наши планы на сегодняшний день, — начинает Томлинсон, и посторонний шум на задних местах постепенно стихает. — У нас запланирована довольно объемная программа экскурсии, и я надеюсь, что мы сможем обойтись без происшествий. Это ваш последний год в школе, и, думаю, никому бы не хотелось создавать плохое мнение о себе перед выпускными экзаменами, верно? Ученики кивают, и некоторые из них утвердительно отвечают Томлинсону. Несмотря на то, что большинство из них даже не видят спинку сидения, в котором находится директор, его властного голоса достаточно для того, чтобы держать их заинтересованными и внимательными. Гарри думает о том, что подобный навык значительно помог бы ему поддерживать дисциплину и на собственных уроках. Он сделает это позже, а пока вновь переключает свое внимание на орехи, закидывая сразу несколько штук в рот. Их шкурка оказывается жесткой и от этого очень хрустящей. — Первым делом мы направимся в Национальную картинную галерею, которая является основной причиной нашей поездки. Мистер Малик подробно расскажет вам об особенностях коллекций, представленных там, о художниках и непосредственно их картинах. После экскурсии у вас будет свободное время для того, чтобы посетить другие залы и купить сувениры в магазине на первом этаже. После этого мы с вами отправляемся на обед, а затем несколько кварталов пройдем пешком до Вестминстерского аббатства и Букингемского дворца. Оттуда, с парковки недалеко от Гайд парка, нас заберет автобус. — Мы увидим смену караула? — бросает кто-то из глубины автобуса. — К сожалению, нет, — отвечает Луи с неподдельным разочарованием в голосе. — Но у вас будет время для того, чтобы сделать несколько фото рядом с гвардейцами, а это уже не так плохо, согласитесь, — добавляет он. — Из автобуса мы также сможем увидеть несколько достопримечательностей столицы, так у вас будет возможность увидеть практически все самое интересное за одну поездку. Мы проедем Тауэр, Собор Святого Павла, а на обратном пути — Британский музей и Лондонский университет. Автобус вновь наполняется шепотом, и Гарри приподнимается со своего места, чтобы посмотреть на то, что происходит позади. Ученики переговариваются между собой, и Шон смотрит на Стайлса в поисках моральной поддержки, прежде чем обратиться к директору. — Мы остановимся у моста? — Тауэрского? Не уверен, что мы будем ехать со стороны реки, чтобы остановиться там. — Но, мистер Томлинсон, мы хотим сделать общее фото там, — протягивает парень, почти умоляя директора от лица всех присутствующих старшеклассников. — Другие классы останавливались там вчера и позавчера для того, чтобы сделать общее фото, и мы, вроде как, тоже хотим сделать это, — неуверенно добавляет он. — В самом деле? — уточняет мистер Томлинсон и усмехается, когда слышит громкое «да», произнесенное хором. — Хорошо, хорошо, я узнаю, возможно ли это. Гарри готов поклясться, что Луи улыбается в этот момент, даже если видит только его спину, появляющуюся в проходе. Томлинсон направляется к водителю для того, чтобы обговорить детали маршрута. Это действие само по себе должно было быть совершенно безобидно, но когда директор наклоняется вперед, чтобы поговорить с сидящим за рулем мужчиной, Гарри закусывает щеку, чтобы не выругаться вслух. Стайлс чувствует, как стучит его сердце и пересыхает во рту, когда он смотрит на Луи. Он удерживает взгляд на его изящно выгнутой спине и узкой талии, плотно обтянутой тканью шерстяной водолазки, больше не скрытой под теплой джинсовой курткой. Пробегается глазами по тем местам, где она постепенно переходит в бедра, которые особенно хорошо смотрятся в этих брюках. Но, самое главное, Гарри без капли стыда смотрит на откляченную вверх задницу, притягивающую к себе внимание. Луи выглядит великолепно, и Гарри пялится на него так долго и очевидно, что в один момент чувствует легкий толчок в бок. — Прекрати, — глухо шепчет Зейн, сидящий рядом и точно подмечающий то, куда именно смотрит Гарри. — Клянусь, ты выглядишь как подросток прямо сейчас. — Неправда, — спешит оправдаться кудрявый, отводя взгляд. — Просто смотрел в окно. Из лобового открывается отличный вид на дорогу. Это самое глупое, что он говорил за последнее время. — Разумеется, — со смешком отвечает Зейн, кидая мимолетный взгляд на Луи, возвращающегося на свое место. — Скажи, если вдруг захочешь поговорить о том, какие замечательные виды на дорогу тебя тревожат. Естественно, Гарри фыркает, потому что не собирается ничего обсуждать с Зейном. Он размышляет над тем, понял ли Лиам что-то в понедельник, когда застал их в кабинете Томлинсона, и, если да, рассказал ли об этом мужу. Гарри не сделал ничего постыдного, но он все еще не хочет рассказывать о произошедшем всем вокруг. Это может повлиять на его работу и репутацию, и даже если он уверен в том, что ни Зейн, ни Лиам его не осудят, он считает, что ему достаточно и того, что о произошедшем уже пришлось рассказать Джемме и Найлу. Гарри отворачивается к окну, на корню пресекая все возможные разговоры о том, как он, не моргая, смотрел на задницу Луи Томлинсона несколько секунд назад. — Мы с водителем обсудили ваше предложение, и он согласен сделать лишний круг ради небольшой остановки возле Тауэрского моста, — наконец говорит директор, вновь вернувшийся к своему микрофону. Ученики, довольные таким ответом, зашумели еще более оживленно, чем прежде. Теперь они слушают Луи с еще большим вниманием, и нет абсолютно никаких сомнений в том, что уроки истории проходят точно так же. Когда они оказываются в пригороде Лондона, пейзаж за окном немного меняется. Пустые поля постепенно сменяются типичными для Англии частными домами, похожими друг на друга. Гарри продолжает перекидываться несколькими фразами с Зейном, громко щелкая орехи, и намеренно не смотрит на Томлинсона, чтобы случайно не залиться краской при встрече глазами. Луи действительно невероятный учитель, полностью погруженный в тот предмет, который преподает. На протяжении следующего получаса он рассказывает детям об истории Национальной картинной галереи, о том, что коллекция начала собираться еще в 1824 году, когда Палата общин Великобритании выкупила тридцать восемь картин Джулиана Ангерштейна. — Здание Национальной картинной галереи было построено на Трафальгарской площади в 1838 году, а затем было расширено уже в конце двадцатого века, — говорит Луи, и это одна из немногих фраз, которую Гарри запоминает. В его памяти откладывается и то, что от прежнего здания остался лишь главный фасад, а внутри галерея давно утратила прежний вид, превратившись в здание из пяти этажей, часть которых уходит глубоко под землю. Абсолютно рандомный факт, который только что запомнил Гарри и, вероятно, никогда не будет использовать это в жизни. — Все картины расположены в хронологическом порядке, поэтому мы будем постепенно продвигаться по залам для того, чтобы заметить, как одна эпоха плавно переходит в другую, — с места говорит Зейн, дополняя вышесказанное директором. — Спасибо, мистер Малик. Приятно знать, что вы все-таки меня слушаете, — с неприкрытой язвительностью произносит Томлинсон и поворачивается к Гарри, который сразу ловит его взгляд и замирает прямо с недожеванными орехами во рту. — Приятного аппетита, мистер Стайлс. Гарри почти давится, когда слышит это. Автобус наполняется смехом, и ему буквально хочется провалиться под землю в этот момент. Он прожигает Луи ответным взглядом, когда наклоняется немного вперед, чтобы лучше видеть его из-за Зейна. Кажется, мужчину это совершенно не трогает, и Гарри хочется убить его прямо сейчас, но, в конце концов, он так ничего и не отвечает на это. — Мы с вами наконец въехали в город, который уже встречает нас своими будничными пробками. Предлагаю посмотреть вам налево, где вы можете увидеть знаменитое здание… Гарри почти не слушает звонкий голос Луи, отворачивая голову в совершенно противоположную сторону.
***
ABBA - Does Your Mother Know
Когда они объезжают Тауэр для того, чтобы найти временное парковочное место для автобуса, Луи объясняет всем, что на то, чтобы посмотреть мост и сделать несколько фото на фоне его башен, у учеников будет не больше десяти минут, после которых все до единого должны будут в спешном порядке вернуться назад. Они согласно кивают, и, разумеется, чертовски опаздывают, когда приходит время покидать Тауэрский мост. После того, как старшеклассники делают несколько совместных фото не без помощи Гарри, который решил остаться за кадром и взять в руки чью-то камеру, они начинают фотографироваться по отдельности только своими компаниями. Гарри наблюдает за тем, как большинство парней отходят в сторону, ограничившись лишь парой дурацких селфи, пока девушки, и в особенности Элеанор Колдер, пытаются устроить из этого целую фотосессию. Эта идея кажется весьма провальной, потому что холодный ветер, дующий со стороны воды, не оставляет ни малейшего шанса на то, чтобы удержать на месте разлетающиеся в стороны волосы и улыбнуться. — Смотрите, мост разводят! — кричит кто-то из выпускников, когда они уже поворачивают обратно на набережную для того, чтобы вернуться к экскурсионному автобусу. Это удивительное зрелище завораживает настолько, что даже Гарри и Зейн не могут от него оторваться. Всего за полторы минуты крылья моста поднимаются вверх, чтобы высокое судно, размеренно плывущее по Темзе, смогло спокойно пройти под ним. Это событие вызывает восторг, и все напрочь забывают о спешке. Когда все люди, которые собрались на смотровой площадке, расположенной на набережной, достают свои телефоны, чтобы заснять тот момент, когда мост постепенно возвращается в свое прежнее положение, Гарри чувствует, как его собственный мобильник вибрирует в кармане. Он без особого труда догадывается о содержании входящего сообщения, когда смотрит на время и понимает, что они пиздецки сильно опаздывают. Луи: Срочно ведите их обратно. Нам пора ехать. Стайлс шумно втягивает воздух и глухо ругается под нос, чувствуя недовольство Томлинсона в этих словах. Он почти уверен в том, что у них будут большие проблемы, если ученики прямо сейчас не погрузятся в автобус, который незаконно стоит на обочине куда дольше положенного. Вероятно, этого можно было бы избежать, если бы Луи все же согласился составить им компанию и вышел из автобуса вместе с ними, но его здесь нет, потому что целый день он ведет себя как высокомерный школьный директор, который считает, что все вокруг должны подчиняться и ублажать его. Гарри закатывает глаза, когда понимает, что в самом деле подумал об этом в подобном контексте.***
Когда они наконец выезжают на улицу, ведущую к Трафальгарской площади и Национальной картинной галереи, расположенной прямо на ней, место Луи в качестве ведущего экскурсовода занимает Зейн, начинающий подробно рассказывать о том, как будет проходить посещение музея, что им удастся посмотреть всем вместе и что ученики смогут увидеть в свободное время. Оставшуюся часть дороги Гарри внимательно слушает монолог Зейна и старается не отвлекаться ни на разговоры школьников позади, ни на вид, открывающийся из окна. Он не вынесет еще одного язвительного комментария от Томлинсона, поэтому твердо решает не давать ему ни единого повода для этого. — После того, как мы выгрузимся из автобуса, нам придется задержаться у входа для того, чтобы мы смогли раздать вам индивидуальные наушники, соединенные с моим микрофоном. После этого мы окажемся внутри, пройдемся по трем этажам и увидим легендарные картины тех художников, о которых мы с вами не раз говорили ранее. После вы сможете походить по остальным залам в течение следующих полутора часов, а также зайти в сувенирный магазин, чтобы купить открытки, кружки, книги по искусству и уменьшенные реплики представленных в музее картин, если у вас будет желание. Мистер Томлинсон уже говорил вам о том, чем мы будем заниматься после посещения картинной галереи, поэтому, думаю, мне не обязательно повторяться, — заканчивает Зейн, откладывая микрофон в сторону. Когда они наконец сворачивают на Нортумберленд-авеню, Гарри вытягивается на своем сидении и смотрит в лобовое стекло автобуса, видя перед собой знаменитую площадь с высокой колонной и передний фасад Национальной галереи. Гарри находится в настоящем предвкушении, потому что впервые за двадцать шесть лет сможет побывать там. Через пару минут автобус тормозит на обочине, и Луи вновь обращается к ученикам, поднимаясь с места и останавливаясь в проходе. — Вы можете оставить в автобусе все вещи, не нужные вам сейчас. Водитель будет ждать нас недалеко от Гайд парка, к которому мы будем идти пешком. Пожалуйста, не забудьте взять с собой бейджики с эмблемой школы, которые вам раздали, — говорит он, окидывая взглядом салон. — Сейчас мы выходим из автобуса и следуем за мистером Маликом до самого входа. И, пожалуйста, не лезьте в фонтаны на площади, — строго добавляет Томлинсон. Ученики хихикают, но кивают и постепенно выходят наружу. Внутри пустеет, и Гарри с Луи проходят через весь салон, чтобы убедиться в том, что никто не остался на месте. Все в порядке ровно до того момента, когда они почти сталкиваются возле заднего выхода из автобуса. Томлинсон буквально врезается в Гарри, когда тот притормаживает перед лестницей, и это вынуждает последнего замереть. Гарри готов поклясться, что почти забывает о том, как дышать, когда чувствует руку Томлинсона, скользящую по спине, а затем задерживающуюся на его талии. Его ухо обдает горячее дыхание мужчины, и они находятся в чертовом автобусе, в другой части которого по-прежнему находится водитель. Это кажется неправильным, но Гарри не отстраняется даже тогда, когда чувствует пробегающую по телу волну мурашек. — Неужели Зейн ведет экскурсии лучше, чем это делаю я? — почти шепотом произносит Томлинсон, прижимаясь к Гарри. Тот готов поклясться, что слышит усмешку в голосе директора. — С чего ты взял? — глухо отвечает Стайлс, сглатывая. — Мне показалось, что тебе было не слишком интересно, принцесса Аврора? Гарри вздрагивает от прозвища, которое, кажется, хорошо отпечаталось не только в его памяти, но и в памяти Луи. Он вспоминает Хэллоуин, свою дурацкую пластиковую корону, прямой эфир Лиама в инстаграме и то, что Томлинсон видел все то, что происходило в тот вечер. С того дня прошло меньше месяца, но кажется, словно это было давно и совершенно точно не с ним. От того, что Луи вспоминает это, у Гарри кружится голова, и он едва ли способен выдавить что-то в ответ. — Тебе просто показалось, — тихо отвечает он, прикрывая глаза и вдыхая запах одеколона мужчины, окутывающий со всех сторон. Томлинсон фыркает и уже в следующее мгновенье все тепло от его прикосновений исчезает. — Не стоит заставлять остальных ждать, — бросает он, покидая салона через открытую дверь в передней части автобуса. Гарри думает, что однажды может сойти с ума, если не придумает, как контролировать то, что с ним происходит, когда Томлинсон ведет себя подобным образом.