Shawn Mendes — Lost in Japan
Прежде чем направиться в сторону центрального входа в Национальную картинную галерею, они оглядываются по сторонам, рассматривая Трафальгарскую площадь и здания, окружающие ее со всех сторон. Луи спрашивает у старшеклассников, знают ли те хоть что-то об этом месте и его истории из ранее пройденного на уроках материала, и, когда несколько человек выкрикивают что-то, подтверждающее это, Томлинсон довольно хмыкает, понимая, что его старания не прошли зря, и он совершенно удовлетворен таким положением дел. Они поднимаются по массивным каменным ступенькам, минуя сидящих на них прохожих, и останавливаются. Зейн делает несколько шагов вперед и поворачивается к ученикам. — Как только мы окажемся внутри, не расходитесь в разные стороны, — начинает он, бросая мимолетный взгляд на Гарри и стоящего рядом Луи, который молча кивает ему, призывая продолжить. — Вы должны дождаться меня и мистера Томлинсона для того, чтобы мы смогли раздать всем наушники. Только после этого мы все вместе пройдем дальше и начнем нашу экскурсию, — заканчивает Малик и, убедившись, что все его поняли, жестом призывает всех зайти внутрь. Уже с порога можно разглядеть первые залы и экспонаты, представленные в них, и это мгновенно впечатляет присутствующих, которые едва ли успели унять восторг, вызванный красотой фасада здания. Разговоры на мгновение стихают, а затем вновь возвращаются, становясь еще громче. Из стороны в сторону неспешно ходят посетители, и эта неторопливая, но весьма оживленная атмосфера, похоже, нравится не только Гарри, замеревшему от изумления, но и ученикам, уже пытающимся разглядеть ближайшие к входу картины. Погруженный в свои мысли Гарри не сразу понимает, что остался наедине со старшеклассниками. Зейн вместе с Луи отошли к информационной стойке и кассе, где в дни проведения эксклюзивных выставок можно купить платные входные билеты, а сейчас — получить экскурсионное оборудование, о котором они заранее договаривались с сотрудниками галереи. Стайлс замечает, как девушка, находящаяся за стойкой, широко улыбается учителям и после обмена несколькими фразами удаляется для того, чтобы принести все необходимое для проведения их экскурсии. — Мистер Стайлс, — произносит одна из учениц, заставляя Гарри обернуться. Она неловко прокашливается и прищуривается, когда смотрит на него, продолжая: — Простите, но вы точно должны быть здесь? Очевидно, вопрос относится к его пребыванию в этой поездке, и Гарри усмехается, потому что, несмотря на полную бестактность вопроса, он всерьез задумывается над этим и над тем, какой ответ ему лучше дать. Он, если подумать, абсолютно бесполезен с точки зрения проведения экскурсии, но его присутствие здесь необходимо исходя из школьных правил, согласно которым во время выездных экскурсий должно присутствовать определенное количество учителей на количество поехавших на экскурсию учеников. Да, вероятно, это обесценивает присутствие Стайлса как преподавателя, но он по-прежнему важен как взрослый, наблюдающий за тем, чтобы поездка прошла без происшествий. Сделанные выводы придают ему некую уверенность, и, когда он поворачивается к ученице, задавшей ему вопрос, он решает сказать все так, как есть на самом деле, не считая, что в его словах есть хоть что-то постыдное. — Я просто еще один учитель, присматривающий за вами, — Гарри пробегается глазами по толпе учеников перед ним. Чуть дольше, чем нужно, он задерживает взгляд на той самой компании курящих школьников, которые так глупо попались ему на глаза несколькими часами ранее, и решает продолжить, многозначительно смотря именно на них: — И следящий за тем, чтобы вы не выкинули чего-нибудь. На этом мои скромные обязанности заканчиваются. — Бросьте, вы ведь не на много старше нас, мистер Стайлс, поэтому вы не слишком-то пугаете нас в качестве нашего «надзирателя», — говорит еще кто-то. — Думаю, меня взяли сюда не для того, чтобы пугать вас. Так что, вероятно, на то и расчет, — со смешком отвечает Гарри, подмигивая ученикам. Они громко смеются и начинают переговариваться между собой, переключая все внимание с кудрявого друг на друга. Гарри переминается с ноги на ногу и позволяет себе погрузиться в мысли до тех пор, пока чужая ладонь не оказывается на его предплечье, несильно сжимая его. — Помоги раздать их ученикам, — бросает Луи, и Гарри едва заметно кивает, бесшумно сглатывая. Он принимает из его рук несколько пар упакованных наушников и отходит в сторону, переключая все свое внимание на детей. Гарри — профессионал, и он вполне может игнорировать Томлинсона, маячащего перед глазами на протяжении всего дня. Именно поэтому Гарри предпочитает полностью сконцентрироваться на учениках и голосе Зейна, точно также раздающего оборудование всем присутствующим. Даже профессионалам требуется помощь для того, чтобы сохранять свой профессионализм. — Как только вам раздадут наушники, мы сможем пройти в первый зал. Не забывайте о том, что фотографировать можно везде, кроме тех помещений, где висят предупреждающие знаки. Пожалуйста, будьте внимательны, — заканчивает Малик, поворачиваясь к Луи, который протягивает ему микрофон, подключенный к наушникам. — Спасибо, — с улыбкой бросает он, принимая его. Когда все ученики получают наушники, они наконец проходят вперед и оказываются в первом из многочисленных залов картинной галереи. Зейн идет впереди, начиная свой рассказ о собранных здесь полотнах, пока Гарри вместе со школьным директором остаются далеко позади. У Томлинсона в руке находятся две последние пары наушников, и, когда тот убеждается в том, что никто из учеников не остался обделенным ими, протягивает маленький целлофановый пакетик Гарри, замеревшему на месте. — Боюсь, ты можешь упустить что-то без них, — поясняет он, поворачивая голову к парню. Гарри колеблется несколько секунд, перед тем, как протянуть руку и забрать последнюю пару гарнитуры. Когда кончики его пальцев невесомо касаются кожи Луи всего на несколько секунд, его словно прошибает током. Мужчина же, в свою очередь, сохраняет свою обычную невозмутимость, и, естественно, Гарри ничуть не удивлен этому. Кудрявый неловко откашливается, переставая пялиться на их частично соприкасающиеся ладони, и наконец отдергивает руку. — Спасибо, — едва слышно произносит Гарри, смотря куда угодно кроме директора, идущего сбоку от него.***
Внутри Национальной картинной галереи действительно очень красиво. Первое, что замечает Гарри помимо весящих на стенах картин — потолок с резными узорами и стеклянными панелями, сквозь которые в помещение проникают солнечные лучи. Карнизы в каждом из залов разные, но все они выполнены с большим количеством узоров и отделаны золотом. Осенние ботинки кудрявого глухо стучат по начищенному деревянному паркету, и он опускает руку на заднюю часть своей затекающей шеи, пытаясь не дать ноющей боли отвлечь его от искусства, окружающего его со всех сторон. Выставочные залы не слишком сильно отличаются друг от друга, но засчет разной цветовой гаммы каждой комнаты, формирующейся за счет цветных стен и красок, использованных при написании картин, каждое следующее помещение не похоже на предыдущее. Вероятно, поэтому ученики, а вместе с ними и учителя, продолжают восторженно оглядываться по сторонам до такого момента, пока Зейн не останавливается возле одной из картин, начиная свой рассказ о ее авторе и сюжете. Гарри стоит позади учеников, прекрасно слыша Зейна благодаря полученным наушникам, и понимает, что настолько заворожен его рассказом в данный момент, что сам того не осознавая, приоткрыл рот от удивления. Рядом с ним слышится смешок Томлинсона, заставляющий Гарри опомнится и повернуть голову к мужчине. — Никогда не был здесь раньше? — спрашивает Луи. — Никогда прежде, — коротко отвечает Гарри, качая головой. Томлинсон хмыкает, бросая на Стайлса мимолетный взгляд, и вновь возвращает все свое внимание к картине, перед которой они находятся. Гарри следует его примеру и делает то же самое. Первое полотно, на котором преподаватель изобразительных искусств решил заострить свое внимание, — картина Яна ван Эйка, которая датировалась серединой пятнадцатого века. Зейн начинает со слов о том, что сама картина таит в себе множество скрытой символики, имеющей определенное значение, а то и несколько, противоречащих друг другу. [картина: https://clck.ru/WZ6xK] — Интерьер комнаты наполнен предметами, символизирующими свадьбу. Приглядевшись, вы можете заметить апельсины, которые демонстрируют не только благосостояние изображенной семьи Арнольфини, но и олицетворяют райское блаженство, а маленькая собака, изображенная внизу, является символом семейного счастья и верности, — на одном дыхании произносит Малик, описывая картину и вынуждая всех смотрящих обратить внимание на детали, заметные лишь при ее внимательном изучении. — Тем не менее, их заключенный брак юридически является неравным, о чем свидетельствует левая рука, протянутая супругом, что противоречит религиозной символике на картине. Гарри щурится, стараясь разглядеть все детали, о значении которых рассказывает Зейн, и даже несмотря на то, что это непросто из-за размеров полотна и расстояния, отделяющего ее от кудрявого, он вполне может считаться внимательным слушателем. Возле «Портрета четы Арнольфини» они задержались немного дольше, чем планировалось изначально, благодаря активности, которую проявляли заинтересованные ученики. Они уточняли то, на чем учитель не акцентировал своего внимания, и, кажется, самому мистеру Малику сильно льстило, насколько оживленно проходила его сегодняшняя экскурсия. Он подробно рассказал об особенном фасоне сине-зеленого платья невесты, создающем ложные предположения о ее беременности, о самом художнике, изобразившем себя в зеркале, и о том, почему данная картина является одним из важнейших предметов искусства того времени. Не было ни малейшего сомнения в том, что все были глубоко заинтересованы в этой экскурсии, и даже те, кто, по мнению Гарри, был далек искусства, ни разу не перебили учителя, с радостью принимая всю информацию, которую им рассказывают. — Первоначальная версия «Мадонны в скалах» хранится в Лувре и была написана почти на четверть века раньше той версии, которая сейчас находится перед нами, — говорит Зейн, когда они оказываются в следующем зале. [картина: https://clck.ru/WZ6sJ] Они остановились возле полотна Леонардо да Винчи с изображенным на нем религиозным сюжетом, о котором Зейн подробно рассказывает ученикам. Дева Мария с младенцем Иисусом находится рядом с Иоанном Крестителем и архангелом, которые изображены совершенно не так, как того требовал церковный канон. — Церковь, заказавшая картину, отказывалась платить за первоначальную версию работы, поэтому немногим позже «Мадонна в скалах» была переписана самим да Винчи с учетом тех требований, которые были установлены заказчиками. Именно поэтому мы с вами можем наблюдать измененную версию картины, оригинал которой находится в Париже. Ученики перешептываются между собой, и, когда Гарри слышит слова о том, что «да Винчи облажался, не сумев нарисовать картину точно с первого раза», ему приходится шикнуть на них и смирить пристальным взглядом «злого учителя», который он никогда не применял ранее. Судя по новому смешку, вылетевшему изо рта находящегося рядом Луи, это выглядит скорее смешно, чем устрашающе, но, как бы там ни было, это действует наилучшим образом — ученики замолкают, вновь обращая все свое внимание на мистера Малика и картину, о которой он рассказывает. Они продвигаются вперед, постепенно оставляя позади себя все больше и больше залов. Зейн акцентирует внимание на нескольких картинах Боттичелли и Тициана, упоминая об истории их создания, основных сюжетах и фактах из биографии художников. Когда же они останавливаются возле картины «Послы» Ганса Гольбейна, Малик просит всех подойти поближе и встать полукругом возле картины. [картина: https://clck.ru/WZ6ch] — В лучших традициях Северного Ренессанса эта картина таит в себе много загадок и скрытого смысла, который напрямую связан с историческими событиями, которые застал художник, — начинает он, поправляя очки, спадающие на нос. — Изображенные послы — реальные исторические личности, которые были призваны уладить конфликт между английским королем Генрихом VIII и действующим в то время Папой римским, не давшим королю разрешение на развод с женой. Уверен, что из уроков истории вы знаете, что сложная дипломатическая миссия послов в итоге провалилась. Зейн переводит многозначительный взгляд на Томлинсона, и тот утвердительно кивает, подтверждая слова о том, что он подробно рассказывал об этой ситуации ученикам на своих уроках ранее. Брюнет тяжело вздыхает, вновь акцентируя внимание старшеклассников на висящем полотне, и продолжает. — Возможно, именно по этой причине основной посыл картины заключается в том, что ни материальные блага, ни власть, ни знания не могут предотвратить смерть, которая в контексте тогдашней политической ситуации ознаменовала создание Англиканской церкви, полностью независимой от Рима. Гарри оторвал взгляд от Зейна и повернулся к Луи. Он пробежался глазами по его профилю, отмечая, что сегодня мужчина выглядит куда мягче, чем обычно. То ли это из-за отсутствия привычного строгого костюма, то ли из-за небрежно лежащей челки, которую Гарри куда чаще видел строго уложенной наверх. Стайлс смотрит на него намного дольше, чем нужно, и это, ожидаемо, не скрывается от внимания Луи, который продолжает, несмотря на внимание Гарри, наблюдать за действиями Зейна и довольно улыбаться. — Он хорошо подготовился к этой экскурсии, — почти шепотом произнес Луи, наблюдая за тем, как брюнет, активно жестикулируя возле картины, начинает описывать мелкие детали, придающие картине еще больший смысл. Гарри готов поклясться, что Томлинсон закусывает щеку, чтобы не позволить себе улыбнуться еще шире от своих же слов. — Я думал, историческая часть этой экскурсии больше по твоей части, — спустя некоторое время произносит кудрявый. — Он отнимает твой хлеб, не так ли? — Это его звездный час, Гарри, — пожимая плечами, отвечает директор. — Будет грубо прервать его сейчас. Стайлс усмехается и качает головой. Иногда это так просто: стоять рядом с Луи и разговаривать с ним так, словно они неплохо ладят друг с другом. Не удивительно, что такие мысли, в конце концов, становятся причиной того, что он пропускает мимо ушей половину того, что говорит Зейн. Гарри действительно думает, что они с Луи могли бы стать хорошими друзьями при других обстоятельствах. Когда Малик описывает детали, изображенные художником на заднем плане картины, Гарри вновь поворачивается к мужчине, в очередной раз отвлекаясь от голоса, доносящегося из его наушника. — Ты знал, что Генрих VIII занимался музыкой, и даже сочинил несколько композиций? — небрежно бросает Гарри, ненавязчиво пытаясь доказать своему боссу, что он неплохо разбирается в истории отдельных личностей, которые напрямую или косвенно связаны с его любимым делом. Когда бровь Луи в удивлении поднимается вверх, кудрявый усмехается и добавляет: — Поговаривают, что одна из народных английских песен даже была написана им для Анны Болейн. Он чувствует себя замечательно. Ровно до тех пор, пока Луи не отвечает на его попытки казаться начитанным и одаренным своими. — «Зеленые рукава»*? — со смешком произносит он, с вызовом смотря на Гарри. — На самом деле, это не он написал ее. — Нет? — Нет. Многое в ней отсылает к итальянскому стилю, который появился в Англии через много лет после смерти Генриха, — с самодовольной улыбкой отвечает Луи, когда ловит на себе недоумевающий взгляд Гарри. — Как ты и сказал, это по моей части. Пока Томлинсон испытывал Гарри своим победоносным взглядом, Зейн, в свою очередь, завершил свой рассказ о значении изображенных на картине предметов и особенностей нарядов послов, и теперь просит всех присесть на пол, чтобы посмотреть на картину под определенным углом. Наверняка, подобное зрелище для любого проходящего мимо человека покажется как минимум необычным. — Самым значительным смертельным признаком «Послов» является искаженный череп, который тянется через нижний центр картины, — говорит Малик, указывая на не совсем понятный рисунок на полотне. — Если посмотреть на полотно под определенным углом, то пятно, которое прорезает нижнюю часть картины, станет полностью осознанным. Образ сразу станет узнаваем как человеческий череп — извечное напоминание о смерти и фундаментально преходящем характере человеческих ценностей, — пояснил он далее, когда все ученики сменили угол обзора. Сразу несколько удивленных возгласов разносятся по выставочному залу, когда бессмысленная клякса в глазах смотрящих наконец преобразуется в настоящий череп. Гарри наблюдает за этим со стороны, оставаясь рядом с Луи, с улыбкой наблюдающим за происходящим. Он выглядит таким расслабленным, что это кажется почти невозможным. Гарри считает, что никто не посмеет обвинить его глаза в том, что они то и дело цепляются за стоящую рядом фигуру мужчины, притягивающую внимание даже в комнате переполненной самыми разными предметами искусств. Он понятия не имеет, почему это происходит, но решает дать себе возможность делать это на протяжении всего дня. Только один день, в течение которого у Гарри все равно нет никакого шанса избежать его общества. В одном из следующих залов они задерживаются возле картины Диего Веласкеса, а когда проходят еще дальше, перемещаясь на другой этаж, оказываются возле знаменитых «Подсолнухов» Ван Гога, которые совсем недавно вернулись в картинную галерею после выездной выставки, несколько месяцев проходившей в Японии. Несмотря на то, что сюжеты картин этого художника не имеют такого глубокого смысла и обилия скрытых деталей, как картины эпохи Возрождения, Зейн делает акцент на истории создания этого полотна и на истории жизни самого Ван Гога, насыщенной интересными фактами. Они практически не затрагивают современное искусство, представленное в Национальной картинной галерее, и возвращаются обратно на первый этаж, оставляя экспонаты в подземной части здания неизученными из-за банальной нехватки времени. Зейн объявляет об окончании их экскурсии и начале свободного времени, и в этот момент ученики наконец выдыхают. Они порядком измотаны и даже не пытаются скрыть этого, поэтому благодарят мистера Малика за проведенную им экскурсию и расходятся в разные стороны. Искусство — это замечательно, но даже его должно быть в меру. Некоторые из них разбредаются по первому этажу, занимая мягкие диванчики, расположенные в центре почти каждого зала. Самые любознательные продолжают ходить по галерее и рассматривать те работы, на которые они практически не обратили внимания ранее. И все же большая часть старшеклассников направляется к выходу, чтобы подышать свежим воздухом и, может, зайти в сувенирный магазин, расположенный недалеко от входа в галерею. Гарри решает следовать их примеру, поэтому, как только он заканчивает обмениваться восторженными фразами с Зейном, делясь своими впечатлениями, он спешит к небольшому фирменному магазину, оставляя позади себя Томлинсона и свое необоснованное желание оставаться рядом с ним как можно дольше.***
I Bet You Think About Me (feat. Chris Stapleton)(Taylor’s Version)(From The Vault)— Taylor Swift
Гарри проводит в сувенирном магазине большую часть отведенного всем свободного времени, пытаясь выбрать для Найла что-нибудь не слишком бесполезное, да и вариантов, на самом деле, у него не слишком много. С его бюджетом и предпочтениями ирландца большинство представленных на полках сувениров кажется абсолютно бессмысленными. Гарри определенно точно не собирается покупать книжку об искусстве, которую Найл навряд ли откроет хоть раз, или тратить почти полсотни фунтов на дорогущую реплику одной из картин, которую они, вероятно, никогда не повесят на стену в их маленькой квартире. В конечном итоге, он останавливает свой выбор на яркой открытке и кружке с изображением одной из тех картин, которые представлены в коллекции. Она не кажется какой-то особенной, но, по сравнению с другими, кажется весьма симпатичной, и в любом случае сможет неплохо вписаться в их кухонный интерьер, даже если не будет использоваться слишком часто. Стайлс был готов направиться к кассе и оплатить выбранные подарки, когда позади него появляется Томлинсон, презрительно окидывающий выбранные парнем сувениры. — Я бы на твоем месте посмотрел на другом стенде, — бросает он, разглядывая кружку в руках Гарри. — Уверен, ты сможешь найти там что-то получше. Кудрявому приходится сдерживаться из последних сил, чтобы не закатить глаза, потому что прямо сейчас Луи Томлинсон раздает ему советы о том, какую кружку лучше купить вместо того, чтобы пилить его своим обычным холодным взглядом. Гарри думает, что это однозначно что-то новенькое. Естественно, Луи оказывается прав, и, естественно, Гарри, в конечном счете, останавливает свой выбор на кружке с изображением той же картины, но в совершенно другом ее исполнении. Гарри игнорирует самодовольную ухмылку Луи, когда снова сталкивается с ним возле кассы. Девушка за прилавком улыбается ему, когда пробивает выбранные им сувениры и принимает его кредитку. Гарри вежливо благодарит ее за это и забирает маленький подарочный пакет с яркой кружкой и открыткой, внутри которой черным маркером он подписал ее специально для друга. Он направляется к выходу, но в последний момент останавливается, а затем оборачивается и делает несколько шагов вперед, останавливаясь рядом с Томлинсоном, безэмоционально крутящем в руке один из брелков с «Подсолнухами» Ван Гога. — Надеюсь, Найлу понравится, — бросает Гарри, смотря на бумажный пакет перед собой, а затем поднимая глаза на Луи. — Разумеется, — отвечает директор, оставляя сувенир на том месте, откуда его взял. Он опускает руки в передние карманы брюк и вплотную подходит к Стайлсу. — Не за что, — произносит он несмотря на отсутствие так таковой благодарности в свой адрес. Гарри замирает, не в силах пошевелиться под пристальным взглядом Томлинсона. Это похоже на какую-то игру, правила которой ему никто не объяснил, но он абсолютно уверен в том, что заведомо проиграет, когда Луи намеренно проводит языком по своей нижней губе, не разрывая их зрительного контакта. Он не уверен в том, что может дышать. Гарри сжимает челюсть и сдается. Он отворачивается и направляется к выходу, пытаясь хоть немного избавить себя от того психологического давления, которое на него оказывает общество мужчины. Попытки тщетно проваливаются, и Гарри вновь оказывается рядом с Луи, как только они оказываются на улице. Гарри шумно втягивает воздух и занимает место на лавке рядом с директором. Он не говорит ни слова, закидывает ногу на ногу и смотрит перед собой, наблюдая за тем, как ученики постепенно начинают собираться снаружи. Если он подвинется на несколько дюймов влево, то их бедра соприкоснутся, и эта мысль заставляет ладони Гарри потеть. — Как ты взял его на работу? — спрашивает Стайлс, пытаясь отвлечься. — Найла? — уточняет мужчина, и, получив от Гарри кивок, усмехается. — Не я. Лиам. Он взял его, когда я был на конференции в Лондоне, а потом я просто так все и оставил, несмотря на то, как Хоран любит устраивать перекусы во время собственных уроков в зале. Думаю, дело в его ирландском обаянии, которое не позволило мне уволить его, — заканчивает Томлинсон, поворачиваясь к Гарри. — Иногда ты просто позволяешь чему-то идти своим чередом, и наблюдаешь за тем, к чему это может привести. Стайлс замирает и выдерживает долгую паузу, не сводя глаз с Луи. — Мы все еще говорим о Найле, верно? — еле слышно уточняет он, но так и не получает ответ. Луи опускает на глаза солнечные очки и, мимолетно коснувшись коленки кудрявого, поднимается со скамейки, оставляя Гарри в оцепенении и полной растерянности. Ученики группами выходят из картинной галереи, постепенно собираясь на площади. На этот раз они, к удивлению, обходятся без опозданий, поэтому в точно назначенное время Зейн пересчитывает старшеклассников, убеждаясь, что все на месте, и они собираются отправиться на обед. — Мы готовы, — бросает Малик, обращаясь к директору, отошедшему в сторону, и тот поднимает указательный палец вверх, жестом прося подождать еще минуту, пока он не закончит телефонный разговор. Гарри не имеет ни малейшего понятия о том, с кем он разговаривает, но Томлинсон выглядит весьма довольным, когда завершает звонок и убирает телефон обратно в карман своей теплой джинсовой куртки. — В нескольких кварталах отсюда находится небольшой ресторан, владельцем которого является мой очень хороший знакомый, — бросает он, подходя к ученикам. — Для нас там подготовили шведский стол, поэтому вы сможете выбрать любые блюда, которые хотите. Пожалуйста, постройтесь парами, чтобы мы не перекрывали движение, пока будем добираться туда. Само заведение находится довольно близко, и, судя по всему, помимо Луи Зейн также бывал там раньше. Гарри не задает вопросов, без лишних слов решая идти позади всех. Он завершает их своеобразный строй, пока преподаватели искусств и истории ведут детей к нужному месту. Несколько раз Гарри отстает от общей толпы, останавливаясь для того, чтобы сделать фото города и несколько нелепых селфи, которые почти сразу отправляет Найлу и Джемме, на последние сообщения которой он, к слову, соизволил ответить только сегодня. Впрочем, в этом не было ничего необычного. Она вновь вернулась в Манчестер по работе несколько дней назад, и Гарри даже успел соскучиться по ней и ее дурацким шуткам, но мысль о том, что он наконец может избежать ее расспросов о его личной жизни, делает ее отъезд не таким болезненным и драматичным. По тем же причинам, он перекидывает почти все ее звонки на автоответчик в точности, как и мамины. Когда Гарри убирает телефон, они проходят мимо городского сквера и сворачивают в небольшой переулок. На первом этаже одного из стоящих здесь зданий располагается совсем неприметный ресторан с аккуратной вывеской и маленьким цветным козырьком над входом. — Проходите вперед, — бросает Томлинсон, останавливаясь на входе. Он держит входную дверь, пропуская внутрь учеников. Когда все они уже находятся внутри, Гарри несколько секунд мнется на пороге и переступает его лишь после того, как Луи многозначительно смотрит ему в глаза, вынуждая его наконец зайти. Внутри довольно неплохо, и несмотря на то, что в интерьере заведения нет ничего необычного кроме большого аквариума с подсветкой, Гарри думает, что ему определенно здесь нравится. Мебель выглядит старой, но не слишком потрепанной, клетчатые скатерти на столах чистые и выглаженные, а запах свежеприготовленной еды, окутавший все помещение, делая это место только лучше. Все изрядно проголодались за время экскурсии, и ничуть не скрывают этого, сразу выстраиваясь в очередь к еде. Благодаря широкому выбору блюд, которые входили в подготовленный для них шведский стол, все быстро выбрали то, что приходилось каждому по душе, и поспешили занять места за сдвинутыми столами. Сам Гарри в свою очередь решает отдать предпочтение самой обычной куриной грудке, гарниру и салату и после того, как берет наполненную до краев тарелку, он направляется к учительскому столу, который так же был заранее подготовлен по просьбе Луи. Гарри устраивается рядом с Зейном, минутой позже напротив садится Луи и незнакомый мужчина, который, по всей видимости, является владельцем ресторана и тем, с кем Томлинсон получасом ранее разговаривал по телефону. Его догадки подтверждаются, когда Луи решает познакомить их. — Гарри, это Джеймс — владелец этого чудесного места, — говорит Томлинсон, представляя их друг другу. — Джеймс, это Гарри — наш новый учитель музыки. — Приятно познакомиться, Гарри, — бросает мужчина, пожимая протянутую через стол руку Стайлса. — Это взаимно, — с улыбкой отвечает кудрявый. — Еда выглядит невероятно вкусной, у вас потрясающий ресторан, — добавляет он. Гарри пытается произвести хорошее впечатление на нового знакомого, и, кажется, владелец ресторана по-настоящему оценил такое начало их знакомство, поэтому довольно рассмеялся, переглядываясь с Луи и Зейном. — Он милый, — утвердительно произносит Джеймс, говоря о Гарри. Мягкий взгляд Томлинсона, который тот дарит кудрявому, свидетельствует о том, что он весьма доволен таким знакомством Гарри с его другом. Парень позволяет себе мимолетно улыбнуться Луи, прежде чем взяться за еду. Его желудок требовательно урчит, и когда Гарри прикасается к еде, то чувствует облегчение. Все оказывается действительно вкусным, и это не может не радовать, потому что к обеду его пропущенный завтрак и незначительные перекусы в течение поездки неприятно напомнили о себе, и Стайлс рад наконец восстановить всю затраченную энергию. Все идет гладко, и учителя убеждаются в этом каждый раз, когда оборачиваются для того, чтобы проверить учеников, обедающих в противоположной стороне ресторана. Все выглядят довольными и расслабленными, а отсутствие неприятных происшествий позволяют и преподавателям почувствовать себя так же. За обедом они перекидываются несколькими фразами, и Гарри узнает о том, что благодаря старой дружбе Томлинсона и Джеймса несколько лет назад здесь проходила скромная свадьба Зейна и Лиама. По словам Малика, это было по-настоящему грандиозное событие, несмотря на то, что их бюджет был ограничен, а на самом торжестве присутствовали только члены их семей и близкие друзья. Трое сидящих за столом предаются воспоминаниям о том дне, пока Гарри внимательно слушает, узнавая все больше и больше подробностей из прошлого своих коллег. — Мы с Ли до сих пор вспоминаем торт, который ты помог достать нам из той дорогой кондитерской, не принимающей заказы раньше чем за два месяца, — сквозь смех бросает Зейн, накалывая очередной кусок своего обеда на вилку. — На самом деле стоит благодарить Эрика, он действительно помог мне с реализацией этой идеи тогда, — небрежно говорит Джеймс и, прежде чем продолжить, переводит взгляд на Луи: — Кстати, как он там? Зейн замирает прямо с салатом в воздухе, прекращая жевать. Он переводит взгляд на Луи, который не говорит ни слова в ответ. Лишь когда Малик самостоятельно собирается прервать затянувшуюся паузу, Томлинсон проглатывает крупный кусок пережеванного мяса и, как ни в чем не бывало, накалывает следующий, но не подносит его ко рту. — Мы расстались, — кратко отвечает он, сохраняя спокойствие. Только то, что он не отрывает взгляд от почти пустой тарелки перед собой, говорит о том, что ему совсем не хочется говорить об этом сейчас. Гарри замирает. Он сразу же вспоминает, как еще недавно просматривал старые фотографии Луи на Фейсбуке, и думает об одном черно-белом снимке с парнем, который, вероятно, и является Эриком. Он не должен был видеть его, не должен был задаваться вопросами о прошлом Луи и уж точно не должен был стать свидетелем этого разговора. — Мне жаль, Луи, — спешит добавить Джеймс, после минутной тишины, воцарившейся над их столом. — Он мне нравился. — Да, мне тоже, — спустя несколько секунд отвечает Томлинсон, наконец возвращаясь к обеду, показывая всем своим видом, что больше не собирается обсуждать это. Гарри сглатывает и пытается сделать глубокий вдох, чтобы унять свое бешено колотящееся сердце. Зейн поспешно переводит тему, пытаясь уйти от гнетущей атмосферы, оставшейся после этого разговора, и Джеймс с радостью ее подхватывает. Луи ведет себя естественно, лишь вставляя небольшие реплики в диалог двух своих друзей время от времени. Он создает видимость, иллюзию того, что слова Джеймса никак не задели его, и Гарри даже почти верит ему. Верит до тех пор, пока не сталкивается с ним взглядом, замечая в его глазах ту пустоту, которую никогда не замечал прежде. Гарри отказывается от десерта, но до конца обеда продолжает бросать мимолетные взгляды на Томлинсона, надеясь однажды узнать, что произошло с тем Луи, который веселился на чужих свадьбах в сопровождении своего парня.
***
One Direction — One Thing
Они прощаются с Джеймсом, когда все доедают выбранные блюда и выходят из его ресторана, вновь строясь парами на улице. Гарри болтает с Зейном, пока они не начинают движение, а Луи громко объявляет о том, что последним местом, где они ненадолго остановятся, будет Букингемский дворец, а затем они поедут обратно домой. Возле дворца королевы они оказываются примерно через пятнадцать минут, оставив позади себя несколько улиц Лондона, которые отделяют это место от ресторана, в котором они обедали. Большая часть учеников бывали здесь, когда оказывались в Лондоне раньше, поэтому ни Зейн, ни Луи не стремятся рассказать им как можно больше информации об истории здания или о самой королевской семье, прекрасно понимая, что эта информация навряд ли окажется для кого-то новой. Тем не менее, это никак не мешает ученикам делать многочисленные фото с гвардейцами, несущими службу по периметру забора. — Мистер Стайлс! — кричит кто-то из старшеклассников, подзывая учителя к себе. — Мы хотим фото с вами, — добавляет одна из учениц, перебивая остальных. — Думаю, это плохая идея, — со смешком отвечает он, но уже в следующее мгновенье встает позади их небольшой толпы и, поправив кудри, улыбается в камеру. — Не смейте выгружать это никуда, если я получился плохо! Ученики смеются так же громко, как и сам Гарри, увидевший свое лицо на получившихся снимках. все то время, пока они находятся здесь. Он глухо ругается себе под нос, но по-прежнему продолжает смеяться, оставаясь рядом со старшеклассниками. Луи, как и Зейн, по всей видимости, отошли на перекур подальше от толпящихся школьников, поэтому до тех пор, пока эти двое не вернулись, Гарри вполне обоснованно чувствовал себя главным. Эта экскурсия была необходима как ученикам, постоянно готовящимся к надвигающимся экзаменам, так и учителям, погрязшим в бумажной работе и школьной рутине. Им всем определенно понравился этот день, но они не могут задерживаться надолго. Холодный осенний ветер ощутимо усилился во второй половине дня, а небо постепенно начинало затягивать тяжелыми тучами, которые наталкивали на мысли о скором ухудшении погоды. Лондон, вероятно, прощался с ними таким образом, и они должны попрощаться с ним в ответ, чтобы отправится в обратную дорогу. Экскурсионный автобус все это время дожидался их на стоянке недалеко от Гайд Парка, к которому ученики в сопровождении трех учителей направились сразу после недолгой остановки возле резиденции королевы. — Занимайте свои прежние места после того, как мы отметим вас, — говорит Зейн, обращаясь к старшеклассникам, остановившимся на парковке. Он поименно проверяет всех присутствующих, убеждаясь, что никто не отстал. Когда все наконец загружаются внутрь, автобус трогается с места, направляясь к северо-восточному шоссе, соединяющим столицу с Донкастером. Луи берет в руки микрофон и первым делом интересуется впечатлениями учеников о сегодняшнем дне. Те мгновенно реагируют на вопрос директора, коллективно отвечая на него самым наилучшим образом. Автобус наполняется шумом и смехом, и Гарри не может перестать улыбаться, находясь среди этого, в какой-то степени успокаивающего, хауса, присущего любой школьной поездки. Томлинсон решает не выпускать из рук микрофон до тех пор, пока они не выедут за пределы города. Он завершает историческую составляющую сегодняшней экскурсии небольшим набором интересных фактов о зданиях, которые можно наблюдать по обеим сторонам дороги, ведущей к выезду из Лондона. Быстро меняющийся вид за окном и звук его голоса, разносящегося по салону автобуса из подключенного к микрофону усилителя звука, расслабляли и успокаивали, поэтому совершенно неудивительно, что, как только они покидают город, разговоры стихают, и большая часть учеников постепенно начинает дремать, позволяя усталости взять над ними верх. Гарри также не становится исключением. Он разговаривает с рядом сидящим Маликом и уже по привычке предлагает ему наушник, который тот с радостью принимает. Включив альбом со спокойной поп-музыкой прошлого десятилетия, Гарри начинает проваливаться в сон. Он прислоняет голову к окну, и, бросив мимолетный взгляд на Луи, одиноко сидящего по другую сторону прохода, Стайлс погружается в сон.***
На улице уже совсем темно, когда они подъезжают к Донкастеру. Салон автобуса изнутри подсвечивается мягким, приглушенным светом синих ламп, которые позволяют ученикам провести остаток поездки в состоянии дремоты. И не только ученикам, если быть точнее. В отличие от Гарри и Зейна, которые, в конце концов, провалились в сон, удобно пристроившись под боком друг у друга, Луи на протяжении всей поездки не позволяет себе закрыть глаза дольше, чем на секунду, продолжая бороться с отзывающейся во всем теле усталостью. Его голова гудит от кучи мыслей, тревожащих его уже долгое время и не позволяющих провалиться в сон. Луи трет переносицу, размышляя о том, что он делает со своей жизнью и о том, как он вновь поддается обреченному на провал искушению. Он чувствует усиливающуюся мигрень, когда поток его мыслей прерывает звук входящего уведомления. Лиам: Напиши, когда будете в городе. Думаю, поездка сильно вымотала вас, раз Зи уже час не отвечает на мои сообщения. Подъеду, чтобы забрать его. Томлинсон усмехается, быстро отвечая Лиаму, что тот даже не представляет, насколько он прав. Луи поднимается со своего места, чтобы спросить у водителя о том, через какое время они въедут в город и во сколько окажутся возле школы. Получив от него ответ, Томлинсон в точности передает эту информацию Пейну и, возвращаясь обратно на свое место не может не задержаться в проходе, завороженно наблюдая за тем, как голова Стайлса покоится на плече брюнета, который в свою очередь едва ли не давится чужими кудрями, лезущими ему в рот. Это зрелище умиляет, и Луи, сам не зная почему, открывает камеру своего телефона и делает один единственный снимок. Он убеждается в том, что никто в салоне автобуса не обращает на него никакого внимания, быстро пробегаясь взглядом по ученикам, и возвращается обратно на свое место, сразу откидываясь на мягкую спинку сидения. Луи несколько секунд рассматривает сделанное фото перед тем, как отправить его Лиаму. Сообщение от него приходит почти мгновенно. Лиам: Наши сладкие мальчики, хх Томлинсон хмыкает, оставляя сообщение без ответа. Он убирает телефон в карман и проводит остаток дороги в попытках заглушить собственные навязчивые мысли. Луи изо всех сил старается не думать о том, что совершил страшную ошибку, позволив Гарри так глубоко въесться ему под кожу. * — «Зеленые рукава» — английская народная песня XVI века. Долгое время считалось, что она могла быть написана королем Генрихом VIII, но эта теория впоследствии была опровергнута историками.