Luke Hemmings — Saigon
Следующим утром Гарри просыпается в пустой постели. Вторая половина кровати, на которой покоится вытянутая рука парня, холодная, а подушка на ней почти не примятая. Все, что отдаленно напоминает присутствие еще одного человека в этой комнате прошлой ночью, — белые разводы застывшей спермы на постельном белье, которые никто из них не потрудился убрать. Луи ушел, вероятно, так и не заснув здесь. Осознание всего произошедшего в полной мере приходит только сейчас, когда Гарри переворачивается на спину и потирает свою переносицу. Какой же он все-таки идиот, если позволил себе думать, что после случившегося что-то может мгновенно кардинально измениться. Прошлым вечером Гарри сам поцеловал Луи, сам дал ему добровольное согласие на все то, что произошло позже. Он позволил Луи прикасаться к себе, оставлять засосы на его шее, позволил довести себя до одного из сильнейших оргазмов в жизни. Он сделал все это, потому что хотел, и, если рассуждать об этом подобным образом, глупо чувствовать сожаление уже на следующее утро. Ему определенно было хорошо, и приятное удовлетворение, отдающееся слабостью во всем теле, до сих пор не покидает Гарри. И все же Гарри мучают сомнения. Он не уверен в том, как поведет себя Луи, как события прошлой ночи отразятся на их взаимоотношениях в школе и за ее приделами, что они скажут друг другу и будет ли это слишком неловко. Хотя, нет, Гарри и так уверен, что это при любом раскладе будет слишком неловко, как минимум для него. Пока он занимается самокопанием, в доме царит полная тишина, что Гарри понимает с небольшим запозданием. Не слышно ни шагов, ни звона посуды на кухне, ни звуков, доносящихся из работающего телевизора. Есть лишь давящая тишина, которая с каждой следующей минутой начинает действовать на без того взвинченные нервы все больше. Вероятно, Луи все еще спит, и Гарри не собирается специально его будить. Он мог бы сделать завтрак и заварить для него чашку чая, но, вероятно, это может показаться чем-то излишним, учитывая неясный характер их взаимоотношений. Поэтому он просто сделает себе кофе, если сможет найти его в одном из многочисленных шкафчиков на кухне Томлинсона, и позвонит Найлу, пока у него есть немного свободного времени. Ему нужно, чтобы кто-то сказал ему, что он не сумасшедший и не совершил большую ошибку прошлой ночью. Гарри выпутывается из одеяла и наконец встает с постели, когда время близится к десяти. Он поднимает с пола одежду, которую одолжил у Луи, и направляется в ванную комнату, чтобы принять душ и смыть с себя пот и остатки спермы на коже. Гарри одалживает гель для душа, находящийся на одной из полок, и шампунь, который, судя по запаху, идентичен тому, что использует сам Томлинсон. Разносящийся по комнате запах ванили навевает воспоминания о мужчине, о том, как Гарри вдыхал его аромат, когда утыкался ему в шею. Он изо всех сил старается игнорировать тот факт, что начинает возбуждаться только из-за этих мыслей. Луи влияет на него слишком сильно, и Гарри не уверен, что способен взять это под контроль. Первое, что он делает, когда спускается вниз, — ставит чайник на кухонную плиту. Найти какой-то безымянный кофе среди многочисленных полок, на удивление, не составляет особого труда. Гарри насыпает в кружку сразу несколько ложек, надеясь, что это немного взбодрит его, и, пока ждет закипания воды, направляется к холодильнику. Он мгновенно убеждается в том, что Луи ни капли не преувеличивал, когда говорил, что тот совершенно пуст. Он заливает кофе кипятком, когда звонящий телефон заставляет Гарри обернуться. Он медлит, прежде чем ответить на входящий, но как только он заканчивает с заваркой кофе, садится на высокий стул за барной стойкой и включает Фейстайм. — Боже, Гарри, ты вообще жив? — Найл начинает вопить почти сразу, как появляется на экране. Между его бровями залегает совершенно несвойственная Хорану глубокая складка, которую Гарри может разглядеть даже при плохом качестве видеосвязи. Он выглядит чересчур обеспокоенным, и, пожалуй, имеет на это полное право, учитывая вчерашний отключенный телефон Стайлса. — Спасибо за заботу, мамочка, — язвительно отвечает Гарри. — На самом деле, все могло быть намного хуже, учитывая, что я не могу попасть домой, а твоя задница находится за пределами страны. Так что можешь не волноваться, я в порядке. — В этом нет ничьей вины, кроме твоей, Гарольд, и ты прекрасно знаешь это, — в свою защиту произносит Найл, делая паузу. Он пытается рассмотреть Гарри и место, где тот находится. — Позади тебя такая охрененно роскошная кухня, чувак. Как давно ты гостишь у британской королевы? Гарри в ответ на это только издает смешок, потому что, учитывая размеры этого дома, в глупой шутке Найла есть определенная доля правды. Он делает первый глоток кофе, пытаясь скрыть за лицо от пристального взгляда друга за большой кружкой. Тот оказывается отвратительно горьким на вкус, и Гарри морщится, ставя его обратно на стол. Неудивительно, что Луи предпочитает чай, если в его доме хранится только дерьмовый кофе. — Ты не отвечал мне вчера целый вечер, — продолжает Хоран. — Надеюсь, ты понимаешь, что я жду от тебя хоть каких-то подробностей. У кого ты? Он спрашивает это напрямую, вероятно, осознавая, что парень гостит не у старого друга со школьных времен и по этой причине Гарри уж точно не собирается быть тем, кто начнет этот разговор добровольно. Стайлс не может, да и не хочет врать. Несложно понять, что даже если бы он предпочел умолчать о произошедшем вчера, Найлу не составило бы никакого труда самому догадаться. Они знакомы с детства и хорошо научились понимать друг друга даже с минимальным количеством слов. Ему нужна поддержка друга прямо сейчас, и, может быть, дельный совет, а для этого Гарри просто необходимо рассказать правду. Желательно полностью. Он делает несколько глубоких вдохов, прежде чем ответить на этот вопрос. — У Луи, — наконец выдавливает Стайлс и, предотвращая любые возможные возгласы Хорана, почти сразу же продолжает: — У него большой дом в пригороде, и он очень любезно предложил мне остаться на выходные, когда узнал, что я не смогу попасть домой. Вероятно, я выглядел настолько плохо, что вызвал у него жалость. — Серьезно? — восклицает блондин. — Близняшки живут с ним, так ведь? — Гарри только кивает в ответ. — Как они отреагировали на то, что их учитель, которого они пытаются свести со своим горячим старшим братом, проведет в их доме все выходные? Гарри никак не комментирует тот факт, что Найл назвал их общего начальника «горячим». — Они уехали до вечера воскресенья к отцу. Честно говоря, я все еще надеюсь на то, что они ничего не узнают, потому что в противном случае я не переживу урок с ними в понедельник. И это действительно так. Зная девочек, Гарри пребывает в полной уверенности, что они не оставят в покое ни его, ни Луи, начав строить абсолютно бессмысленные предположения и догадки о том, что же все-таки между ними происходит. Гарри ненавидит признавать это, но с каждым разом отрицать их слова становится все сложнее, как и искать вразумительные ответы на каверзные вопросы. — Значит, твой парень привел тебя к себе домой на все выходные, когда его сестры уехали до воскресенья? — задумчиво тянет он. — Умно. — Хватит называть его моим парнем, Найл! — мгновенно протестует Гарри. — Он просто согласился помочь мне в очень трудной ситуации. Нет ничего такого в том, что он отвез меня к себе, провел небольшую экскурсию по дому, заказал ужин вечером и… — Гарри запинается, вспоминая все то, что было после, и вздрагивает. Может, в этом все же было что-то немного большее. — У него дома есть потрясающий рояль, представляешь? — в конечном счете, выпаливает он, стараясь перевести тему. — Гарри, — на выдохе произносит Найл, но это не останавливает его. — Он просто невероятен. Рояль в смысле, — поправляет себя Стайлс. — Я действительно давно не видел таких инструментов. Было очень приятно наконец прикоснуться к нему вчера. К роялю. Прикоснуться к роялю, — нетвердо говорит он, но все же пытаясь придать голосу большей уверенности. По смеху Найла он догадывается, что все это выглядит не слишком то убедительно. — Пожалуйста, скажи, что вы не трахались на этом рояле, — сквозь смех бросает Хоран. Слава богу, Гарри не делал еще один глоток кофе, когда Найл решил выпалить такую чушь, иначе он бы просто напросто захлебнулся. — Боже, нет, Найл, конечно, мы не трахались на рояле, — Гарри закатывает глаза от того, насколько абсурдно это звучит. Вряд ли один из них стал бы рисковать такой ценной вещью. — Просто взаимная дрочка перед сном, — как можно невиннее старается произнести он. Просто четыре не такие уж важные слова, произнесенные вслух. Как отлепить пластырь он натертой лодыжки. Запросто. Разумеется, это прозвучало не так грандиозно, как если бы они действительно занимались какими-то непристойностями на рояле, но, кажется, для Найла это не имеет значение. Уже в следующую секунду Гарри приходится уменьшить громкость своего телефона, чтобы крики Найла, вылетающие из динамиков, случайно не разбудили Луи наверху. Если тот, конечно, вообще спит. — Твою мать, Гарри! И ты говоришь мне это только спустя десять минут нашего разговора? — А как еще я должен был это сказать? — Мог бы сказать что-то вроде: «Доброе утро, Найл. Прости, что был мудаком и не отвечал на твои звонки весь вечер, даже если знаю, что ты пиздецки сильно волновался. Вообще-то я просто решил переспать со своим начальником, на которого дрочил в душевой всю последнюю неделю, несмотря на наши напряженные взаимоотношения». Думаю, это было бы весьма доходчиво, — с очевидным весельем отвечает Найл, пытаясь в точности воспроизвести размеренную речь Стайлса с его чеширским акцентом. Гарри не собирается признавать, что ирландцу весьма неплохо удалось сделать это, потому что ему блять совсем не весело прямо сейчас. — Я ни за что в жизни не стал бы говорить так! — возмущенно отвечает кудрявый, пытаясь выглядеть наигранно оскорбленным. На самом же деле, Гарри рад и очень признателен Найлу за то, что тот не стал читать ему нотации и осуждать за то, что Стайлс делает со своей жизнью. Вполне вероятно, что он сделает так позже, но Гарри определенно сможет справиться с этим. — Ты же не считаешь, что это было ошибкой? — наконец спрашивает он у Хорана, закусывая свою нижнюю губу. — Ты хотел этого? — уточняет Найл, почти мгновенно получая в ответ кивок. — Значит, ты сам ответил на свой вопрос. Я не думаю, что это было ошибкой, если ты сознательно согласился на это. К тому же, я действительно не помню, когда в последний раз тебя кто-то интересовал настолько сильно, поэтому почему бы тебе просто не попробовать получать от этого удовольствие и посмотреть, что из этого выйдет? — Ты говоришь, как какой-то секс-гуру, — бросает Гарри, наконец поднимая опущенные глаза на экран своего телефона и встречаясь взглядом с Найлом. — Я просто стараюсь оказать тебе дружескую помощь, чувак. И я действительно волнуюсь за тебя. Я не хочу, чтобы Луи Томлинсон разбил тебе сердце и все-такое, но даже если это произойдет, я буду рядом. — Я знаю, Ни, спасибо. И я постараюсь не допустить этого. Не думаю, что Луи захочет, чего-то большего, поэтому вряд ли мое сердце как-то от этого пострадает. По крайней мере, мне так кажется. — Возможно. Вам определенно нужно обсудить ожидания от ваших взаимоотношений и их границы, — серьезно произносит Хоран, и Гарри может только кивнуть. Гарри знает, что ему невероятно повезло с Найлом. Он полностью принимает его, не пытается осудить или изменить. Их дружба является приятной и комфортной для каждого из них, что особенно остро ощущается в подобные моменты. Они просто есть друг у друга. Даже когда все вокруг меняется в лучшую или, что бывает чаще, в худшую сторону, они продолжают оставаться лучшими друзьями. — Раз уж такое дело, значит, я официально могу шутить гейские шутки, которые накопились у меня за последние недели? — играя бровями, спрашивает Найл. Если бы они находились в одной комнате в данный момент, то, скорее всего, Гарри бы дал ему подзатыльник. — Я все еще не уверен в том, что я гей, — бросает Гарри, понимая, что это все равно не остановит Найла, и фыркает. — Дорогой, рядом с Луи Томлинсоном даже я иногда чувствую себя геем, — честно говорит Найл, держа руку на сердце так, словно это озвучивает самую сокровенную тайну. — Он хотя бы хорош в постели? Потому что если это не так, то… — Найл! — восклицает Гарри, призывая друга заткнуться. — А что? Я забочусь о том, чтобы ты не остался сексуально неудовлетворенным. Ты не можешь осуждать меня за такие вопросы. Гарри громко смеется, откидывая голову назад. Он любит Найла всем своим сердцем, словно тот является их с Джеммой отлученным братом. И такой легкий, местами глупый разговор с ним является именно тем, в чем нуждается Гарри. Он улыбается, обнажая ямочки на щеках, и почти отвечает скромное «да», когда замечает на пороге кухни Луи. Томлинсон, вероятно, стоит, облокотившись о стену, уже некоторое время. Он одет в мягкий бежевый свитер с высоким горлом и синие зауженные к низу брюки, открывающие щиколотки, что весьма непрактично, учитывая время года. Судя по его одежде, растрепанной челке и красному от холода носу, Луи проснулся задолго до Гарри и уже успел выбраться из дома. В его руках — два стаканчика с кофе и бумажный пакет из закусочной Dreambakes, которые лишь служат тому подтверждением. Гарри знает, насколько вкусные завтраки делают в этом заведении, потому что возле их с Найлом квартиры есть точно такое же, и периодически они балуют себя вкусностями оттуда. Он расплывается в благодарной улыбке, когда сталкивается взглядом с Луи, потому что действительно голоден и больше не в силах пить тот кофе, который сам себе заварил. Найл продолжает что-то говорить, вероятно, не замечая рассеянного поведения друга, все внимание которого быстро переключилось на Томлинсона. Мужчина подходит ближе к Гарри и забирает у него кружку кофе, осматривая ее с неприкрытым отвращением. — Без понятия, как ты нашел его, но, боюсь, ты отравишься этой гадостью, если сделаешь еще хотя бы глоток, — бросает он, опуская на столешницу недавно купленный завтрак на место ранее стоящей там кружки. Гарри еще никогда не был настолько согласен с его словами. Найл наконец замолкает, когда слышит голос Луи, и растерянно смотрит на Гарри, ожидая хоть каких-то объяснений. Может быть, ему не стоило говорить о том, что «даже он чувствует себя геем рядом с Томлинсоном», потому что тот, вероятно, все слышал, и теперь Найлу ну, как минимум, немного неловко. — Думал, ты еще спишь, — тихо произносит Гарри, пока Луи суетится на кухне позади него, доставая посуду. Он почему-то не допустил ни малейшей мысли о том, что он мог уйти за завтраком и оставить его одного. Это оказывается неожиданностью и, в какой-то степени, даже приятной, потому что Гарри чувствует, что ему доверяют. — Не очень хорошо спал ночью, поэтому решил прогуляться, — пожимая плечами, отвечает мужчина. Гарри не совсем понимает, что именно это значит. Он молча кивает, не спрашивая у Луи подробности его беспокойного сна, потому что, ради всего Святого, это последнее, что он должен у него спрашивать. Может, Луи плохо спал из-за присутствия Гарри в его доме, а может из-за того, что сожалел о случившемся. Это могло бы объяснить то, почему он не остался в гостевой комнате на всю ночь, но немного противоречит тому, что Томлинсон принес завтрак и заботливо забрал у Гарри отвратительный кофе, заменив его невероятно вкусным капучино. Ну или кудрявый просто слишком много думает не по делу и чрезмерно накручивает себя, что является наиболее вероятным. — Как проходит твоя поездка, Найл? — не поворачиваясь к телефону Гарри, небрежно бросает Луи, тем самым нарушая тяжелую тишину, повисшую в воздухе с его появлением. — О, все просто замечательно, да. Спасибо, что разрешил мне взять отгул в пятницу, — с запозданием отвечает Хоран и многозначительно смотрит на Гарри. Эта ситуация начинает становиться все более неловкой с каждой секундой, поэтому Стайлс прочищает горло, призывая Найла сделать хоть что-то, и тот действительно делает. Правда, по мнению Гарри, совсем не то, что нужно. — Кстати о моей прекрасной поездке, — начинает он, прочищая горло. — Мне нужно помочь с сегодняшним семейным завтраком. Думаю, меня уже заждались, поэтому созвонимся как-нибудь попозже, да, Эйч? — Найл делает паузу. — Рад был слышать тебя тоже, Луи. Развлекайтесь! — заканчивает он, мгновенно отключаясь. — Он на полном серьезе сказал нам «развлекайтесь?» — после недолгого молчания уточняет Луи. — Он именно так и сказал, да, — начиная смеяться, отвечает Гарри. Боже, Найл такой придурок. — Очаровательно, — с сарказмом говорит Томлинсон, прежде чем занять место рядом с Гарри с барной стойкой, так же не имея ни малейшего желания перемещаться за нормальный стол. Он указывает на пакет и начинает его разворачивать. — Не знал, что ты любишь, поэтому взял всего понемногу. Но, честно говоря, они еще не придумали ничего вкуснее сырных… — Сырных сконов, — одновременно с ним заканчивает Гарри, чем вызывает у Луи неподдельное удивление. — Мы с Найлом иногда берем там завтраки, когда есть время и деньги, поэтому я научился немного разбираться в местных закусочных с момента переезда. Сконы из Dreambakes — лучшее, что я пробовал за это время. — Кто бы мог подумать, что у человека с целым гардеробом нелепых рубашек может быть такой утонченный вкус, — задумчиво произносит Луи, и Гарри уже готов начать возмущаться, но останавливается. Луи расслабленно улыбается, и в этой улыбке, почти полностью скрытой за стаканчиком кофе, можно разглядеть едва заметную нежность, выбивающую из парня воздух. — Мои рубашки не так уж плохи, — в свою защиту в итоге говорит Стайлс, надкусывая скон. — Я и не говорил, что они плохи. Гарри ничего не отвечает на это, потому что его покрасневшие щеки говорят сами за себя. Они завтракают в тишине, наслаждаясь едой и утренним кофе. Выпечка, которую Луи купил помимо сконов, оказалась не менее вкусной. Пока они сидят за барной стойкой, время от времени соприкасаясь коленями, Гарри продолжает поглядывать на Луи, не решаясь начать разговор, который тяжелой недосказанностью висит между ними на протяжении всего утра. Может, его переживания не имеют смысла, но он не хочет провести еще полтора дня в доме Томлинсона, не имея четкого представления о том, кто они друг для друга, какие у них границы, и что ему вообще блять делать. Простой разговор мог бы значительно упростить задачу им обоим. — Спасибо за завтрак, — произносит Гарри, когда они доедают оставшуюся часть выпечки. Учитывая то, что Луи впустил его в свой дом, а сейчас еще и принес завтрак, он чувствует себя почти обязанным прибраться на кухне после этого. — Ты не против? Томлинсон не протестует, когда Гарри начинает хозяйничать на его просторной кухне. Он выкидывает в урну мятый бумажный пакет и использованные пластиковые стаканы, прежде чем забрать из-под носа у Луи два блюдца, на которых остались кроши от свежевыпеченных булочных изделий. Луи, никак не пытаясь это скрыть, наблюдает за Гарри, за тем, как он моет посуду, оставленную в раковине еще с прошлого вечера, и перемещается из стороны в сторону, пытаясь исполнять роль благодарного, услужливого гостя. Парень, в свою очередь, решает, что это лучший момент для того, чтобы поговорить обо всем, что волнует его. — Насчет вчерашнего, — начинает Гарри, сверля взглядом раковину перед собой. Он делает глубокий вдох и шумный выдох. — Я хотел убедиться в том, что все нормально, что это не отразится на наших деловых отношениях и все такое. Я просто… — Не из тех, кто спит с начальниками? — заканчивает за него Томлинсон, получая едва заметный кивок в ответ. — Все хорошо, я знаю это. Не думай, что я нанял тебя только для того, чтобы затащить в постель. Гарри издает слабый смешок. — Поначалу я думал, ты нанял меня для того, чтобы поиздеваться, — говорит он, боковым зрением замечая Луи, подошедшего ближе. — Иногда ты бываешь занозой в заднице. — Кто бы говорил, — парирует Гарри, пытаясь унять свое бешено колотящееся сердце. — Кто мы теперь? — он поворачивается к стоящему возле столешницы Луи. — Ты буквально спас меня вчера, пригласив провести выходные в твоем доме, заказал ужин, рассказал о фотографиях, висящих вдоль лестницы, очевидно имеющих для тебя большое значение, а сегодня принес завтрак. Как это называется? — Гарри колеблется несколько секунд, прежде чем приблизиться к Луи. Он останавливается, оставляя между ними жалкие сантиметры свободного пространства, и прикладывает все усилия для того, чтобы не дотронуться пальцами до мягкой челки мужчины перед собой. Томлинсон только хмыкает. — Думаю, ты забыл упомянуть еще ту незначительную часть, когда я заставил тебя кончить, но можешь не говорить об этом, если для тебя это не так уж и важно, Аврора, — язвительно бросает Луи, заставляя кудрявого закатить глаза, а затем рассмеяться. В отличие от него сам Томлинсон остается серьезным. — Я не ищу серьезных отношений, Гарри, ты должен это понимать. — Я понимаю, — отвечает Гарри, смотря ему в глаза. Он делает задумчивое лицо, когда говорит: — Значит, нас можно назвать просто коллегами с привилегиями? Такая формулировка, ярлык на отношения звучит совершенно абсурдно, но даже эти, казалось бы, совершенно нелепые слова мгновенно действуют на Томлинсона, складка между бровями которого разглаживается. Он притягивает Гарри за ворот растянутой футболки, когда-то принадлежавшей Лиаму, и глубоко целует, словно заключая их своеобразный договор. — И общей любовью к сырным сконам, очевидно, — бросает Луи в перерывах между поцелуями, вновь вызывая у кудрявого смех. Это то, что устраивает их обоих. Кажется, они вполне могут сделать это.
***
Ashton Irwin — Matter of Time
Луи оставляет Гарри наедине со своими мыслями и наполовину затвердевшим членом в штанах после разгоряченных поцелуев на кухне в полном одиночестве. Когда парень недовольно смотрит на него, требуя простых человеческих извинений, Томлинсон лишь ухмыляется, скрываясь за дверью своего кабинета. Он объясняет это тем, что должен закончить со всеми рабочими материалами до вечера, чтобы не возвращаться к ненужным мыслям о них после. И Гарри не спорит. Может, потому что хочет, чтобы внимание мужчины на остаток выходных было направлено на него, но он ни за что не признается в этом, поэтому просто кивает. Оставаться наедине с самим собой в доме Луи тяжело. Он старается бесшумно передвигаться по нему в поисках того, чем сможет занять себя на то время, пока Томлинсон работает, и это оказывается немного сложнее, чем представлялось ему изначально. В доме царит давящая на разум тишина, масштабы которой из-за размеров дома становятся только больше. Гарри бесцельно слоняется из одной комнаты в другую, пока наконец не остается в гостиной, где приземляется на один из диванов. Он не удивляется, когда тот оказывается невероятно мягким и позволяет парню с максимальным комфортом провалиться в него. Гарри включает на телевизор, не тратя время на выбор интересного шоу. Ненавязчивый шум абсолютно бессмысленных разговоров создает приятный фон для того, чтобы посидеть в телефоне и ответить на все те непрочитанные сообщения, которые долгое время игнорировал. Когда он видит сообщения от сестры, то не может удержаться от того, чтобы не сделать тяжелый, драматичный вздох. Судя по всему, Джемма уже успела поговорить с Найлом и тот, будучи близким другом девушки, но явно не слишком чутким другом для Гарри, рассказал обо всем, что произошло за последние сутки в тех подробностях, которые знал сам. И не то, чтобы Гарри не ожидал этого. Просто он не думал, что ему придется отвечать на сообщения сестры, с фразами по типу: «Я же говорила!», так скоро. На самом деле, реакция Джеммы не слишком сильно отличается от того, как на слова Гарри отреагировал Хоран. Она, к большому удивлению, не делает из этого драму и не пытается дать огромные философские наставления. Гарри ценит это, поэтому даже в тот момент, когда получает от сестры несколько подмигивающих смайликов, за которым следуют совершенно непристойные эмодзи баклажанов, он только закатывает глаза и улыбается. В конце концов, Гарри понимает, что далеко не у всех в жизни есть такие поддерживающие люди. Джемма пишет о том, что он может позвонить ей в любое время, если почувствует, что ему это необходимо. Лично же все, что сейчас происходит в его жизни, они смогут обсудить через неделю, — девушка вновь приезжает в Донкастер по работе, а заодно для того, чтобы повидать своего парня и нерадивого брата, в голове и жизни которого вечно творится полный беспорядок. На этот раз Гарри не возражает и рад, что она, по крайней мере, предупредила его об этом заранее. Время тянется бесконечно медленно, когда он проверяет остальные социальные сети. Там нет ничего, что могло бы заинтересовать Гарри, поэтому он просто бездумно листает ленту, пока не доходит до тех постов, которые уже видел несколькими днями ранее. Это занятие быстро наскучивает. Он убирает телефон обратно в карман и, поднявшись с дивана, идет в сторону облюбованного им рояля. Может, он и не предназначен для того, о чем ранее говорил Найл, но ощущение дорогого крашеного дерева под пальцами заставляет Стайлса замереть. Когда еще ему вообще удастся поиграть на таком? Он хрустит пальцами перед тем, как поднять крышку рояля и наконец опустить кисти на клавиши. Гарри чувствует себя не таким неуверенным, как вчера, но из-за того, что ему искренне не хочется отвлекать Луи, ему приходится контролировать громкость звучания. Он не играет что-то конкретное. Ему нравится создавать ни к чему не обязывающую, легкую гармонию, и даже если он не может играть в полную мощь из-за условных ограничений, придуманных самим Гарри, он в полной мере наслаждается тем, какой звук льется из-под его пальцев с каждой последующей нотой. Когда время неумолимо приближается к обеду, Гарри начинает задумываться о том, что было бы неплохо позаботиться о еде. Вариантов не так много, учитывая тот факт, что в холодильнике Томлинсона, говоря простым языком, повесилась мышь, но он мог бы организовать доставку или сходить за продуктами в ближайший супермаркет, чтобы не чувствовать себя таким бесполезным, неблагодарным гостем. Не то чтобы он был великолепным кулинаром, стремящимся накормить всех и вся. Ему просто хочется отплатить Луи за то, что тот для него сделал, и, может быть, приготовить что-то на ужин. Простой, ни к чему не обязывающий ужин, который он приготовит своему коллеге. Уж точно не самый плохой расклад. Твердая уверенность и решимость постепенно угасают, когда Гарри понимает, что не имеет ни малейшего понятия о предпочтениях мужчины в еде. Может, он терпеть не может овощи или у него аллергия на что-то из того, что Гарри гипотетически мог бы добавить в основное блюдо. Жизнь непредсказуемая штука, и Стайлс определенно точно не хочет по неосторожности убить своего начальника, взаимоотношения с которым только начали понемногу налаживаться, если так вообще можно сказать. В конце концов, он все-таки решается поговорить с ним, когда слышит жалобное урчание своего живота и понимает, что больше так продолжаться не может. Гарри мнется возле двери, несколько раз поправляет волосы и одергивает футболку, прежде чем переступить порог и зайти в кабинет. Луи, немного сгорбившись, сидит за рабочим столом и записывает что-то в один из лежащих перед собой блокнотов. Он не отрывает глаз от бумаги, которую царапает шариковой ручкой, то ли не замечая вошедшего в комнату Гарри, то ли просто не обращая на него никакого внимания. И тот, к слову, бесстыдно пользуется случаем, позволяя себе смотреть на Томлинсона, его сосредоточенные, но все еще более мягкие чем обычно черты лица. Он выглядит хорошо, даже слишком хорошо для человека, который полностью погружен в работу. Гарри неожиданно для себя задается вопросом, выглядит ли Луи также, когда объясняет новый учебный материал на своих уроках истории. Если так, то это делает очевидным, почему старшеклассницы вроде мисс Колдер любят оказывать ему навязчивые и неуместные знаки внимания. — Ты пялишься, Гарри, — по-прежнему не поднимая глаз, небрежно бросает Томлинсон. — Вовсе нет, — отвечает Стайлс, отворачиваясь. Он переводит взгляд на стеллажи с книгами, учебными пособиями и справочниками и подходит к одному из них, стараясь казаться заинтересованным. — У тебя большая коллекция. — Я учитель истории. Не могу позволить себе быть необразованным, — мужчина наконец закрывает блокнот, откладывает его не край стола и поднимает глаза на парня, слоняющегося по его кабинету. — Что ты хотел? — Думал над тем, чтобы заказать еду или, может, приготовить что-нибудь на вечер. Не обижайся, но твой холодильник выглядит слишком печально даже для такого бедного учителя музыки, как я. — У нас не такие маленькие зарплаты, Гарри, не прибедняйся, — закатывая глаза, бросает Луи. — И ты не будешь затаривать мой холодильник, пока я сижу здесь и составляю учебный план на остаток этого семестра. Не выставляй меня надменным эгоистом. — Хорошо, в таком случае, что ты предлагаешь? — Просто подожди, пока я закончу, и мы вместе придумаем что-нибудь, — отвечает Томлинсон, доставая из верхнего ящика стола пачку Cheetos. — Будешь? — предлагает он, получая от Гарри ответный смешок. Кудрявый перемещает стул, стоящий в углу, ближе к столу и занимает место рядом с Луи. Тот выжидающе сверлит взглядом парня, разглядывающего беспорядочно разбросанные по столу бумаги, рукописные записи и распечатанные документы. — Чем я могу помочь? Никогда раньше не интересовался, чем занимаются директора и учителя истории в свои выходные дни, — добавляет он воодушевленно. — Гарри, прекрати. В этом действительно нет ничего интересного. — Все равно. Ты закончишь с этим быстрее, если отдашь мне часть бесполезной бумажной работы, и мы сможем вернуться к острому вопросу о нормальной еде, потому что это, — бросает Гарри, указывая на пачку сырных палочек, — та еще гадость. — Ты совершенно невыносим, Гарри, — на выдохе произносит Томлинсон, сдаваясь. Луи только что уступил ему. Гарри собирается сполна насладиться чувством победы. — Знаю. А теперь давайте вместе покончим с этим, мистер Томлинсон.***
Они успевают уплести три пачки сырных палочек, припасенных на черный день в верхнем ящике стола, пока окончательно не разбираются со всей бумажной работой. Время близится к вечеру, и единственное, что заставляет их в полной мере осознать это, — вечерние сумерки за окном. Они просидели здесь несколько часов, утоляя голод возмутительно вредной едой, и даже не заметили этого. Гарри не представляет, как докатился до той жизни, в которой проводит выходные в доме своего начальника, добровольно помогая тому разобраться с оставшейся работой. — Нам все еще надо решить вопрос с ужином, — бросает Томлинсон, пока парень, сидящий рядом, потягивается, разминая затекшие от статичной позы руки и спину. — Может, нам стоит все же заказать что-то, вместо того, чтобы готовить? Мы будем выглядеть глупо, выбирая продукты в супермаркете в это время. — Пожилая миссис Смит из ближайшего продуктового до сих пор пытается познакомить меня со своей племянницей, надеясь поскорее выдать ту замуж. Ей было бы полезно получить очередное напоминание о том, что это не в моих интересах. Но раз уж ты так считаешь… — Просто отвратительно, Луи! — в ответ бросает Гарри со смешком. — Нельзя использовать своих коллег для того, чтобы показать продавщице из супермаркета, что ты гей. — Поэтому мы просто закажем продукты на дом, чтобы ты не чувствовал себя использованным для этих целей, Гарольд, — отвечает Томлинсон, доставая из кармана брюк кошелек. Он вытаскивает из него кредитку и отдает Гарри. — Ты мой гость, и я не позволю тебе платить за еду, которой ты собираешься набить мой холодильник, — добавляет Луи, предотвращая любые возможные возмущения. — Выбирай на свой вкус. Если все же решишь что-то готовить, хоть это и совсем не обязательно, вся кухня в твоем распоряжении. Я должен позвонить девочкам и узнать, в какое время их встретить завтра, поэтому я подойду позже. Гарри замирает с кредитной картой Луи, зажатой между пальцами, не зная, что сказать. Он хочет поблагодарить мужчину за то, насколько гостеприимно он ведет себя по отношению к Гарри, за то, что доверяет его вкусу и предоставляет свободу в выборе, пусть и в таких, казалось бы, незначительных мелочах. Но при этом он не говорит вслух ни единого слова. Он просто стоит, как истукан, вероятно, выглядя очень глупо, находясь посреди кабинета Луи и переминаясь с ноги на ногу. — Гарри? — Да-да, хорошо, — наконец отвечает он, доказывая, что хотя бы еще слышит, что ему говорят. Кудрявый мнется на месте еще несколько секунд. На этот раз он не пытается взвесить в своей голове все «за» и «против», прежде чем наклониться к сидящему в кресле Луи и глубоко поцеловать его. Гарри позволяет себе делать то, что желает, и это новое чувство по-настоящему захватывает его. — Ты жаловался на то, что проголодался еще несколько часов назад, — невозмутимо говорит Томлинсон, отстраняясь, но не отпуская Гарри слишком далеко. Он запускает руку в его волосы, едва ощутимо пропуская кудри через пальцы. Парень тает от этих прикосновений, но делает над собой усилие и отступает назад. — Эта гадость оказалась довольно сытной, — отвечает Гарри, собирая со стола Луи пустые упаковки Cheetos. Он поворачивается к Томлинсону уже у самой двери. — Позову тебя, когда приедет курьер, — бросает он напоследок. — Не умри со скуки до этого времени без меня, — со смешком отвечает Луи. Гарри хочет показать ему средний палец, но сдерживается и выходит из кабинета, расплываясь в улыбке. Он заказывает продукты через сервис доставки, заранее продумывая то, что он сможет приготовить из них. Разумеется, то, что не займет много времени и будет посильным его скромным кулинарным навыкам, которыми никогда не блистал. Гарри позволяет себе бездельничать, пока дожидается курьера. Он устраивается на уже полюбившемся ему диване в гостиной и включает телевизор, останавливая свой выбор на канале с ретро-музыкой, чтобы заполнить тишину и не подслушивать обрывки разговора Луи с сестрами, которые доносятся из его кабинета. Интересно, какова была бы реакция Фиби и Дейзи, если бы они узнали, как их брат и его подчиненный, по совместительству также являющийся их учителем музыки, проводят эти выходные. Самое смешное то, что Гарри действительно может себе это представить. Именно поэтому он искренне не хочет, чтобы эти мысли имели хоть что-то общее с реальностью. Завтрашнее возвращение сестер Томлинсон напоминает Гарри о том, что Найл также должен вернуться завтра, а значит, он сможет наконец вернуться домой. Это приятно, потому что он хоть немного вернется в свой прежний, рутинный режим, что должно помочь лучше разобраться с тем, как он относится к Луи и к тому, что происходит между ними, наконец оказавшись за пределами его дома. Пользуясь случаем, Стайлс пишет сообщение Найлу, уточняя точное время его прилета. Ответ не заставляет себя долго ждать, но Гарри не читает его сразу. Его взгляд задерживается на появившемся в гостиной Луи, который выглядит более уставшим, чем пятнадцатью минутами ранее. — Все хорошо? — не скрывая волнения в голосе, спрашивает Гарри. — Иногда с девочками-подростками слишком сложно, — после кивка поясняет Луи. Что ж, вероятно, Фиби и Дейзи оказывают сильное влияние не только на состояние нервной системы Гарри, но и своего брата. Гарри усмехается, наконец возвращаясь к своему телефону и непрочитанному сообщению, оставленному без внимания. — Найл прилетает завтра в два, — бросает он, не отрываясь от экрана мобильника. — Думаю встретить его в аэропорту, чтобы помочь с багажом, взять такси и вернуться домой с его ключами. — Говоришь так, будто ты бездомный, — гремя бутылками на кухне, говорит Томлинсон. — Мне кажется, ты находишься не в таком бедственном положении, Гарри. — Я и не говорил, что нахожусь в бедственном положении, — отвечает кудрявый, также проходя в кухню. Он окидывает взглядом Луи и две бутылки вина, которые тот держит в обеих руках. — Какой повод? — Абсолютно никакого, — Томлинсон делает паузу, внимательно рассматривая этикетки на бутылках. — Красное или белое? — Красное, — после недолгих размышлений отвечает Стайлс. — Курьер должен приехать с минуты на минуту. — Хорошо, — Луи оставляет одну из бутылок на кухонной столешнице, а вторую убирает обратно в шкафу, откуда взял ее ранее. Он открывает вино и разливает его по бокалам, прежде чем передать один из них Гарри. Они чокаются в тишине, нарушаемой лишь музыкой, доносящейся из телевизора, и выпивают по небольшому глотку. Гарри следует примеру Луи, смакуя вкус выдержанного вина во рту, а затем издает едва слышный удовлетворенный звук. Томлинсон усмехается, наблюдая за ним. Гарри мог бы подумать, что Луи Томлинсон — чертов аристократ, распивающий первоклассные вина без повода, если бы не видел, как тот уплетает одну пачку сырных палочек за другой, будучи погруженным в работу. — Оно потрясающее, мистер Томлинсон, — почти шепотом произносит Стайлс и делает шаг вперед, подходя ближе к мужчине. — М, да? — с наигранным удивлением спрашивает Луи. Гарри едва заметно кивает и собирается вновь поцеловать его, когда раздается звонок в дверь. Он заставляет их обоих замереть и отстраниться друг от друга. Томлинсон невесомо касается пальцами предплечья Гарри, пока тот драматично вздыхает, откинув голову назад. — А вот и обещанный тобой ужин. — Еще не ужин. Всего лишь продукты для него, — повторный, более настойчивый звонок в дверь окончательно разрушает момент. — Я открою, — бросает он, направляясь к входной двери. Луи не спорит с ним.Olivia Rodrigo — jealousy, jealousy
Гарри захватывает несколько мелких купюр из своего кошелька, оставленного на комоде в прихожей, для того, чтобы оставить чаевые курьеру. Как только он открывает дверь, первое, с чем он сталкивается, — презрительный пристальный взгляд высокого мужчины, направленный на него. — Привет? — вежливо произносит Гарри, несмотря на остро ощутимую напряженность. — Прости, приятель, не ожидал, что у Луи сегодня гости, — скрипучим голосом отвечает незнакомец, продолжая разглядывать Гарри. — Был убежден, что он не из тех, кто водит к себе дружков, но, видимо, ошибался. Стайлс лишается дара речи, когда слышит это. Он неподвижно стоит на пороге роскошного дома Томлинсона в бесформенной, неприглядной домашней одежде, которая совсем не спасает его от почти ледяного ветра, дующего с улицы, и действительно пытается понять, что имеет в виду курьер. Курьер, который должен был просто доставить заказ, а не рассуждать о том, кого Луи водит к себе домой. Но как бы он не пытался, понять происходящее у Гарри не получается. — Извини? — Не парься, просто не думал, что ты в его вкусе, — как ни в чем не бывало, продолжает парень. На его лице появляется кривая самодовольная ухмылка, когда он смотрит на Гарри. — Хотя его объективно можно понять. Это одна из самых неприятных вещей, которую Гарри слышал в свой адрес за последнее время. Это не комплимент о его внешности, не что-то лестное и воодушевляющее. Ему почти мерзко слышать подобные слова от совершенно незнакомого человека, который пытается задеть его, выставляя чьей-то временной шлюхой. Гарри чувствует, как начинает медленно закипать от злости. Коротко стриженые ногти впиваются в ладони, когда он сжимает их в кулаки, но он не успевает сделать ничего, о чем мог бы пожалеть. Луи появляется за его спиной, успокаивающе устраивая свою руку на его пояснице. Он не выглядит слишком удивленным развернувшейся сценой, но сжатая челюсть выдает его внутреннее напряжение. — Давно не виделись, Стив, — сквозь зубы цедит Томлинсон, обращаясь к курьеру, а затем поворачиваясь к кудрявому. Он сильнее надавливает на его поясницу, пытаясь переключить внимание Стайлса на себя. — Гарри, отнесешь пакеты на кухню? Я подойду через пару минут, — значительно мягче говорит он, смотря парню прямо в глаза. — Хорошо, — наконец отвечает тот. — Я буду внутри. Стайлс забирает бумажные пакеты с продуктами, игнорируя взгляд курьера, продолжающего стоять на крыльце, и направляется внутрь дома. Он оставляет продукты на кухне и делает несколько шагов обратно по направлению к прихожей. Ну, может, немного больше, чем несколько, потому что, несмотря на нежелание лезть в личную жизнь Луи, он не может не подслушать его разговор с другим мужчиной. — Какого хрена ты здесь устроил, Стив? — выпаливает Луи, и Стив в ответ только смеется. — И я рад видеть тебя, Луи, — с чрезмерной уверенностью в голосе бросает он. — Неужели, теперь ты начал пускать посторонних в свое «семейное гнездышко»? Как же девочки и твои драгоценные моральные ценности? — Это совершенно тебя не касается, — мгновенно отрезает Луи. — Ничего в моей жизни тебя не касается, Стив. Прими это как ебанную данность. — Брось, Лу, тебе же понравилось тогда, м? Честно говоря, искренне надеялся на повторение, когда видел тебя в баре недавно. Какая жалость, что в тот раз ты быстро ушел. До сих пор жалею, что не воспользовался этой возможностью и не подошел поздороваться. Гарри чувствует, как к горлу подступает тошнота, когда он слышит это. Пусть он и не вправе представлять Луи с этим человеком, испытывать из-за этого недовольство, ревность или любые другие неуместные чувства, но мысль о том, что Томлинсон заслуживает намного лучшего отношения к себе, ни на секунду не оставляет его. — Ты надумал себе слишком много. Никаких нас никогда не было, и я сразу ясно дал тебе это понять. Если ты не в состоянии смириться с этим, то будь добр и больше не бери заказы на этот адрес. — Гарри ты тоже дал это понять? — теряя былую уверенность, бросает Стив, повышая голос. — Ему ты сказал, что он просто твой очередной дружок, которого тебе не захочется видеть уже на следующий день? Хотя знаешь, думаю, он будет тебе интересен на пару дней дольше. Он весьма горячий, — добавляет он. — Убирайся отсюда, Стив, — сквозь зубы отвечает Луи. — И больше не смей говорить хоть что-то про меня, мою семью или тех, кто находится рядом со мной. Гарри слышит, как входная дверь с силой захлопывается, и спешит вернуться обратно на кухню, чтобы не вызывать излишних подозрений в том, что нагло подслушивал их разговор. Ему требуется время на то, чтобы окончательно переварить произошедшее: грубые слова курьера, неожиданное, но очень своевременное появление Луи, его рука, успокаивающе поглаживавшая поясницу Гарри, и то, как, в конце концов, он поставил этого придурка на место. Это, пожалуй, можно по праву считать последним, что Стайлс ожидал, когда оформлял доставку продуктов через приложение. Он принимается за готовку, почти сразу по возвращении на кухню, ставит сковороду на маленький огонь и смазывает ее маслом. Гарри раскладывает продукты из пакетов, часть из которых убирает в холодильник, а другую — оставляет на столешнице для того, чтобы приготовить ужин. — Нужна помощь? — бросает Томлинсон, оказываясь на кухне и оглядываясь. — Пока нет, — отмахивается Гарри. — Все в порядке? Луи только пожимает плечами и садится за барную стойку. Гарри возвращается к готовке, никак не комментируя произошедшее. Неприятный осадок, оставшийся у обоих после случившегося, ощущается тяжестью в воздухе, и ни аромат готовящейся пищи, ни дорогое вино, которое они продолжают неторопливо пить в процессе готовки, не способствуют улучшению ситуации. Гарри занимается гарниром из овощей и риса, когда Луи нарушает повисшее между ними молчание. — Прости, что тебе пришлось выслушивать это, — неожиданно тихо говорит он, вероятно, пытаясь извиниться за поведение своего бывшего любовника. Гарри качает головой от того, насколько это глупо. — Все нормально, — бросает кудрявый в ответ, не отходя от плиты. — Ты не можешь отвечать за его слова. Он просто ублюдок, Луи. Ты не должен извиняться передо мной. Гарри тянется за тарелками и накладывает им большие порции обещанного ужина, который занял немного больше времени, чем он предполагал изначально. Когда он занимает место рядом с Томлинсоном, тот наконец прекращает сверлить его взглядом и молча кивает. — Значит все хорошо? — Более чем, — отвечает Стайлс. Эта тема окончательно закрыта. — Что ж, тогда посмотрим, насколько хороши твои кулинарные навыки, — произносит Луи, приступая к еще горячему ужину перед ним.