***
Антон приходит со своей бандой пораньше. Они всегда приходят раньше, когда собрались только свои. Потом придут другие, чужие, из других компаний, разных возрастов, даже младше шестнадцати, а, может быть, придут приезжие. В эту ночь много кто собирался на старой детской площадке, спрятанной в кустах за школьным двором. Из машины негромко играет радио, обычная попса — никто не хочет привлекать внимание раньше времени. У Антона за спиной гитара, он приветственно машет Пашке и пожимает руку Стасу. Поз сразу пропадает из виду. Шаст догадывается — побежал на поиски Кати, девушки из параллельного, которая уже весь год нравится Диме, но он держит все подробности их отношений в тайне. Даже на вопрос о том, есть ли эти отношения вообще, просто загадочно улыбается. Ира ходит хвостиком, заинтересованно рассматривает пришедших и умудряется найти где-то энергетик, который не спеша попивает. Антон, поздоровавшись со всеми, возвращается к подруге и, сняв с плеча чехол гитары, садится на капот машины. Он игнорирует угрожающие взгляды Паши. Знает, что тот все равно не подойдет, ведь слишком занят разговором с Лясей. Естественно, девушка не может пропустить это зрелище, поэтому приехала из города. Ира садится рядом. Антон достает гитару и опускает чехол рядом на землю. Народ сразу подтягивается к нему, кто-то выключает музыку. — Что сыграть? — спрашивает парень, настраивая гитару. Он это уже делал перед выходом, но все равно проверяет на всякий. Старая гитарка мелодично отзывается. Она ему досталась в наследство, хрен знает, сколько ей лет. Наверняка около двадцати, ведь его отец ещё с ней ездил на Грушу* в своей молодости. — Тох, помнишь, я тебе сегодня одну песню включала? — подает голос Ира. — Ещё говорила, что она у меня с вами ассоциируется. — Монеточки? — молчаливый кивок. Сбоку раздается цокание кого-то из парней, но здесь они уважают вкусы каждого, ведь каждому известно — музыку выбирает водитель, в данном случае — Шаст. — Можно, но включи её еще раз и найди аккорды. Кстати, петь будешь ты. Ира хотела возразить, но сразу передумала, ведь вокал у парня так себе — что правда, то правда. Пока она ищет аккорды, Антон негромко играет что-то цоевское для разогрева, сам уже не помнит, что за песня. Подруга включает песню «Твое имя» и разговоры вокруг затихают, знают, что парню надо уловить темп. Шаст кивает Ире, давая понять, что он услышал, все, что ему надо было. Он забирает телефон, кладет на коленку и, закусив губу, изучает аккорды, запоминая. — Сможешь? — спрашивает Кузнецова. Друг смотрит на нее со смешком. — Естественно, — он перебирает пальцами аккорды, а потом начинает полноценно играть. Ира, дождавшись нужного момента, вступает в песню. Это не самая известная песня Монеточки, а люди, окружающие ее, точно не фанаты. Поэтому несмелый голос девушки звучит одиноко. На припеве Шастун пытается к ней присоединиться, чтобы как-то поддержать. Слыша его нелепые постанывания, которые парень пытается выдать за пение, Ирина чуть не сгибается пополам от смеха. Она заметно веселеет и поет уже смелее. Антон улыбается ей. В конце песни строчки повторяются, тут уже начинает подпевать почти вся компания. Ира окончательно успокаивается, чувствуя себя легко и непринужденно. Девушка чуть ли не впервые присутствует при таком составе, но эти люди умеют предрасположить к себе. Когда песня заканчивается, ребята хлопают. Не бурные овации, но и такое приятно. К ним подходят Дима с Катей. — Вау, кто вернулся из своей страны любви в наше скромное сборище, — усмехается Антон, взглядом пробегаясь по сплетенным пальцам пары. Он рад за друга, но как-нибудь надо будет поворчать насчет его скрытности. — А ты уже собираешь уличные концерты, — в такой же манере отвечает Дима. — Дать шляпу, чтобы монетки кидали? — Было бы неплохо. Кстати, как ты угадал, мы только что Монеточку пели, — Антон поворачивается к своим слушателям. — Жду ваши заказы. — Если сыграешь «Воху и Лёху», то я прощу тебе твое ужасное обращение с моей машиной, — произносит Паша, подходя в обнимку с Лясей. — Не я её использую в качестве танка, — младший укоризненно качает головой, но песню играть начинает. — Поёте вы, Павел Алексеевич. Эта песня, играемая на каждом подобном мероприятии, встречается более радостно. Слова начинает петь уже каждый из присутствующих.***
Арсений плохо помнит, где находится место встречи. Не только потому, что память как у рыбки, но и из-за того, что здесь многое изменилось. Может, не прям многое, но кусты стали пышнее, а в темноте еще и ничего не видно, ведь никто не предусматривал на заднем дворе местной школы фонари, чтобы всякие подростки тут ночами шарохались. Арс идет медленно, светя фонариком под ноги. Мимо него проходит довольно шумная компашка, также светя во всей стороны фонарем. Парень останавливается, смотря им вслед. Теперь он вспоминает в какую сторону идти, но внутри заскреб червячок сомнения. Там все друг друга знают, в одной деревне живут же, в одну школу ходили. А даже если и не знают, то могут тусить среди своих друзей, никто туда в одиночестве не приходит. Арсений знает только Антона. Он качает головой, пытаясь выбросить эти мысли из своей дурной головы. Антон. Он идет ради Антона. Для начала просто извинится за двухлетнее отсутствие и поздоровается. А потом по ситуации. Поэтому ноги сами сворачивают на нужную тропинку, ведущие через те самые кусты на площадку. Она освещается лишь одним жалким фонарем, с которым все равно сохраняется полутьма. Из-за чего у стоящей здесь машины включены фары, освещая подростков, смеющихся, ходящих туда-сюда и просто разговаривающих между собой. У Арса вообще нет идей, как Паша загнал сюда машину. Он оглядывает толпу в поиске знакомых лиц. Десяти еще не было, поэтому людей не так много, но Попов уверен, что к полуночи тут будет ужас тихий. Скорее громкий. Кстати, о громкости. Удивительно, но никаких давящих на уши басов из машины не разносилось. Наоборот, кто-то играл на гитаре Агату Кристи. Арсений почему-то узнавал эту игру. Он, продолжая стоять у кустов за машиной, осмотрел площадку ещё раз в поиске гитариста. Но тот, судя по всему, находился у капота, оставаясь невидимым для Арса.Ты же видел их сам, пока твой город спал, Кто-то срывал по одной.
Какая-то девушка направлялась прямо к Арсению. Парню показалось её лицо знакомым, но он никак не мог вспомнить, как её зовут, или хотя бы где они встречались. Девушка, прищурившись, внимательно осматривала его с ног до головы, но в темноте было плохо видно. Арс сделал пару шагов ей навстречу, входя в зону, освещаемую горе-фонарем. Незнакомка кивнула сама себе, бросив на него последний хмурый взгляд, а потом неожиданно ослепительно улыбнулась. Попов замер от такой резкой смены настроения. Хотя он, как студент на актерском, мог сказать, что эта улыбка отдавала фальшивостью. Но хорошо скрытой. — Сеня, верно? — спросила она, наконец. Парень скривился как от горькой конфеты. Почему все считают его Сеней? — Арс, — поправил он, а девушка кивнула, будто и так это знала. — А ты?..Я их искал, укладывал в рюкзак, относил домой. Они в сердцах там зажигают свет.
— Ира, — она протянула руку, не переставая при этом улыбаться. Арсений её аккуратно пожал. — Если честно, это мне всё равно не помогло. Откуда ты меня знаешь? — Подруга Шаста, — отмахнулась та. Парень только сейчас заметил в её руке энергетик. Неужели здесь несовершеннолетним не дают алкоголь или все присутствующие не пьют? После того, как он услышал прозвище друга, Арс с радостью бы выпил. — Ты лучше мне скажи, — Ира склонила голову на бок, а улыбка пропала. Она так холодно на него посмотрела, что по коже побежали мурашки. Арсений вдруг понял, как будет позорно, если его изобьет девчонка. Хотя бы за дело. Но Серёга обхохочется. — Ты почему Тоше не написал? — Тоше? — глупо переспросил он. Сердце неприятно кольнуло. Что, если Ира не просто подруга Антона? Тогда почему Арсения это так волнует? — Ты с темы не перескакивай, — она сделала шаг к нему, становясь ближе. Ира была ниже и хрупче, но все равно выглядела угрожающе. — Ты. Она не договорила, обернулась. Позади, в нескольких метрах, стоял невысокий парень и рукой звал Иру к себе. Арсений сразу узнал в парне Диму, друга Антона. Ира зло фыркнула и повернулась обратно к Попову. — Только попробуй сегодня не подойти к нему, — сверкнув в последний раз глазами, она натянула улыбку и пошла в сторону машины. Арсений вдруг понял, что песня сменилась и теперь ее поет совсем знакомый голос.У некоторых там, завалено не прорастут цветы, У некоторых эхо пустоты.
Арсений опустил голову, улыбаясь. Шастун всегда был слабоват в пении, но при этом всегда старался и любил это дело. Песня вокалом не блистала на куплетах, а на припеве ее подхватывали ребята, собравшиеся вокруг машины, так что голос Антона терялся в этом хоре.Когда-нибудь проснемся возле, старого, заново, отстроенного дома, Нас знает этот город, мы знаем все киоски.
От мыслей его отвлек подошедший Дима. — Вы друг друга стоите, конечно, — негромко произнёс он, хмыкнув, и бросил взгляд в сторону машины. — Что? — не понял Арсений. — Ничего.Ты долго тут стоять собираешься, или тебя настолько Ира запугала? — насмешливо произнёс Поз. — Она-то за Тоху может. Арсений чувствовал, что он ничего не понимает и очень много пропустил. Очень. Его охватил стыд. Конечно, два года не писать своему лучшему другу, забыть про его существование, а потом удивляться тому, как много нового в его жизни произошло. По Арсу, наверное, было видно, что он поник, поэтому Дима решил брать ситуацию в свои руки. — Так, пошли, а то ты тут до полуночи застрянешь, Паша тебя не заметит и собьет случайно, — он потянул Арсения за собой в толпу, огибая машину стороной. — Или не совсем случайно. Арс невесело хмыкнул. Так ему и надо. Поз остановился, оглядываясь по сторонам и продолжая кидать взгляды в сторону Антона.Когда-нибудь мы соберемся старыми заново, накроем стол и, крича родные песни, будем смотреть на звезды.
Заметив у ржавого крокодильчика мило беседующих между собой Пашу и Лясю, Дима направился к ним уверенным шагом, таща за собой за рукав толстовки не сопротивляющегося Арсения. — Пашка, ты сюда приходишь не лясы точить с Лясей, — Позов, видимо, сам не заметил каламбура. Пара нехотя оторвалась от переглядываний. — Это вам. Дима подтолкнул Арсения, а сам вскоре скрылся. Арс проводил его печальным взглядом, а потом вернулся к Паше и рядом стоящей девушке. Оба как-то странно улыбались. Они все знают что-то, чего не знает Арсений. А парень не любит быть не в курсе чего-либо. — Ну, привет, Сеня, — произносит Добровольский. — Арсений, — опять поправляет он, догадываясь, что Паша специально его так зовёт. — Ляйсан, для своих Ляся, — представляется девушка. Арсу даже удивительно, что среди этих холодных взглядов и хитрых ухмылок, кто-то встречает его тёплой улыбкой. Но парень всё равно ждёт подвоха и вопрос про Антона. Видимо, все знали о его приезде. И Шастун тоже. В груди вновь заныло чувство вины.Звезды, гори пока не станешь взрослым, Гори пока гореть осознанно.
— Не боись ты так нас, мы же не кусаемся, — Ляся пытается успокоить парня, замечая его скованность, и протягивает свою банку пива. Арс отказывается, ему не нравится вкус брожения в алкоголе. — Да ты видела Иру? — говорит Паша с явным восхищением. — Он теперь, видимо, боится, что ему со спины по яйцам треснут, — взгляд Паши переходит куда-то за плечо Арсения, но последний этого не замечает. — О. Арс, было приятно поболтать, но нам надо отойти. Арсений непонимающе смотрит на пару. Отмазка у них так себе. Ляйсан сначала тоже удивленно смотрит на своего парня, а потом переводит взгляд на Попова и, кажется, все понимает. Она кивает и, взяв Пашу за руку, уводит в сторону. Арсений совсем запутался. В следующую секунду он чувствует дыхание возле своего уха, и кожа покрывается мурашками, а сам парень напрягается. Чужая рука легко ложится на его спину, между лопаток. А знакомый голос шепчет на ухо: «Ты мая». Арсений от неожиданности давится воздухом.Гори пока не поздно.
Он медленно оборачивается назад, чтобы встретиться взглядом с такими родными зелёными глазами, в глубине которых скрывается боль.