Юность в стиле панк

Антон молча продолжил рассматривать звезды и не заметил, что Арсений рядом уснул. Задумавшись, Шаст оторвал травинку и перебирал несчастную в пальцах, пока от той не остались лишь зелёные крошки. — Сень, видишь ещё созвездия? — парень повернул голову к другу, но ответа так и не услышал. Антон приподнялся на локтях, рассматривая умиротворённое лицо друга. Спит. Будить Арсения не хотелось, вдруг решит домой пойти, а Шастуну очень хотелось продлить этот момент. Главное — самому не уснуть тут, на холодной земле. Антон, потянувшись за чужой бутылкой пива, сел. Арс всё равно не будет, а свою открывать не хотелось. С удивлением он обнаружил, что осталась ещё почти половина. «Сейчас бы ножками помотать», — подумалось Шасту, и он весело хмыкнул, опуская взгляд на свои выпрямленные длиннющие конечности, а потом посмотрел вновь на спящего друга. Арсений во сне невнятно шептал непонятные слова, может, и вовсе выдуманные, при этом забавно причмокивая губами. Не первая бутылка гаража начала действовать на голову Антона, и он вспомнил высказывание «тяжело смотреть на губы, которые не можешь поцеловать». После этого пиво закончилось мгновенно, чтобы не забивать мозги тупыми фразочками. Антон несильно пихнул Арсения в бок, но тот и усом не повел. Ещё раз тоже не подействовало. Тогда Шаст просто покатил друга по траве колбаской. Арс, проснувшись, не сразу понял, что происходит, поэтому начал брыкаться и случайно задел младшего по носу. Антон отпрыгнул от него, держась за ушибленное место, пока Попов приходил в себя. — Прости-прости! — заметив друга, Арсений сразу подскочил к нему, убирая руки от лица, чтобы посмотреть, хотя в темноте много не заметишь. — Повторяешься, — криво ухмыльнулся тот. — Ничего, даже не болит. Просто не ожидал от тебя такой воинственности, — Арс виновато поник. Антон протянул руку и взъерошил ему волосы. — Идём спать. Арсений думал возразить, но Антон был непреклонен. Да и бабушка не будет рада такому позднему возвращению блудного внука. Они сложили плед, забрали неоткрытый гараж и двинулись к дому. Шаст закинул все вещи в окно и немым жестом предложил Арсению лезть первым. У того не получилось сразу — подрастерял сноровку. Пришлось ему немного помочь. Антон старался не о чем не думать, подтягивая друга за бедра наверх. Тот неловко перевалился, задев что-то на подоконнике и смахнув это на пол, и оказался в комнате. Шастун проделал это намного быстрее, уже научившись. Сонливость брала свое, так что парни решили даже не переодеваться. Арсений упал на кровать мертвым грузом и почти сразу уснул, пока Антон закрывал дверь. Видимо, мама перед сном заглянула в его комнату, чтобы проверить не вернулся ли сын. Родители знали, что Шаст часто может вылезать или, наоборот, возвращаться домой через окно, поэтому это несколько мешало отслеживать его перемещения. Антон лег рядом с Арсением, но замешкался, не зная, можно ли обнимать друга во сне, или он этого не одобряет. Немного подумав, аккуратно закинул руку на талию того и придвинулся поближе, прижавшись со спины, скоро засыпая.

***

Этим утром Антон опять проснулся первее, ощущая на себе некий груз в районе пояса. Во сне Арсений перевернулся на другой бок и закинул на парня ногу. Шастун полежал так немного, рассматривая красивое лицо напротив. Арс повзрослел. Он всегда казался взрослым, но сейчас между ними лежала пропасть. Антон нежно провел пальцами, еле касаясь кожи, по щеке. Ресницы Попова подрагивали во сне. Видимо, ему что-то снится. Может, что-то хорошее, потому что он улыбается. Антон провел ниже по скуле, задевая большим пальцем тонкие губы. Он смущенно отдернул руку, прижимая к груди. Антон аккуратно выпутался из вялых объятий, стараясь не разбудить Арсения. Он бы ещё так повалялся, но количество выпитого пива брало верх. Вернувшись, Шаст полулег на кровать, подкладывая под спину подушку, и достал из кармана телефон. Вчера он его даже на зарядку не поставил. Дисплей огласил время — одиннадцать часов утра. Звонить Паше сейчас рано. В ближайший час он точно не проснется. Арс зашуршал рядом, меняя положение и вновь привлекая внимание к себе. Антон разблокировал телефон, написал короткое сообщение Добровольскому и, убрав гаджет на тумбочку, спустился ниже, поворачивая голову к парню. Шаст мог бы рассматривать его часами. Но Арсений помешал ему и, моргая, проснулся. Сонный, он даже не понял, где находится, поэтому его глаза резко раскрылись от удивления на долю секунды, а потом вернулись в прежнее состояние, как и память о вчерашнем вечере. — Доброе утро, — прошептал Шаст, улыбнувшись краешками губ. — Доброе, — хриплым голосом ответил Арс, посильнее укутываясь в одеяло. Позади пиликнул телефон, оповещая об уведомлении. Антон лениво перевернулся на спину, достал его и на некоторое время залип на экран блокировки. Арсений заерзал рядом, пододвигаясь ближе, но замер, увидев фотографию с Ирой и Димой на обоях. Очнувшись от своих мыслей, Шаст разблокировал телефон и открыл диалог с Пашей, от которого пришло сообщение. Антону вдруг стало не по себе, когда он вспомнил, что бросил Иру на этой попойке в почти незнакомой компании. Да, среди них был Дима, однако он просто играет роль этого самого «почти». Парень громко вздохнул. Ира, скорее всего, даже не обижалась. Он ведь ей несколько месяцев выносил мозги своими чувствами к Арсению, она только рада, что избавилась от него. — Ты чего завис? — Арс пихнул в бок друга, видя, как он замер, не дописав даже слово. Антон отмер, отправил сообщение и положил заблокированный телефон. — Что-то случилось? Шастун ухмыльнулся. Сколько бы времени ни прошло, Арсений всегда сможет легко считать его настроение. — Не то, чтобы. Просто переживаю из-за того, что Иру вчера одну оставил. Надеюсь, мне не влетит от неё, — парень повел плечами, прикидывая, какую месть может придумать девушка. Её фантазия намного богаче мыслей Антона. Арсений затих, обдумывая ответ. Точнее, решаясь на ещё один вопрос. Что он теряет? Однако что-то внутри сжималось, перекрывало воздух, боясь сказать это вслух. Антон — близкий друг, хороший человек, Арс не хотел вдруг осознать, что больше не нужен ему. — Вы с Ирой встречаетесь? Вы близки. — Она обещала побить тебя? — в зелёных глазах поселились искорки веселья, но сам парень понимающе кивнул. Ему она тоже это не раз обещала. — Мы раньше встречались. Антон замолчал, а Арсений ждал продолжения истории. Далеко не все бывшие так заботятся друг о друге. Или хотя бы просто поддерживают общение после расставания. — И? — поторопил он, понимая, что просто так не дождется. — Ну, Ира хороший друг. — И вы после расставания так просто дружите? Антон пожал плечами. — У нас не было серьёзных и долгих отношений, всего недели три. Мы поняли, что ничего не чувствуем к друг другу, но нам нравится общаться. Ира вкусно готовит и может помочь советом, она многое рассказала мне об о… — Антон запнулся, понимая, что говорит лишнее. — Да, много рассказывает. Потерять её было бы ошибкой. Арсений сощурил глаза, понимая, что от него что-то скрывают, но что именно разгадать он не мог. Даже с чем это связано. Антона спасло пришедшее уведомление на телефон. — Мило, — он вновь обратил внимание на фотографию. — Ты уверен, что между вами точно всё? — Точно всё, — ответил Антон, поднимаясь с кровати, и заметил нескрываемый интерес к своему телефону. Арс не сдержал любопытства и нажал на кнопку разблокировки. — А любопытной Варваре нос оторвали. Шаст взъерошил волосы друга под его неразборчивые, но явно недовольные звуки, и забрал свой мобильник. — На этой фотке ещё и Димка, — говорить о том, что прямо сейчас в толстовке лежала несколько раз сложенная фотография с Арсением из Питера не хотелось. — Вставай, пойдем к Паше за гитарой. — А покушать? — протянул Арс, садясь на кровати. — Покушаем и пойдём. Радостный Попов уже намного легче вскочил с кровати, готовый ко всему, о чем попросят. Антон насмешливо фыркнул и направился на кухню в поисках завтрака.

***

Я без тебя уже три сотни дней, Это оказалось намного больней.

Парни уже забрали гитару, отчего Антону было намного спокойнее. Она всю ночь лежала в машине, и никто не посмел сломать ненаглядную, её даже охраняли от других. Шаст, идя по улице, чуть ли не обнимал её. Дойдя до небольшого скверика, он предложил пройти через него. — Не помню, чтобы тут что-то было, — произнес Арсений, рассматривая аккуратно посаженные кусты. — В конце прошлого лета неожиданно решили построить, — Антон сел на ближайшую скамейку и достал из чехла гитару, поочередно начав настраивать струны. — Будем играть что-нибудь из «нашего»? — ухмыльнулся Арс, садясь рядом.

Ты знаешь я уже с ума схожу, Похожих на тебя не нахожу.

— Не совсем, — настроив гитару, Шаст достал из чехла потрепанный блокнот с текстами и, прикусив палец, листал страницы в поисках нужной. Найдя то, что искал, он положил блокнот на коленку и попробовал поставить аккорды, чтобы размять пальцы. Арсений подался вперёд, стараясь увидеть название песни. После он откинулся на спинку скамейки, напряженно смотря на друга. Эта песня вышла год назад, поэтому они не успели её вместе разобрать. Антон начал играть.

Я пью черный кофе, он сливается со мной Сливается с душой, с этой черной дырой

Зная, что другу сложно дается вокал, Арсений старался подпевать ему на припеве. Он редко слушает Мимо Вселенной и другие сольные проекты Мильковского, отдавая предпочтение Нервам, но эту песню знает. Иногда Антон отвлекался от записи текста и аккордов и смотрел на Арсения. Из-за этого у него немного сбивалась мелодия, но он быстро возвращался в нужный темп. Арс эти взгляды ловил и улыбался, скрывая своё волнение. Эта песня посвящена ему. Арсений был в этом уверен. Антон никогда не выбирал песни просто так. К счастью, большой список песен в том самом блокноте позволял играть что-то по настроению, а не все, что знаешь, за один вечер.

Когда ты не со мной, когда ты не со мной Я плохо себя вел, я тебя не заслужу

Антон закончил петь, но продолжил тихо наигрывать мелодию. Он часто так делал, когда задумывался о чем-то. Многочисленные браслеты и кольца задевали время от времени струны, от чего звук дребезжал. Но Шаст никогда не снимал их, доставая гитару. Арсений несложными подсчетами выяснил, что с их последней встречи прошло больше четырехсот дней, хотя было бы действительно поэтично, если бы прошло три сотни дней. А ещё он понял, что после всех открытий, сделанных в Петербурге, он может классифицировать свои чувства, которые испытывал к Антону раньше и испытывает сейчас.

Но когда я нахожу, что ты всего важней Становится еще страшней

Антон поднял голову и улыбнулся. Это не совсем дружеские чувства.