Не спрятаться в сети от пустоты квартир, От незабывшихся имен. Чужой свет окон далеко.
Больше они не разговаривали. Не о чем было, да и заняты другими делами. Арсений целовал так ласково и мягко, что у Антона в голове взрывалась галактика от нереальности происходящего. Он сидит в комнате некогда лучшего друга, податливые губы которого трепетно сминает прямо сейчас. Конечно, Антон часто представлял себе это, но никогда не думал, что подобное действительно произойдёт. И что будет настолько хорошо. Арса, видимо, ничего не смущает, в отличие от Шастуна, который неуверенно кладет руки на талию парня, чтобы удержать равновесие. Старший тянет его за плечи на себя, падая на кровать. Антон не сразу понимает, что от него хотят, поддается, но ударяется об коленку друга и разрывает поцелуй, тихо ойкнув. Заметив, что он практически лежит на Арсении, расположившись между его ног, парень сразу заливается краской, но не отстраняется, а прячет смущённую мордашку в изгиб чужой шеи. Как же сладко пахнет апельсинами. Арс тихо смеётся, запустив пальцы в непослушные русые волосы. — Стесняшка, — гладит по голове, чмокает в висок и видит, что уши того сродни спелым помидорам по цвету. Антон что-то неразборчиво бубнит, но это теряется между загорелой кожей Арсения и подушкой. — Что? — переспрашивает последний. — Не стесняшка я, — Шаст приподнимает голову, нерешительно глядя на… Друга? Не хочется его больше так называть, даже в своих мыслях.Когда сползает ночь на сонные дома, Когда стихает шум дорог…
Зелёные глаза светятся от нескрываемого счастья. Арс скользит пальцами по скулам, нежно беря за подбородок. Лицо всё такого яркого оттенка, что сливается с зацелованными губами. Арсений не сдерживается и подаётся вперёд, касаясь их мимолётно. — Сень, — тихо зовёт Антон. А сам тоже взгляда оторвать не может, несмотря на свою стеснительность. Ерзаёт, устраиваясь на чужом теле поудобнее. Арсу тяжело, но он терпит, хотя хочется скинуть того с себя и прижаться к тёплому боку. — Что? — Мы теперь, получается… Встречаемся? — Получается, что да. Встречаются. Антон радостно хихикает и вновь вовлекает в поцелуй уже своего парня, а не просто лучшего друга. Это похоже на тот анекдот, начинающийся со слов: «Давай станем больше, чем друзья?» Арс облегчённо выдыхает, отвечая ему, потому что младший приподнимается, переносит тяжесть на руки и больше не давит на грудь. Свободной рукой Шаст уже смелее сжимает стройную талию, бока, задирая свою же худи, но не переходит границу ненавязчивых прикосновений. Не любит торопиться, и Арсений его полностью поддерживает, поглаживая за ушком, находя чувствительное местечко. Антон млеет.И слышно, как стучит внутри, Сбиваясь на неровный ритм.
Арсений смеётся. Антон ненасытный, никак не может оторваться от чужих губ, пока ему мягко не намекают, что они уже стёрты до мозолей. Точнее, Арс прямо говорит, что завтра не Апокалипсис, и Шастун ещё успеет его зацеловать до смерти, но не сегодня. Юноша хочет обиженно отвернуться, однако, слезая со старшего, заваливается на бок и падает на пол. Арс, смотря на это взъерошенное и не ожидавшее такой подставы чудо, смеха сдержать не может. «Чудо» дует щеки, недовольно глядя на своего парня, от этого становясь лишь только милее. Арсений, успокоившись, приглашающе распахивает объятия, а Антону второй раз повторять не надо, он мигом забирается обратно на кровать. Хорошо. Самое подходящее слово. Невероятно хорошо. Приятно. По-домашнему. Уютно. Они переплетают ноги, прижимаясь друг к другу. Шаст утыкается в грудь старшего и довольно издает звуки, похожие на мурлыканье и сопение одновременно. Арс его обнимает, наблюдая за полосками света, проникающими между шторами. Солнце уже садится, в комнате становится совсем темно. И так тихо. Во всем доме были слышны лишь урчание Антона и неспешное чавканье кота на кухне. Арсений мысленно усмехнулся их схожести. Из приоткрытого окна раздаются разговоры детей, их весёлые крики и звон велосипедного гудка, но и те быстро смолкают. — Ты чего такой довольный? — Попов не мог видеть, но чувствовал даже через одежду Антонову улыбку до ушей. — Я ждал этого лет с тринадцати. — Подожди, что? — Арсений напрягается, что сложно не заметить. — Я влюблен в тебя с тринадцати лет, — повторяет Антон, отстраняясь, чтобы взглянуть в неверящие глаза. — Что? Не то, что я прям пиздец влюблен в тебя был, как сейчас, но ты мне нравился до подгибающихся коленок. — А сейчас? — Они и сейчас подгибаются, но я вроде как привык, что у меня всегда такое состояние рядом с тобой. — Нет, я про другое… Шаст непонимающе хмурится. — Я тебе нравился. — А сейчас я пиздец влюблен. Говорил же уже, — он пытается выглядеть уверенным, однако краснеющие уши выдают с потрохами. — Когда ты вернулся, понял. Арс, ну, что ты? Сколько ещё раз мне сказать, что я без ума от тебя? — Бесконечно, — парень даже теряется от такого ответа. — Я бы тебя ещё раз поцеловал, но у меня губы болят невозможно. Антон глупо хихикает и вновь прижимается к парню, оставив мимолётный поцелуй на шее. Он чувствует, что почти засыпает, однако всю идиллию портит урчание желудка и хохот Арса. Пользуясь их удачным положением, Шаст тыкает ему под ребра, выражая свое негодование. Со всеми страстями и драмами у него после обеда не было возможности покушать. С тех пор прошло уже около шести часов, а это непозволительно много. — Антон, ты там китов разводишь? — Ну, извините, на ужин у меня был только ты, — ворчит он. Арсений усмехается. Шастун готов занести этот день в список лучших только из-за того, как часто он сегодня слышал смех парня. — А что же ты не сказал, что хочешь есть? Я бы тоже поел. — Да вот знаешь, у меня рот был занят. Арс щелкает его по носу и не без усилий выпутывается из цепких рук под недовольные стоны Антона, который вставать вообще не хочет.Хочется тепла И чая, знаешь, только и всего.
В холодильнике есть лишь только рис, на который у Антона аллергия, а от яичницы он отказался. Пришлось варить ему макароны. Пока Арсений стоит у плиты и меланхолично помешивает макарошки в воде, Шаст подходит сзади, кладет голову на плечо, а руками забирается в карман своей же худи. Не то, чтобы он мёрзнет в +20, но однозначно теплее. Стоит закрыть окно. Ветерок колышет занавески и обдувает холодом босые ноги. — Ты решил за день повторить все стереотипные взаимодействия парочек, — Арс бодает парня головой, но тот игнорирует, что-то ища в кармане. — Сигареты потерял? — Нет, Сень, а где фотка? — Из Питера? — Да. — На столе лежит. Выложил зачем-то и забыл, — пожимает плечами, задевая Антона по подбородку. Последний морщится, потому что прикусил язык. — Там же и сигареты твои. Точнее, твои я почти скурил все, пришлось новые покупать. — Это Пашины, — отвечает Шаст, заметно расслабляясь, узнав, что с фотографией все в порядке. — Я такие тяжёлые не курю. Ладно, я ему всё равно должен, верну теперь. Подожди, ты скурил почти всю пачку? — И вновь этот удивленный тон, — Антон притягивает его ближе. Арсений откладывает ложку, отвлекаясь от готовки, и разворачивается в руках юноши, приобнимая его в ответ. — Тебе так важна та фотка? — кивок. — Почему? Шаст не сразу находится с ответом. Задумчиво смотрит в голубые глаза и молчит. Вроде бы в их отношениях настал тот период, когда им уже нечего скрывать, все карты на стол. У Антона и так немного секретов от друзей, ведь все его чувства и эмоции считываются мгновенно, будто они написаны на лбу. По всем этим причинам он хочет ответить, насколько важна ему обычная их совместная фотография, которых не так много, однако по неведомым причинам мнётся. Непривычно, что некоторые чувства больше скрывать не надо. Арс нежно отталкивает от себя Антона, не торопя его, и пробует макароны, после чего выключает газ. Где-то в углу холодильника находятся сосиски, спрятанные бабушкой, чтобы пореже всякую гадость ели. Если хочешь — то всё равно найдешь. Пока Арсений печется над ужином, Шастун просто наблюдает за ним, не решаясь нарушить эту идиллию. Залипает на его широкие плечи, стройную талию (раньше он был попухлее. Так на него студенческая жизнь повлияла?), очерчивает взором округлые ягодицы. Теперь можно. Арс словно чувствует на себе назойливый взгляд, оборачивается, но встречает только невинную улыбку. — Так что? — повторяет свой вопрос, наконец, поставив две тарелки на стол и усевшись на соседний стул. Антон, успевший уже забыть про их разговор до этого, замирает с вилкой на весу и склоняет голову к плечу, делая вид, что задумался. — Что? — Почему тебе важна та фотография? — Потому что на ней мы, — парень просто пожимает плечами и продолжает трапезу. — И это всё? — Ты сам знаешь, что мне понравилась поездка. — И это всё? — повторяет Арс упрямо. — Много будешь знать — скоро состаришься, — парирует Антон, прожевав. — А ты и так старичок. Шаст тыкает его в бок, за что сам чуть не получает вилкой в глаз, но при этом громко смеётся, любуясь обиженным Арсением. Тот, задрав голову, и не смотрит на парня, жуёт макароны, однако после ещё одного тычка не может сдержать улыбки. Он чувствует, что пятая точка у него слипается от сладости этого дня. Антон та ещё конфетка.Накрывает мгла — Просвета нет, и страшно. Оттого Мне нужна твоя рука.
Шастун предлагает включить фильм, чтобы просто так не валяться, «а то я засну и проведу с тобой меньше времени в сознании». Арсений, естественно, отказать не может, убирает тарелки в раковину, обещая помыть попозже, про что забывает уже через пару минут, когда садится на кровать под одеяло рядом с Антоном, а на коленях у них лежит ноутбук с поставленным на паузу фильмом Марвел, ведь до сих пор все не посмотрели. Младший недовольно ведёт плечом от холода, кладёт голову на грудь Арса и вновь переплетает их ноги, заставляя юношу вскрикнуть. — У тебя ноги ледяные! — жалуется он сразу же и выпутывается из объятий, чтобы закрыть окно. Антон уже здесь, так что оно ему не понадобится. Заодно выглядывает за шторку. Погода стремительно ухудшается, всё небо заполнили тучи, а в воздухе пахнет дождём. Но Арсений улыбается. Что может быть лучше, чем под звуки дождя смотреть фильм в обнимку со своим парнем? Поэтому он мгновенно возвращается обратно на кровать, тихо ойкая от холодных конечностей Шастуна. Тот ещё запускает не более теплые руки под худи старшего. Без намеков — просто греет. И, кажется, начинает довольно мурчать.А мне так… Хочется тепла.
Антон всё же засыпает, даже не досмотрев фильм. Арс захлопывает крышку ноутбука и аккуратно убирает его, стараясь не разбудить парня. В этот момент, наконец, слышится звук стука капель о стекло. Арсений сползает пониже, чтобы голова была на подушке, чмокает Антона в лоб и тоже засыпает под тихую мелодию дождя. Попов столько раз за это лето ночевал в обнимку с другом, но в этот раз всё ощущается по особенному. В этот раз он засыпает в объятиях своего парня, отчего даже сердце будто тише стучит, чтобы не разбудить его. Он не может подавить глупой, но счастливой улыбки.