В погоне за солнцем

Стояло душное июльское утро. Солнце ещё не успело подняться высоко, но уже палило нещадно. День обещал быть неимоверно жарким. Белые стены замка Хэбён, кое-как остывшие за ночь, снова начали нагреваться. Дувший с моря ветер также не спасал, ибо был горяч, словно подымающийся над кипящим котлом пар. Летняя резиденция короля Дэчжуна, обитатели которой не далее как полчаса назад окончили завтрак, в очередной раз превращалась в некое подобие печи, и придворных не покидало ощущение того, что они лишь начинка для пирога, которая вот-вот должна зарумяниться. Их утешало лишь одно — в столице сейчас было ещё хуже. В саду замка, впрочем, стояла благодатная тень, но Бэкхён всё равно обливался потом, хотя его тонкая рубашка была широко распахнута. Напрягшись всем телом, принц не сводил глаз со своего младшего брата Бэкхо, который, стоя рядом с деревянным мечом наперевес, примеривался для очередного удара. — Ну же, давай, — подбадривал Бэкхён, видя его неуверенность, — бей, не бойся. Ты должен делать всё быстро. Во время настоящего сражения тебе будет некогда думать. Бэкхо собрался с силами и начал свою несмелую атаку. Его старший брат, державший в руке такой же деревянный меч, без труда отводил все удары. — Сильнее! — кричал он. — Представь, что я враг! Разозлись на меня! Ну же! Бэкхо насупился, как будто бы действительно был сердит, и стал бить с большей мощью, но более беспорядочно. Бэкхён улыбнулся. — Хорошо, так намного лучше. Не останавливайся! Покажи мне, что ты не слабак! Продолжая таким образом подначивать брата, Бэкхён отступал назад, блокируя удары. За поединком принцев наблюдали трое: королева Бён Сонхи, Сехён и Чанёль. Королева очень беспокоилась, следя за сыновьями, и всё время порывалась прекратить сражение и увести Бэкхо, который, хотя ему и стало намного лучше за последний месяц, всё ещё казался ей слабым и уязвимым. Она очень боялась, как бы чего не случилась, и не находила себе покоя, тревожно теребя в руках кайму шёлкового платка и поглядывая на Сехён в лице которой старалась найти опору. Но принцесса, глубоко о чём-то задумавшись, не замечала волнений матери. Чанёль же с явным интересом наблюдал за развитием событий и, судя по всему, тоже не имел ничего против происходящего. Королева Сонхи, не видя поддержки ни с чьей стороны, металась от одного дерева к другому, не сводя глаз с сыновей. При этом подбородок её нервически подёргивался, а губы совсем побелели. Тем временем Бэкхо, вырвавшийся окончательно из-под надзора матери, абсолютно забылся. Подстрекаемый Бэкхёном бить как можно сильнее, он, казалось, вошёл в раж и сыпал удары направо и налево. Он размахивал мечом с каким-то злобным отчаянием, переходящим порой в остервенение, и пару раз Бэкхён едва сумел увернуться от деревянного клинка. Он даже и не подозревал, что в его брате так много силы, так много скрытых эмоций, которые он сейчас яростно выплёскивал наружу. Бэкхён продолжал отступать. Он уже порядочно устал и в какой-то момент, оступился, поскользнувшись на влажной траве. Он неуклюже осел на землю, тяжело дыша. Бэкхо победоносно вытянул меч перед собой, так что его тупое деревянное остриё оказалось прямо у лица старшего брата. — Я выиграл, — гордо улыбнувшись, сказал он и с поистине королевским величием посмотрел на Бэкхёна. Юноша улыбнулся в ответ. — Ты молодец. Мне ничего не остаётся, кроме как признать своё поражение. Ты стал атаковать намного лучше. Однако сумеешь ли ты как следует обороняться? Иди, передохни немного, а затем посмотрим, получится ли у тебя отразить мои удары. К Бэкхо подлетела перепуганная мать и быстро увела его, расспрашивая, всё ли с ним хорошо и бросая на среднего сына не вполне довольные взгляды. Впрочем, Бэкхён сделал вид, будто бы не замечает этого явного недовольства. — Всё ли с вами в порядке, ваше высочество? — спросил Чанёль, подавая руку принцу. — Нет повода для беспокойства, господин виконт. Я чувствую себя прекрасно. Бэкхён поднялся, опираясь на поданную ему руку и потирая ушибленное место. — Откровенно говоря, — признался Чанёль, — вы так распалили брата, что он порядком разошёлся. Когда вы упали, мне показалось на секунду, что он попытается добить вас на земле. Я даже думал было броситься на помощь. Бэкхён рассмеялся. — Вы что-то слишком впечатлительны, виконт. Неужто вы думаете, что Бэкхо способен на подобное? — Не думаю. И всё же, как я говорил, на секунду это показалось мне вполне возможным. — К счастью, всё закончилось вполне благополучно, — широко улыбаясь, ответил Бэкхён и поднял свои чёрные глаза на Чанёля, — вам не стоит так сильно переживать за меня, — и он снова тихонько засмеялся, обнажая ряд белоснежных зубов. Губы Чанёля тоже тронула улыбка. — Вы в последнее время много времени проводите с младшим братом. Бэкхён печально вздохнул. — Не хочу, чтобы он жил, слыша одни лишь вздохи докторов и стоны матери. Не хочу, чтобы сидел в покоях целый день. Пока у него есть силы, я хочу показать ему лучшую жизнь. Пусть хоть немного порезвится. Пусть почувствует себя таким же ребёнком, как все. Ведь он, должно быть, глубоко несчастен, Чанёль, ибо лишён всех тех радостей, которыми были полны наши юные годы. Будь я на его месте — умер бы давно. Только не от болезни, а от тоски. После этих слов повисло тяжёлое молчание. Бэкхён с мрачной задумчивостью глядел вдаль, обтирая рукавом пот со лба и оправляя растрёпанные, прилипшие к влажным вискам волосы. — Честно говоря, — сказал он, — я рассчитывал, что, заботясь о Бэкхо, смогу также снискать расположение матушки. Но она совсем не рада моему влиянию на брата. — Она тоже волнуется за него, только иначе, чем вы. — Да, я знаю. Солнце поднималось всё выше и выше. Жара разгоралась. «Скоро станет совсем невыносимо, — подумал Бэкхён, — нужно поскорее начинать, а то матушка совсем запретит нам с Бэкхо тренироваться». Принц хотел было направиться к брату, который отдыхал, расположившись под деревом неподалёку, как вдруг заметил, что со стороны дворца к королеве приближается Чхве Чжину. «Слишком жарко для прогулок. Кажется, он тут неспроста», — и Бэкхён со смутной тревогой вгляделся в силуэт первого министра короля, который невозмутимо беседовал с Бён Сонхи. Быстро сообщив ей что-то, он увидел принца и направился к нему. Юноша нетерпеливо пошёл ему навстречу, чувствуя, как на душе становится всё более и более неспокойно. — Позволю себе ещё раз пожелать вам доброго утра, ваше высочество, — сказал, приближаясь, Чжину, — сегодня, право, совершенно невозможная жара. — Такая же, как вчера, — сухо ответил Бэкхён и, всем свои нутром чувствуя неладное, задал так сильно волновавший его вопрос, — что случилось? Министр скорбно покачал головой. — К его величеству только что прибыл гонец. Дела в Мунчжэ идут из рук вон плохо. Бэкхён с волнением взглянул на Чанёля. Виконт нахмурился, черты обозначились резче на его смуглом благородном лице, и он ждал продолжения речи Чжину с той обречённостью в глазах, с какой обвиняемый выслушивает смертный приговор. — К сожалению, — продолжал министр, — Но Мухён начал собирать войска для повторного похода на Пэкчо. — Так скоро? — спросил Бэкхён, оторопев от неожиданности. — Но ведь мы рассчитывали, что это произойдёт несколько позже. — Увы, всё так. Мятежникам удалось разгромить армии других феодалов быстрее, чем мы могли предположить. Некоторые из них даже не сопротивлялись и решили сдаться до начала битвы. — Но как же так?! — воскликнул принц. — Они ведь были против восставших! — Боюсь, — сказал Чанёль, — они не захотели рисковать своими людьми. Они знали, что им не выстоять и решили, что сражаться вовсе нет смысла. Своя рубашка ближе к телу. В конце концов, им всё равно, кому платить налоги, они обеспокоены лишь тем, чтобы сохранить за собой свои земли. — Предатели! — с ненавистью произнёс Бэкхён. Лицо его исказилось от гнева. — И что же сказал его величество на этот счёт? — Что же он мог сказать? — развёл руками Чжину. — Надо признаться, он не слишком-то удивился подобному развитию событий. Я бы даже сказал, он принял это как нечто само собой разумеющееся. — Но неужели он ничего не предпримет в такой ситуации? Чжину ничего не ответил, только неопределённо повёл головой. Бэкхён с состраданием взглянул на Чанёля. Виконт был мрачен и тих. По его сведённым к переносице бровям и частому дыханию можно было без труда догадаться, что он крайне зол. Принц никогда ещё не видел его таким. Даже когда Ким Хану оскорбил весь его род, Чанёль, казалось, не был так сильно взбешён. Его можно было понять: из Мунчжэ уже давно не приходило хороших новостей, последние же известия послужили очередным ударом. Бэкхён знаком попросил Чжину удалиться. Тот откланялся и, изнемогая от палящего зноя, направился в сторону замка. Подождав, пока он отойдёт на достаточное расстояние, принц заговорил. — Не отчаивайтесь, господин виконт, — сказал он с жаром, — быть может, всё не так плохо, как кажется. Быть может, когда наши армии прибудут в Мунчжэ, нам удастся переманить обратно на свою сторону этих предателей. В конце концов, они хотят быть с теми, кто победит. Нужно лишь убедить их, что победа за нами. — Даже если так, — ответствовал Чанёль полным злобного отчаяния голосом, — мы просто не успеем достигнуть Мунчжэ в нужные сроки. До начала похода ещё две недели. Ещё около недели займёт путь до Пэкчо. Но Мухён за это время без труда захватит крепость, и тогда уже будет поздно кого-либо уговаривать. Одно дело сражаться в поле, а другое — пытаться взять неприятеля в крепости, будучи со всех сторон окружённым его приспешниками. Боюсь, мы ничего не сможем сделать. — Не может этого быть! — горячо воскликнул Бэкхён, хватая виконта за руку и заглядывая ему прямо в глаза. — Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать! В конце концов, правда на нашей стороне. — Правда на стороне того, кто побеждает, — холодно сказал Чанёль, — если вы помните, во время дуэли с Ким Хану правда тоже была на нашей стороне. И что же? Если бы не счастливый случай, вы бы погибли от руки негодяя, и никто не посмел бы сказать, что он не прав, пусть даже он прикончил бы вас таким бесчестным способом. Жизнь — не сказка, ваше высочество, вы должны это понимать. И не всегда везёт тем, кто прав. Куда чаще везёт тем, что сильнее. Нужно признавать это и смотреть трезво на обстоятельства, которые, надо сказать, складываются отнюдь не в нашу пользу. А теперь позвольте удалиться, ваше высочество. Я бы хотел побыть один. Рука виконта выскользнула из ладоней Бэкхёна. Чанёль низко поклонился и вскоре исчез в зарослях сада. Принц остался в одиночестве. Он лихорадочно теребил край своей рубахи, глаза его рассеянно бегали по линии горизонта, будто что-то искали; пересохшие от жары губы шевелились, будто бы юноша пытался что-то сказать. Никогда ещё Бэкхён не видел виконта таким угрюмым и расстроенным. Конечно, его можно было понять — кому будет приятно, когда его малую родину разоряют, когда отбирают земли твоих предков, тебе по праву принадлежащие? И всё же принц считал, что Чанёль сильно преувеличивает, говоря, что ничего нельзя сделать. Это не так. С десятитысячной армией можно сделать многое, особенно, если правильно ей управлять. И почему виконт Пак, будучи хорошим военачальником и превосходно зная местность, заранее считает битву проигранной? Разумеется, если Но Мухён успеет взять Пэкчо, справиться с ним будет сложнее. Но это отнюдь не значит, что с ним нельзя будет справиться совсем! «Нет, мы обязательно одержим победу! — подумал Бэкхён. — Мы должны!» Он сорвался с места, быстро побежал по направлению к замку, в одно мгновение нагнал Чхве Чжину, неторопливо плетущегося к белым стенам, и окликнул его. — Господин Чхве, — решительно сказал он, обращаясь к главному министру, — я должен срочно видеть государя.