Война трёх миров

Вдалеке раздался гулкий звон, что с каждым дуновением ветра уносился всё дальше. Лёгкий свет солнца приятно щекотал лицо, десантники резво бежали на обед в предвкушении долгожданного перерыва. Пение птиц на секунду стихло, внизу послышались тяжёлые шаги. Сквозь сомкнутые веки Эмили смогла опознать по звукам Брюса: он как всегда что-то невнятно ворчал себе под нос. — Эмили, твою мать, слезай сейчас же! — завопил парень. — Дай поспать, а! — Все тебя одну только и ждут! Я жрать хочу, слезай, блядь! — Кто из нас действительно блядина, так это ты, — ловко отмахнулась девушка. — У меня обеденный перерыв, идите сами. — Ах, ты ж су-… — Слезай, пожалуйста, это приказ, — перебил Брюса кэп. Неприятно поморщившись, девушка, привстав, открыла глаза и, выглянув с крыши, увидела злого, как собака, Брюса и капитана. Закатив глаза, с кислой миной недовольства начала слезать. Даже в обеденный перерыв покоя не дают. — Ты что, на солнце перегрелась?! Могла бы ещё час не слезать? — молился блондин. — Ты прав, в следующий раз слезать не буду, — согласилась с доводами горе-напарника девушка. — Пошлите уже, успеете ещё поссориться, — с насмешкой выдал Уилл. Потерев глаза и лениво зевнув, кареглазая всё же пошла вместе с парнями, перед этим оценив их подуставший вид. Похоже, что опять тренировались: насквозь мокрые. Дорога в столовую была довольно-таки короткой — всего пятнадцать минут, и троица прибыла в пункт назначения. Вокруг толпились люди и яуты, неприятная какофония ударила по барабанным перепонкам. В помещении было до одури душно и жарко, находиться здесь было невыносимо. Раздражённо цокнув языком, девушка поспешила за парнями, дабы не потеряться. — Ну вот, что и требовалось доказать… Свободных столиков не сыщешь, — утвердился Брюс. — Ещё не всё потеряно, можно попытаться найти остальных или же- Не успел Уилл закончить мысль, как его окликнул Ларри из другого угла столовой. Присев к остальным, команда уже полным составом обедала… ну, почти полным. Все яутжа избегали людей и предпочитали держаться от них подальше даже во время обеда. Смотря на весь этот беспорядок трезвым взглядом, ей хотелось только одного: покинуть всех и остаться наедине с собой. Достав наушники и включив песни любимой группы, Эмили опустила свою голову на руки, тем самым обеспечив себе спокойную дрёму. Поддавшись порыву, она полностью отдала свой разум мелодии, не замечая окружения. Громкие бит и слова, словно проигрыватель, восстанавливали текст в памяти предложение за предложением. — В ближайшее время мы получим новое задание. После успешной зачистки «Рамеса» нас решили отправить в заражённый город, — начал Уилл. — Я пока ничего не могу сказать, но единственное знаю наверняка: мы там застрянем надолго. Территория будет намного больше колонии, подорвать улей мы также не сможем, придётся передвигаться по городу и группами зачищать поражённые области. — Город? Да ладно тебе, кэп! Мы чудом выжили на прошлой миссии, а нас уже посылают на новое задание! — изливал душу Ларри. — Чёрт, чувствую дежа вю, — не остался в стороне биолог. — Полагаю, бессмысленно жаловаться… И всё же очень странно то, что десантников так просто используют, — заключил Дюк. — Здесь происходит что-то очень странное, и если в прошлый раз это могло быть просто совпадением, то сейчас я уверен, что это касается всей армии. — Похоже, что сейчас выражение «пушечное мясо» актуально как никогда, — поддержал Брюса Хью. Десять минут спустя голова трещала от заполонившего уши шума, мелодия уже не отвлекала, а давила на мозги всей своей тяжестью. Когда перед мутной пеленой сомкнутых век начали образовываться цветные пятна, девушка решила, что на сегодня с неё достаточно и шумного общества людей, и непрекращающейся жары. Встав, она неохотно сложила обед в бумажный пакет и со всей своей скоростью сонной черепахи закинула его в свою берлогу. После всей этой беготни Эмили уже с пустой головой плелась в ближайшие заросли леса. Кроны тропических деревьев хоть немного, но закрывали собой лучи пылающего солнца. Место, куда приземлился дрейфующий корабль «Арес» — LV — 166. Наземной части базы повезло быть построенной почти на самом экваторе, из-за чего местный климат больше походил на настоящее во всём его проявлении пекло. Несмотря на то, что люди умирали от жары, яуты здесь чувствовали себя более чем хорошо: сняв всю свою экипировку, они полуголыми свободно ходили по окрестностям, при этом успевая ещё и загорать! Эти гады, никого не стесняясь, просто ложились на ближайшие камни пузом вверх и загорали! И ладно бы только это, так все ближайшие водоёмы в первый же день после прибытия оказались нагло оккупированы этими чешуйчатыми монстрами! Это был первый раз, когда их расовые различия стали настолько ощутимыми, и само собой разумеется, что десантники не оценили подобного соседства. Без конфликтов не обошлось. Для обычного человека подобные дни были в порядке вещей, но для десанта это был довольно-таки разгульный образ жизни. По прибытии на планету все старались сполна насладиться свободой и свежим воздухом, все, но не Эмили. Подобная «суета» раздражала её не меньше, чем бредни трезвого Брюса. Почему трезвого? Да потому что в пьяном состоянии его лучше вообще не видеть, от слова «совсем». Пока парни тренировались днями напролёт, устраивая бои без правил за спиной начальства, девушка коротала своё время за дневным сном и чтением старых книг. В принципе, весь список её занятий на этом заканчивался, конечно, чтобы жизнь сахаром не казалась, капитан таскал её время от времени с собой, но зачастую подобные прогулки ничем хорошим не заканчивались. Другое дело было смотреть на суетливых людей с высоты птичьего полёта, ленивым кошачьим взглядом цепляя полезную информацию. Особенно хорошо можно было наблюдать за тренировками, как людей, так и яутов, в этом они, в принципе, ничем не отличались. Разве что у яутжа можно было чаще смотреть рукопашные спарринги. Девушку поражало то, с какой злобой и энтузиазмом сражались пришельцы. Она не понимала их, казалось бы, возьми и грохни сейчас в самый подходящий момент, но как бы не так. Они любили растягивать битву, играться со своим противником, из раза в раз они ходили по тонкому лезвию, не страшась упасть. Это заставляет восхищаться и презирать их одновременно. Зачем так играть со смертью, разве они не боятся умереть? Если бы они знали, что такое настоящий страх, не шли бы на такой риск. Такое существование бесполезно, не ценишь свою жизнь — сдохни. Если ты не хочешь умирать, борись и живи. В чём смысл рисковать и ставить всё на кон ради какого-то жалкого сражения? Похоже, у них слишком разные ценности, хотя, даже если и так, то каким это боком должно касаться её? Всё же девушка была уверена в том, что яутжа здесь ненадолго, рано или поздно всё это закончится… Время, как всегда, бежало неимоверно быстро, не успеешь оглянуться, как вся жизнь пройдет мимо тебя. К сожалению или к счастью, шаг девушки не был столь же неуловимым и за временем не успевал. С минуты на минуту должна начаться серьёзная тренировка, как выразился Уилл, на которой все обязаны присутствовать, впрочем, как и на любой другой. Даже если и так, спешить Эмили явно не собиралась, а нагло пользовалась своим временем, любуясь красотой окружения. Вечнозелёный лес. Раньше девушка душу бы отдала, чтобы побывать здесь. Звезда грела эту планету круглый год, здесь не было «весны», «лета», «осени» или «зимы». Такое понятие, как пора года, в космосе давно позабылось, люди привыкли измерять течение времени только по календарю. И даже так, это место было великолепно: природа, чистый воздух… С самого детства маленькую Эмми тянуло к лесу, так распорядилось с ней её сердце и душа. Такую тягу можно было понять, с её отстранённым характером подобное поведение казалось весьма оправданным… Или нет?

***

Стоя на коленях в грязной, кровавой луже, я держала сестру на руках, её светлые ресницы подрагивали от холода и боли. Курточка не помогала, а глаза вновь и вновь наполнялись горькими слезами. Я очень боялась. Лизи прижимала к моей груди свои маленькие ручки, обнимая, словно в последний раз, а я стояла и, смотря на неё, не знала, что делать. Моей сестре плохо, я должна что-то сделать. Впервые в жизни я настолько пожалела, что сестра родилась глухой, она не могла мне ничего сказать. А я плакала, смотря на этот ужас, и дрожала; за последние несколько часов на меня свалилось слишком много всего… Мама… Наверняка я её очень разочаровала… Что я могу сейчас сделать? Ничего. Я крепко обняла сестрёнку и прижала к своей груди, в которой с бешеным ритмом стучало сердце; Лизи плакала. Я пыталась её утешить, но, когда увидела её лицо, оцепенела. Она кашляла кровью. На маленьком детском лице застыла алая дорожка, а огонёк в глазах начал гаснуть. В голове возникали лишь вопросы: «Что происходит? Лизи заболела? Почему ей плохо? Как я могла такое допустить?». Не успела я опомниться, как её маленькая грудь с хрустом разорвалась, и -… Мои глаза закрыла алая пелена… Я не хочу это видеть… Нет… — Лизи, очнись… — шёпот прорезал тишину. Голову накрыл туман, губы дрожали в безмолвных попытках сказать ещё хоть что-то. Капли дождя вперемешку со слезами стекали с моих щёк, падая на лицо моей сестры. Это моя вина. Осознание больно кольнуло, живот скрутил спазм, а в горле встал ком. Я отказываюсь в это верить! Это невозможно… Как это могло произойти?.. … Перед глазами на мятой траве сидела моя сестра, на её лице застыла улыбка. Она не умерла. Пустой лес заполонил крик. — Очнись, очнись, очнись, очнись!.. — словно молитву выкрикивала девочка. Но сестра молчала. Тело дёргалось в истерических конвульсиях, окровавленные руки не отпускали тельце. Вмиг всё стихло. Внутри что-то с громким треском разорвалось на осколки. Опустошение. Безжизненные глаза смотрели на тело. Словами нельзя передать всю боль и ужас, что я ощущала в тот момент. Мне было до одури плохо, хотелось кричать, метать и плакать. Я пыталась достучаться до рассудка, пыталась понять. Я ненавижу себя за это.

***

Сидя на лавке возле тренировочного ринга, Эмили, тяжело дыша, слушала противный звон в ушах, рука тут же легла на сердце, крепко сжав ткань. Воспоминания мелькали перед глазами, мутными очертаниями отпечатываясь в сознании. Крепко сжав автомат в левой руке, девушка привстала. С минуты на минуту начнётся матч, «Церберы» предложили «Падшим» совместную тренировку. Без промедления прошагав в сторону арены, девушка встала рядом с Бриджет. Арена представляла собой площадь размером с футбольное поле, в некоторых местах вместо земли здесь был песок и вода, что, безусловно, препятствовало прохождению лабиринта. Каждая из сторон имеет на своей стороне флаг: «Падшие» — синий, «Церберы» — красный. Команда, что первой сорвёт вражеский флаг, побеждает. Правила предельно просты и прозаичны, оставалось только одно: победить. — По свистку выдвигаемся, — строго молвил кэп, — всё как мы договаривались. Молчаливо кивнув, Эмили напряглась: её одолевали странные ощущения. По большому счёту, ей было плевать на происходящее прямо здесь и прямо сейчас, но ответственность за проигрыш тогда лежала бы на её плечах. Очень не хотелось подводить Уилла и команду, эта до боли банальная мотивация не раз сподвигла её на разные глупые поступки. Услышав долгожданный свисток, «Падшие» тихо выдвинулись. Дождавшись этого, девушка незаметной тенью проскользнула вглубь лабиринта. Прижавшись к стенке, она прислушалась, сзади резко подошёл парень, закрыв рукой её рот, и жестом показал молчать. Это был Брюс. Он до смерти напугал Эмили, но виду та не подала. — Разыгрываем комбинацию четыре и семь, — вдруг прошептала кареглазая. Хитро ухмыльнувшись, тот кивнул и выдвинулся вперёд, через метров тридцать послышался хруст стекла. «Подсечка», — тут же пронеслась в голове мысль. Смотря в оба, десантница передвигалась белой смертью, петляя от одной стены к другой. Присев, она прицелилась — прямое попадание запачкало красный бронежилет синей краской. Вражеский игрок присел в знак поражения. Брюс вывел ещё двоих. Постепенно команда прорывала путь к победе, пока в конце концов не застряла на конечном уровне баррикад. «Церберы» выстроились так, что любое неправильное движение со стороны «Падших» тут же пресеклось бы. Счёт был пять — четыре в пользу красных. В игре оставались два человека: Уилл и Эмили. Оказавшись зажатым, капитан жестом предложил сдаться, на что девушка только хмуро покачала головой. У них было маленькое преимущество: они знали местонахождение всех целей, а «Церберы» нет. Отступить было равносильно тому, чтобы сдаться. Ближе, чем сейчас, «Падшим» не удалось бы подобраться. Махнув рукой Уиллу, она схематично обрисовала в воздухе план действий и предложила рискнуть. Парень долго сомневался, но в конце концов согласился на поражение карим глазам девушки. Резко выпрыгнув с противоположного конца от парня, Эмили проехалась по земле под звук автоматной очереди. Короткий выстрел, и два участника покинули игру, остался капитан «Цербера». Не растерявшись, капитан выбил огнестрел из рук парня. Этого времени хватило, чтобы добежать к флагу. Сорвав столь желанный приз, Эмили победно развернулась к Церберу, демонстрируя свой средний палец. Маска скрыла широкую улыбку. — Молодец, — ухмыльнулся капитан. — Теперь я могу поспать? — спросила та. — Успеешь ещё поспать, смышлёныш, — поднимаясь по ступенькам к девушке, молвил Брюс. — Из-за тебя мне пришлось слиться под конец игры. — Но мы же победили, — возмутилась десантница. — Да, грех жаловаться, — теребя каштановые волосы, согласился парень. — Хорошая игра, парни! — пожимая руку Уиллу, прохрипел Цербер. — С «Падшими», уверен, мы не пропадём!

***

В ближайшее время предстояло пройти медицинский осмотр. Процедура, что повторялась каждый год. Боги, как Эмили её не любила, отвратительное чувство, когда тебе нужно раздеваться до нижнего белья и проходить через пять этапов стыда. На первых двух с тебя будут брать биологический материал на анализы, пичкать таблетками, а после — вкалывать редкою разновидность гадости, после которой кружится голова. Девушка ненавидела уколы, до глубины души, каждый раз подставляя свои руки под тонкую иглу шприца, она держалась, дабы не сорваться, не придушить доктора и не засунуть ему этот же укол в нужное место… Фантазии… Никто не сможет понять её опасливость, люди всегда обходят стороной то, что отличается от них, то, что они не могут понять. И даже так она намеренно идёт на этот риск, оправданно ли? Конечно же, нет, но мысль, что придётся покинуть армию, была куда страшнее уколов. Этот уголок галактики, где ежедневно умирают люди, царит неравноправие и власть, остаётся только для неё. Это место — дом, её семья — команда, разве дела могут обстоять лучше? За всю свою жизнь она не была настолько… Спокойной? Да, спокойной, за свою жизнь… Здесь безопасно, а пока рядом близкие люди, не страшно и умереть. Ведь как бы ни пытаешься себя обмануть, люди не переносят одиночество. Эта умиротворённость сводит с ума, невозможно жить без поддержки социума. Жестокая, суровая правда, такая она и есть во всей её красе. Стуча подошвой ботинок, она возвращалась к жилому блоку, петляя коридорами и срезая путь. Здесь было много людей, но они не могли помешать мыслям десантницы, они не могли испортить ей настроение. — Что ты носишь на себе, сопляк? — грубый мужской голос привлёк внимание девушки. — Как человек может носить тряпки яутжа, ещё и в армии? — поддержал второй. — Й-йа… У-уман… Ми-ир-р… — только и пытался выговорить странный тип. — Что ты там бормочешь? Внятно говори, Маугли, что, с пещеры вылез?! — переходя на крик, бесился десант. — Мы с яутами воюем, а он вырядился! Предателям зде-… Не успел договорить мужчина, как его перебили: — Извините, что здесь происходит? — подойдя, поинтересовалась Эми, осматривая присутствующих ледяным взглядом. — Девушка, не вмешивайтесь, мы здесь ведём переговоры, — грубо отрезал самый высокий. — Капитан моей команды просил привести этого человека на допрос, позвольте одолжить ненадолго? — не краснея, продолжала врать она. Косо глянув на её военный жетон, а после — на бирку, мужчина кивнул и, что-то быстро сказав своим ребятам, вопросил: — Какая встреча! Тебе, похоже, не впервой совать нос не в своё дело, а «Падшая»? — не понимая, к чему тот клонит, девушка напряглась. — Разве не из-за этого у тебя лицо разбито? — довольно щурясь, молвил десантник. Руки сжались в кулаки, отчего перчатки начали трещать по швам, ногти впились в кожу, прорезая ткань. Глаза резко забегали по окружающим, остановившись на довольной роже незнакомых имбалов. Наплевав на странного парня с высокой колокольни, девушка, отпихнув его, рванулась к здоровякам. — Хочешь проверить на прочность свою черепушку, уёбок? — огрызаясь, терпела кареглазая. — Воу-воу, полегче, сладкая, намордник треснет. Не желая больше продолжать этот цирк, мужик замахнулся, в стороне не остались и его друзья. Красная пелена застыла перед глазами, последующие воспоминания размыто отпечатались в сознании девушки. Единственное, что она видела — это разбитое лицо незнакомца, много крови. Хотелось закончить начатое, руки так и чесались расправиться с этими ублюдками. Но вдруг кто-то вывел её из этого состояния. Тряся за плечо, парень что-то невнятно бормотал, пытаясь достучаться до девушки. Будто в тумане взглянув тому в глаза, она увидела себя. Тёмные карие глаза смотрели на неё с явным беспокойством и непониманием происходящего. Вся былая злость будто исчезла, осознав, что только что произошло, Эмили взглянула на избитых парней и на свои окровавленные руки. Опешив, она схватила незнакомца за руку и потащила в заброшенный корпус. Остановившись в конце пути, она присела и с досадой, громко выругалась, руки тряслись, а паника захлестнула сознание. Всё происходящее будто происходило во сне, всё казалось ненастоящим, перед глазами поплыло. — Самка, меи’схвей тхе’мине’де, твей, — тараторил парень. — Что за ересь ты несёшь? — отдышавшись, рыкнула она. — Почему говоришь на языке яутов? Замешкавшись, парень начал хмуриться, будто старательно пытаясь вспомнить что-то важное. Его лицо приобрело необычайно грубый вид, и только сейчас девушка поняла, что этот парень — её одногодка. Выглядел он, мягко говоря… Не устрашающе, в комплекте с этим броня, что висела на нём, выглядела смешно. Детальнее рассматривая юношу, девушка отметила его заплетённые косы и шрам на носу, последний показался чем-то знакомым. — Й-йа. Стар-р-ах. Зши-и-знь, — тыкая в грудь спасительницы, протягивал парень. — Как тебя зовут? — косо глядя на пещерного человека, спросила она. Не поняв, чего от него хотят, как показалось девушке, парень наклонил голову набок, рассматривая её. «Мда, запущенный случай», — подумала та про себя. — Сьюит’де, — коротко молвил парень. — Мне нужно твоё человеческое имя, оно у тебя есть? — С-сэмюель. — Отлично, значит, слушай сюда, дружище, — вздохнув, она продолжила. — Я прекрасно понимаю, что вся эта ситуация кажется тебе очень странной, но, пожалуйста, давай сделаем вид, что ничего не было? — Н-но твей. — Чёрт, чёрт, чёрт… — схватившись за голову, ругала себя девушка. «Это была глубочайшая ошибка, нельзя, нельзя было так поступать, это подозрительно, нужно вести себя естественнее», — повторяла про себя Эмили. — Самка, им-йа. — Тц, Эмили, — закатив красные глаза, рыкнула она. После ответа от кареглазой не скрылось удивление на лице Сэмюэля, эта личность одним своим существом задавала столько вопросов, что это даже раздражало. После вспышки гнева хотелось развеяться, а лучшее для этого место — зал. Ничего больше не сказав, Эмили молча удалилась, грубо проигнорировав все попытки парня ещё поговорить. Она считала это наилучшим решением, к тому же, несмотря на весь свой необыкновенный образ, эта персона не вызвала у неё к себе интереса. В какой-то момент девушка поймала себя на мысли, что этот парень отвлёк её от собственных переживаний и проблем, что было странно. Очень странно. Не было ещё случая, когда незнакомец мог изменить её решение или ход мыслей. Ей плевать на всех, не считая близких знакомых. В сердце закралось странное чувство. Единственное, что было ей известно — это предупреждение. И зачем она только вступилась за него…?