No Tomorrow

Вчерашнее наводнение не оставило много следов на улицах. Хотя как размышлял Шисуи, выбираясь с улицы Яманака и направляясь к самой деревне, может быть, кто-то просто достаточно разозлился из-за воды, мешающей гражданским, и нанял шиноби, чтобы тот использовал водное дзюцу для очистки. По крайней мере, Шисуи не пришлось беспокоиться о том, как пробираться через воду к магазинам. Он не особенно любил прыгать по чужим домам без крайней необходимости: в отличие от мест, где все здания использовались как "тропы шиноби", в жилых районах было не очень вежливо топтать дома, где кто-то мог спать, независимо от того, насколько тихо шиноби мог бы там пройти. Далеко не один генин случайно использовал слишком много чакры и должен был платить за поврежденное имущество. Кроме того, как с любовью отметил Шисуи по одной из менее сдержанных тирад Иноичи (если разговор в возбужденной манере действительно можно было назвать тирадой, но это было близко к истине), это было своего рода камнем преткновения между шиноби и гражданскими лицами в Совете. Как бы там ни было, Шисуи не возражал пройти по «гражданскому» маршруту, даже если его пальцы были холодными, а дождь лил как из ведра. Он проигнорировал голос в своей голове, который винил его за скорый уход из дома Яманака. Его желудок начал давать о себе знать, недовольный пропущенным приемом пищи, поэтому, когда он вышел на площадь, Шисуи выудил из кармана несколько банкнот и взял бумажный пакет с мясными булочками у ближайшего продавца. Еда была горячей, обжигающе горячей, но Шисуи был мастером Великой техники огненных шаров с шести лет (он сам дышал пламенем на похоронах своих родителей и не нуждался ни в чьей помощи, наблюдая, как два костра посылают искры в небо), так что неудобств это ему не доставило. Над головой снова прогремел гром. Сегодня на улице было немного оживленнее, возможно, потому, что люди смирились с тем фактом, что плохая погода, похоже, решила задержаться, и им тоже нужно было продолжать заниматься своими делами. Покупателям было еще рано выходить, но вместо этого школьники и взрослые, направлявшиеся на работу, сновали под дождем, как муравьи. Шисуи доел последнюю булочку с мясом, скомкал пакет и бросил его в ближайшую урну, когда сворачивал вниз мимо полицейского участка, и автоматически ускорил шаг при виде полицейских, идущих на работу. - Шисуи . А, черт . Глаза на мгновение закрылись. Разочарованный, но смирившийся, Шисуи замер на мгновение, прежде чем повернуться и встретить строгий взгляд дяди. Он изобразил поклон и попытался изобразить улыбку - не свою обычную широкую улыбку, потому что она почему-то раздражала Фугаку, а что-то непринужденное и настолько расслабленное, насколько он мог это сделать, не выглядя невнимательным. Фугаку был трудным человеком. - Доброе утро, Фугаку-сама. Начальник полиции уставился на Шисуи сверху вниз, хотя подросток был выше его ростом, и скрестил руки на груди, почти неслышно фыркнув, когда он достиг подножия ступенек полицейского участка. - Итачи нет уже три дня, Шисуи. Шисуи подавил желание рефлекторно сглотнуть и вместо этого придал голосу спокойный тон. Он опустил голову, ломая голову над тем, что, черт возьми, кто - то вообще делал в сентябре. - Он должен быть сегодня вечером, - успокоил дядю Шисуи так, как будто тот беспокоился об исчезновении сына, а не о том почему его наследник остался без присмотра. Шисуи не мог точно всегда знать где кузен, даже если бы захотел. Итачи, теперь, когда джонин задумался об этом, большую часть сентября выводил из строя наркоцепочку в стране Горячих источников. Произошло какое-то осложнение? Утечка? Вероятно, с дозами, сбрасываемыми в водопровод или что-то в равной степени усугубляющее и их ответственность. Скорее всего, он пошел с Какаши-сэмпаем, что, по крайней мере, объясняет отсутствие непристойной литературы в общежитиях. Фугаку, мягко говоря , не был доволен, но, поскольку он наклонил голову в сторону штаба полиции, а у Шисуи не было никакой возможности отказаться, он повел их вверх по лестнице, чтобы встать у дверей. -Как жизнь в общежитии?-его дядя изогнул бровь, и резкие морщины вокруг рта, казалось, смягчились. Может быть, Шисуи это показалось. Фугаку был хорошим лидером и сильным шиноби, и он всегда старался общаться с каждым Учихой в клане, как бы молчалив он ни был от природы. Шисуи не верил, что этот интерес был искренним. Фугаку на самом деле не спрашивал, как Шисуи нравятся общежития, но есть ли что-то интересное в Анбу. Опасаясь, что кто-то, обладающий достаточно хорошим слухом или даже просто зрением, чтобы читать по губам, может подслушивать, Шисуи пожал плечами. - Все в порядке, нужно немного привыкнуть, но после жизни в таком большом комплексе, как наш, у меня нет проблем с нахождением в обществе множества других людей. Фугаку, искавший скрытый смысл в словах племянника, был явно недоволен, но достаточно искусен, чтобы не показать этого. И, пронзив его мозг, как копье, идея довериться такому человеку, как его дядя, появилась сама собой. Это была еще одна навязчивая мысль, из тех, что обычно посещали Шисуи, когда он думал о том, что произойдет, если он попытается выплюнуть молнию вместо того, чтобы показать дяде свой большой огненный шар, или как быстро закончится его жизнь, если он выльет бутылку сакэ себе на голову вместо того, чтобы почтительно вручить ее. Шисуи даже представить себе не мог, как отреагирует дядя, если расскажет ему о случившемся. Кроме того, скорее всего, он объявит войну Конохе. А еще без устали напоминал бы о том, что Шуншин но Шисуи был пойман стариком при всей своей скорости и, конечно втрое усилил бы нагрузку на тренировках. - Приходи в дом сегодня вечером, - резко прервал его мысли дядя, и Шисуи вернулся в настоящее. Подросток взял себя в руки, расправив плечи и подчеркнув небольшую, но заметную разницу в росте между ними. -Я не могу, - извинился он, почтительно склонив подбородок. -Я помогаю Иноичи-сэнсэю с реорганизацией архива. Губы Фугаку скривились. -Разве отдел дознания не работает днем, как обычные люди? Я полагаю, вы будете работать допоздна?- Он не стал дожидаться ответа Шисуи. -И именно поэтому ты направляешься к территории клана, не так ли? - Он мотнул головой в сторону улицы перед ними и, поймав нескольких офицеров, слонявшихся поблизости и явно подслушивавших, рявкнул на них и провожал взглядом, пока они все не вбежали в участок. Затем он снова посмотрел на Шисуи. - Иди и делай свою работу сейчас, а потом приходи в дом. Шисуи тут же послушно кивнул и, еще раз неглубоко поклонился и негромко произнеся "Фугаку-сама", спрыгнул на улицу и позволил себе погрузиться в поток пешеходов. Его дядя бросил один прощальный взгляд, как будто бросил последний кунай только потому, что он остался в его руке, а плечи Шисуи были прямо там. -Это приказ , джонин! Шисуи махнул рукой в знак согласия и прыгнул на ближайшую крышу. Он пойдет в обход к дому Микото-оба-сама. …………………………………………………………………... В то время как столкновение с Фугаку не могло считаться удачным проишествием, Шисуи на самом деле считал такой поворот весьма удачным. Потому что, когда он прибыл в дом Микото, он застал ее, моющей пол в кухне, и никакого Саске в поле зрения. (он хотел и не хотел знать, поранился ли Саске вчера или нет. Значило ли его вмешательство что-то. Может быть, неведение и в самом деле было блаженством, но для Шисуи это была просто еще одна вещь, из-за которой его гиперактивный мозг скручивало в узел) Дом Учиха был большим и традиционным, всего в один этаж, и имел красиво вырезанную красную панель с веером Учиха, инкрустированным в нее над садовой аркой. Ошеломляющее зрелище, особенно на закате, когда свет заставляет его светиться. Шисуи обычно сидел на своем крыльце через дорогу и смотрел на него, пока солнце полностью не скрывалось за горизонтом. В палисаднике был чудесный огородик, а на заднем дворе-пруд с кои, в котором плавала рыба, любимица Саске. Его тетя была одета в укороченные садовые брюки и свободную блузку под рабочим фартуком, а ее волосы были собраны в пучок. Микото раздвинула ширмы в задней половине дома, позволяя потоку свежего воздуха пронестись прямо через кухню и чайную по соседству. Сама женщина сидела на корточках и скребла полы. Она, казалось, была довольна дождем, напевала тихую песенку с едва заметной улыбкой, украшавшей ее прекрасное лицо. Шисуи остановился, ему не хотелось прерывать ее. Если бы Шисуи пришлось использовать только одно слово, чтобы описать свою тетю, это было бы "изящно". Она обладала чувством собственного достоинства, не была снобом, как жена дайме или ее щебечущая свита придворных, и ее мастерство шиноби подчеркивало плавность каждого жеста. Но Шисуи также помнил то время, когда еще не родился Саске, когда Микото размахивала своими клинками, как серебряными лентами в воздухе, грозная и свирепая, как дракон . Теперь эти клинки были в отставке, прекрасно сохранились и гордо висели вдоль задней стены кабинета Фугаку. Микото переносила горе с достоинством. Во время Второй мировой войны она потеряла отца, родного деда Шисуи, и ее мать тоже умерла, когда Микото была подростком, оставив только ее и отца Шисуи - ее старшего брата - последнего из их ближайших родственников. Она тоже потеряла много друзей, Шисуи узнал это, когда рос, и удивлялся, почему она никогда не говорила о своей первой команде генинов и не проводила много времени за пределами кланового квартала. Он вспомнил потрясающую малиновую шевелюру, цвета дыхания Огня Учиха, и резкий лающий смех — это была высокая женщина со светлыми ресницами и широкой улыбкой и бицепсами, которые выпирали, когда она сжимала руки Микото-оба. А потом Шисуи вспоминает, как Микото плакала на кухне и много спорила с Фугаку-сама за закрытыми дверями. В те дни он выводил своих сыновей на улицу, притворяясь, что не замечает понимающего взгляда в слишком-старых-слишком-молодых глазах Итачи. Когда Шисуи встретил Какаши-сэмпая и случайно увидел те самые красные волосы в рамке на фотографии в общежитии, он понял немного больше. Когда он впервые встретил Наруто, грязного маленького уличного мальчишку со знакомой широкой улыбкой, которая вспыхнула, как солнце, когда Шисуи подхватил его и перенес шуншином обратно в свою квартиру, Пес-тайчо молчал, не в силах заставить себя прикоснуться к ребенку, а Шисуи хотелось плакать под маской, но он знал, что Хатаке учует запах соли, тогда он понял еще больше и сожалел об этом. Микото сунула тряпку в мыльную воду и снова отжала ее, прежде чем повернуться, чтобы вымыть коридор, сдвинув беспорядочное нагромождение детских сандалий к краю и смыв следы от грязи. Она подняла голову, почувствовав на себе чей-то взгляд, и удивленно заморгала, глядя на племянника. - Шисуи-кун, - она бросила тряпку и вытерла руки о фартук. -что ты делаешь? Почему стоишь на пороге? - А-а ... - Шисуи внутренне поморщился, прошел через сад, обогнул помидоры и встал перед ней. Он не стал подниматься, сознавая, что Микото буквально только что все вымыла. -Простите, оба-сама, я не знал, что вы заняты. Микото улыбнулась, подняв руку, чтобы погладить его по волосам. - Ну, Шисуи-кун, что привело тебя сюда так рано? Ты колеблешься только тогда, когда хочешь о чем-то спросить. Если пришел на завтрак, то у меня еще осталось немного риса с сегодняшнего утра. -Мне было интересно. Если честно, я хотел бы знать, у вас была оригинальная копия истории, которую Вы нам рассказывали?- улыбка Микото исчезла. - Та, что про слепоту. Микото нахмурилась, подтащила ведро к стене и поднялась на ноги. Она мотнула головой в сторону входной двери. - Обойди вокруг и войди внутрь, Шисуи-кун. Микото уже ждала его возле открытой двери с домашней обувью в руках, когда Шисуи обогнул кусты, вышел на дорожку и направился по тропинке к двери. Она поставила их у входа, когда он выскользнул из сандалий, и тут же отправилась вскипятить воду на чай. Когда они устроились в чайной, наблюдая, как появилась легкая дымка дождя и небо снова начало темнеть, Микото повернулась к племяннику. -А теперь, Шисуи-кун, что там насчет свитков? -Так вот как они называются?- выпалил Шисуи, крепко сцепив пальцы под краем чайного столика. Микото потянула за прядь черных волос, выбившуюся из-под ее прически, и снова накрутила ее на узел своего пучка. Итачи унаследовал густые черные волосы своей матери. - Да, - ответила она. - рассказы о трех ками, которые родились из глаз и носа Идзагани? У нас есть оригинал в храме, -длинные пальцы подняли чашку с чаем и поднесли к полным губам. Она сделала маленький глоток. -но почему ты вдруг так заинтересовался? Ее рука замерла на полпути, опуская чашку обратно на стол, и ее глаза метнулись через открытую часть дома. Что-то, казалось, пришло ей в голову, и выражение ее лица немного ожесточилось. Шисуи не знал, о чем она думает. -Я просто думал о своих собственных глазах, - поспешил он успокоить ее. Его пальцы под столом побелели от напряжения. - И о будущем, и о том, что я могу стать слепым, и я вспомнил, что в этой истории говорилось о слепоте. Губы Микото сжались в узкую полоску. -Значит, это не имеет никакого отношения к моему мужу и старейшинам. «Что?» Сердце Шисуи замерло. А потом начало колотиться с внезапным приливом адреналина. Мир стал резче, когда его шаринган активировался. Глаза Микото вспыхнули красным, а затем напряжение спало. Шисуи посмотрел на кунай, лежащий рядом с его пальцами, и осторожно оперся о стол, чтобы не поцарапаться. - Оба-сама, - признал он, и его глаза потемнели. -Шисуи-кун, - повторила его тетя, подражая этому жесту. Кунай исчез в складках тетушкиного передника. Микото тяжело вздохнула, внезапно показавшись такой усталой, и что-то очень похожее на сожаление появилось в ее ухмылке. -Я уже давно уволилась со службы, Шисуи-кун. Шисуи был проводом под напряжением. Но очевидно, и его тетя тоже. -Были осложнения после родов Саске-тян, и мне было очень больно потом. Это только заставило меня дорожить Саске и Итачи еще больше, - она высвободила руки из передника и потянулась, чтобы скользнуть пальцами в ладонь Шисуи. Он сделал усилие, чтобы не вздрогнуть, когда всего несколько мгновений назад эти руки обещали неприятности. - Чтобы больше ценить всю мою семью. Она замолчала, прежде чем выражение ее лица стало решительным. Ее хватка усилилась, и Шисуи вдруг почувствовал, что она о чем-то просит его. - Время было тяжелым для Конохи, и мы потеряли так много в войнах, так много хороших людей и так много воли огня, что я помню, как мой отец был так увлечен… Ее взгляд скользнул по открытым окнам и высоким зданиям деревни за стенами комплекса. -Я очень надеюсь на будущее моих сыновей в этой деревне, Шисуи-кун, - тихо призналась она. Шисуи сжал ее руку, сердце было так переполнено эмоциями, что он не был уверен, сможет ли дышать. Микото-сама, матриарх клана не хотела, чтобы произошел переворот? - Оба-сама. Двое полицейских прошли мимо ворот, заметив Микото, поклонились и помахали ему, Микото прервала его возможные слова еще одним жестким сжатием руки. Затем она отпустила его руку и плавно поднялась на ноги. - Есть свиток об Идзагани, Идзанами и Мудреце Шести Путей. Это оригинальная история, которую я читала вам всем. Это в святилище, - улыбнулась она. - Я тебе покажу. - Микото-оба-сама, - не двинулся с места Шисуи. Он напряг все свои чувства, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. Микото помолчала с отсутствующим выражением лица. - Итачи и Саске-мои драгоценные кузены, и я люблю их как родных братьев.- Микото не была ему матерью, но она была его семьей и так ужасно дорога и... - я буду защищать их до последнего вздоха. Но раньше он не сдержал этого обещания. - О Шисуи, - пробормотала Микото, наклоняясь и протягивая руку, чтобы помочь ему подняться. -Я ни на секунду в этом не сомневалась. На мгновение Шисуи захотелось упасть на колени, прижаться лбом к ногам тети и молить ее о прощении. Он не заслуживал ее веры. Он подвел ее в прошлом. А потом что-то вспыхнуло, как свеча в самой черной пещере или спичка перед костром, глубоко в его груди. Он подвел их, но больше никогда себе этого не позволит. Он взял ее за руку и подождал, пока она снова не встретится с ним взглядом. - Я тоже буду защищать их будущее, оба-сама. Выражение ее лица треснуло, как стекло, и обнаженные облегчение и надежда вспыхнули прежде, чем его тетя восстановила самообладание и взяла эмоции под контроль. Микото была осторожным человеком и защищалась, о чем свидетельствовала ее готовность использовать оружие, чтобы предупредить собственного племянника о дозволенных границах. Он гадал, что же она подслушала, что увидела, что заставило ее довериться столь откровенному разговору с человеком, который был послан шпионить за ее старшим ребенком. Он не думал, что найдет своего второго союзника в клане, в том же доме, что и первого. Святилище Учиха было красивым зданием, бледный камень белел в безжалостном солнечном свете страны огня. Внутри был пепел от кремированных глаз каждого Учиха, с шаринганом или без. Он был всего восемь метров в ширину и десять в длину, но мемориал был под землей, а боковая комната была заполнена фамильными реликвиями, слишком драгоценными, чтобы выставлять их в доме главы. Ключи были у Микото. Шисуи обхватил тетю за талию, поднял ее на руки и ловко уклонился от автоматического удара, который она нанесла ему в голову, и шуншин переместил их внутрь, прежде чем его сердце успело снова забиться. -Шисуи !- крикнула Микото, вырываясь из его объятий и хватая его за плечо с яростным выражением на лице. Она ненавидела, когда с ней грубо обращались. -С какой стати ты это сделал? Шисуи уперся руками в колени и судорожно сглотнул, борясь с подступающей тошнотой. Осознание пронзило его позвоночник, как скребущие костлявые пальцы. Шисуи выпрямился, сбросив тетушкину хватку, и, припомнив все годы обучения мимике у Иноичи, изобразил на лице извиняющееся выражение. Сейчас все, что он хотел сделать, это активировать свой шаринган. Нервно пальцы прошлись по коже под нижними ресницами, судорожно проверяя, нет ли крови. -Мне показалось, что я кого-то слышу. Микото уставилась на него в полном недоумении. -Слышал кого-то? - Да, - подтвердил Шисуи. - Слышал кого-то. Микото сморщила нос, очевидно, проглотив сотню замечаний и еще сотню вопросов, прежде чем повернуться. Из внутреннего кармана она достала кольцо с тяжелыми ключами и отперла главный засов, прежде чем поместить покрытую чакрой руку в середину двери, которая открылась с громким щелчком, узнав в ней Учиху, и проскользнула внутрь. -Никогда больше так не делай. Быстрее, чем мог видеть глаз, Шисуи развернулся, сверкнув шаринганом, и наложил гендзюцу на пустое пространство за пределами святилища. «Там никого не было», напомнил он себе с тихим рычанием. Его грудь снова затряслась, как будто сердце пыталось вырваться из груди. От одной только идеи. Просто воспоминание о том, чего еще не было. «Это пустое пространоство», напомнил он себе. Он заставил себя отвернуться. «Просто пустое пространоство.» Когда он последовал за Микото через двери в заднюю комнату, где хранились свитки, он держал руку возле своей оружейной сумки, шаринган активировался, но это было легко объяснить, когда темнота комнаты сомкнулась вокруг них. - Ну вот, - Микото остановилась, внимательно оглядывая комнату красными глазами и кивая, когда она удостоверилась, что со времени ее последнего визита ничего не изменилось. Микото очень серьезно относилась к своему положению матриарха, она с удовольствием присматривала за финансами клана, его собственностью и зданиями. Единственная причина, по которой Фугаку сидел в Совете вместо своей жены, заключалась в том, что начальник полиции любил ворчать о бюджете участка при каждом удобном случае. Шисуи вытер влажные ладони о бедра и осторожно прикрыл за ними дверь. Микото уже погрузилась по локоть в полки со свитками, напевая себе под нос и, казалось, точно знает, что она ищет. Архив клана располагался в небольшом помещении, и по обе стороны от входа располагались две похожие на книжные шкафы конструкции. Сами стены были темно-красными и в сочетании с красными стеклянными фонарями и темным обшарпанным полом придавали всему помещению вид древней гробницы, освещенной соседним вулканом. На левой стороне, где сейчас находилась Микото, были свитки: клановые дзюцу, истории, записи о рождении, т.е. все. А с другой - более крупные и толстые свитки с печатями хранилищ, заполненные сохранившимися фамильными реликвиями, такими как оружие, доспехи и сокровища, которые больше не могли передаться в наследство за неимением прямых родственников или были переданы клану целенаправленно. На центральной стене, обращенной к двери, висели потрепанные и выцветшие боевые гобелены времен воюющих кланов. Их было три: крайние два были густо расшиты иллюстрированным маленькими сценами из сказок, с использованием белых, золотых и черных цветов. Центральная была гораздо более простой, но, так или иначе, в драпировке из малинового шелка в тонком подобии веера Учиха, зашитого проволокой ниндзя, которая сверкала, как тлеющие угольки в свете лампы, она была потрясающе красивой. Шисуи уставился на гобелены, теребя в кармане кунай, и заставил себя отвести взгляд. - Вот и он, - Микото выпрямилась, прижимая к груди свиток длиной с предплечье. Затем откуда-то из-за полки она достала две тонкие подушки. Приняв молчание племянника за осуждение, она улыбнулась, слегка изогнув губы, и опустилась на одну из них. -Это длительная работа - следить за тем, чтобы все было занесено в каталог и ничего не было повреждено или утеряно, а без подушек было бы гораздо труднее. Шисуи сглотнул, обошел вокруг, пока не оказался лицом к двери, и сел на другую. Микото осторожно, опытными пальцами развязала свиток и медленно развернула его на гладком полу перед ними. Шисуи видел, что он старый, сделан осторожными мазками кисти, которые причиняли боль Шисуи только при мысли о том, сколько времени кто-то провел за ним в традиционной позе. Взгляд Микото, метавшийся между подростком и свитком, был понимающим. - Может, мне начать? Шисуи посмотрел на нее. Ее губы слегка дрогнули, и Шисуи не мог решить, выглядит ли она самодовольной, задумчивой или даже печальной . Он не знал, как реагировать, и тетя, приняв его молчание за знак начать, начала читать. Ее голос был медленным и размеренным, она действительно читала какую-то великую сагу вместо той истории, которую рассказывала своим сыновьям каждый вечер перед сном, или Шисуи, когда он оставался ночевать. -Самые первые из богов, Кунитокотачи и Аме-но-Минакануси, вызвали из хаоса 8 пар богов. Бледный палец прочертил слова, зависнув достаточно высоко над буквами, чтобы избежать соприкосновения с бумагой. - Из этих божественных пар последними были Идзанаги и Идзанами, и на них была возложена ответственность за формирование Земли. Для этого Идзанаги получил небесное копье под названием Амэ-но-Нубоко, украшенное драгоценными камнями. Когда они стояли на мосту между Землей и небом, известном как Амэ-но-Укихаси, Идзанаги взбаламутил своим копьем первобытное темное море. Когда он поднял копье, соленые капли образовали первый остров, за которым вскоре последовала остальная земля. Первый остров, известный как Оногоросима, стал домом для него и его жены. На этом острове они построили большой дворец под названием Яхиро-Доно, поддерживаемый новым небесным столпом, где они провели церемонию бракосочетания. Однако, поскольку Идзанами заговорила первой на церемонии, их первые двое детей родились с уродствами. Они провели заново церемонию бракосочетания, после которой они родили много здоровых богов, представляющих аспекты природы (такие как горы и реки), а также восемь островов мира. Однако, когда Идзанами была сожжена заживо при рождении бога огня Кагуцути, Идзанаги пришел в ярость. Взяв свой меч Аме-но-Охабари, Идзанаги разрезал бога огня на множество частей. Поскольку Идзанами была похоронена в подземном мире Йоми, Идзанаги решил отправиться туда и забрать свою жену. По прибытии мужа Идзанами сказала, что попросит правителей Йоми отпустить ее, но в своем нетерпении Идзанаги зажег факел против ее воли. В ужасе он увидел, что его бывшая красавица жена превратилась в гниющие кости и была съедена личинками, и поэтому немедленно убежал. В гневе она послала за ним толпу уродливых женских духов, воинов и восемь богов грома. Однако Идзанаги удалось сбежать из подземного мира и заблокировать вход валуном. С другой стороны скалы Идзанами кричала, что, если он оставит ее, она будет убивать по 1000 человек каждый день. Идзанаги возразил, что каждый день будет рождаться еще 1500 детей. После этого Идзанаги стал богом земли живых, а она-царицей земли мертвых, и, таким образом, их браку пришел конец. Очищая себя водой, Идзанаги создал еще три божества, когда омывал свое тело. Из его левого глаза появилась богиня солнца Аматэрасу, из его правого глаза вышел бог луны Цукуеми, а из носа-бог бури Сусаноо. Потеряв дар речи, Шисуи не мог ничего сделать, кроме как спрятать лицо в ладонях. Земля, казалось, двигалась под ним, и голос Микото, такой ровный и размеренный, продолжал свой проклятый рассказ. - Довольный этими детьми, Идзанаги поделил между ними свои владения. Мудрец Шести Путей, Оцуцуки Хагоромо, который был сыном богини кролика, создал технику, названную в честь великого Бога Идзанаги, гендзюцу, позволяющее исказить саму реальность. Потомки мудреца научились владеть Идзагани, открывая силы творения и влияя на окружающий мир. Сила, сосредоточенная в глазах, которыми они созерцали Мир, стала известна как шаринган, колесо копирования. Идзанаги также изливался из их глаз, как и двое из трех последних детей Идзанаги, рожденных от него. Однако, когда потомки использовали силу со злыми намерениями, Идзанами услышала их. Соблазненная именем существа, за которым она была замужем, Идзанами тихо поднялась из темной земли Йоми и обнаружила, что люди используют силу во имя Идзанаги. Чтобы добиться справедливости, она подарила свою собственную технику, чтобы наказать тех, кто злоупотреблял ею. Но направление силы Ками имеет свою цену, и использовать любую из этих техник - значит потерять дар этого глаза, ибо он навсегда станет белым и слепым. Микото замолчала и оценивающе пробежала глазами по выцветшему свитку. В комнате воцарилась тишина. Шисуи судорожно втянул воздух. -Что-нибудь из этого? .. Микото замолчала, повернувшись к племяннику, пораженная реакцией Шисуи на легенду. Поначалу она даже подумала, не переполняют ли подростка воспоминания о детстве, возможно, о родителях. Шисуи заметно дрожал. Микото беспомощно положила руку на колено Шисуи. - ..Реально? Ну, Сусаноо-это сила, дарованная Мангеке, но ты итак это знал, Шисуи. Но мы не можем быть уверены в других: только несколько Учиха развили их шаринган до такой степени. Ты хочешь знать, владел ли кто-нибудь из последних поколений этой техникой? Идзанаги или Идзанами или и тем, и другим? Шисуи резко вскинул голову, и его глаза превратились в дыры на бледном лице, раздраженные светом лампы. - Оба-сама. Микото закрыла глаза, отгоняя воспоминания о том, как много лет назад разбилось ее сердце и начала говорить. …………………………………………………………………... Шисуи прибыл в офис Шикаку в холодном поту, перепрыгивая через две ступеньки и игнорируя секретаршу, которая пыталась сказать ему, что «Нара-сама на совещании - не могли бы вы подождать снаружи шиноби-сан?» Он постучал костяшками пальцев в дверь в конце коридора, подождал секунду и постучал снова. Там были только Иноичи и голова Нара, и когда они услышат, что он хочет сказать, его поспешность определенно будет оправданием его грубости. Дверь открылась, и Иноичи, пристально глядя в конец коридора, где секретарша явно кипела от возмущения тем, что Шисуи пришел без приглашения, подошел к своему ученику. -Вот ты где, Шисуи-кун! Опять опоздал!- блондин слегка повысил голос и кивнул секретарше. Вне ее поля зрения, он схватил Шисуи за запястье и потащил его через дверь, которая затем была закрыта и немедленно заперта. - Послушайте, - Шисуи едва держался, задыхаясь не от напряжения, а от паники, его волосы были влажными, вьющимися на висках, потому что Шисуи испугался, но убедил себя, что его сэнсэй не мог исчезнуть, когда никто, кроме них, не знал, что они делают. Он остановился, чтобы умыться в фонтане на углу пятой и второй улиц, что впоследствии повергло его в другую панику. Он оказалася между воспоминаниями о святилище и ощущением воды на его веках. - Послушайте, - Шисуи вцепился в рукав своего сэнсэя. - Микото-сама. Иноичи, все еще не отпустивший запястье своего ученика, крепко встряхнул подростка. -Мы нашли файл, Шисуи-кун. -Ну что ж, - прервал их хриплый протяжный голос, - я вижу, вы оба отлично провели время. Мгновенно вспомнив, где они находятся, Шисуи отпустил рукав своего сэнсэя и быстро поклонился. - Простите меня, Коммандующий. Я забылся. Шикаку прищелкнул языком, тяжело облокотился на стол у дальней стены и потрогал свою козлиную бородку. - Встань прямо, Учиха, формальности утомительны, и я думаю, что твои усилия лучше направить на просмотр этой папки.- Он вздернул подбородок и, подавшись вперед, взял синюю папку, невинно лежавшую на столе Нара. Он взглянул на командира джонинов. -Это..? Мужчина, о котором шла речь, скрестил загорелые руки на груди. - Сначала взгляни, ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. При этих словах выражение лица Шикаку изменилось, глаза стали голодными, как у волка. Шисуи открыл папку и обнаружил, что держит личное дело сотрудника, хотя он также был помечен вверху как переведенный. В верхнем углу была фотография. Шисуи тяжело опустился на стул для гостей рядом с ним. -Это не он, - пробормотал Шисуи. Шикаку сел за свой стол напротив подростка, темные глаза, похожие на осколки угля над его скрюченными пальцами, внимательно следили за выражением лица Шисуи. -Ты уверен.- Это был не вопрос. Шикаку мог бы сказать, что это не так. Стандартная фотография со дня посвящения в чуунины. На фотографии всем было лет по четырнадцать, что вполне соответствовало возрасту Попугая-новичка, с которым познакомился Шисуи. У них были одинаковые каштановые волосы средней длины, темные глаза и стройное телосложение. -Все это неправильно, - пробормотал Шисуи, обводя взглядом слишком широкий рот, короткий тонкий нос, круглый подбородок. -Можно я покажу? -Лицо подростка стало серьезным, даже когда он положил папку обратно на стол Шикаку. Нара оглянулся на своего старого товарища по команде, прежде чем что-то заинтересованное мелькнуло в его взгляде, и он снова посмотрел на Учиху. -Продолжай. Шисуи даже не нуждался в шарингане для столь простого гендзюцу. Дальняя сторона комнаты медленно тускнела, зеленые стены расплывались в белые пятна, а в воздухе клубился дым. Мальчик сформировался в середине иллюзии. Шикаку помедлил, прежде чем подняться на ноги и задумчиво обойти иллюзию, а потом снова повернуться к Шисуи. Вместо того чтобы комментировать необычное использование гендзюцу, он сразу перешел к вопросу, который лежал в основе всей работы, которую он и Иноичи должны были сделать, чтобы найти сотрудника, соответствующего описанию Шисуи. -Я никогда его раньше не видел, и уж точно его никогда не нанимали в мой отдел. Шисуи взял папку и поднес фотографию к лицу иллюзии. - Сходство вполне приличное, - признал он. Затем, повернувшись к двум мужчинам, нахмурился, увидев недостающую деталь.-Но где же этот парень?- Он указал на папку. - Если его не переводили и он не здесь, то..? Шикаку вздохнул. - Сато Хидео был чуунином здесь: неплохой ум, но у него была метка на плече, и он не стеснялся говорить о ней. - Метка, - Иноичи подошел ближе и, перегнувшись через плечо Шисуи, выхватил папку из рук подростка. -Какого рода? Шикаку ухмыльнулся. Это не было дружелюбным выражением, оно подчеркивало два шрама, пересекающих правую сторону его загорелого лица. -Он был вармонгером. Его командир поручил ему переводить послания мятежников в Кири. Он любил добавлять свои собственные интерпретации, что не входило в его должностные обязанности, поэтому я попросил Энсуи освободить его от работы с соглашением о конфиденциальности и переводом его в пограничный патруль. Шисуи медленно покачал головой, слепо уставившись в угол стола Нара. -Но тогда как же он оказался в Анбу? Конечно, Коммандир Вепрь не взял бы его, если он был прикреплен к патрулю. И неважно, что Попугай легко мог сойти за брата этого парня-очевидно, не за самого Сато Хидео. Где же Сато? - Скорее всего, мертв.- Голос Иноичи звучал мрачно. Шисуи позволил гендзюцу исчезнуть. - Ну, - Шикаку откинулся на спинку стула, чтобы приоткрыть окно, и закурил сигарету. Почувствовав удивленный взгляд Шисуи, он медленно затянулся и выдохнул дым, выплывший в окно. - Я не курю, малыш, и ты никогда ничего не видел . -Его глаза снова посмотрели на Иноичи, и он закашлялся от смеха, делая еще одну затяжку. - Ну что ж, мы нашли кое-что интересное. Темные глаза Нара блуждали между сэнсэем и учеником. Шисуи чувствовал, что пропустил большую часть разговора, и задавался вопросом, что же произошло за те часы, что он отсутствовал. -Ну, так ты придерживаешься конфиденциальности ученик-учитель-пациент?- вопрос был задан, казалось бы, из ничего, и Шисуи моргнул . Конфиденциальность? Значит, Иноичи-сэнсэй не сказал главного. Он подавил рефлекс, чтобы не повернуться к человеку, о котором шла речь, сохраняя выражение лица настолько естественным, насколько это было возможно. Союзник или нет, Шикаку был загадкой для всех, кто его знал, и вам просто приходилось иметь дело с тем, что его мозг стратега наслаждался тем, что вы были выбиты из колеи. Иноичи, должно быть, рассказал ему достаточно, чтобы убедить мужчину провести утро, копаясь в их штабных документах, в поисках мальчика, которого видел Шисуи. Шисуи пробыл с Микото по меньшей мере три часа. Он загнал этот мешок со змеями на задворки своего сознания. Он мог поделиться с Иноичи своей новой теорией заговора: то, что он узнал - это было реальным, осязаемым доказательством того, что Данзо проник в его собственный клан. Иноичи знал Шикаку-сама всю свою жизнь. Он уже сказал об этом одному человеку. Челюсть Шисуи ныла от желания открыть рот и сказать ему, что еще одна пара сильных, надежных плеч могла бы нести часть веса их дела. Чтобы помочь привлечь Данзо к ответственности и спасти его клан. Но потом Шисуи подумал об Итачи. Итачи, хороший, добрый, послушный Итачи, который никогда не должен был быть шиноби, независимо от того, насколько хорош он был в этом, потому что Итачи, прежде всего, был мягким. Итачи, который доверял ему, что бы не случилось. Нехорошо было не привлечь его двоюродного брата прежде, чем он привлечет командира джонинов. Шисуи знал, что он может быть упрямым: он был Учихой, это был риск. Но Итачи был там на задании и он не знал. - Итачи должен вернуться сегодня вечером, - пробормотал Шисуи. -Я поговорю с ним перед встречей. Иноичи застыл. - Встреча? -Сегодня вечером у нас собрание клана, - Шисуи посмотрел на Шикаку с небрежным видом. Он поймал взглядом тонкую струйку сигаретного дыма, лениво выплывавшую из открытого окна, и снова встретился глазами с Нарой. Шикаку сделал еще одну долгую, медленную затяжку. - Может, мне написать заявление о пропаже моего бывшего стажера?- Его тон был легким, почти резким по сравнению с его естественным скрипучим тенором и в сочетании с диким видом его жилета из оленьей кожи. Шисуи не нравилась игра в политику, но после стольких лет, проведенных с Иноичи в качестве сэнсэя, он мог сделать это, когда нужно. -Я думаю, это может подождать некоторое время, - пожал плечами Шисуи. Шикаку ухмыльнулся. -Пойду посмотрю насчет перевода, ладно? Шисуи глубоко вздохнул и немного расслабился в кресле. -В следующий раз, когда я увижу Попугая, я дам ему знать, что вы пожелали ему удачи на новом посту. Шикаку опустил подбородок, затушил сигарету в пепельнице, а затем высыпал пепел в урну. Шисуи встречал Ешино-сама, и, возможно, для ее мужа пожар в офисе был предпочтительнее, чем быть пойманным ею. Он снова сцепил пальцы. - Я буду ждать новостей- "не очень хороших новостей» заметил Шисуи, - до выходных. Гоняться за отчетами о состоянии дел-это такая тягомотина. Отчеты о состоянии дел . Отчеты о состоянии дел, такие как изменение цели миссии, временные рамки, смертельные случаи . -Я сделаю это, Шикаку-сама, - пообещал Шисуи, поднимаясь со своего места и склоняясь в очередном поклоне, игнорируя стон мужчины о непоседлевом джонине. Когда он выпрямился, его глаза горели решимостью. Было легче справиться со всем этим, когда его разум мог сфокусироваться вот так, соскальзывая в мышление шиноби: он получил задание и срок от своего командира. Ему нужно было выяснить, кто такой Попугай-новичок на самом деле, и выяснить, что случилось с мальчиком, чью личность он украл. И ему нужно было сделать это за два дня. -Шисуи, - наконец заговорил Иноичи. Он перекочевал в дверной проем, опираясь на плечо и скрестив руки на груди. Когда подросток повернулся к нему, он просто посмотрел на него. «Ты уверен, что хочешь сделать это именно так?» -говорил его пристальный взгляд. Это не было осуждением, и, возможно, мужчине было трудно позволить Шисуи принимать решения, но он, очевидно, понимал, что это было важно для него. Потому что это была битва Шисуии, его клана. Шисуи, который был обижен и нуждался в ответах. Иноичи был здесь только для того, чтобы поддержать его и добиться справедливости. Блондин хотел, чтобы его товарищи по команде занялись этим делом, в этом не было никаких сомнений, но Шисуи должен был сообщить Итачи, и Иноичи понимал почему. Некоторые темы, которых они уже коснулись были глубоко личными для Учиха. Итачи имел право знать, что клан, который он, возможно, возглавит в будущем, столкнулся с этими испытаниями. И если Шисуи думает, что сможет встретиться с Итачи, сможет поговорить с ним так скоро после событий у Наки, то Иночи не посмеет сомневаться. Шикаку всегда нравилась завеса тайны, и, судя по тому, как мягко он сидел в кресле за письменным столом, он был доволен, что этот спектакль еще какое-то время будет разыгрываться у него под носом. Но только до тех пор, пока он не решит собрать все воедино. -Я знаю, что делаю, сенсей, - кивнул Шисуи. Иноичи оттолкнулся от стены. -Я провожу тебя. - Пятница, Учиха, - протянул Шикаку за его спиной, когда дверь за ними закрылась. Секретарша, что-то строчившая в своих бумагах, тут же нахмурилась при виде Шисуи, идущего обратно по коридору. Мгновенно подростка ударило от смущения за это происшествие и он резко остановился, не обращая внимания на то, что Иноичи был вынужден обойти его или рискнуть врезаться, и поклонился под идеальным углом в девяносто градусов. -Я очень сожалею о том, что произошло раньше, - выпалил он, думая на ходу. Он выпрямился и встретил ее удивленный взгляд, пытаясь выразить искренность. Он не пытался заставить ее принять извинения, которые она не была в настроении принимать любезно. Он поморщился, и ямочки на его щеках образовали неглубокие бороздки. -Я опаздывал на встречу с Шикаку-сама и Иноичи-сама. Простите, что я был так груб. Она смотрела на него, приоткрыв рот, и прядь серебристых волос выбилась из-за уха, чтобы коснуться щеки. -Все в порядке, - наконец сказала она, выглядя искренне озадаченной. От этого Шисуи стало еще хуже , и он подумал, что люди никогда не извинялись за то, что усложняли ей работу. -Но, пожалуйста, так и скажите в следующий раз, шиноби-сан. Шисуи смущенно улыбнулся и кивнул, прежде чем нырнуть в дверь. Иноичи уже был там, держа ее открытой с жутко веселым блеском в глазах без зрачков, и Шисуи фыркнул от этого зрелища. - Смейся сейчас, но ты не будешь смеяться, когда у нас появится свободная минутка для разговора. Юмор сморщился, как высыхающий на солнце фрукт, и двое мужчин поспешили вниз по лестнице плечом к плечу. Шисуи хотел вернуться в хранилище S-ранга в отдел дознания или, может быть, в охраняемый офис Яманаки, но у него было два дня, чтобы найти оперативника корня и мальчика, которого он заменил, и он должен был поговорить с Итачи, возможно, после собрания клана сегодня вечером. "Два месяца", - подумал Шисуи. Долгое время и все же едва ли какое-то время вообще. Все происходило слишком быстро, распутываясь, как клубок пряжи, который выпал из его рук и был брошен вниз с лестницы, и он держал веревку и отчаянно пытался вернуть себе хоть каплю контроля. Он набросил самое мягкое гендзюцу, на которое был способен, сжимая чакру до тех пор, пока она не стала едва заметной на их лицах. Никто не мог видеть или слышать их разговор, если только они не нарушат технику, и Шисуи сразу же узнает об этом. - Сэнсэй, - пробормотал он, осознавая, что иллюзия чрезвычайно хрупка. -Мы можем поговорить, но постарайтесь не двигаться слишком резко. - Еще один трюк Анбу?- задумчиво произнес блондин, следуя за своим учеником через главные двери на башенную площадь. -Вообще-то, - поправил его Шисуи, - мы с Итачи использовали его на собраниях клана, чтобы обсудить то, что говорилось. Иноичи сделал резкое движение, как будто хотел посмотреть на него. -Ты использовал гендзюцу в комнате, полной Учих? -У нас это очень хорошо получается, - заверил его Шисуи. -Нет лучшего теста на контроль чакры, чем то, что я называю иллюзорным кружевом - это гендзюцу, которое убедительно в своей непоследовательности . Таким образом, как и сейчас, техника привязывается к головам участников, а затем соединяется вместе - так что мы почти говорим в отдельном пространстве ото всех, кроме друг друга, но по-настоящему она работает только вокруг наших ртов, приглушая шум, скрывая движения. Вот почему я сказал шепотом: меньше подозрительных движений вокруг глаз и рта. -Значит, - задумчиво произнес Иноичи, - ты хочешь сказать, что гендзюцу почти невозможно распознать? Потому что техника позволяет увидеть части наших истинных лиц? Шисуи удовлетворенно кивнул. -Именно. В любом случае, это имеет смысл: я не могу предсказать ваши движения, и если бы ваши глаза смотрели в неправильном направлении из-за гендзюцу любой, кто смотрит, подумал бы, что вы в лучшем случае странный . Что касается старейшин, то большинство из них настолько стары - а мы на самом деле не используем шаринган на собраниях, что они думают, что это просто что-то поверхностное или что их паранойя добирается до них. -Используете их опыт против них, - фыркнул Иноичи. Они пересекли площадь и направились в сторону Анбу, радуясь тому, что дождь на время прекратился. - Но, - блондин остановился на другой мысли. - поверхностно? -А-а, - ухмыльнулся Шисуи, прищурившись, и Иноичи с внезапным одобрением наблюдал за этим движением, удивляясь поведению глаз, когда рот Шисуи не двигался, но, казалось, слегка смягчился, так что выражение лица подростка все еще выглядело совершенно естественным. Судя по гордости во время описания и легкости в объяснениях, Иноичи не сомневался, что Шисуи сам создал этот тип гендзюцу. -Я справился с их подозрительностью. Иночи приподнял бровь. Шисуи поднял обе свои. -Я начал ходить на собрания под гендзюцу, чтобы волосы выглядели аккуратнее. Теперь они просто не обращают внимание, даже если замечают. Они просто думают, что я тщеславен, а потом Итачи тоже подхватил эту привычку. Иноичи закрыл глаза, стиснул зубы и, благодаря долгой практике, сумел подавить смех, который хотел вырваться из его груди. Он легко мог представить, как Шисуи проделывает все это. Он вдохнул через нос, плечи задвигались размеренно, и бросил на девятнадцатилетнюю обезьяну(тот, кто выдавал маски Анбу, обладал чувством юмора)сухой взгляд. -Мы зря потратили время, - заметил он. Лицо Шисуи вытянулось, и Иноичи не хотел этого видеть. Его ученик был так печален в эти дни. - Черт, - пробормотал подросток. -Я хотел рассказать вам о своей встрече с Микото-оба-сама сегодня утром. - Вот как, - у Иноичи внутри все сжалось от ужаса, когда он вспомнил о подозрениях, которые питал со вчерашнего вечера. К этому списку следовало добавить еще кое-что: в таком случае Ибики будет выполнять свою работу за него, а Иноичи морально обязан удвоить жалованье его секунданта. Он снова взглянул на своего ученика и, обойдя группу детей, игравших в хоп-скотч на меловой сетке, воспользовался случаем, чтобы стукнуть Шисуи по плечу своим собственным. -Ты говорил с Микото-сама?- Иноичи смягчил тон. Шисуи, скрываясь за собственной иллюзией, судорожно сглотнул. -Вы знаете, кем был Учиха Кагами?- спросил он. А Иноичи готовился смириться с тем, что Шисуи собирается замалчивать детали, которые были тайной для его клана. - Герой войны, если я правильно помню. Еще один ученик Нидайме-сама. Шисуи кивнул, замаскировав этот жест тем, что потер шею и несколько раз повел плечами, как будто мышцы затекли. -У него тоже был Мангеке, - признался Шисуи. Он проверил, держится ли иллюзия, а потом снова проверил. Они пошли за повозкой, груженной мешками с мукой, и вышли на пересечение третьей и пятой улицы. Иноичи был напряжен и, без всякой необходимости протянул руку, чтобы провести своего ученика мимо толпы сплетничающих торговцев, потом сжал локоть Шисуи, прежде чем отпустить его. -Если он был учеником Нидайме-сама, то он, должно быть, был товарищем по команде и с Данзо, и с Сандайме-сама. Его способности были задокументированы? Это соответствовало технике, использованной против тебя?-Иноичи прошел три метра, прежде чем понял, что Шисуи не следует за ним. Он обернулся и увидел, что его ученик стоит, прислонившись к стене, и смотрит на маячащее за следующим углом здание Анбу. - Шисуи-кун, что случилось?- спросил блондин, отворачивая голову от основной массы людей, чтобы скрыть, что его рот не двигается. Шисуи улыбнулся. Это была пародия на улыбку, а главное, он выглядел измученным. Чакра, скрывающая их лица, сдвинулась, немного утолщаясь, и рот Шисуи внезапно стал выглядеть так, словно подросток словил внезапный приступ сильной мигрени. Было странно видеть, как его губы двигаются не в такт словам, которые сейчас шептал подросток. - Микото знала только потому, что это было описано в письмах ее матери. - бабушка Шисуи? - Она писала о последних днях своего мужа. И осознание пришло, медленно и тошнотворно. Глаза Иноичи закрылись, и он задался вопросом, может ли судьба быть такой жестокой и ироничной. Потому что , если они были правы, Данзо украл глаз Шисуи, используя... - Учиха Кагами был моим дедом. ...глаз его собственного деда.