Вторник, 19 сентября 1944 года
Гермиона проснулась от самого крепкого ночного сна в своей жизни, шелковое постельное белье было мягким и прохладным на её обнаженной коже там, где ночная рубашка задралась, и она чувствовала себя лучше, чем когда-либо за долгое время. Она услышала хлопанье крыльев и села в постели. Красивый Феникс летал вокруг её комнаты, прежде чем спикировал вниз и приземлился в ногах её кровати, его когти крепко сжимали материал, но ей было всё равно. Феникс был крошечным, возможно, размером с буханку хлеба, что указывало на его очень юный возраст. У него были мягкие на вид перья, огненно-красные и золотисто-желтые, и она заметила, что некоторые из его хвостовых перьев имели голубые оттенки. Его большие чёрные глаза были устремлены на неё, и она заметила маленький сверток, который он держал в клюве на веревочке. — Это для меня? — спросила она у маленького редкого существа. Феникс кивнул, и Гермиона медленно протянула руку и вытащила сверток из его клюва, и она вздрогнула, когда Феникс потерся головой о её руку, и она осторожно погладила его. Затем Гермиона посмотрела на сверток и записку, которая была к нему приложена, и решила, что лучше сначала открыть записку. «Гермиона, Моя дорогая дочь, С восемнадцатилетием, мне жаль, что ты не можешь быть со своими друзьями, но я надеюсь, что этот подарок более чем компенсирует это. Её имя Афина, названная в честь греческой богини мудрости, мужества, вдохновения и справедливости. Теперь она твоя, относись к ней хорошо, как я знаю, и она покажет тебе верность и дружеские отношения. Постарайся не выставлять её напоказ, я знаю, что ты этого не сделаешь, но всё же, просто напоминание. Ты же хочешь оставаться незамеченной, а наличие Феникса, несомненно, сделает обратное. Если ты захочешь связаться со мной через письма, она будет знать, куда их доставить. Я знаю, что ты будешь гордиться мной, дочь моя, как гордился я со дня твоего рождения. С любовью, твой отец» Гермиона с удивлением перевела взгляд с письма на маленького Феникса. — Афина, — прошептала она. Феникс отлетел от подножия кровати и мягко приземлился на плечо Гермионы, стараясь не задеть её своими когтями. — Похоже, здесь только ты и я, девочка. А ты как думаешь? Можем ли мы спасти мир? Афина очаровательно взвизгнула, а Гермиона хихикнула и почесала Афину в затылке. Затем она открыла маленькую коробочку и поняла, что она была уменьшена, поэтому она увеличила её. Одним взмахом волшебной палочки содержимое коробки опустело и появилось в комнате. Там было несколько мешочков с лакомствами для Афины, а также деревянный насест, на котором она могла бы разместиться, и маленькая коробочка, которую она открыла, чтобы посмотреть на тонкую серебряную цепочку с Фениксом, подвешенным на ней, и на сапфиры вместо глаза Феникса. Внизу была ещё одна записка. «Гермиона, Как ты знаешь, Феникс — мой Патронус, и я был в восторге, увидев, что твой тоже, пожалуйста, держи этот кулон рядом с собой, и я всегда буду рядом» Гермиона улыбнулась и надела кулон на шею, чувствуя, как он затягивается, чтобы лучше облегать её, и кулон упал в ложбинку её грудей. Она тоже была удивлена тем, что её Патронус оказался Фениксом, тем более что когда-то он был выдрой. Но это связывало её с отцом. Иметь Патронуса Феникса было редкостью, очень редкой, особенно единственным известным человеком, который имел магическое существо в качестве своего Патронуса, был Альбус Дамблдор. Феникс олицетворяет силу и огонь, которых, как знала Гермиона, у неё было предостаточно, и она знала, что она была упряма и быстра в гневе, что она ненавидела признавать. Он символизировал рост и возрождение, и в каком-то смысле Гермиона была возрождена. Она уже не была тем человеком, каким была когда-то, когда ей было одиннадцать лет. Нет, теперь она не была такой наивной, она была осторожной и редко кому доверяла. Она была сильнее и лучше осведомлена, девушка видела вещи, которые никто никогда не должен был видеть, и делала те, которые никто никогда не должен был делать. Она была далека от одиннадцатилетней магглорождённой Гермионы Грейнджер. Это была Гермиона Мерлин. Гермиона поняла, что ей придётся спуститься на завтрак, и если она не хочет привлекать к себе внимание, ей придется войти вместе с остальной толпой, чтобы слиться с людьми. Взмахом волшебной палочки она поставила деревянный насест феникса в углу комнаты. Афина ласково прикусила палец и полетела к насесту, счастливо приземлившись. Гермиона выбралась из постели и направилась в ванную. Приняв душ, она собрала волосы в беспорядочный пучок и надела свою новую улучшенную униформу. Гермиона надела белую рубашку и галстук в синюю и бронзовую полоску, поправила юбку так, чтобы она сидела у пупка и спадала чуть выше колен, надела белые гольфы и кроссовки. После она примерила серый кашемировый джемпер с v-образным вырезом и накинула поверх него мантию, оставив ненавистный джемпер. Девушка положила палочку в карман мантии и рассмеялась, когда нашла пару толстых очков в черной оправе и надела их. Она не знала, почему отец хочет, чтобы она носила очки, но надеть их не помешает. Она посмотрела на себя в зеркало и усмехнулась, её удивило, как на самом деле подходят ей очки, делая её более умной и гораздо менее пугающей в своей естественной красоте. Ей нужно было, чтобы люди думали, что она слабая, одинокая, и очки удивительно помогали. Она одобрительно кивнула сама себе. Схватив сумку, лежавшую в сундуке, она быстро просмотрела расписание занятий на сегодня. Запомнив все уроки, Гермиона вышла в гостиную и положила в сумку нужные ей книги вместе с пергаментом, перьями и чернильницами. Она еще раз взглянула на фотографии и грустно улыбнулась, она сейчас должна была посещать свой последний год с друзьями, а не с будущим Тёмным Лордом. Эта мысль просто напомнила ей, почему она здесь. Она будет держать голову опущенной и держаться подальше от неприятностей. Учитывая её послужной список, шансы были не в её пользу, поняла она с грустным смешком. Девушка, конечно, получит несколько взглядов от своих сокурсников и от своих профессоров, но она знала, что они ничего не скажут, потому что они будут знать о её обстоятельствах. Вздохнув и, быстро попрощавшись с Афиной, она вышла из своей комнаты и направилась прямиком в Большой зал, проскользнула внутрь вместе с шумной толпой, убедилась, что сидит в конце стола, и съела простой завтрак, никто не заметил её присутствия, за что она была благодарна. Она спокойно оглядела Большой зал, студентов, которые ели и разговаривали, смеялись, спорили и делали уроки в последнюю минуту, достопримечательности, которые она увидит в своё время, это было своего рода утешением, зная, что некоторые вещи никогда не меняются. Когда её глаза скользнули по комнате, они приземлились на слизеринский стол, где в центре сидела её мишень, Том Риддл. Отец показал ей его фотографию, а также его последователей: «Знай своего врага», — сказал он ей. Гермиона была удивлена тем, насколько он был красив, видя в нём только нечто меньшее, чем человек, но она была поражена тем, насколько его фотография не удостоила ему чести. И хотя ей не хотелось признаваться в этом, Том Риддл был исключительно красивым молодым человеком. Чёрные волосы были аккуратно причесаны и слегка волнистой челкой спадали чуть выше брови. У него была точеная челюсть, ледяные голубые глаза, прямой нос и тонкие губы с бледной и безупречной кожей. Она не сомневалась, что у него была идеальная улыбка, которая растопила бы сердца многих девушек, и его униформа, или то, что она могла видеть, была безупречной, без единой складки. Он сидел в окружении своих последователей, спокойно наблюдая за ними, потягивая чай. От него исходил дух превосходства и вид совершенного маленького чистокровного человека. Девушка фыркнула про себя. Но она не была известна тем, что влюблялась в мужскую внешность, и такой она и останется. Она посмотрела на молодых людей, окружавших его, большинство из которых было легко узнать. Торос Нотт сел рядом с Риддлом. Светло-каштановые волосы того же цвета, что и у его будущего сына, но зелёные глаза темнее и холоднее. Он был высокий, худой и ухмылялся чему-то, что ему говорили. Рядом с Ноттом сидел Альфред Эйвери. У Эйвери были каштаново-чёрные волосы, они были растрепаны, как будто их не расчесывали, и падали на его тёмно-карие глаза. Он казался меньше Нотта, но такой же худой. Эван Розье сидел напротив Нотта спиной к ней. Короткие тёмно-каштановые волосы, слегка падавшие на глаза, крупное тело с широкими плечами. Рядом с Розье сидел человек, которого Гермиона узнала бы с закрытыми глазами: Лестрейндж, Ричард Лестрейндж, будущий отец Рабастана и Родольфа. У него были короткие чёрные волосы и такое же сложение, как у Розье, только он был выше, она видела, что у него загорелая кожа, но все остальное было повернуто к ней спиной. Следующий мальчик сидел по другую сторону Лестрейндж, Гермиона больше никогда не хотела видеть Антонина Долохова, человека, который чуть не убил её в пятнадцать лет. У него были светло-каштановые волосы, закрывавшие уши и широкие плечи, и, хотя она не могла видеть его лица, она знала, что у него были такие тёмные глаза, что они казались почти чёрными, прямой нос и точеная челюсть. И наконец, в последнем мальчике было легко узнать Абраксаса Малфоя, с характерными белыми волосами. Он казался более крупным, чем его сын и внук, его плечи были шире, но он был намного меньше ростом, его светлые волосы спадали чуть ниже ушей, более лохматые, чем у Драко и Люциуса. Ей противостояли шестеро подростков и будущий Тёмный Лорд. У неё была своя работа, и она надеялась, что всё пойдет по плану, но, основываясь на прошлом опыте, она знала, что не стоит надеяться, так как почти всё всегда идёт наперекосяк.***
Гермиона была на уроках, и, к счастью, никто из преподавателей не попросил её представиться, вероятно, сочувствуя сироте, потерявшей родителей меньше недели назад. На неё повернулись несколько голов, но никто не обратил внимания дольше, чем на несколько секунд, прежде чем отвернуться. Сейчас она была на последнем уроке Зельеварения, и, к сожалению, это был Слизнорт. Она не скучала по пристрастному мастеру зелий, осыпавшему похвалами своих любимцев и подлизывавшемуся к ученикам со знаменитыми или политически влиятельными родителями. Она знала, что ей придётся представиться, как только его глаза остановятся на ней. Широкая улыбка осветила его лицо, и ей пришлось физически остановить себя, чтобы не застонать и не удариться головой о стол. Девушка пробыла там всего пять минут и уже ненавидела этого человека, казалось, единственное, что изменилось в нём в будущем, - это добавившиеся морщины, всё остальное, то же самое, совершенно одинаково. Он хлопнул в ладоши, привлекая внимание класса. — Класс, у нас новый переведённый ученик, — он указал на Гермиону. Она пыталась, действительно пыталась, но не смогла остановить взгляд, который послала ему, но он, казалось, не замечал этого. Он практически вытащил её из кресла и поставил перед классом, который уставился на неё. Она знала, что ей придётся вести себя застенчивой и встревоженной новенькой, хотя это противоречило её натуре. — Пожалуйста, назовите классу своё имя. — Гермиона Нилрем, — тихо произнесла она, глядя в пол и отказываясь вступать с кем-либо в контакт. — А почему вы здесь? — Я перевелась. — Да, но почему вы перевелись? — Я не думаю, что это важно, важно только то, что я здесь, чтобы закончить своё образование, — она ощетинилась, но надеялась, что это не прозвучало в её голосе. — Я полагаю, это не имеет значения, но мы заинтригованы, у нас не часто бывают переведённые ученики. Гермиона глубоко вздохнула и подняла глаза, открыто глядя на Слизнорта и больше не пытаясь скрыть, что он ей не нравится. — Тогда вам придётся проявить любопытство, возможно, я и раньше училась дома, но меня учили, что невежливо совать нос в чужие личные дела. Слизнорт выглядел обижённым, его щеки порозовели, Гермиона знала, что не должна была срываться, но она всегда была вспыльчивой. Девушка быстро опустила глаза в пол, изображая смущение и нервозность, а Слизнорт откашлялся и позволил ей вернуться на своё место. Занятия прошли довольно спокойно.***
Гермиона только что сбежала от Зелий и направлялась к своей комнате, когда её остановили. — Мисс Нилрем, — раздался голос. Она вздохнула, остановилась и медленно обернулась. Она с удивлением увидела, что к ней приближается Том Риддл. Не ходьба, а чертово скольжение. — Да? — сказала она тихо, но вежливо. — Я подумал, что будет лучше, если я представлюсь, я Том Риддл, староста мальчиков, — он окинул её взглядом с головы до ног. При этом он сохранял раздражающе пассивное выражение лица. Том одарил её ослепительной улыбкой, которая, как она была уверена, заставила бы каждую девушку упасть перед ним на колени, но это не повлияло на неё, самые красивые вещи обычно были самыми смертоносными. — Что ж, спасибо за знакомство, мистер Риддл, вы первый проявили хорошие манеры, но, боюсь, мне пора идти, у меня есть знакомый, которого я должна проверить, приятно познакомиться, — она вежливо улыбнулась, а затем повернулась и пошла прочь. «В точку Гермиона», — подумала она, хихикая. — Нилрем, я никогда раньше не слышал этой фамилии, она магловская? — он сказал с лёгкой усмешкой, которую она была уверена, что на самом деле не должна была услышать, и его длинные ноги заставили догнать её и идти рядом с ней, прежде чем она успела отойти от него на несколько шагов. «Так предсказуемо». — Нет, я полукровка, мой отец - волшебник, а мать - маггл. — Может быть, я покажу вам замок, должно быть, это сбивает с толку, находясь в такой большой и новой обстановке, и я только хочу облегчить вам переход. Вы ведь учились дома, верно? «Собираешь информацию, Риддл?» — Да, я училась дома. Спасибо за вашу доброту, но мне не нужен проводник, мой отец посещал Хогвартс, и он был очень конкретен в деталях. Кроме того, планы этажей для Хогвартса - это «История Хогвартса», и я запомнила их, кроме того, я уверена, что у вас есть более важные дела, чем показ новой девушки, я бы не хотела отнимать у вас время. Если он был удивлен, то не показал этого. — Равенкло, — пробормотал он, но она услышала его. «Попробуй Гриффиндор». — Мисс Нилрем? Гермиона остановилась и обернулась на звук второго голоса. «Спасибо, что вовремя», — подумала она с облегчением. Профессор Дамблдор шёл по коридору, она чувствовала, как атмосфера становится напряженной, когда Риддл и Дамблдор смотрели друг на друга с ненавистью в глазах. — Я хотел спросить, могу ли я поговорить с вами. — Конечно, профессор, — ответила она. — Мне всё равно лучше уйти, профессор, мисс Нилрем, — сказал Риддл, склонив голову набок. — Мистер Риддл, — кивнула она в ответ, и он быстро исчез за углом, оставив её наедине с Дамблдором. — Вы должны быть осторожны, мисс Нилрем, Том Риддл - блестящий, но очень опасный человек. — Спасибо за заботу, профессор, он представился мне и предложил быть моим гидом, но я отказалась, — объяснила она. На его лице отразилось облегчение, но он быстро скрыл его от неё. — Хорошо, это хорошо. Я просто хотел обсудить, как прошёл ваш первый день, я слышал, что у вас была небольшая неудача на уроке Зельеварения. — Простите, сэр, профессор Слизнорт заставил меня представиться, и он совал нос в мою личную жизнь, задавая вопросы, которые я не считала уместными, особенно перед группой людей, имена которых я даже не знаю. Я вежливо отказалась отвечать, почему я перевелась, но он был очень настойчив, и я вышла из себя. — Это понятно, мисс Нилрем. — Прошла всего неделя, — прошептала она, надеясь выглядеть сломленной. — Я поговорю с профессором Слизнортом. — Благодарю вас, профессор. — Что касается ужина, я не видел вас вчера вечером в Большом зале, — сказал Дамблдор. — Я чувствовала себя подавленной и не могла присутствовать, ужин был чем-то, что я всегда делала с моим отцом. Он печально посмотрел на неё. — Вы придёте сегодня вечером? — Не могу сказать наверняка, профессор, честно говоря, я не чувствую голода. — Вы не можете пропустить обед, мисс Нилрем, — тихо сказал он. — Ваш отец не хотел бы этого для вас, если вы не возражаете, что я так говорю, вы и так выглядите неважно. — Мой отец и я пережили несколько тяжелых времен после смерти моей матери, она была магглом и убита людьми Грин-де-Вальда. Они вернулись через два года, потому что им нужна была помощь моего отца, он отказался, и мы были вынуждены бежать или вернуться домой. У нас кончилась еда, прежде чем его нашли. Я сбежала из-за него, — грустно сказала она. — Я не пропускаю прием пищи специально, я просто не голодна, моё тело не привыкло есть так много пищи. Он печально посмотрел на неё. — Если вы не чувствуете себя в состоянии присутствовать на обеде, то понятно. Пожалуйста, позовите Джинкс, он принесет вам еду, которая не будет расстраивать ваш желудок. — Спасибо, профессор, — ответила она, подавив вздох облегчения, когда он кивнул и, наконец, оставил её одну, позволив вернуться в уединение её собственных комнат. Она стала слишком хорошей лгуньей, и ей это не нравилось, даже если она просто подставляла ложь вместо правды и наоборот. Она была вынуждена бежать, но только с Гарри и Роном, и у неё был недостаточный вес, потому что во время охоты у неё кончился паек. Войдя в свою комнату, она положила сумку на кофейный столик и плюхнулась на мягкий диван, а вскоре к ней подлетела Афина, чтобы поздороваться. — Привет, девочка, как прошёл твой день? — Она пронзительно закричала в ответ, и Гермиона хихикнула. — Ну, прошёл всего один день, а я уже набросилась на профессора и повздорила с Риддлом, надеюсь, он обо мне забудет. О чем я только думала, принимая это задание? Она застонала и откинула голову на спинку дивана. Афина потерлась головой о щеку Гермионы и усмехнулась. — Спасибо, мне это было необходимо. Я пережила свой первый день, но у меня такое чувство, что дальше будет только труднее.