Хогвартс-пятница, 12 октября 1944 года
Гермиона закрыла за собой дверь и собралась с духом. Она могла чувствовать комфорт от своей волшебной палочки, которая теперь была надежно спрятана в её волосах, и усилила свои окклюменционные щиты. Она знала, что в этой временной линии он учился легилименции, но не знала, как далеко он продвинулся, и было лучше перестраховаться, чем сожалеть. Девушка обернулась и чуть не фыркнула от увиденного. Комната была большой, с каменными стенами, полом и несколькими каменными колоннами по всей комнате. Там стоял большой прямоугольный стол, вокруг которого стояли темные кресла с изогнутыми спинками. По три с каждой стороны стола и еще одно, более величественное кресло во главе стола. Дальше за столом находились пять твёрдых ступеней, ведущих к большой трибуне, на котором стоял трон. Он был сделан из серебристого металла, с зелёными подушками и двумя большими змеями, отлиты из серебра, вплетенными над спинкой трона, и двумя меньшими копиями, закрепленными на подлокотниках. «Немного любит себя», — подумала она, фыркнув. — Мистер Риддл, — спокойно произнесла она, когда он вышёл из-за колонны, вероятно, наблюдая за ней с того момента, как она вошла в комнату. — А могу я спросить, почему моё присутствие потребовалось так быстро, что тебе пришлось послать за мной двух волшебников? Самым благородным поступком было бы забрать меня самому. Он ухмыльнулся ей. — Похоже, ты разочарована. Она фыркнула, что было совсем не по-женски, и он был раздражен, когда понял, что её поведение позабавило его. — Я просто недовольна, что мне помешали войти в библиотеку. — Равенкло, — пробормотал он. — Это твоё? — она кивнула на трон позади него. — Немного напыщенно, ты так не думаешь? — Слизерин, — он пожал плечами в ответ, демонстрируя идеальный образ непринужденности, но она знала лучше. — Поверь, я знаю, кто ты, — холодно ответила Гермиона. Том приподнял бровь, не понимая, насколько правдивы её слова. — И кто же я? — Из того, что я слышала, староста мальчиков, лучший студент в своем классе, слизеринский секс-Бог, резидент Хогвартса, каждая девушка без ума от тебя. Ты обаятельный, умный, вежливый и обходительный. — Ты спрашивала обо мне? — он заговорил, и на его губах появилась ухмылка. Девушка смеялась над ним, она действительно посмеивалась над ним, он почувствовал, что его гнев начал проявляться. — Мерлин, нет! Я необщительный человек, может быть, это потому, что я единственный ребёнок и учусь дома, мне никогда не приходилось общаться и, честно говоря, я не хочу иметь дело с бестолковостью большинства людей, особенно тех, кто участвует в болтовне и сплетнях, — её ответ удивил его. — Но в основном я предпочитаю наблюдать, мне нравится узнавать о человеке, не вступая с ним в контакт. Я молчу, и поэтому никто не обращает на меня внимания, то, что я слышала о некоторых людях, поразительно, они даже не знают, что я там. — Например? — Например, знаешь ли ты, что Грант Малли, Равенкло, изменяет своей девушке не только с одной, но и с тремя другими ведьмами? Или что Сара Лонгстон, Равенкло, не справляется ни с Чарами, ни с Трансфигурацией? — Только Равенкло? — он поднял бровь. — Не-а, — ответила она. — Кайл Ливингстон из Хаффлпаффа борется со своей личностью. Его больше не привлекает его девушка, он положил глаз на Гэри Шоу из Гриффиндора. Лаура Нэппер из Гриффиндора жульничала, чтобы попасть в квиддичную команду, она подсыпала зелье в тыквенный сок своего конкурента перед пробами. Брюс Джаггс из Слизерина беспокоится, что его отец оставит наследство своему идиоту кузену. Он с интересом наблюдал за ней. — В чём дело, мистер Риддл? Язык проглотил? — её губы дрогнули. Он прочистил горло. — Ты не та, за кого себя выдаёшь. — Нет смысла вести себя так, как я веду себя на уроке, ты же видишь меня насквозь. Значит, ты уже догадался? На самом деле я не застенчивая, не замкнута, у меня вспыльчивый характер, и я ненавижу хулиганов, они выводят меня из себя больше, чем что-либо ещё. — Так я и видел, — небрежно прокомментировал он, его мысли передавали то, что он видел и чувствовал этим утром на уроке Зельеварения. — Ты меня заинтриговала, — медленно признался он, нахмурившись. — Ты что-то скрываешь. Ты сильная, очень сильная. Я чувствую это, твоя магия окружает тебя, проникает в атмосферу и наполняет воздух. Я предполагаю, что она более мощная, когда ты злишься, но её присутствие всё ещё здесь, даже сейчас я чувствую это. — Ты тоже сильный, — кивнула она ему. — Я почувствовала, как она заполняет комнату, я только дважды чувствовала такую сильную ауру, впечатляющую. — ей показалось, что он возгордился. Нилрем фыркнула. — Такой самонадеянный. — У меня есть на то причины. Гермиона громко рассмеялась. — Ты красивый, надо отдать тебе должное. — Ты думаешь, я красивый? — он ухмыльнулся. — Я не слепая, но я снимаю очки за то, что ты такой самовлюблённый. Ты красив, и ты это знаешь, это не самое привлекательное качество. — Всё женское население Хогвартса, кажется, не возражает. — Я не типичная ведьма, я не позволяю таким мелочам, как внешность, влиять на меня. В его глазах промелькнул вызов. Он подошёл ближе и остановился перед ней, едва не касаясь. Ей пришлось вытянуть шею, чтобы смотреть ему в глаза, он был намного выше, чем её пять футов шесть дюймов роста, на фоне его шести футов одного дюйма. — Ты хочешь сказать, что я на тебя не влияю? Что я тебя не привлекаю? — он прошептал хриплым голосом, что если бы она была менее уважающей себя ведьмой, не знающий истинного «я» Тома Риддла, она бы с радостью поцеловала его до потери сознания. — Ты не влияешь на меня, ты меня не привлекаешь, — невозмутимо ответила она. — Ты лжёшь. — Нет, это не так. Он посмотрел ей в глаза и был удивлён, увидев, что она говорит правду. Он всегда умел отличить ложь от истины, даже будучи маленьким ребёнком, и он знал, что она была абсолютно правдива, Том почувствовал, как его лоб сморщился. Риддл никогда не встречал человека, которому не нравилась бы его внешность, который не поддался бы его чарам. Это выбивало из колеи. Его глаза слегка сузились, он бросил невербальное «Легилименс» и вошёл в её разум, он мгновенно ударился о щит, сильный, и он немедленно вышел, не желая, чтобы она знала, что он сделал. Он был одновременно удивлён и насторожен. Откуда ей знать окклюменцию? Зачем ей поднимать щиты, даже сейчас? Она не могла знать о его способности к легилименции, только немногие избранные знали, они просто не думали, насколько он хорош в этом. Он был близок к тому, чтобы стать мастером. — Удивительно, но не все склоняются перед тобой. А теперь, пожалуйста, отойди, ты слишком высокий, и моя шея убивает меня, — нахмурилась она. Он неожиданно послушался её и отступил назад, но всё ещё оставался достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней, если бы захотел. — Эти проклятия, где ты их выучила? Она скрестила руки на груди и прислонилась спиной к двери, устраиваясь поудобнее. Он никогда не видел, чтобы ведьма делала что-то настолько не-женское. — Конечно, тебе не обязательно говорить мне об этом, я уверен, что директор Диппет был бы рад узнать, что студентка практикует такую магию на территории Хогвартса. Гермиона рассмеялась. — Такой послушный староста, — фыркнула она. — Жаль, что это бред собачий. Ты никогда не расскажешь Диппету. Прежде всего, как ты узнал, что это были проклятия? В твоём тоне слышалась осведомленность, и не важно, узнал ли ты о них только сейчас или сам произнёс их. В таком случае, откуда ты их узнал, мистер Риддл? Они неизвестны большинству. Во-вторых, если ты расскажешь Диппету, меня, скорее всего, исключат, и тогда ты никогда не узнаешь, где я научилась их использовать. И, наконец, не думай, что я не знаю о проклятиях, которые ты сам на меня наслал. Одно из них было тёмным, которое легко убило бы меня, если бы я не знала, как использовать щит, чтобы защититься от него. Она была быстра, нужно отдать ей должное, и хитра тоже, что удивило его. Тома раздражало, что она смогла это сделать. Что она смогла застать его врасплох. И если бы это было не в первый раз. Она удивляла его с того самого момента, как он узнал о её прибытии в Хогвартс. — Эти защитные чары, я никогда не встречал их ни в каких книгах, даже в самых редких из них. — Они давно забыты, ими не пользовались более шести столетий. — Тогда откуда ты о них знаешь? Риддл начал волноваться, и она, должно быть, тоже это почувствовала, потому что больше не стояла, прислонившись к двери, а стояла прямо, глядя на него прищуренными глазами. Его магия легко кружила вокруг них, её магия, казалось, отвечала ему. Он почувствовал, как она обволакивает его кожу, она приятно покалывала и вызывала мурашки по спине. Его глаза были сосредоточены только на ней. — Откуда я знаю о них? Я не собираюсь тебе рассказывать, гораздо интереснее смотреть, как ты извиваешься. Ты всегда такой спокойный и собранный, всегда такой безупречный, мне нравится быть тем, кто расстраивает твои планы, — ухмыльнулась она. — Это забавно, здесь нет больше развлечений для меня. А теперь, если позволите, мистер Риддл, мне нужно заняться учёбой и вернуться к фамильяру. Кстати, эти твои друзья не очень умны. Я знала, что они следили за мной с того момента, как я вышла из кабинета Дамблдора, не очень слизеринцы из них, не так ли? Она не выглядела по-другому, на самом деле, она выглядела веселой, довольной даже и, конечно, не так, как если бы она столкнулась с палочкой их ужасного лидера. — Слизеринцы, — поприветствовала она, склонив голову набок и улыбнувшись, прежде чем проскользнуть мимо них по коридору, чувствуя их взгляды на своей удаляющейся спине. — Я не позволю этому случиться, — раздался голос Тома, доносящийся до её ушей через весь коридор. Она повернулась и пошла назад, слегка посмеиваясь над расстроенным выражением его глаз, но оно было хорошо скрыто. — Конечно, нет, мистер Риддл, как я уже сказала, расстраивать вас - моё единственное развлечение здесь, я не могу заниматься двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, это просто печально, даже для Равенкло. До нашей следующей встречи, — она сделала насмешливый реверанс, а затем повернулась и пошла по коридору, скрывшись из виду, когда завернула за угол. Слизеринцы недоверчиво уставились на то, чему только что стали свидетелями, прежде чем осторожно повернуться к своему повелителю. Они были удивлены его реакцией. Он не был в ярости, как они предполагали, нет, это было что-то гораздо более тревожное. Что-то гораздо более пугающее. У него всё ещё было раздраженное выражение лица, но уголки рта подергивались, как будто он пытался подавить улыбку. Его последователи обменялись встревоженными взглядами, но тоже постарались скрыть ухмылки. Похоже, мисс Нилрем привлекла внимание Тома Риддла - подвиг, которого ещё не совершала ни одна ведьма. Они знали, что он переспал со своей изрядной долей ведьм - в конце концов, он всё ещё был подростком - но он никогда не проявлял к ним интереса, в отличие от мисс Нилрем. И одна только эта мысль была поистине ужасающей. Она понятия не имела, во что ввязалась. Когда Том Риддл использовал заклинания, ни одна ведьма не была в безопасности. И у группы слизеринцев было ощущение, что они будут чаще видеть Гермиону Нилрем. — Она признала, что её поведение в школе - это именно то, что она делает. Она ведет себя не так, как другие ведьмы. У неё есть хорошие манеры, но она пользуется ими только на людях. Она умна и сильна, очень сильна, будьте осторожны, чтобы не высмеять другого студента перед ней, похоже, она не любит хулиганов. Я бы не хотел, чтобы вы пострадали, это не будет хорошей оглаской. Она очень наблюдательна, вам придется следить за ней, следить за тем, что вы говорите или делаете на публике в любое время, — предупредил он их. — Что вы собираетесь делать, милорд? — спросил Малфой. Он ухмыльнулся. — Конечно, использую обаяние. Она раскроет свои секреты раньше, чем узнает об этом. И какие это будут секреты.***
Гермиона убедилась, что за ней не следят, а затем произнесла пароль в её комнату. Девочка помахала ей рукой, прежде чем убежать, и портрет распахнулся, пропуская её в комнату. Афина поприветствовала её, а затем Гермиона начала расхаживать туда-сюда. Она всё испортила! Она должна была остаться вне поля зрения, но потерпела неудачу. Том Риддл заметил её, казалось, заинтересовался ею, сделал своей личной миссией выведать её секреты. Фантастика! Она всё испортила, провалила свою миссию. Будущее никогда не будет спасено. — Отец, — позвала она. — Да, дитя моё, — сказал он. Гермиона обернулась и увидела отца, стоящего у камина. — Я потерпела неудачу, — сказала она, и на её лице отразилась паника. — Как же так? — с любопытством спросил он. — Меня засекли, Риддл заметил меня, он, кажется, заметил разницу в моем фальшивом поведении с моим настоящим «я». Нам пришлось драться на дуэли, и он испытывал меня, его проклятия становились всё сильнее и темнее, и мне приходилось защищаться. Я использовала свои щиты, а в ответ послала несколько сомнительных проклятий. Я знаю, что не должна была этого делать, но мой разум просто сказал мне, что я должна бороться и победить. — Это не твоя вина, твой разум приспособлен к выживанию после многих лет сражений, — мягко сказал он. — Он знает, что я сильна, он сказал, что может чувствовать мою магию во время нашей дуэли. Я заинтриговала его, и он не остановится, пока не узнает меня и мои секреты, я больше не могу выполнять эту миссию, я всё испортила. Он покачал головой. — Нет, это не так. Он не знает о твоей истинной личности, на самом деле, это может быть полезно для нас. Она остановилась и растерянно посмотрела на него. — Как же так? — Планы изменились, от тебя больше не требуется оставаться в тени, вместо этого ты присоединишься к нему. Она пристально посмотрела на него. — Ты что, с ума сошёл? Я не могу присоединиться к нему, он психопат. — Может быть, и так, тебя послали назад, чтобы изменить будущее, не убивая Тома Риддла, ты говоришь, что он заинтригован тобой, да? — Она медленно кивнула. — Если ты присоединишься к нему, то сможешь влиять на его решения. Посеять семя сомнения и показать ему другой образ жизни, который не предполагает убийства и причинения вреда другим, который не предполагает предвзятых и дискриминационных мыслей и чувств. — Это невозможно, он считает, что Слизерин хочет именно этого. —Тогда ты покажешь ему, что это не так. — И как я могу это сделать, не раскрывая, кто я? — Понятия не имею, — усмехнулся он, когда она фыркнула. — Ты больше не будешь сосредотачивать свое внимание на крестражах, мы пока отложим это, но не позволяй ему больше творить. Твоя главная цель - проникнуть и… — Манипулировать? — она фыркнула. Он усмехнулся, глядя на неё. — Да, этот путь проще, к тому же легче, ты будешь в большей безопасности. Если он будет ценить тебя, будет защищать. — Я не нуждаюсь в его защите, — возмущенно фыркнула она. Он улыбнулся. — Нет, это не так, ты очень сильная. Будь осторожна в своих действиях. — Я не изменю себя, я не стану просто склоняться перед ним и давать ему власть надо мной. Я собираюсь заставить его сделать всю работу, если он заинтригован и хочет узнать больше, тогда ему придётся работать для этого. Если он хочет получить информацию и чтобы я присоединилась к его дурацкому культу, тогда ему придется умолять, — сказала она. — Это странно, что я получаю удовольствие от этой новой миссии? Он слегка рассмеялся и покачал головой. — Нет, это не так. После того, что ты видела и испытывала в руках Тома Риддла, это нормально, что ты чувствуешь себя так. — Спасибо, отец, — тихо сказала она. Он кивнул, улыбнулся и исчез из виду.***
— Если она узнает, что ты скрываешь от неё информацию, она будет недовольна. — Салазар, — приветствовал он с улыбкой. — И что же это за информация? Салазар ухмыльнулся. — Есть только один способ уничтожить крестраж, не убивая хозяина, и ты это прекрасно знаешь. А это значит, что ты никогда не хотел, чтобы Гермиона осталась незамеченной. Твой первоначальный план состоял в том, чтобы она присоединилась к моему великому внуку. Ты хотел, чтобы он обратил на неё внимание, заинтересовался ею, — уверенно заявил он с самодовольным выражением лица. — Что ты знаешь такого, чем не делишься? Мерлин вздохнул. — Их пути всегда были обречены пересекаться. Они оба предназначены для великих свершений, и они будут нуждаться друг в друге, чтобы достичь их. Салазар вопросительно поднял бровь. — И что это должно значить? — Скоро увидишь, если всё пойдет по плану. — Твоя дочь довольно изобретательна, и я не хотел бы оказаться на противоположной стороне её волшебной палочки. Мерлин гордо улыбнулся. — Я рад, что ты умер, — кивнул он. — Это значит, что она не может причинить серьезного вреда. — Всё равно будет больно, — заметил он. — Определенно, — согласился Мерлин, и Салазар громко расхохотался. — Заранее приношу свои соболезнования по поводу любой части тела, которую ты можешь потерять.***
Хогвартс-понедельник, 15 октября 1944 года
Гермиона тихо шла по коридорам Хогвартса, направляясь на свой первый урок Зельеварения. Она обдумывала новый план все выходные, почти не выходя из своих комнат и стараясь не попадаться на глаза. Её раздражение прошло, было разбито вдребезги, но она гордилась тем, что смогла продержаться почти месяц, честно говоря, она не думала, что продержится так долго. Гермиона провела выходные, мысленно готовясь добровольно присоединиться к Тому Риддлу и его весёлой компании будущих убийц. Она должна оставаться отстраненной, она должна помнить прошлое - хорошо, будущее - но и забыть его. Она должна быть темнее, не проявлять ни страха, ни жалости. Ей нужно было доказать, что она опасна, и что было бы глупо недооценивать её. Она должна доказать Риддлу, что он нуждается в ней. Больше никакой Гриффиндорской принцессы, нет, ей пора снова стать Слизеринкой. Нужна была Слизеринская Принцесса. Риддл был далеко не так опасен в это время, но он всё ещё был силен, как и она. Он был умён и хорошо умел скрывать свои истинные чувства, он был очарователен, у него в кармане мантии была вся школа. Девушка всегда должна быть на шаг впереди, она не может колебаться в своих окклюменционных щитах, но если она когда-нибудь это сделает, у неё есть запасной план, который она долго изучала. Она вздохнула, когда добралась до места назначения в подземелье. Может быть, её раздражение и было связано с Риддлом, но не с остальной частью школы и профессорами, и она была этим довольна. Гермиона позаботилась о том, чтобы слегка сгорбиться, и вошла в комнату, прижимая книги к груди, крепко держа очки на месте, а её волосы были беспорядочно собраны на макушке с несколькими выбившимися локонами. Она медленно направилась к своему месту, но остановилась, увидев кого-то на нём. Долохов. Он заметил её и ухмыльнулся, незаметно жестом предлагая ей обернуться. Там было только одно свободное место, и оно находилось рядом с Томом Риддлом, который невинно смотрел на неё. Девушка стиснула зубы и крепче сжала свои книги, но медленно подошла к нему, отодвинула табурет, села и положила книги на рабочий стол. — Мисс Нилрем, — вежливо поздоровался он. — Мистер Риддл, — она с трудом сдержала рычание, и он усмехнулся. — В чем дело, мисс Нилрем? — невинно спросил он. Она сделала успокаивающий вдох. — Видишь ли, в моей жизни есть властный, невозможный и очень раздражающий волшебник. — она повернулась и посмотрела на него гораздо спокойнее, хотя, если посмотреть ей в глаза, гнев в них говорил о многом. — Неужели? — спросил он с ужасающе точной интонацией беспокойства, и его лицо тоже это подтвердило. О, он был хорош. — Хм, видишь ли, он просто не оставляет меня в покое. Я подумывала о том, чтобы проклясть его, но заноза в заднице просто угрожала рассказать профессору, хотя я сомневаюсь, что он действительно сделает это. — Может быть, упомянутый волшебник находит тебя интересной, — предположил он. — Может быть, упомянутому волшебнику стоит взять метлу, пролететь над территорией Хогвартса и прыгнуть в Чёрное озеро, чтобы быть съеденным гигантским кальмаром, — нахмурилась она, очевидно, заканчивая их игру. Он рассмеялся, и она отвернулась от него, скрестив руки на груди и фыркнув. — У меня есть к тебе предложение, — сказал он, наклоняясь ближе к ней. — Ну, ты можешь взять это предложение и засунуть его туда, где не светит солнце. — Это не очень любезно с вашей стороны, мисс Нилрем, а ты ещё не слышала моё предложение, — прошептал он. — Мне всё равно. — Думаю, тебе понравится, — почти промурлыкал он. Он протянул руку и взял её локон, мягко потянув за него. — Ты - загадка, я не могу тебя разгадать. У тебя есть секреты, и я хочу их знать, и я всегда получаю то, что хочу. Так что я решил сделать это приятным для тебя. Он придвинулся к ней ближе, почти касаясь губами ее уха, и прошептал: — Если ты скажешь мне, что скрываешь, я буду твоим. Она невольно вздрогнула и мысленно выругала себя. — Прибегаете к сутенерству, мистер Риддл? Ты, должно быть, в отчаянии, но всё же я должна сообщить тебе, что отклоняю твоё предложение. Он усмехнулся, глядя на неё. — Я знаю, что ты хочешь меня, все хотят, — сказал он хрипло, с высокомерным выражением на лице. Гермиона отстранилась от него, оглядела с ног до головы, и он ухмыльнулся, увидев её оценивающий взгляд. — Извини, не интересуюсь. — его ухмылка исчезла, и он уставился на неё с недоумением, теперь она была единственной, кто ухмылялся. — Ты слишком бледный, у тебя слишком аккуратные волосы, этот пиджак под одеждой выглядит нелепо, он делает тебя неряшливым, и ты далеко не так очарователен и хорош собой, как тебе кажется. Так что, да, я отклоняю твоё приглашение провести ночь в полном неудовлетворении, — она повернулась и посмотрела на доску. «В точку, Гермиона». Том, казалось, вырвался из ступора, и его магия легко закружилась вокруг неё, но она проигнорировала это, не давая ему удовольствия ответить на его угрозу. Он наклонился вперед, снова взял в руку локон и потянул его, всё так же нежно, но явно сердито. Он наклонился к её уху. — Мисс Нилрем, ты сильно недооцениваешь меня, я могу причинить тебе столько боли, — проворковал он ей на ухо. Она фыркнула. — А ты, мистер Риддл, сильно недооценил меня. Я знаю проклятия, которые ты не знаешь, но которые хочешь узнать. Если ты думаешь, что я позволю себе обидеться из-за тебя или твоего веселого маленького прихвостня, то ты жестоко ошибаешься. И есть одна вещь, которую ты забываешь. — Что бы это могло быть? — Я полукровка. — К чему ты клонишь? — У меня есть магические наклонности, например, заколдовать твоё лицо на задницу. Но у меня также есть маггловские наклонности, моё любимое в данный момент - это желание ударить в то место, которое будет очень болезненным, лишит тебя дара речи, и скорее всего, ты даже окажешься на полу. Он быстро отстранился от неё, прищурившись, и увидел, что она говорит правду, самодовольное выражение её лица было безошибочным. Он снова наклонился вперёд. — Ну, мисс Нилрем, кажется, позиции уже определены. Но я всегда получаю то, что хочу. — Только не от меня, — фыркнула она. Он усмехнулся. — Я сделаю это, я обещаю тебе, что прежде, чем ты это поймёшь, я узнаю все твои секреты. Он быстро поцеловал её в щеку и отстранился. На её лице было написано отвращение, и она быстро начала вытирать щеку рукавом мантии. — Как она смеет? Он увидел, как несколько его последователей тряслись от смеха. Их придётся наказать, да, он обязательно выпустит немного пара позже вечером.