***
Пятница, 3 ноября 1944 года
— Что ты здесь делаешь, Риддл? — Пробормотала Гермиона, едва удостоив его взглядом. — Я могу задать тебе тот же вопрос, — ответил он, небрежно прислонившись к стене и глядя на неё сверху вниз. Сейчас она сидела на ступеньках астрономической башни, на коленях лежала раскрытая книга, подбородок подпирали руки, а глаза были прикованы к словам перед ней. — Это первая остановка моего обхода после комендантского часа, — ответил он. — Собираешься назначить мне наказание? Том смотрел на неё сверху вниз, его глаза внимательно наблюдали за ней, свет факелов вдоль каменных стен отбрасывал тени на её бледное лицо. Он не ожидал увидеть её так скоро после того, как привёл свой план в действие. Всего пятнадцать минут назад он отправил письмо с помощью совы Малфоя и не ожидал ответа по крайней мере два дня. Он знал, что должен быть терпеливым, если хочет получить то, что хочет, а он хотел её. И хотя он не ожидал увидеть её так скоро, особенно учитывая, что она избегала его, он не собирался упускать такую возможность. — Зачем? Ты сделала что-то, за что можно было бы назначить наказание? — Он приподнял бровь. — Ты даже не представляешь, — пробормотала она, всё ещё не отрывая взгляда от книги, и, пошевелив пальцами, перевернула страницу. Хотя это и не было трудным заклинанием, оно было сделано без палочки, и он едва слышал, как она пробормотала заклинание, на самом деле не будучи уверенным, что это она сделала, и это делало его ещё более впечатляющим. Беспалочная и невербальная магия была очень трудна, что он знал по опыту. Вспомнив, что он и раньше видел, как она использует подобную магию, особенно в поединке против него, его желание к ней только возросло. Она была одной из самых могущественных, если не самой могущественной ведьмой, которую он когда-либо встречал. И с возрастом она будет только сильнее, а её опыт и знания будут расти. Он должен был заполучить её. — Очень хорошо, — ответил он, — держись подальше от неприятностей, Нилрем, — предупредил он, оталкиваяст от стены, поворачиваясь и спускаясь по лестнице, оставляя её одну. Он чувствовал, как её растерянный взгляд впился ему в спину, пока он не скрылся из виду. Губы Тома скривились в ухмылке. Нилрем думала, что он снимет баллы с её факультета, назначит наказание и отправит обратно в спальню. Он поступил с точностью до наоборот, предоставив её самой себе.***
Суббота, 4 ноября 1944 года
Он случайно наткнулся на неё в библиотеке. Он покидал запретную секцию после того, как ему наскучили все книги, которые там хранились. Став свидетелем рискованных покупок книг Нилрем в Косом переулке, он неохотно признал, что ни одно из названий книг Хогвартса не было даже отдаленно интересным, как те, которые она купила, и он почувствовал ревность. Чувство, которое он ненавидел и к которому постепенно привык с тех пор, как встретил её. Он пообещал себе, что найдёт способ заполучить эти книги, независимо от того, придется ли ему очаровать её, чтобы она дала ему их или украсть их из её комнаты, зная, что последнее было наиболее вероятным вариантом, учитывая, что она не попалась на очаровательную внешность старосты. Пробираясь сквозь лабиринт книг, он заметил её непослушные волосы, собранные в пучок на макушке, когда она сидела в маленьком читальном уголке, уткнувшись носом в книгу, около которой было сложено около десяти книг, и семь книг, сложенных на полу у её ног. В то утро он не видел её в Большом зале ни за завтраком, ни за ланчем, и, надо признать, это беспокоило его почти так же сильно, как и то, что она не заботилась о себе. Нахмурившись, он вышел из библиотеки и направился на кухню, а любой студент, который попадался ему на пути, обходил его стороной. Хотя было легко сохранять спокойное, даже вежливое выражение лица, и было легко контролировать свою магию, заставляя саму суть, ауру своей магии оставаться спокойной было намного сложнее. Убедив одного из эльфов сделать то, что он хотел, он победоносно покинул кухню и вернулся в библиотеку, не удивившись, когда Нилрем оказалась там, где он её оставил, всё ещё уткнувшись носом в книгу и не обращая внимания на окружающее. Он молча подошёл к ней, но она знала, что он здесь, о чем свидетельствовало то, как она подняла глаза и посмотрела на него поверх книги, прежде чем снова опустить глаза, безразлично. Действие заняло всего секунду или две, но этого было достаточно, чтобы он увидел усталое выражение её лица и синяки под глазами, увеличенные очками. Она голодала и не спала? Том никогда ещё не был так взбешен, раздосадован и разочарован. Такая могущественная ведьма, как она, должна лучше заботиться о себе. — Да, Риддл? — Пробормотала она. Его маска оставалась спокойной и вежливой, но его магия - нет, его гнев давал о себе знать, когда он роился вокруг неё. Он не был уверен, был ли он раздражен или впечатлен тем, что она не дрогнула. — И что же тебя так рассердило сегодня? — Спросила она. — Эйвери сам себя заколдовал? Долохов чуть не попался на непростительном? Селвин поставила свои права на тебя и отпугнула всех остальных ведьм? — Ты не присутствовала ни на завтраке, ни на ланче, — выпалил он, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. Она подняла глаза, нахмурив брови и слегка наклонив голову в замешательстве. — Прошу прощения? По выходным завтрак подают до одиннадцати, и я твердо намерена заглянуть туда на чашечку чая с тостами, как только дочитаю эту главу. Его пристальный взгляд остановился на ней, и, понимая, что она была искренне смущена, он понял, что у неё не было ни малейшего понятия сколько сейчас времени и что она пропустила оба приема пищи. Это было не намеренно, она просто зарылась носом в свои книги дольше, чем думала. Она не специально морит себя голодом, но это означает, что ей нужна защита не только от тех, кто может желать им обоим зла, но и от самой себя. Превосходно. Это только делало его жизнь в два раза сложнее, но с её силой и способностями, она того стоила. Сделав глубокий вдох и взяв верх над своей магией, он выгнул бровь, его губы дрогнули от удовольствия. — Нилрем, уже давно перевалило за три часа дня. Как давно ты здесь сидишь? — Что? — Она слегка повысила голос. — Нет, это не так, ты мне врешь. — Зачем мне лгать о времени суток? — Он закатил глаза. Она опустила книгу на колени, и её глаза метнулись к ближайшему окну. — Я… — она покачала головой и снова посмотрела на него. — Я и не подозревала, что прошло так много времени, — ответила она. — Как давно ты здесь? — Повторил он. — Я пришла чуть позже шести утра. Он приподнял бровь. Он-то думал, что встает рано. Хотя он просыпался раньше, чем большинство людей в будние дни, он позволял себе лишний час в постели каждую субботу и воскресенье утром, даже если бодрствовал и просто читал книгу, прежде чем встать и подготовиться к новому дню. — По выходным библиотека открывается только в восемь, — заметил он. Она закатила глаза. — Я уверена, Риддл, что тебе нетрудно проскользнуть сквозь защиту. Он так и сделал, но не видел смысла высказывать это вслух. Вместо этого он вытащил руку из-за спины, забавляясь тем, как удивленно моргнула Нилрем, увидев на тарелке сэндвич и кусочек яблочного пирога. Он вспомнил, как она пыталась подкупить его пирогом во время их поездки в Косой переулок, но самое главное, она призналась, что её легко подкупить, если это была правильная еда. Он просто должен был найти то, что ей понравилось бы. — Что это такое? — Спросила она, настороженно глядя на него. — Очевидно, еда. Тебе нужно поесть, — просто сказал он, сунув тарелку ей в руку, прежде чем она успела возразить. — Я ничего не подмешевал в него, сэндвич приготовил домовой эльф, а пирог - это то, что осталось от обеда. Съешь это, Нилрем, всё. Её брови снова нахмурились в замешательстве, глаза поднялись от тарелки в её руке к нему, что-то мелькнуло на её лице, прежде чем он успел назвать это. — Еда в библиотеке запрещена. Он фыркнул. — Как будто ты раньше не нарушала правил? — Он приподнял бровь. — Я могу назвать дюжину прегрешений, которые приходят на ум, еда в библиотеке наименее оскорбительна. Я хочу увидеть тебя за ужином сегодня вечером, если же нет, и мне придется искать тебя, то я обещаю, что буду не в лучшем настроении. С этими словами он развернулся на пятках и пошёл прочь, оставив её смотреть ему вслед в замешательстве и удивлении. Он был два на два.***
Воскресенье, 5 ноября 1944 года
— Чего ты хочешь, Риддл? — Спросила Нилрем, настороженно глядя на него поверх книги. Прислонившись к стене и небрежно пожав плечами, скрестив руки на груди, он посмотрел на неё сверху вниз, когда она взгромоздилась на ступеньки малоизвестной лестницы, которая была коротким путем, ведущим с пятого этажа в библиотеку на третьем этаже. Он не ожидал найти её там, он просто пытался сократить своё время на дорогу, и он не стал притворяться удивленным, что она знает о лестнице, учитывая, что об этом знала только горстка людей. Если она и была удивлена, что он знает об этом, то не подала виду, но он не удивился бы, если бы она избегала библиотеки, чтобы избежать его и его насильственного кормления накануне. — Я не собирался с тобой встречаться, — солгал он. Он искал её. — Сегодня утром тебя не было за завтраком. Она вздохнула, опустила книгу на колени и закрыла лицо руками. — Я опять это сделала, да? — Пробормотала она, приглушая голос руками. — Да, — подтвердил он. Похоже, у неё вошло в привычку терять счет времени и пропускать прием пищи, и если она сделает это снова, он купит ей чертовы часы и заколдует их, чтобы шокировать её жгучим проклятием всякий раз, когда приближается время приема пищи. Будни не были проблемой, поскольку у неё были занятия, благодаря которым она следила за временем, но выходные были другим делом. — Когда обед? — Спросила она. — Через два часа, — ответил он. В то время как завтрак подавался до одиннадцати по выходным, обед подавался в час дня, что давало эльфам время подготовиться и подготовить большой зал. — Два часа? Ладно, через два часа я вспомню, — сказала она себе, поднимая лицо от ладоней и кивая. Он закатил глаза; он был уверен, что она этого не сделает. Сунув руку в карман мантии, он вытащил маленький бумажный пакетик и молча бросил его ей на колени поверх книги. Её глаза метались между ним и её коленями, любопытство взяло верх, и она потянулась к бумажному пакету и заглянула внутрь, заметив несколько шоколадных шариков и плитку тёмного шоколада Wizochoc. Подняв на него взгляд, она вопросительно выгнула бровь. — Тебе нужно поддерживать уровень сахара в крови, — объяснил он. — Я видел, как многие оказывались в больничном крыле во время экзаменов по той же самой причине. — И ты просто носишь шоколад в кармане мантии? Или ужасный мистер Риддл сладкоежка? — Её губы дрогнули. Он равнодушно пожал плечами. — Я человек, я подвержен разным удовольствиям, как и любой другой. — А шоколад - твоё? — Тёмный шоколад, — поправил он. Она закатила глаза. — А что у тебя? — Невинно спросил он. Она подозрительно посмотрела на него. — Теперь ты знаешь мою, и мне кажется справедливым, если я узнаю твою, — возразил он. — Видишь ли, разница между тобой и мной заключается в том, что я не буду использовать твою слабость против тебя. — Хм, и как бы я использовал это против тебя, конкретно? — Он приподнял бровь. Её глаза метались между ним и шоколадом, который он дал ей, его шоколадом и последним из его запасов, мог бы он добавить, она прикусила губу в раздумье, и он солгал бы, если бы сказал, что не наблюдал за ней. Она испустила вздох поражения и сдвинула очки ещё выше на нос, прежде чем посмотреть на него. — Это зависит от того, что ты хочешь знать. Еда? Десерт? Напиток? Кондитерские изделия? Если честно, он не ожидал, что у неё их будет так много. — Всё до единого. — Нет, выбери одну и только одну, — ответила она. Она сунула бумажный пакет в карман мантии, захлопнула книгу и, прижав её к груди, поднялась на ноги. Стоя на несколько ступеней выше него, она смотрела на него сверху вниз, шоколадные глаза встретились с голубыми. Они стояли ближе друг к другу и раньше, и не раз, но теперь, именно сейчас он понял, что её глаза были цвета его любимого сладкого лакомства. Как он раньше этого не заметил? — Кондитерские изделия, — выбрал он. Учитывая, что «Сладкое королевство» находятся в Хогсмиде, ему будет легко заполучить всё, что ему нужно. — Сахарные перья, — ответила она, отводя от него взгляд, спускаясь по лестнице и обходя его, оставляя смотреть ей вслед. Что-то столь невинно раскрытое станет её падением. Или, может быть, она будет принадлежать ему.