****
Дверь поддалась легко. Но вот к тому, что за ней открылось, Андрей не был готов. Первое, что поразило: стойкий запах алкоголя и какой-то лекарственной дряни на фоне разных оттенков прочей вони послабее. А потом он увидел ребёнка с головой, похожей на отцветший одуванчик, сидящего на полу около лежащего там же мужчины. Возле этого человека натекло немного крови, и подойдя ближе, Андрей заметил глубокую борозду на его виске. След крови обнаружился и на тумбочке, стоящей тут же, рядом. Похоже мужчина или сам упал и стукнулся об её угол, или его кто-то толкнул… во всяком случае, лучше было ничего не трогать. И вызвать милицию. "Они ведь не подумают на меня, верно?" Взгляд сам собой метнулся к ребёнку. Маленький мальчик смотрел на него пустыми глазами, словно совершенно не понимая, что происходит. – Ты видел, как это случилось? – спросил Андрей, чтобы хоть что-то сказать. Ребёнок мотнул головой: – А где мама? Тоненький голосок показался надтреснутым – и сердце Андрея треснуло тоже. Особенно когда он разглядел тонкие ручки и ножки малыша, его выступающие ключицы и огромные, на пол лица, светло-карие глаза, с тёмными кругами под ними. Разве маленькие дети не должны быть пухлыми и милыми? Конечно, узником концлагеря малыш тоже не выглядел, но откуда у него такая безысходность во взгляде? – Всё будет хорошо, сейчас дядя позвонит в милицию и скорую… Андрей уже достал телефон, при виде которого ребёнок прикусил губу и шире распахнул глаза… как вдруг позади раздались шаги. Дверь он за собой не закрыл, так что поспешно оглянулся и неожиданно встретился взглядом со строгой женщиной в форме. "Менты всегда так оперативно работают?" – Здравствуйте, – вежливо поздоровалась милиционерша. Но потом её взгляд скользнул дальше по коридору, глаза на миг округлились, чтобы тут же жёстко прищуриться, а рука метнулась к поясу. Правда, кобуры с оружием там не оказалось, но вернувшийся к Андрею взгляд стал острым, словно бритвенное лезвие. – Кто вы? Что случилось? – Я… "Ну и как тут объяснишь?" – …о-ох… – вдруг донеслось с пола. И лежащий там мужчина пошевелился. И попытался подняться, но подскользнулся в собственной крови и снова рухнул, треснувшись подбородком о пол и вновь отключившись. Милиционерша и Андрей обменялись взглядами. И Андрей пожал плечами. – Я знаю не больше, чем вы. Честное слово. Сам сюда зашёл минуту назад. – И что же заставило вас зайти? – подозрительно прищурилась женщина ещё больше. Однако избежать ответа Андрею снова помог посторонний звук, только сейчас он был похож не на человеческий голос, а на журчание воды. Обернувшись, Андрей увидел, как мальчик льёт эту самую воду мужчине на голову из гранёного стакана. Когда тот уже успел сбегать за ней? – Бл*, перестань, с*чий выродок! – отмахнулся от ребёнка мужчина. Похоже, что отец. И мальчик поспешно от него отбежал, словно от разбуженного тигра. Женщина же бросила взгляд куда-то в сторону, поколебалась немного, но всё же зашла в квартиру: – С вами всё в порядке? – Ты ещё кто? – сморщился мужчина, предпринимая вторую попытку подняться. – Я сотрудник ПДН. Она присела рядом и, не предпринимая никакой попытки дотронуться до раненной головы, всё же внимательно уставилась на след удара об угол комода. Потом посмотрела на ребёнка, спрятавшегося за проёмом двери, ведущем во внутреннюю комнату. – Гоша, а где твоя мама? Судя по всему, женщина не особенно удивилась произошедшему. Сокращение "ПДН" не было знакомо Андрею, и всё же он догадался, что оно как-то связано с наблюдением за неблагополучными семьями. Или, точнее, за ситуациями с детьми в таких семьях. – Бл*-я… ГАЛЯ! – вдруг гаркнут отец мальчика, схватившись за комод и подтянув себя на ноги. Не худой, но явно без грамма мышечной массы, в растянутой футболке и с недельной щетиной на красно-синем лице… Встреть его Андрей роющимся в мусорке или квасящем водяру вместе с бомжами где-нибудь под забором – ни капельки бы не удивился. Но на самом деле, это было ужасно. То есть, взрослые люди имеют право делать со своей жизнью всё, что им заблагорассудится, но почему от их выбора должны страдать дети? На крик мужчины никто не откликнулся, а вот мальчик отбежал ещё дальше. Женщина же в форме помотала головой, поднялась и сделала шаг к комоду, на котором стоял серый в разводах телефон. Но мужчина вдруг схватил её за руку. – Эй! Х*ли тебе надо?! – Я хочу вызвать скорую для вас, – довольно терпеливо отреагировала та. Но вот Андрей не выдержал, и в два шага оказавшись рядом, в свою очередь сжал запястье пьяного мудака, заставляя разжать пальцы. Алкаш уставился на него не совсем ясным взглядом и нахмурился: – Тебе у*бать? – Вы могли бы не выражаться при ребёнке? – вмешалась женщина. – Завали хлебало, с*чка. Думаешь, раз ты мент, то я тебя бояться должен? И вообще – х*ли вы тут столпились?! – Полагаю, мне стоит вызвать наряд? И задержать вас за попытку нападения на находящегося при исполнении офицера? – Да я… – тут же стушевался алкаш. – Чего сразу наряд-то? – Что здесь происходит? Степан? – раздалось еле слышное с лестничной площадки, и Андрей увидел ещё одну женщину в потёртом пальто и в калошах на босую ногу. Она застыла на пороге в нерешительности, словно гость. Однако алкаш, увидев её, тут же оскалился: – Где тебя черти носят?! А ещё за спиной вернувшейся матери обнаружился юноша в форме. Похоже, напарник милиционерши, где-то задержавшийся. И судя по выражению лица, у него, как и Андрея, к горлу подкатила тошнота: как от запаха, так и от всей этой умиротворяющей обстановки. Что же до Андрея, то мужчине очень захотелось уйти, и скорее всего, он должен был поступить именно так, однако что-то, не имеющее совершенно ничего общего с логикой и здравомыслием, заставило его задержаться. И даже обратиться к женщине в форме: – И вы допускаете подобное? Как можно оставлять ребёнка в такой семье? – Чё ты там вякнул?! – дёрнулся в его сторону пьяница. Но Андрей не дрогнул, продолжив смотреть прямо на сотрудницу ПДН. Да и парень в форме вышел из-за спины вернувшей матери, явно готовый к любому возможному проявлению насилия. – Это полноценная семья, – тем временем тихо ответила его напарница. – Мальчик сыт, обут и здоров, если верить последнему обследованию у педиатра, которое, кстати, давно пора повторить, – с проскользнувшей в голос твёрдостью, она перевела взгляд на мать малыша. – Кстати, вы подготовили для своего сына отдельное спальное место? – Ох, видите ли, – замямлили на пороге. – Мы пока весьма стеснены в средствах… Но соседи собираются на днях делать ремонт и обещали отдать нам старую кровать своего сына… Но, извините, а кто этот мужчина? Похоже, мать мальчика уже поняла, что Андрей не имеет отношения к милиционерам. И её вопрос побудил сотрудницу ПДН вновь посмотреть на него с подозрением. – Могу я увидеть ваши документы? – А, да, конечно. – Соболев Андрей Сергеевич? – сверяя фото в паспорте с лицом мужчины, милиционерша кивнула, протянула его обратно. – Что вас привело сюда, Андрей Сергеевич? – Я… "Я просто проходил мимо…" – …просто хотел бы забрать этого ребёнка, – неожиданно для самого себя произнёс Андрей вслух. В коридоре тут же повисла ошарашенная тишина. – В каком смысле? – первым нарушила её милиционерша. – Похитить? – Нет… – замотал головой Андрей, сам не зная, что именно имел в виду. Слова вырвались сами. Но глядя на наполнившийся ещё большим недоверием взгляд женщины в форме, вдруг ощутил, что действительно хочет именно этого: забрать малыша из вонючего гадюшника. Забрать и… позаботится о нём? Конечно, Дмитрий прав – всех на свете не спасёшь, но если он может позволить себе усыновить ребёнка, то почему бы не сделать это? К тому же малыш сегодня пострадал не из-за чего, вместе с его собственным сыном оказавшись запертым на несколько часов в тёмном подвале. Только бог знает, что ему пришлось пережить. – Я хотел бы его усыновить. – У вас есть семья? – подобралась тут же женщина в форме, словно гончая перед броском. – Другие дети? – Да, есть, но я достаточно состоятелен, чтобы позаботиться о втором ребёнке. Это было странное чувство. Решившись, Андрей тут же почувствовал себя лучше. Словно в квартиру проник свежий воздух. – Какого чёрта вы тут решаете?! – внезапно вскрикнула мама малыша, вся её робость куда-то испарилась. – Гошик – мой сын! – "Пока", – строго уточнила сотрудница ПДН. – Вы же понимаете, что на самом деле не способны позаботиться о ребёнке? Не забывайте, ему уже почти шесть. Он не ходил в садик, но в школу пойти должен. А это означает некоторые траты: например, на учебники. К тому же вы должны будете обеспечить ему учебное место: отдельный стол, освещение, спокойную обстановку… и следить, чтобы он посещал уроки, делал домашнее задание и не отставал в обучении от других детей, понимаете? Пока она говорила, выражение лица упёртой мамаши становилось всё менее решительным, но взгляд не переставал метаться между милиционершей и мужем. – Нет, – бормотал её бледные губы. – Нет, нет, не отдам… Посмотрев на родительницу долгим взглядом, сотрудница ПДН вдруг достала из папки пару бланков и протянула их напарнику: – Артём, пиши. – Что вы собрались там писать? – неожиданно напомнил о себе глава семейства. До этого момента от него никаких возражений не поступало, алкаш лишь щупал свой висок, время от времени поднося пальцы, испачканные кровью, к глазам, а потом опять касаясь кончиками всё ещё кровоточащей раны. И это при том, что речь шла о его ребёнке. – Составим акт. Он как раз дополнит запрос, переданный в прошлом месяце в органы опеки. – Вы ничего этим не добьётесь! – подступила мать ребёнка ближе. – В прошлый раз не добились, и в этот раз останетесь ни с чем! Уходите! – У меня плановое посещение, – твёрдо заявила сотрудница ПДН, но вдруг обернулась к Андрею. – А вот у вас, несмотря на благородные намерения, действительно нет никакого права здесь находиться. И ему пришлось покинуть квартиру. Однако прежде, чем уехать, он решил дождаться возвращения милиционеров. И он дождался. Выйдя из подъезда, женщина в форме беспомощно посмотрела на сидящего на скамейке мужчину, потом кивнула своему напарнику на стоящий тут же неподалёку служебный уазик, а когда же тот отошёл, обратилась к Андрею: – Вы правда хотите усыновить Гошу? Боюсь, это будет нелегко. – Почему? – В прошлом году мы уже пытались лишить обоих его родителей родительских прав, однако врач так и не поставил ни одному из них диагноз хронического алкоголизма. А судья, которой было передано дело и, скорее всего, будет передано в этот раз, твёрдо уверена, что для ребёнка лучше жить с выпивающими родителями, чем в детдоме. Другое дело, если малыш сам от них сбежит… или в семье что-то случится, вроде нападения отца на мать… однако, сами понимаете, для ребёнка подобное вряд ли пройдёт бесследно. – И что? Вы всё так и оставите?! – Пока да. Хотя, может, отдел опеки что-нибудь придумает… весомых основания для изъятия ребёнка нет, а те, что есть – в прошлый раз не были приняты во внимание судом. К тому же мать яростно борется за ребёнка, а значит, ей нужно дать шанс. Ей и её сыну. Женщина поджала губы, вздыхая, и Андрею осталось лишь кивнуть. На всякий случай он узнал её служебный номер телефона и только после этого поехал домой.****
Едва услышав про усыновление чужого ребёнка, жена устроила Андрею грандиозный скандал – даже Димка выбежал из своей комнаты, впервые в жизни увидев, как ругаются родители. Точнее, Андрей не ругался. Он просто сидел перед тарелкой с небрежно брошенной на неё лапшой с гуляшом, и слушал, как Женька с грохотом моет посуду, едва не разбивая тарелки о края раковины, и всё продолжает и продолжает обвинять его в нелюбви к родному сыну, к ней самой, в глупом сентиментализме и незрелости… Конечно, она была против – но это только потому, что не видела того малыша и в каких условиях он живёт. – …ты бы ещё другую женщину привёл и заявил, что теперь у тебя будет вторая жена! Дзынь, грох, бах! – …что, деньги в голову ударили? Решил, что можно заняться и меценатством? Бах, грох, дзынь! – …просто дай им денег, если такой сердобольный! Последняя фраза заставила Андрея вздрогнуть, поднять голову и удивлённо посмотреть на жену: – Знаешь, а ты права… – Конечно же, я права! – …если я дам им денег, – продолжил Андрей, – они точно согласятся. Вместо ответа в него полетело влажное полотенце. Но Андрей уже решил. Он схватил вилку и принялся поглощать остывший гуляш с неожиданным для самого себя аппетитом. Он чувствовал недовольный взгляд жены, однако сам не сердился, ведь прекрасно знал, что Женя всегда была импульсивной и так же всегда отвергала любые изменения в своей жизни – взять хотя бы категоричность, с которой она отказывалась выйти за него замуж на протяжении более года: мол, ей надо учиться и работать, а не тратить время на мужа и детей. Однако иногда Женя была решительнее даже него самого: например, когда он, Андрей, попал под сокращение и никак не мог найти работу, она первая предложила заняться шитьём одежды, и после проверки ученических тетрадей по полночи колола пальцы, сшивая куски кожи. А потом и вовсе уволилась из школы-лицея, в котором преподавала биологию, переквалифицировавшись из учителя второй категории в швею. – Ты ведь понимаешь, что какие родители – такие и дети? Женя села по другую сторону стола и сложила перед собой руки. – Ему всего пять или шесть лет, – устало возразил Андрей. – То есть, он уже давно научился говорить и понимать, что ему говорят. И что вокруг происходит. А если он уже считает, что пить, драться и материться – это правильное и естественное поведение? – У нас есть время, чтобы объяснить ему, что это не так. – И кто же этим будет заниматься? Ты? Или я? Кажется, разговор принял странное направление. Словно они говорят о собаке, споря, кому именно придётся с ней гулять. Мотнув головой, Андрей отпил из кружки уже остывший чай, вытер губы и решительно заявил: – Всё будет хорошо. Женя ничего не ответила. Просто встала и ушла. И скоро из гостиной послышался голос диктора новостей. А на следующий день Андрей уже в восемь утра вернулся к серой пятиэтажке и поднялся на первый этаж. Позвонил в дверь. На этот раз ему открыли практически сразу. – Опять ты? – недовольно сплюнул отец мальчика прямо на пол, едва не попав на ботинки Андрея. – Х*ли тебе ещё надо?! – Мы можем поговорить? – Я не веду разговоров на пустой желудок, – ухмыльнулся тот, словно почувствовав шанс поживиться. – Понял. Андрей решил не накалять обстановку. На самом деле, ему заранее следовало озаботиться подношением алкашне. Так что он вышел из подъезда и отправился к ближайшему магазину, который заметил, подъезжая к дому. Но сейчас он шёл пешком. И так получилось, что путь его лёг мимо спуска в метро. Он не особенно пялился по сторонам. Однако краем глаза заметил кое-что… обернулся… и увидел мальчика со светлыми и пушистыми волосами, сидящего на картонке у спуска в метро. Рядом с ним также стояла женщина. На ещё одной картонке в её руках было что-то написано… Оба, и сын и мать, сегодня были одеты хуже, чем вчера: в настоящую рванину. Причём мальчик ещё и явно дрожал от холода. Но зато в его ладошках уже скопилось приличное количество мелочи. Когда Андрей направился к ним, мать как раз наклонилась, выгребла большую часть монет и бумажек, и снова распрямилась. И даже начала что-то жалостливо причитать… как увидела подходящего Андрея. Взгляд её тут же ожесточился, но кажется, на чумазом лице мелькнул и оттенок испуга. – Вам так лень пойти работать, что вы готовы насмерть заморозить собственного сына, лишь бы выклянчить пару лишних рублей? – Да что ты знаешь… Андрей не стал ей отвечать, вместо этого присел на корточки перед ребёнком, чьи синие губы реально его испугали. Однако он попытался улыбнуться. – Привет. Тебя зовут Гоша? Хочешь пойти с дядей? Не удивительно, что ребёнок испуганно помотал головой. Но тогда Андрей продолжил: – Я вовсе не плохой. Помнишь мальчика, с которым вчера познакомился? Он – мой сын. У нас большая и чистая квартира. Я куплю тебе новую одежду и даже компьютер… ты хочешь компьютер? На этот раз ребёнок нерешительно застыл, глядя ему в глаза, но не отвечая. А потом задрал голову и ухватился за юбку матери, словно спрашивая разрешения. – Не могли бы вы уйти, – донеслось до Андрея сверху. – Вы мешаете мне работать. И да, это тоже работа, если вы не знали. – Сколько вы планируете сегодня заработать? – поинтересовался тот в ответ, поднимаясь с корточек. – Сто рублей! – с вызовом бросила женщина. – О, всего на четыре бутылки пива? – удивился Андрей, достал бумажник и выдернул из него две купюры по сотне, а затем протянул их женщине. – Теперь мы можем нормально поговорить? Или мне позвонить в ментуру и рассказать, чем ты заставляешь заниматься своего сына? Удивительно, но возражений не последовало. И даже когда он вернулся обратно с женщиной и ребёнком, но без подношения, отец семейства заткнулся, едва завидев тысячную купюру, протянутую Андреем. Почти четверть средней зарплаты по Москве. Однако Андрей не собирался останавливаться на такой мелочи, и дальнейшие переговоры прошли довольно складно. В конце концов, пусть он не особо разбирался в "понятиях", а драться не любил, однако чувствовал себя как рыба в воде, когда дело касалось купли и продажи. А Гошу, этого ангелочка с белокурыми волосами и светло-карими, карамельного оттенка глазами, в итоге Андрей именно купил.