****
– Ты пойми, мужик… я же всё потерял из-за этих ёб*ных америкосов! Все бабки! Если бы хоть кто-то сказал мне: дурак, покупай баксы! А так… всё рухнуло в край… Голос отца, доносящийся с кухни, казался Гошику странно довольным. С одной стороны, он повторял это уже столько раз, сколько к ним приходило гостей, с другой: обычно он злился, стучал по столу кулаком, а то и вовсе кричал… но сегодня его тон был совершенно другой. Наверное, потому что пришедший дядя дал ему денег несколько дней назад. С тех пор дома у Гошика побывало много народа: приходила та тётя-мент, потом ещё какие-то люди… И вот сегодня богатый дядя в сопровождении двух незнакомых, но одинаково толстых (должно быть, тоже богатых) женщин приехал вновь. И Гошику сказали собирать вещи. Однако ему нечего было собирать, кроме фломастеров. Но зато мама вытащила из заваленного хламом ящика кучу его старых маек и трусов, и даже тот свитер, через горловину которого голова Гошика перестала пролезать ещё в прошлом году. То же касалось и куртки, что он носил зимой… из уже тогда ставших короткими рукавов теперь его руки торчали почти что по локоть… Но раз мама запихивала все эти вещи в пакет, то наверное, они ему ещё пригодятся? Однако в какой-то момент пакет не выдержал и порвался, и сквозь дыру выпала пара маленьких скомканных серых трусов. – Бл*, ты уходишь в приличную семью! Нах*ра тебе эти тряпки?! На возглас матери одна из толстых женщин нахмурилась и тяжело вздохнула, при этом короткий галстук на её необъёмной груди приподнялся и плавно опустился. – Что случилось? – заглянула в комнату вторая, а увидев завалившийся на бок пакет, повернулась в сторону кухни. – Андрей Сергеевич, вам правда нужна Гошина одежда? Он из неё уже вырос! Гошик тоже робко выглянул из-за угла и увидел сверкающую под солнечными лучами почти полную бутылку с красивой золотистой этикеткой, а ещё как его отец даже не морщась, словно обычную воду, опрокидывает в себя содержимое очередной рюмки. – Да не то чтобы… – обернулся к нему богатый дядя. – Гошик, ты точно ничего не хочешь с собой взять? Гошик кивнул, сжав фломастеры сильнее. И пусть даже они мешали ему обуваться, самостоятельно справился со шнурками кед, а одна из толстых женщин помогла просунуть руки в куртку. Но когда Гошик вышел на лестницу, мама неожиданно растолкала толстых женщин, схватила его за оба плеча и сильно сжала, взгляд же её приклеился к богатому дяде. – Вы ведь… исполните обещание? – Конечно, – бросил мужчина небрежно, а потом улыбнулся и протянул Гошику руку. – Пошли? Гошик несмело сжал большую ладонь. Его собственная скрылась в ней полностью. Но это не было больно. Наоборот, он вдруг почувствовал себя странно, словно ощутил стыд и радость одновременно. Он оглянулся на маму. На её лице читалось сомнение, но в последние дни они с папой почти не ругались, так что Гошик подумал: "Я им и правда, наверное, очень мешал…" Так что он сглотнул подступивший к горлу комок, стёр защекотавшие уголки глаз слёзы и пошёл за богатым дядей. А потом они сели в длинную серебристую машину с узким носом. Богатый дядя привёз Гошика к большому, очень высокому дому с чистым, окружённым забором, двором и с металлическими дверями на подъездах. Гошик впервые увидел домофон. И поднялся в лифте – в нём вкусно пахло деревом и немного краской. Дверь в квартиру оказалась очень красивой, резной, с блестящим глазком и пупырчатым ковриком у порога. Богатый дядя позвонил в звонок, и Гоша услышал щебет птиц. Дверь им открыла высокая, стройная женщина с заколотыми на затылке светлыми волосами. Её взгляд сразу упал на Гошика. А потом тонкие губы поджались, и она просто отступила назад. Это действительно была большая квартира. Гошик словно очутился на развилке, в центре которой находился широкий и светлый коридор, и от него во все стороны шли разные двери: и открытые и закрытые. Ровный пол, дерево тут и там, целые обои… и приятный запах свежего хлеба – от всего этого у Гошика закружилась голова. И он, словно во сне, замер на пороге, не смея его перешагнуть. Но вдруг его схватили за подмышки, подняли и… усадили на плечо. Богатый дядя буквально внёс его внутрь. – Жень, помоешь его? И дай пока что-нибудь из Димкиной одежды. – Ну началось… – Жень. – Да поняла я… Она скрылась за одной из дверей, а богатый дядя двинул плечом, чуть подбрасывая Гошика, и громко произнёс: – Это твоя новая мама, Гоша. А я – твой новый папа. Но если хочешь, пока можешь звать нас дядей Андреем и тётей Женей. Гошик не знал, что ответить. Столько всего вдруг изменилось, его глаза метались туда-сюда, а сердце громко билось. Он всё ещё не мог понять, что же происходит. Как это – новая мама и папа? Значит ли это, что он тут не на время, а навсегда? И неужели, подобное действительно может быть правдой? Потом его мыли в блестящей белой ванной, поливая из золотого гусака, и пена от мыла пахла, как ягоды в корзинках старушек, торгующих летом у метро. Гошику стало стыдно, что вода в этой ванной почернела из-за него. И жалко те мягкие и яркие вещи, что ему дали одеть, после того, как вытерли огромным пушистым полотенцем. – Будешь суп? Неожиданный вопрос заставил Гошика оробеть ещё больше. Слово было знакомо, но… – Конечно, будет, – вдруг поддержал его богатый дядя, выходя из кухни и кивая себе за плечо. – Вкусный супчик с говядинкой – ну кто ж от такого откажется? Гошик, ты ведь кушаешь мясо? У него даже дух перехватило. Мясо? Гошик кивнул. И послушно залез на стул за высоким столом, укрытым узорчатой скатертью. – Как ты его зовёшь? – тем временем недовольно переспросила женщина. – "Гошик"? Разве не "Гоша"? – Так его звала мама, – пояснил мужчина, пододвигая к Гошику только что наполненную горячим варевом тарелку. Первое, что Гошик сделал – это выловил ложкой большой кусок мяса и поспешно откусил от него. – Он неправильно держит ложку… – Эй, малыш, не торопись! Не горячо? Не обжегся? Гошик помотал головой, старательно жуя. Он ещё не понял, нравится ли ему вкус, но всё-равно был счастлив. Наконец-то он попробовал "мясо"! Что же касается "супа", то в тарелке ещё была варёная картошка и густой бульон – не слишком солёный или резкий, как тот, что получается, если залить кубик кипятком, однако даже более вкусный. Но постепенно Гошика начало клонить в сон. Он даже не сразу осознал, что перед ним поставили маленький стакан с соком и пиалу с конфетами. Но стоило Гошику сфокусировать взгляд и поспешно сунуть в пиалу ладошку, стараясь схватить как можно больше за раз, как женщина нахмурилась. И Гошик тут же разжал пальцы. – Много сладкого – вредно. – Ой, не ворчи, пусть ест! – возразил ей новый папа. – Может, он и конфет-то в своей жизни не видел! – Это не повод портить зубы и зарабатывать диабет! Гошик вжал голову в плечи, слыша знакомые нотки приближающейся ссоры, так что даже стакан с соком от себя отодвинул… но взрослые так и не начали друг на друга кричать, вместо этого мужчина вытащил из пиалы конфету в зелёной обёртке с медведями, развернул и протянул Гошику: – Вот, кушай. Гошик испугался, почувствовав, как шоколад тает в руках, и поспешно засунул лакомство в рот целиком. Это не была первая в его жизни конфета, но таких вкусных, хрустящих, он ещё и правда не ел. А потом ему показали туалет, спросив, умеет ли он им пользоваться… и отвели в одну из комнат. Довольно большую. Внутри оказалось очень много вещей: массивный стол с огромным ящиком на нём, похожим на телевизор, пара стульев, две кровати, две тумбочки, полки на стенах, широкий шкаф… едва завидев его, Гошик тут же распахнул дверцы и полез внутрь. Однако его поймали и вытащили наружу. – Не надо туда… чего ты там забыл? – спросила женщина довольно усталым тоном. Гошик вжал голову в плечи и робко ответил: – Я… спать… не мешать… – Ну так вон постель – специально вчера привезли и всё тут сдвинули, чтобы поставить. Новая мама подтолкнула его к дальней от двери кровати и положила на тумбочку фломастеры, которые ему пришлось отдать ей перед принятием ванны. И про которые он уже успел совершенно забыть. – Правда, можно? – Конечно. Если хочешь спать, ложись, я разбужу тебя к ужину. – Ужину? – эхом повторил Гошик, не осмеливаясь обрадоваться ещё больше. У него будет не только обед, но и ужин?! Сонливость сразу как рукой сняло. Однако он не хотел доставлять лишние неудобства этой женщине и её мужу, поэтому поспешно залез под цветное покрывало с картинками. Однако уснуть так и не смог. Его слишком взбудоражила мысль о предстоящем ужине. К тому же было очень светло – совсем не так, как в его шкафу на прежней квартире. Но Гошик тихо лежал и вдыхал запах чистого постельного белья. И свежего лака на деревянной кровати. Ему казалось, что он лежит на облаке и укрыт тоже облаком. А спустя какое-то время в квартире раздался щебет птиц. И по голосам, доносившимся из коридора, Гошик понял, что пришёл тот мальчик, про которого богатый дядя сказал, что он его сын. Дима. Почему-то радость Гошика тут же померкла. Он почувствовал его недовольство даже сквозь дверь. Потому что когда старший мальчик зашёл в их теперь общую комнату и бросил знакомый рюкзак на другую кровать, вид его немного напомнил Гошику отца. Когда тот был очень зол. Гошик не посмел даже встретиться с Димой взглядом и притворился, что спит. И не слышит, как громко хлопают ящики стола, и как на него высыпают учебники вместе с тетрадями. Однако когда в комнате вдруг раздалась странная мелодия, Гошик не смог удержаться – распахнул глаза и увидел, что Дима уселся перед ящиком, очень похожим на тот телевизор, что родители Гошика продали перед тем, как избавиться от его кровати… – Что это такое? – вырвалось помимо воли. – Компьютер. Впервые видишь? – самодовольно ухмыльнулся Дима. Но тут же вновь нахмурился, и синеватые тени на его лице показались Гошику устрашающей маской.****
Отношения с братом у Гошика не то чтобы не задались… а не выстроились абсолютно. Хотя его это не сильно стесняло: ведь они практически не виделись: уже через день после переезда Гошик начал ходить в садик – хотя до этого даже и не мечтал о подобном – так что новый дом он покидал рано утром, а возвращался только под вечер, но его брат приходил ещё позже: он посещал какие-то кружки после школы, а потом сразу же брался за уроки. И это время Гошик проводил в гостиной за огромным телевизором, наслаждаясь знакомством с многочисленными мультиками – лишь бы не мешать брату заниматься. А после ужина Гошик обычно смотрел "Спокойной ночи, малыши" и шёл спать. Хотя, конечно же, были и выходные, когда его не отводили в садик, но зато в такие дни Гошика часто возили по магазинам. Вместе с братом. Но даже там они держались друг от друга подальше: Дима ближе к маме, а Гошик – к своему новому папе. За первые полгода в новой семье Гошик узнал и попробовал очень многое: это были и посещения бассейна, и шумные празднования дней рождения, причём на свой ему даже разрешили пригласить друзей из детского сада… и знакомство с компьютером. Теперь у него было много красивой одежды и даже свои собственные игрушки, много ярко пишущих фломастеров самых разных цветов, заводные машинки, пистолеты, стреляющие водой, кубики с буквами и конструктор, из которого можно было строить настоящие замки и даже пиратские корабли. Он чувствовал себя настоящей принцессой из мультика. Точнее, принцем… нет, тем, кто неожиданно превратился в принца. Гошик даже начал понемногу забывать страх, с которым раньше проспался каждое утро. Однако он всё ещё сильно стеснялся. И когда в первый день в детском саду к нему подошли дети и стали знакомиться и звать в игру – Гошик по-настоящему растерялся. Ведь он привык к совершенно другому отношению… но он был очень рад. И радовался до самого вечера, пока за другими детьми не стали приходить родители. Детей становилось всё меньше, и в душе Гошика сам собой зарождался искренний ужас. Однако он продолжал тихо рисовать в альбоме под присмотром сторожа и одной воспитательницы. И только когда в его животе снова стало пусто, несмотря на полностью съеденный обед и полдник, за ним наконец-то приехал новый папа. Но вместо того, чтобы сразу отвезти Гошика домой, они сначала заехали в огромный магазин, где на каждом этаже были только игрушки. И хотя этот магазин уже закрывался, новый папа сумел договориться с охранником, не пускавшем их внутрь, и купил Гошику заводного динозавра. И пообещал, что подобного больше никогда не повторится. Гошик вытер слёзы, не желавшие высыхать уже несколько часов, и постарался поверить богатому дяде. И всё равно почувствовал себя виноватым, когда после возвращения домой услышал, как новая мама снова почти что кричит: – Ну, извини! Я уже привыкла, что у меня только один сын! И тот – уже школьник! Гошик прекрасно понимал, что не очень нравится новой маме. Однако даже так она не заставляла его убираться в этой огромной квартире, всегда кормила вкусной едой и разрешала смотреть много мультиков. Поэтому он был ей благодарен. Что же до нового папы… этот человек казался ему настоящим королём. Таким, каким тот должен быть: благородным, щедрым, терпеливым и внимательным ко всем. Гошик искренне не понимал, чем заслужил подобное счастье. Поэтому очень старался вести себя хорошо, не трогал никакие чужие вещи, даже если ему очень хотелось (например, коллекцию роботов своего старшего брата), никогда не шумел, ни о чём не просил, и без промедления выполнял всё, что ему говорили. Единственное, что внушало Гошику нехорошее чувство… это друг богатого дяди – другой дядя, похожий на большой кубик. Тот самый, что спас их с Димой из подвала. Почему Гошик относился к нему с опаской? Он сам толком не знал. Разве что из-за случайно подслушанного разговора… Гошик пошёл в садик не сразу, а только через день после переезда, так что до этого сутки провёл дома. Новая мама тоже была с ним. Именно тогда она показала ему, как включать телевизор и вставлять "кассеты" в "видеомагнитофон". Он смотрел мультики весь день. Однако Гошик не мог просидеть в кресле так долго без перерыва, и когда ему в очередной раз захотелось в туалет, и он вышел из гостиной, то услышал два голоса, доносящиеся из кухни: один, немного знакомый, принадлежал тому самому квадратному дяде, а второй – тёте Жене. – Думаешь, я не знаю, кто на самом деле похитил моего сына?! – Женечка, успокойся! – Не говори мне успокоиться! Это мой сын, ясно тебе?! Не смей использовать его в своих махинациях! – Не буду, больше не буду, чесночное слово! Да и ничего бы с ним не случилось… – "Ничего"?! В темноте! Мой сын провёл несколько часов в полной темноте! А если бы у него случился приступ удушья?! Если бы ты убил моего сына своей очередной безумной затеей? Неужели доля в нашем бизнесе настолько ценна?! Гошик примерно понял, почему эти двое ругаются. А ещё – почему в их с Димой спальне никогда не гаснет на ночь свет: даже ночью всегда остаётся гореть небольшая синяя лампа, распространяя по комнате тусклый, таинственный свет, а ещё из-за рисунка на этой лампе на потолке зажигаются звёзды разных размеров. Но в целом, почти год Гошик провёл в настоящей сказке, не зная ни страхов, ни забот. И даже когда наступило 1 сентября 2004 года, ничего особо не поменялось. Да, близился десятый день рождение его брата, и это празднование Гошик не то чтобы ждал, ведь он знал, что домой придёт много ребят постарше, и среди них ему просто не будет места… а ещё Гошик наконец-то пошёл в первый класс. И в честь этого события ему подарили настоящий золотой крестик на настоящей золотой цепочке. – Веришь ты в бога или нет – не важно, – сказал тогда дядя Андрей. – Можешь считать этот крестик за талисман нашей семьи. Точно такой же крестик был и у Димы. Однако это никак их не сблизило – с братом у Гошика всё ещё сохранялись крайне холодные отношения, и продолжили сохраняться, ведь в школе они учились в разные смены, в бассейне числились в разных возрастных группах, а дома по-прежнему виделись разве что по утрам за завтраком, да вечером, за ужином. И так продолжалось до пятого класса. А потом всё резко изменилось.