2011
****
Дима перешёл в девятый класс. Гошик же – в шестой, всё ещё будучи шестёркой своего брата. Однако "обязанности" его несколько расширились и больше не ограничивались "подай-понеси-займи очередь"… нет, Гошик по-прежнему оставался лишь посыльным, только бегать ему теперь порой приходилось далековато: например, до соседнего района, чтобы забрать у каких-то гопников какие-то телефоны – естественно, "найденные" ими по чистой случайности, хотя как же это надо искать, чтобы находить каждый день по несколько штук? И почему тогда бомжи, денно и нощно шныряющие тут и там, ничего не находят? По крайней мере, к ним на встречу Гошика не посылали. Что же до самих телефонов, то относил он их Мартыну, занимающемуся разблокировкой (а иногда и перепрошивкой), чтобы потом вернуть обратно господам-гопарям. А вот с деньгами Гошик никаких дел не имел, так что со стороны даже могло показаться, что Мартын просто оказывает хорошим людям безвозмездную услугу. Хотя, конечно же, это было не так. Город, районы, улицы… их все уже давно поделили. И тем не менее старшие время от времени ввязывались в разборки, когда кто-то забредал на чужую территорию или обижал не того случайного прохожего. Но Гошика это всё не касалось, и даже когда он с друзьями, лазая по всяким недостроям или оставленным под снос развалюхам, иногда сталкивался с опасными ребятами, ничем плохим это не заканчивалось, ведь среди них часто находились те, кто знал его в лицо. С одной стороны такое отношение немного льстило, а с другой… да, с другой стороны Гошик решительно не понимал, зачем Дима со всем этим связался. Ну не для того же, чтобы помочь заработать своему другу, Мартыну? Вот Гошику деньги были не особо нужны, ведь что ему, что Диме, дядя Андрей каждый месяц выдавал такую приличную сумму, что её хватало выше крыши на любые расходы. Гошик, например, так вообще никогда не тратил её полностью… Однако Дима – старше, и у него наверняка… запросы несколько выше, чем пара игр в стиме, донаты блогерам, да вкусняшки и гаджеты в реальной жизни. И всё же вопрос его трат настолько заинтересовал Гошика, что он начал внимательнее наблюдать за братом. Но ничего особенно нового не заметил: в школе Дима по-прежнему шиковал разве что элитной маркой сигарет, а вне… брат вроде бы где-то тусовался с друзьями время от времени, но Гошика туда, конечно же, не приглашали. Одно время ему пришло в голову, что у Димы завелась подружка (весомое оправдание трат, если верить всяким стендаперам), но Лара не прекращала донимать Гошика расспросами и пару раз даже просила залезть в комп брата, чтобы узнать, что творится у него в социальных сетях, да и вообще ни на шаг не отставала от своего кумира, так что о сопернице она точно узнала бы первой. Кстати, чем больше Гошик думал об этом, тем больше ему хотелось завести девушку самому… а ещё хоть раз попасть к старшим на вечеринку… Но в то же время у него хватало и своих развлечений: например, наблюдать, как Кирилл увивается за расцветшей одноклассницей, рыжей Юлей. Всего год назад эта девочка была больше похожа на мальчика, но в тринадцать лет её фигура слегка округлилась, и взгляды парней всё чаще стали тянуться ей вслед. Хотя, конечно, идолом школы по-прежнему слыла жгучая брюнетка Ирина, перешедшая в одиннадцатый класс, ей же на смену прочили светленькую Лару с пышными формами, но для Кирилла, кажется, эти две красавицы просто не существовали. Да и на вкус Гошика ярко-зелёные глаза и огненная шевелюра одноклассницы выигрывали по сравнению с блёклой блондинистостью и скучной брюнеточностью старшеклассниц… Хотя, возможно, причиной тому были не личные предпочтения, а… Дима ведь тоже имел иссиня-чёрные волосы. Тетя Женя же, как и мама… К слову, себя Гошик считал несимпатичным и очень скучным, и хоть в его адрес время от времени прилетало что-то вроде "милый" – такое ведь вряд ли понравится нормальному парню? Волосы же его, тонкие и очень светлые, летом и вовсе выгорали до белизны, так что Гошик всерьёз начал задумываться об их покраске. Но в лицее царили строгие правила: никаких украшений или вызывающих причёсок, не говоря уж о ярких цветах. Да, обязательную форму отменили, и всё же директриса каждый день стояла у входа, встречая учеников и разворачивая их домой, если замечала что-то яркое или вызывающее в одежде – прокатывали разве что носки, ведь задирать штанины и проверять их директриса пока не додумалась. И потому неформалы, к которым Гошика приспичило примкнуть, ограничивались переводными татуировками на закрытых участках тела, да иногда покраской ногтей. Кстати, за ногти ему однажды сильно влетело от тёти Жени… Но в целом Гошик закончил седьмой класс, как и шестой, без значительных происшествий. Разве что поучаствовал в паре школьных спектаклей, опять завалил английский и летом отправился в обычный лагерь, но на этот раз – под Сочи, в то время как Дима снова полетел заграницу. Вообще, таких учеников в их школе, как Соболев Дима, было человек пять, и руководство относилось к ним очень бережно и уважительно. Так, благодаря занятому братом первому месту в Московской олимпиаде по английскому лицей получил грант на создание классов с углубленным изучением иностранных языков, что включило в себя закупку специальных учебных материалов, в том числе оборудования для медиа-кабинета и дополнительный найм учителей. На линейке в честь окончания десятого класса директриса даже во всеуслышание поблагодарила семью Соболевых за прекрасного сына – тётя Женя тогда засияла от гордости, а дядя Андрей расщедрился на новые компьютеры для класса по информатике. В сентябре 2011 года Диме исполнилось семнадцать. В декабре Гошику должно было исполнится четырнадцать, но когда к ним домой неожиданно заявилась его бывшая мама, ему ещё было только тринадцать. В тот день… он подглядывал за старшим братом. То есть, не совсем за ним, а за ним и его друзьями, запершимися в гостиной. Всё началось с того, что Дима привёл в дом около десяти человек, половину из которых Гошик видел впервые, и с загадочным заявлением: "Такого раритета вы ещё не видели!" – вытащил с антресоли старенький видео-магнитофон. Заинтересовавшись, Гошик попытался прошмыгнуть за ним в гостиную, но дверь захлопнулась перед носом. А потом из-за неё послышались всякие охи и ахи. Не то чтобы Гошик не знал о порнухе… в конце концов, у него был свой комп и доступ к интернету, хотя поначалу там и стоял родительский контроль, однако у него в распоряжении имелся так же и айфон… в общем, Гошик звуки узнал. Но что в них "раритетного", не понял. И чтобы разобраться, выбрался на балкон, огибающий всю квартиру, и прокрался к двери, ведущей в гостиную. Задвинутые шторы сильно ограничили обзор, но зато и его изнутри никто не заметил. Что же до "раритета", то им оказался банальный рисованный мультик, в котором голую грудастую тётю сношали все кому не лень – от царя Салтана до Тридцати трёх богатырей. "Наверное, это и правда очень редкий мультик", – подумал Гоша, ощущая неудобство в штанах, – "раз посмотреть его можно только у нас на дивиди…" Но неожиданно по квартире разнёсся громкий дверной звонок. Недавно щебет птиц сменил колокольный звон, и Гошик пока к нему не привык. Дима, расположившийся в центре дивана перед теликом, тоже подпрыгнул на месте, будто его в зад укусили. Кто-то из ребят схватился за пульт, кто-то вытащил руки из штанов и принялся заправляться… Гошик же, в страхе, что его застукают за подглядыванием, кинулся бежать по балкону, выскочил на кухню, потом в коридор – и как раз застал тот момент, когда Дима подошёл ко входной двери. – Кто? Ему что-то ответили, после чего Дима отступил и озадаченно оглянулся на выглядывающего из угла брата. – Это к тебе… Он даже дверь сам не открыл, вернулся в гостиную. Гошик решил, что это "два А" – зашли позвать погулять, поэтому не придал особого значения странному взгляду. Но распахнув дверь, окаменел от удивления. Там, за порогом, стояла его мать. Она… постарела. Он не помнил, чтобы у неё были такие морщины вокруг глаз и обвисшие щёки. – Го- …ты ведь Гошик, да? – женщина неуверенно улыбнулась и бросила взгляд вглубь квартиры. – Твой новый папа дома? Лишившись дара речи, Гошик смог лишь молча помотать головой. На маме была длинная кофта и старое платье в зелёный горошек, а ободранные ступни, кажется, с трудом влезли в странные туфли, представляющие из себя переплетение тонких шнурков, но зато в тусклых волосах поблёскивала брошка с цветком. – Гошик, ты ведь меня ещё помнишь? Кивок. – Гошик… у мамы небольшие проблемы… не мог бы ты… скажи, у тебя есть деньги? На этот раз Гошик даже не пошевелился. В его голове сплелись и завертелись в вихре только две мысли: "Она меня сейчас заберёт?" и "До чего же она постарела…" Брезгливость и страх поднялись в его душе. И в то же самое время Гошик ощутил смутную боль в середине груди. Он всё ещё сжимал ручку двери, то нажимая на неё, то отпуская, и видимо из-за этого щёлканья не услышал приблизившихся шагов. – Что вам нужно? – раздался строгий голос за спиной. Гошик от неожиданности отшатнулся и налетел на Диму – не моргнув глазом, тот отстранился и спросил ещё раз: – Что вам здесь нужно? – Ден- – Денег нет, – оборвал женщину Дима, хотя мама Гошика не успела даже одно слово произнести до конца. И похоже, её это разозлило: – Врёшь! У вас полно денег! Мой муж умирает! Вы забрали у меня сына и обязаны помочь! Гошик вздрогнул и снова попятился. "Мой муж" ассоциировался у него с мужчиной, который пинал его, а ещё дрался с собственными друзьями, постоянно требовал жрать и за всю жизнь не сказал Гошику ни единого доброго слова. Впрочем, мама от папы не сильно-то отличалась. Так что её крик пробудил в душе Гошика того маленького мальчика, каким он был восемь лет назад. – Отец и мать улетели в Китай, – невозмутимо сообщил Дима. А потом демонстративно снял со стены трубку домофона, нажал несколько клавиш и продолжил уже чуть в сторону: – Здравствуйте, это из 303-ей беспокоят. У нас тут посторонняя. Кто и почему её впустил? – Т-ты! М-малолетний… – мама Гошика тут же начала озираться, к тому же с первого этажа послышался звук распахнувшейся двери. – М-мой муж- …я правд- …мне больше не к кому обратится! – Ничем не могу помочь. Так как Гошик уже достаточно отступил от порога, Диме ничто не помешало захлопнуть входную дверь. А затем направиться обратно в гостиную, к затаившимся друзьям, вовсю греющим уши. Гошик же остался стоять в коридоре, глядя на закрытую дверь. И только спустя примерно минуту он развернулся и медленно побрёл к себе в комнату. Но шаги его постепенно ускорились. И вот он уже вовсю тряс ящик стола, в котором застряла копилка. Все эти семь лет в сердце Гошика жил страх, что однажды он снова окажется на улице и будет вынужден побираться, поэтому Гошик не увлекался, тратя карманные деньги… Но сейчас он почувствовал, что должен использовать накопленное. Иначе случится что-то ужасное. Что-то такое, что он себе никогда не простит. Наконец толстая фарфоровая корова была вытащена на белый свет, и прижав её к груди, Гошик бросился в подъезд. Задыхаясь, не став ждать лифт, он сбежал на первый этаж и выскочил из подъезда. Однако снаружи никого не увидел. – Что случилось? – вышел следом охранник. – Где… женщина, которая только что приходила? – Убежала, а что? – Убежала? Почему? – Гошик очень удивился, ведь казалось, что его мама на грани отчаянья и готова на всё. – Понятия не имею, – пожал плечами охранник. – Она проникла в подъезд, представившись почтальоном… может, испугалась, что её за это сдадут милиции? – А вы бы не… – Ну если бы она что-то украла… А она что-то украла? – Нет, это… – "Это"? Ты не беспокойся и передай взрослым, что мы её запомнили и больше внутрь не пустим. Охраннику явно было скучно, так что заинтересовано косясь на Гошика, он с удовольствием потянулся, явно демонстрируя желание остаться на улице подольше и поболтать, но Гошик уже помотал головой и поспешил к воротам. Забор вокруг двора не был глухим, так что вся улица просматривалась хорошо, однако ни одной женщины в серой кофте Гошик так и не увидел. Конечно, можно было бы оббежать ближайшие дворы или отправиться на свой старый адрес, однако ноги у Гошика неожиданно онемели. Словно там, за воротами, разверзлась пропасть. В голове тут же родилась куча оправданий, почему ему не стоит никуда больше бежать. "Я…" Вдруг он почувствовал холод. Уже наступила осень, и ветер проник сквозь тонкую домашнюю футболку, остудив вспотевшую после бега по лестнице спину. "Да, сначала переоденусь…" Слава богу, дверь в квартиру не захлопнулась, и Гошик вздохнул с облегчением, что сможет вернуться, не вызвав лишнего недовольства у брата. Но переступив порог и услышав тихий голос из кухни, сердце Гошика вдруг неистово забилось вновь. – Да, пап, та женщина… Она сказала, что с её мужем что-то случилось… М-м? Дяде Олегу? Хорошо… Из гостиной всё ещё доносились охи и ахи, а Гошик стоял у двери на кухню и слушал, как его брат звонит юристу отца и просит проверить ситуацию Бирюшиных. Копилка громко звякнула, когда он отнял её от груди. Голос в кухне сразу затих и из-за двери высунулась голова с прижатым к уху домашним телефоном: – Чего тебе? – Я… мне… тебе кеды почистить не надо? – Не… лучше закажи нам с парнями пиццу. – Но- – А, ну да… тебя опять могу послать из-за детского голоса… – Дима покосился на трубку. – Ну ладно, я сам. Тебе "три сыра"? …нет, пап, я не тебе… – …ага…