****
Американцы сильно фанатеют по Рождеству, так что в канун двадцать пятого декабря вся страна обрастает венками из остролиста, плюща и омелы, бубенчиками, гирляндами и светящимися фигурками: ангелов, гномов, оленей – кому кто больше нравится. Почти Новый год. Даже Санта дарит детям подарки – хотя, по идее, главным героем христианского праздника должен быть Христос… Впрочем, весьма практичный способ смешать два торжества вместе. Но зачем превращать все дома и дворы в аналоги украшенных ёлок? Или Гошик просто настолько не в духе, что банально не способен оценить эту красоту? В общем… первое, что приходит ему на ум на входе в клуб: "Муравейник. Большой и блестящий." "Муравей", – второе, когда видит тут же направившегося к нему парня с круглой головой и тщедушным тельцем, облачённого в костюм на пару размеров больше положенного. – Ми-и-инья-я заву-у-ут Мэт, здра-а-авству-у-у-йте. Странно растягивая звуки, головастик протягивает руку, кося вверх одним глазом. Внутренне содрогнувшись, но Гошик всё же умудряется ответить уверенным рукопожатием. – Hi, I'm Grag. Glag to meet you. Would you mind speaking in English? I have to practice a daily language. – Good, very good!// *Привет, я Грэг, рад познакомиться. Не могли бы вы говорить по-английски? Мне нужно практиковаться в повседневной речи. // **Хорошо, очень хорошо!
Мэт-головастик кажется очень довольным предложением, он тут же протягивает визитку и начинает тарахтеть, как пулемёт: – Я ваш агент. Мистер Соловьёв нанял меня для вашего сопровождения и решения текущих проблем. Вы можете звонить мне в любое время дня и ночи, мистер Грэг! В последнее время Гошик обнаружил, что уже неплохо воспринимает американскую речь на слух, но словно с задержкой: не в момент произнесения слов, а когда фраза договорена до конца. Так что если несколько фраз следуют друг за другом – у него всё ещё возникают затруднения. – Помедленнее, прошу вас. – Ох, да, конечно, я понял… Я – ваш агент, – принимается повторять Мэт, и Гошик внимательно выслушивает его снова. Параллельно раздумывая, с чего вдруг Дима остановил выбор на этом задохлике. Неужели головастик – супер профи? – Что ж, Мэт, раз вы мой агент, значит, знаете, зачем я здесь? И что это за место? – Конечно-конечно! Это ночной клуб, но владелец так же держит и студию моделей, здесь часто проводят рекламные мероприятия и корпоративы… Мистер Соболев узнал, что планируется очередной показ, и договорился с организаторами о включении своего магазина в число участников. И так как есть вы – нам не потребуются услуги моделей "Disturbed". – Мэт… – Да? – Помедленнее, пожалуйста. – Простите… Когда агент заканчивает с вводной, Гошику остаётся только вздохнуть. Он, конечно, не впервые видит подобное: перед показами всегда творится настоящая кутерьма – все бегают, ругаются, ищут и теряют реквизит, рвут шмотки, спотыкаются о провода и чуть ли не дерутся за свободные места, где можно заняться своим делом, выстаивая настоящие очереди – будь то гримёрка или какой-то важный человек, чью подпись или указание нужно получить. Вот и Гошику приходится прождать минут двадцать, пока Мэт находит возможность вклиниться в толпу, снующую вокруг импозантного мужчины, смахивающего на прилизанного итальянца, но дымящего сигарой прямо в общем зале. – Крис Каттисон, владелец "Disturbed", – представляет его Мэт, угодливо склонив голову с редкими волосёнками. – А это Грэг, модель от "Бонифация". – Грэг? Несмотря на густой запах табака, через него пробиваются хвойные тонки одеколона. Гошик старается не морщится и улыбается, чувствуя себя оцениваемым предметом. – Да. Вы сказали, что не пустите на подиум неизвестного парня, – продолжает агент, явно подбирая максимально нейтральные слова. – Так что скажете? Достоин этот молодой человек пройтись по подиуму вместе с вашими моделями? Но Крис Каттисон его даже не слушает. Во всяким случае, взгляд мужчины направлен на Гошика – твёрдый, внимательный, ищущий. Словно перед ним стоит не живой человек, а скульптура, которую стоит как следует проверить на наличие брака. И вдруг Каттисон щёлкает в воздухе пальцами: – Сладкая, не покажешь молодому человеку его гримёрку? – Гримёрку? – как по волшебству материализуется рядом девушка с копной африканских кудрей, но при этом с белой, словно присыпанной мукой, кожей. – У нас нет свободных гримёрок. Крис недовольно хмурится – и ассистентка заметно вздрагивает, тут же продолжив: – …но я поищу что-нибудь. Как оказывается, девушку зовут Миранда, и она вместе с Мэтом провожает Гошика до какого-то чулана, забитого коробками и всяким барахлом, вроде сломанных стульев и разбитых светильников. – Репетиция уже началась, но ваша очередь ещё не скоро. Я пришлю сюда освободившихся гримёров, как только… кто-то освободится. Одежду тоже скоро принесут. – Спасибо. Устало улыбнувшись, Миранда убегает, и Гошик оглядывается в поисках места, где можно присесть, но тут Мэт угодливо предлагает: – Хотите кофе? Я могу принести. – Не откажусь. Когда и агент уходит, в каморке становится ну совсем уныло. Гошик решает высунуть нос в зал – и задевает дверью пробегающую мимо девушку, голую по пояс. Совсем. Даже без лифа. Когда две всколыхнувшиеся груди обрушивают на него поток брани и уносятся дальше, Гошик втягивает голову обратно в каморку. Похоже, здесь прогуляться и выпить не выйдет… Но сколько придётся ждать? Оказывается – совсем недолго. Одновременно с Мэтом, принёсшим кофе, заявляется целая куча народа: в каморку приносят даже специальную лампу и стенд, имитирующие естественное освещение – Гошик не успевает опомнится, как оказывается чуть ли не распят: стоя с вытянутыми в стороны руками и чувствуя, как одновременно копаются в его волосах и подгоняют одежду, то задевая кожу острыми булавками, то заставляя поднимать и опускать ноги – он не сразу замечает владельца клуба, застывшего в дверях. И снова рассматривающего его, будто породистого скакуна. Но на Гошика так смотрели и раньше. Разве что, быть может, чуть менее открыто, но… "Чёрт с ним, это же Америка." – Сколько у нас до начала? – доносится до Гошика звучный, но хрипловатый голос мужчины. – Два часа тридцать три минуты. – Какого начала? – оборачивается Гошик к своему агенту, но голову тут же насильно разворачивают обратно. – Сегодня и репетиция и показ, – отвечает вместо Мэта девушка, колдующая над воротником под самым подбородком. – Ты не знал? – … Да, кое-кто забыл упомянуть об этой незначительной детали. Но два с лишним часа – не так уж и мало. Ему бы хоть раз пройтись по подиуму, чтобы проверить, насколько тот широкий, скользкий и вообще – прочувствовать атмосферу. Однако примерка и приладка всё продолжаются, минуты текут, а тело немеет… Волосы уже дважды умудряются намочить, а потом высушить, сменив цвет и всю укладку – но Крис снова хмурится, чем-то недовольный. И вдруг приказывает: – Дреды. – Уверены? – устало уточняет стилист. – Да, уверен. Сделайте ему дреды. На плетение косичек уходит ещё без малого час – мнение Гошика, конечно, никто не спрашивает, но зато он всё это время хотя бы сидит, в отличии от снующих туда-сюда ассистентов. Однако, спору нет, это довольно приятно: ощущать, как мир крутится вокруг тебя. В детстве Гошику доставалось не так уж и много внимания, так что теперь… да, это и правда очень приятно. На подиум его отправляют без всякого предупреждения: вроде бы только что Крис удовлетворённо кивнул, увидев итоговый результат, а вот уже Миранда заглядывает в гримёрку и командует: – Грэг, готовность – три минуты. Иными словами, у него остаётся всего сто восемьдесят секунд, чтобы добраться до стартовой точки за кулисами. И узнать, запланировано ли что-то, кроме стандартного дефиле. – Сейчас ты должен пройти один, потом через шесть минут – проход колонной… – …колонной? – Шеренгой! Друг за другом, гуськом. Понимаешь? Гошик кивает. – Тогда в путь. Лара сто раз повторяла ему, что настоящий профи должен суметь уверенно пройти по любой поверхности даже босиком, при этом изобразив именно те эмоции, которые подходят под тему показа, и продемонстрировав все достоинства своего наряда – но когда по ту сторону кулис открывается вид на бесконечно уходящий в темноту ледяной наст, неотполированный и местами потрескавшийся, Гошик невольно теряет самообладание. Ведь обувь ему не дали. Да и весь наряд состоит из удлинённых шорт и чёрно-красного плаща в пол на голое тело. И какие тут прикажете подобрать эмоции? Но на раздумья времени нет. Изобразив ледяное равнодушие и уставившись в одну точку перед собой, Гошик выдвигается. Синтетический лёд кажется даже более скользким, чем настоящий. Но хотя бы не таким холодным. Может и хорошо, что он босиком? По крайней мере, так чувствуется каждая неровность. Впервые за полгода Гошик мысленно возносит хвалу хореографу, заставлявшего их с ребятами часами ходить по камням, при этом удерживая блюдце на голове. Не без специальной подставки в виде обруча, но всё же… "Лишь бы не поскользнуться… лишь бы не-" Гошик знает, что не должен зацикливаться, ведь это непременно скажется на мышцах и выдаст непрофессиональную напряжённость, но и очистить голову от мыслей не получается – ведь если он грохнется, позора не избежать. А тут ещё прямо по курсу, куда Гошик пялится, и где ранее, казалось, царила абсолютная темнота, проступают очертания сидящих за столиками и стоящих у подиума людей. Невольно, но взгляд сам начинает искать знакомое лицо. И не находит. "Придурок… нашёл мне агента и решил, что можешь заниматься своими делами?" Добравшись до конца дорожки, Гошик поворачивается несколько раз, замирая и позволяя рассмотреть свой наряд, после чего отправляется в обратный путь. То ли разочарование придаёт сил, то ли он уже привык к скользкой и бугристой поверхности, но Гошик её больше не замечает. – Ну как? – интересуется он у мужчины, встреченного сразу за кулисами. – Не плохо, – причмокивает Крис сигарой. И награждает шлепком по полуголому заду прошмыгнувшую мимо модель. Кстати, шеренга уже почти в сборе. Гошик занимает указанное Мирандой место и снова выходит под свет софитов. Всего приходится выйти на подиум шесть раз. И где-то на третий или четвёртый начинает казаться, что некоторые зрители приветственно хлопают именно ему, хотя сами аплодисменты не то чтобы звучат иначе… но взгляды людей отличаются. Они точно смотрят не только на демонстрируемую им одежду, но и на его лицо и тело. "Интересно, чья это идея, раздеть меня?" Не то чтобы все его наряды такие уж открытые, но почему-то пиджаки и плащи надеваются непременно на голые плечи, да и обувь выдали лишь однажды – и то какие-то шлёпки. "Шлёпки и кожаный балахон? …я, наверное, ничего не смыслю в настоящей моде." Наконец показ подходит к концу: Гошик в последний раз проходится по искусственному льду в длинной кишке из всех моделей, а потом, уже никого не заботящий, отправляется на поиски той каморки, где оставил вещи. И находит её по Мэту, караулящему у двери. – Вы меня поразили, Грэг, – широко и, вроде бы, искренне улыбается головастик. Гошик, на удивление, находит в себе силы ответить искренней улыбкой: – Спасибо. Что у нас дальше? – Вы хотите остаться на афте-пати? – Не особо. – Тогда я вызову вам такси, – понимающе склоняет голову агент, хватаясь за ручку двери, но почему-то не спеша открывать её… и ненавязчиво мешая Гошику самому сделать это. – …может, пока сходите выпить? – Мне надо переодеться, – хмурится Гошик. – Это понятно, конечно, но… Тут явно творится что-то неладное. Но не прорываться же силой? Мэт такой хилый, что кажется, его хребет переломится от простого плевка. – Что происходит? В ответ следует ещё более странная реакция – агент вжимает голову в плечи и почти сливается с дверью, при этом продолжая бормотать: – …здесь готовят очень вкусный кофе… или хотите чего-то покрепче? – Не хочу. Отбросив манеры, Гошик хватается за ручку двери поверх костлявых пальцев и, нажав, заставляет повернуться. Мэт выдаёт что-то похожее на придушенный скулёж, а потом испуганно отскакивает. Но Гошику уже не до него. За дверью открывается вид на двух мужчин, устроившихся в креслах напротив друг друга: одно было тут с самого начала, а второе, видимо, принесли уже после начала показа. – Так ты всё-таки пришёл? Дима лениво оборачивается к Гошику и кивает, а Крис выпускает очередное облако дыма, и так переполнившего каморку, вздыхает и поднимается из кресла. – …не передумаете? – Нет, – даже не взглянув на него, холодно отвечает Дима. И владелец клуба огибает Гошика, с достоинством льва покидая прокуренное помещение. – Чего он хотел? – Ничего, о чём тебе стоило бы знать. – Даже так? – Ты закончил? – продолжая игнорировать его интерес, Дима тоже встаёт и поправляет пиджак. – Или хочешь задержаться? – А если и хочу? – Гошик с вызовом выпячивает подбородок. На что Дима устало сжимает пальцами переносицу и пару раз моргает: – Тогда я поеду домой один. Констатация факта – не более. Но спустя пару секунд он добавляет: – Впрочем, тебе это не помешает.