Upstream / Против течения

****

– …неужели у вас нет невесты? – Да как-то пока не сложилось… Когда Гошик возвращается, разговор оказывается в самом разгаре. Девушки стали ещё смелее, и к тому моменту, когда официанты приносят кофе и десерты, Лена уже жалуется на скупость местных парней, и прижав кулачки к груди, мечтательно провозглашает, что отдала бы всё, чтобы перебраться в столицу и встретить достойного человека. Пусть даже уже женатого. Или нежелающего жениться… "Что же тогда в нём достойного?" – хмыкает Гошик про себя. А вслух спрашивает: – Кстати, Дим, ты остановился в гостинице? – Да, снял номер до завтра, а что?  – Просто подумал, что мы могли бы продолжить знакомство там. Притихнув, девушки обмениваются быстрыми взглядами, но и вслух не возражают. Оценив их реакцию, Дима понимающе кивает, но тут же вздыхает: – Увы, согласно правилам, пребывание гостей в номере разрешено только до восьми, а какое же это знакомство? Только успеем зайти, как уже придётся прощаться. "Как будто так сложно дать взятку…" – Гошик вновь прикусывает припухшую губу и опускает взгляд. – "Скажи прямо, что не хочешь этих сучек… а не строй из себя дамского угодника!" – Д-да, жаль, – вяло поддакивает Лена, хотя на часах ещё нет и четырёх. Потом улыбается и добавляет: – Однако ещё не вечер, и мы можем сходить куда-нибудь ещё. – Например, в кино? – вскидывает Гошик голову. – Например… – Лена косится на подругу, вертящую перед собой чашку с кофе. Но та продолжает молчать. – Или ещё у нас открылась пара квестовых комнат! И новая кальянная…  Тут Ирина поднимает глаза от кофе, и становится видно, что те полны слёз. – Эй, что с тобой? Вместо ответа плотнее сжав губы, девушка вскакивает и убегает. Лена бросается за ней. А Дима качает головой: – Жестоко. "Не делай вид, будто всё знаешь…" – Ты сам виноват, –  вслух парирует Гошик.  Однако опять чувствует себя мерзавцем – даже большим, чем в прошлый раз. – Не злись. Если хочешь, можем поехать ко мне вдвоём. – Больно надо… – Тц… тогда ты не будешь против, если я сниму себе кого-нибудь на ночь? Запрокинув голову к потолку и заставив себя медленно вдохнуть и выдохнуть, Гошик неожиданно зевает.  – Так значит, не против? – наклоняется Дима ближе. – Сходим в кино? – поворачивает к нему голову Гошик.  Дима вновь щурится. Потом подзывает официанта. Расплатившись и оставив девушкам послание на словах, они покидают ресторан так быстро, как только возможно. В машине снова возникает чувство неловкости, но дорога до ближайшего кинотеатра оказывается очень короткой, и Гошик без каких-либо объяснений покупает четыре билета на места для поцелуев. Полчаса они проводят в зале ожидания, поедая попкорн в карамели и просматривая трейлеры фильмов на плазме в полстены.  Время для парочек раннее, так что задний ряд оказывается пуст – но они всё равно пробираются в зал уже после того, как там гаснет свет.  – Не могу поверить, что согласился на такое палево… – ворчит Дима.  Им двоим слишком тесно на одном диванчике – по сути, просто широком кресле со спинкой в виде сердца – так что Гошик пересаживается на соседний. На экране начинается какой-то мультик. Но Гошику не до него: опустив руку на колено Димы, он смотрит на его непроницаемый профиль. А потом забирается в с трудом расстёгнутую ширинку.  И только тогда бывший брат скашивает на него взгляд.  – Это то, что она делала для тебя? – Заткнись и смотри фильм. Уличённый, Гошик не сразу решается продолжить. Во-первых, это реально обидно, когда тебя видят насквозь… а во-вторых, не поступает ли он снова глупо? Недальновидно? Но Дима не останавливает, а значит… значит… Плоть под пальцами быстро твердеет. Водя по ней рукой, Гошик чувствует томление внизу своего живота – и такое сильное, что хочется потрогать и себя. К чему сомнения? Едва мысль возникает, свободная рука уже тянется к ширинке джинсов, но стоит молнии издать громкий "взжик", попавший, как назло, прямо во внезапно возникшую в зале тишину, как уже другая рука, с соседнего диванчика, проскальзывает под локоть и ныряет вниз. Дрочить друг другу, сидя вот так вот рядом, но делая вид, что смотришь на экран – довольно неудобно. И Дима первым разворачивается к Гошику. Тёплые губы находят его шею, а пальцы на члене сжимаются сильней. Гошик старается не отставать. И скоро звуки с экрана сливаются в единый шум, до которого нет никакого дела. – Ты сумасшедший… – От сумасшедшего слышу… Сперма брызгает на одежду, но совершено не видно, куда именно. Пытаясь во вспышках света разглядеть пятна и стереть их, Гошик всё-таки решается встать и выйти из зала, пока фильм в самом разгаре. Слава богу, в коридоре пусто.  Дима быстро догоняет его у туалета. Там они, словно паникующие школьники, поспешно избавляются от следов дрочки с помощью воды, а потом по очереди сушат одежду под сушилкой для рук. Мокрые пятна высыхают не сразу, Гошик нервничает, а Дима самодовольно лыбится.  – Ты быстро кончил, – замечает Гошик. – Ты тоже. Внезапно к щеке прижимается рука, и большой палец касается нижней, прокушенной ещё в ресторане губы, слегка оттягивая её.  – Давно не кончал? – А ты? – Целую вечность. Кажется, совершенно не удивлённый его ответом, но Дима внезапно перестаёт улыбаться. Его рука сдвигается на затылок и надавливает.  Только ощутив, как прижались друг к другу губы, Гошик замечает, что с Димой одного роста. Вряд ли тот подрос за полгода, скорее нашёл обувь с высокой подошвой, но открытие заставляет хмыкнуть уже Гошика, причём прямо во время поцелуя.  Как вдруг внезапно раздавшийся скрип двери заставляет их отпрянуть в разные стороны. Одарив недовольным взглядом, в туалет заходит уборщица с пустым ведром и шваброй. Закинув ведро в раковину и включив воду, она продолжает смотреть на них через отражение в зеркале, и приходится сделать выбор: продолжить сушить шмотки или вернуться к просмотру кино. Но взгляд старушки настолько суровый, что Гошик без колебаний направляется к выходу, а потом обратно к залу номер три. Однако Дима вдруг берёт его за руку и ведёт к кассам. Конечно, там они расцепляют руки, но не останавливаются, а поднимаются на следующий этаж, где находится кофе, и занимают столик у окна. Официант приносит заказанное Гошиком мороженное и кофе с коньяком для Димы. На улице начинает темнеть. Иногда касаясь друг друга ногами под столом, они смотрят на раскинувшийся за окном город, на подсвеченные садящимся солнцем облака, на скользящих в небе чёрных птиц… и даже излишне настырная музыка кажется вполне уместной.  Потом Дима отвозит его обратно в часть, но останавливает машину за углом, не доезжая до КПП, и они долго целуются, словно в последний раз. А может, и правда – в последний? Переодевшись в форму в самый последний момент, Гошик забирает с собой штатское и как раз успевает к вечерней проверке. Жизнь мгновенно возвращается к ставшему привычным расписанию, но в теле всё ещё бродят приятные ощущения, а в голове царит приятная лёгкость. Но зудящее на грани сознания беспокойство заставляет после отбоя отправить Диме смс с пожеланием спокойной ночи. А всё потому, что спрашивать прямо, что же у них теперь за отношения, совершенно не хочется. Особенно учитывая, что Гошик сам ещё не решил, чего хочет. Точнее – что может позволить себе хотеть. В ответ приходит видео-вызов. Забравшись под одеяло с головой и снизив громкость до минимума, Гошик его принимает.  И видит подбородок Димы. Потом камера выравнивается, на экране появляется его лоб, часть стерильно-белой подушки и угол спинки советской кровати с полосатыми жёлто-зелёными обоями на заднем фоне. Невольно возникает подозрение: а не потому ли тот отказался вести девушек к себе, что банально постеснялся этих обоев и этой кровати? "Нет-нет… он просто меня дразнил, как обычно." – Я тебя не вижу, – сообщает наморщившееся лицо с экрана. – Зато я тебя – да, – хмыкает Гошик, но всё-таки придвигается к телефону ближе. Однако судя по реакции Димы, лучше его видно не становится. – Чего звонишь? Мог бы написать смс. – Терпеть не могу печатать на телефоне. Вот и весь ответ. После которого Дима продолжает молчать и просто смотреть на него. Как будто это в обязанностях ответившего – развлекать позвонившего.   – Дим, тебе разве завтра не рано вставать? – Поезд в четыре утра. – Так ты решил не ложится? …хотя ты уже лежишь… – Лежу. И жалею, что не привёл тебя сюда и не запер. У Гошика снова вырывается смешок. Прикрыв рот, он отстраняется от телефона, чтобы Дима уж точно не рассмотрел его лица, и тот, судя по затрясшемуся изображению, встаёт и куда-то направляется. Как оказывается через пару секунд – к открытому окну. Завернувшись в халат, он закуривает, хотя весь день даже не вытаскивал сигареты. Никак к вечеру сдали нервы? – Разве ты не собирался бросить? – И я всё ещё собираюсь. – Понятно. Пустой разговор, но заканчивать его совсем нет желания. К тому же Гошика не тянет спать – день вышел насыщенным, и в нём всё ещё бурлит волнение. Минуты тянутся неторопливо, тая вместе с клубами выдыхаемого Димой дыма. Воздух уже ближе к морозному, так что в белесых клубах, наверное, больше пара, чем дыма, и этот холодный воздух проникает в номер и наверняка под тёплый халат, но Дима продолжает стоять у окна, лениво обмениваясь ничего не значащими репликами. Гошик получает пару пинков с двух сторон от кровати, поэтому перебирается в туалет.  В кабинке приличное эхо и хуже связь, но зато никого нет.  Постепенно Гошик начинает зевать. А вдруг осознаёт, что какое-то время просто тупо пялится на профиль Димы на фоне чёрного неба.  – Мне пора собираться, – сообщает тот неожиданно. – Иди спать. – Без тебя знаю, – огрызается Гошик, но из вредности не обрывает звонок.  И тогда Дима приближает телефон к губам и очень тихо произносит: – Я постараюсь приехать ещё. – Постарайся. Конечно, от Москвы и обратно – почти сутки пути, но какое Гошику дело? Иногда же можно побыть эгоистом.