****
31 декабря 2019
– Всё, приехали, дембельнёмся прямо в зомби-апокалипсис! – Типун тебе на язык, Зацепин! – А чего? Все фильмы-катастрофы начинаются похоже! Наверняка этот коронавирус вырвался из секретных лабораторий, а про летучую мышь уже потом сочинили! – Нет никакого коронавируса… свиным и птичьим гриппом тоже пугали – и где они? – Эй, молодцы! А ну подняли задницы и на плац! Подкрепление треба! На улицу никому неохота, тем более – потрезвянке, но Новый год – он и в армии Новый год, так что командир роты и старшина устроили солдатам развлечение: конкурсы всякие да снежные войны… Гошик остаётся сидеть за столом, а вот соседний пустеет, и повеселевшие после непривычно-изматывающих тренировок духи выбегают наружу. Рус залихватски опустошает стакан лимонада и осоловело смотрит им вслед, слегка окосев об обычной газировки. Он теперь не слон, не фазан, а дед, так что даже окосев, сидит солидно, осанисто, несмотря на то, что до сих пор напоминает лягушку, но шея у парня точно стала толще, и вообще на теле наросло мясца. Гошик тоже заматерел – но недавно полученная форма сидит на широких плечах, как влитая. И кто там говорил, что ему не светит накачаться? Конституция, телосложение, все дела? Конечно, до Шварценеггера далеко, но и с девкой теперь его точно не спутать – даже со спины и в темноте. – Старшой, разреши обратится? – вдруг возникает у края стола какое-то брутальное тело с пробивающейся на лысой макушке рыжиной и с веснушками на всё лицо. Спустя миг Гошик узнаёт в нём одного из срочников последнего призыва, хотя выглядит парень даже старше него. – Что случилось? – С тобой хотят что-то перетереть за кухней. Светло-серые, почти прозрачные глаза смотрят на Гошика со смешинкой. Хрен его знает, кому и что там понадобилось, но сидеть в праздничной столовой всё равно уже наскучило. Гошик поднимается и, кивнув Русу, направляется к задней двери, ведущей на кухню, там дух его догоняет и уводит дальше – к подсобкам и туалету. Коридор узкий, никого нет, Гошик оглядывается: – Ну и где? – Вот, – кивает на самого себя остановившийся тип, плечами в сажень шириной перегородив весь коридор. – Я хотел перетереть. – Ну глаголь… – Чё? – нахмуривается детина. – Излагай, говорю. Я тебя слушаю. – А, – тут же улыбается парень, прикрывает на миг глаза, словно собираясь с мыслями, и вдруг выдаёт: – Ты ж гей, старшой? Не громко, но с надеждой. Такому даже в рыло как-то дать неудобно, хотя кулаки уже сжались. Не отвечая, Гошик продолжает смотреть, ожидая продолжения, но то затягивается. Парень явно тоже чего-то ждёт. Неужели подтверждения? – А тебе какое дело? – Очень даже большое, старшой! Видишь ли, ты мне нравишься. Может, замутим? Первая реакция Гошика: смех. Ну или просто неожиданно вырвавшаяся отрыжка после лимонада. Второе: недоумение и чисто теоретический интерес. – И как ты себе это представляешь? – Да ладно, какие проблемы? Свободное время у нас есть – можем тратить, как пожелаем! Я же знаю, что ваш Зацепин трахает кухарку! "Рус? Да ладно?!" – …ну так что? – Я сверху, – прищурившись сообщает Гошик, с интересом ожидая реакции от детины того же роста, но шире себя раза в полтора. – Ништяк, – хмыкает тот и кивает на дверь подсобки. – Уединимся? "А он вообще без тормозов…" Почувствовав раздражение, Гошик заставляет себя вздохнуть – губы дёргаются в подобии улыбки, и он мотает головой: – Не. Давай как-нибудь без меня. – Это как? – хмурится детина, причём обиженно, словно ребёнок. – Найди себе кого-нибудь другого. – Но я нашёл тебя. Настойчивость в его голосе начинает нервировать. – И ошибся, – твёрдо произносит Гошик, стирая с лица все следы хорошего настроения. – Но мы даже не попробовали! Я обещаю – от моей техники языка ты улетишь на небеса! Детина подступает ближе, загораживая свет – Гошик с трудом подавляет желание попятиться и остаётся на месте. – Русского языка ты не понимаешь? – спрашивает угрожающе. На этот раз ему не отвечают. – …если это всё, – продолжает Гошик. – То я пошёл. Но детина не спешит уступать дорогу, продолжая перегораживать коридор. – Почему? – выдаёт наконец. – Я не в твоём вкусе? – Бля-я-я… Гошик уже прилично зол, но в то же время чувствует бессилие. Если бы на него попёрли с агрессией – он ответил бы тем же, однако в этой ситуации… – Просто отвали, хорошо? У меня уже есть человек, которого я хочу. Так что без обид. Вот так, ясно и понятно – не так ли? Даже до детины, кажется, наконец-то доходит. Он слегка разворачивается, прижимаясь к стене, а когда Гошик практически протискивается мимо, вдруг выдаёт: – Кстати, меня Никита зовут. – Рад за тебя, – отзывается Гошик, даже не обернувшись. После этого разговора день скоро подходит к концу. Праздник праздником, но отбой – по расписанию. Пролетает неделя. Гошика, Кузнеца и ещё ряд солдат повышают в звании до ефрейтора за успехи в несении воинской службы, но как проговаривается старшина: "в качестве поощрения к продолжению службы после окончания срока призыва". Однако кое-кому везёт больше, например, уже знакомого Гошику Никиту тоже повышают до этого звания, хотя парень едва закончил учебку. Но судя по всему он собирается получить специальное образование, так что и младшего сержанта может успеть получить до весеннего дембеля. Только кому какое дело? Но как-то вечером этот Никита вновь материализуется возле Гошика и подаёт полотенце в спортзале после поднятия очередного веса: – Ты соврал, старшой. – О чём? – щурясь от заливающего глаза пота, Гошик не сразу решается вытереться, почему-то ожидая подлянки, хотя детина по-прежнему выглядит хоть и настойчивым, но безобидным. – Я поспрашивал – нет у тебя тут никого. "Поспрашивал?! Тут?!!" Брови сами собой заползают на лоб. Гошик наклоняется к полу за водой, но рука нащупывает лишь пустоту. Зато перед носом появляется знакомая пластиковая бутылка с зелёным чаем. – Почему ты соврал, старшой? – ровно спрашивает Никита, протягивая её. – Я не говорил ничего про "тут", – нехотя объясняет Гошик, опасаясь, что разговор затянется, а ведь в зале они отнюдь не одни. – Ложь, – хмурится прилипала. – И ты пожалеешь, если соврёшь ещё раз. Или снова откажешься. – Да неужели? – Гошик косится в тёмное окно, отражающее весь зал, и убедившись, что в радиусе, по крайней мере, десяти метров нет лишних ушей, встаёт с лавки. – И что же ты сделаешь? – Распространю эту запись, – отвечает Никита просто. После чего достаёт сотовый телефон, и по залу разносится: – "…ты мне нравишься. Может, замутим?" – "И как ты себе это представляешь?" – "Да ладно, какие проблемы? Свободное время у на-" Парень прерывает воспроизведение, однако этого отрывка хватает, чтобы привлечь внимание военнослужащих, собравшихся позаниматься. Хотя судя по любопытным, но рассеянным взглядам, расслышали они плохо. – Сдурел? – хватается Гошик за чужой телефон. То есть, пытается ухватится, но Никита отдёргивает руку и снова на что-то нажимает. – "…ну так что?" – "Я сверху." – "Ништяк. Уединимся?" Гошику приходится пнуть его по колену, а потом, воспользовавшись моментом, всё-таки выбить из руки телефон. И потратить ещё несколько секунд – чтобы заставить динамик замолчать. К этому времени к ним уже начинают стягиваться со всех сторон. – Что у вас происходит? – Ничего, товарищ старшина, – хмуро отзывается Гошик, зло глядя на потирающего запястье Никиту. Тот не выглядит особо расстроенным от потери телефона, а значит – похоже, успел загрузить аудио, а то и видео, в сеть. "Вот козёл… Нет, мне только очередного скандала не хватает… впрочем, я – ладно, но что если стервятники решат из-за этого накинуться на Диму?" Целая плеяда мыслей успевает промчаться через голову, пока вокруг происходит какая-то суета. Взяв себя в руки, Гошик слышит, как Никита что-то лепечет про случайность, и разочарованный народ возвращается к своим делам. – Кажется, из-за меня твой телефон сломался, – довольно громко произносит Гошик им вслед. – Ты ведь не будешь против, если я сам займусь его починкой? На территории части нет ремонтных мастерских, а за её пределы тебя выпустят ещё не скоро. – Конечно, старшой, – нехотя отзывается сукин сын.