Upstream / Против течения

****

Заперто. Заперто. Заперто. Что логично. То есть, если бы Гошик сам был владельцем заведения, куда приходят посторонние люди, он бы тоже заставлял персонал запирать стратегически важные помещения, не говоря уж о тех, где могут храниться материалы для шантажа части этого самого персонала. Но замки на дверях электронные, а это значит, что чтобы их открыть, не нужно красть у охраны ключи и делать с них слепки, как в советских фильмах про криминальные элементы, достаточно дешифратора – как в тех же фильмах, но современных.  Но у Гошика такой штуки нет. Поэтому обойдя весь второй этаж, он поднимается на третий из чистого любопытства. Повсюду царит темень, и лишь из двух низких окон у пола в противоположенных концах холла пробивается что-то похожее на уличный свет. Однако благодаря полумраку под одной из дверей хорошо заметна моргающая полоска синего неона, словно там, за ней, идёт какой-то движ.  Нет, не за одной – чем ближе Гошик подходит, тем под большим количеством дверей этот свет становится заметен, просто других оттенков или моргает не так часто. Остановившись у первой же двери, Гошик прислушивается в раздумье, стоит ли прижиматься к холодному пластику ухом. Как вдруг откуда-то доносится щелчок замка, и соседняя дверь распахивается, чтобы выпустить в коридор азиата в одних трусах. Сначала Гошик даже принимает его за плоскогрудую девчонку – а всё из-за тонких черт лица и причёски под каре.  Азиат замирает, увидев Гошика, и начинает переминаться с ноги на ногу, обутый в пляжные шлёпки. Но всё-таки решительно захлопывает за собой дверь, разворачивается и, словно ракета, направляется в другой конец коридора.  Шлёп-шлёп-шлёп-шлёп-шлёп… Гошик ловит себя на том, что уже топает следом. Азиат, видимо, как-то расслышав его шаги за собственным шлёпаньем, ускоряется и неожиданно ныряет к невидимой ранее издалека лестнице – то ли пожарной, то ли просто запасной. Спускаясь за ним, Гошик теряется в догадках, куда и зачем навострился парнишка, однако добравшись до первого этажа становится свидетелем довольно банальной сцены, а именно: встречи с курьером, доставившим пиццу. – Хай, – здоровается Гошик, когда азиат пытается проскользнуть мимо него обратно к лестнице. Тот тут же спотыкается на ровном месте и почти роняет квадратную коробку, источающую манящий аромат, на мраморный пол. Почти роняет. Но разве мог Гошик позволить упасть этой прелести, даже сквозь картон уже покорившей его обоняние пьянящим ароматом сыра? Поймав коробку, глотая обильную слюну, он с немалым сожалением передаёт её обратно. – Ха-а-ай, – медленно отзывается азиат, сверля Гошика одним глазом сквозь просвет в длинной чёлке. – Спасибо… Но завязать разговор не получается, ибо парнишка тут же развивает вторую космическую и уносится по лестнице обратно наверх. А охранник у заднего входа тем временем уже направляется к Гошику, всё ещё переговариваясь с кем-то по рации. Но прежде, чем тот успевает подойти, Гошик заговоривает первым: – Простите, я заблудился… искал туалет и забыл дорогу назад… где тут гримёрка? Светя подозрением во взгляде, гладко выбритый афроамериканец молча указывает пальцем направление, и Гошик послушно удаляется. И обнаруживает Миранду, сосущую чупа-чупс и нетерпеливо потряхивающую ногой на диване около его брошенных шмоток, включая плащ. – Лучше не шастай тут, – заявляет девушка и встаёт. – А то что? Ответа Гошик не получает, вместо этого Миранда отводит взгляд, встряхивает мелкими рыжими кудрями, напоминающими аккуратно подстриженный куст, и протягивает планшет: – Распишись. Взяв стилус, Гошик пролистывает документ, согласно которому он, Бирюшин Георгий, даёт своё согласие на использование отснятых материалов в любых, в том числе, рекламных целях, и не претендует на прибыль, которую покупатель может из них извлечь.  – Вознаграждение будет перечислено на твой счёт в течении трёх дней. – О, мне даже полагается вознаграждение? Разве мы снимали не просто для портфолио?  – Однако тебе ничто не мешает пойти на попятную, не так ли? – Миранда заталкивает чупа-чупс языком за щёку, при этом строго хмурясь, но от внимания Гошика не ускользает нервозность, постоянно проглядывающая в её движениях и взглядах. – И то верно… Подписав документ, Гошик возвращает планшет и, подойдя к дивану, принимается раздеваться. Последний лук для съёмок состоял из коротких шорт на широком ремне и очень большой белой майки, в чью горловину он смог бы проскочить целиком – и именно в таком виде Гошик и шастал по зданию. Скинув майку и взявшись за ремень, он оглядывается и обнаруживает, что Миранда всё ещё стоит посреди комнаты. – Я могу чем-то помочь? – Твоя одежда… "Так она ждёт, чтобы забрать шмотки?" – А ты не можешь пока выйти? – Стесняешься? Впервые во взгляде Миранды проскальзывает что-то, касающееся именно Гошика. Словно до сих пор она была погружена исключительно в собственные проблемы, а тут вдруг заметила существование другого человека. Впрочем, если это удивление, то его можно понять – Гошик не раз видел, как другие модели совершенно спокойно переодевались при посторонних, особенно во время показов, когда каждая секунда на счету, так что его стеснение явно не очень уместно. А если учесть, чем Крис заставляет заниматься своих моделей… и что Гошик уже продемонстрировал свою готовность к ним присоединиться… – Нет, просто стриптиз у меня получается не очень. Попытка отшутиться вызывает небольшую ответную реакцию – Миранда кивает и изображает полуулыбку, однако остаётся стоять и смотреть на него. Без малейшего следа былой нервозности. "Может, ранее она думала, что я пришёл сюда по ошибке? А сейчас убедилась, что я всего лишь ещё один продажный обладатель неплохой внешности и тела?"  Так или иначе, Гошик вынужден закончить переодевание при ней. Словно проститут, выполнивший свою работу, а теперь собравшийся восвояси. – Когда мне прийти в следующий раз? – спрашивает он, протягивая вещи. – Тебе позвонят. "Ясно". Причин задерживаться здесь дольше нет, так что Гошик направляется к выходу и из комнаты и из здания. И снова воздух снаружи в первый момент дарит ощущение свежести и свободы, да и солнечный свет больно бьёт по глазам, хотя к вспышкам камер те вроде бы привычны. Постояв немного, Гошик лениво сдвигается в места, не торопясь проходит до конца квартала и садится в ждущее там такси. – Как дела? – интересуется Максим с водительского сиденья.  Узкая кепка не идёт ему, но спущенный козырёк закрывает верхнюю половину лица, а маска – нижнюю, так что догадаться, что это именно он, можно разве что по голосу, да по габаритам. – Электронные замки, не зайти. – Ясно. Что-нибудь интересное случилось? Гошик не уверен, что это важно, но всё-таки рассказывает про третий этаж и азиата. Максим кивает. А потом ещё и закуривает. И хоть он и выставляет руку с сигаретой в окно, дым всё равно затягивает в салон.  – Ладно, куда тебя отвезти? В отель?  Гошик кивает. – …долго вы там ещё жить собираетесь? Может, снимите хату? Ну и что на это ответить? Остаётся только пожать плечами. Гошик бы с удовольствием заселился с Димой хоть в сарай, лишь бы под одной крышей, но нельзя думать только о собственном удобстве. Когда Гошик проходит мимо стойки регистрации, его окликают, и клерк передаёт записку. От Ю Ки Кён. Кореянка просит зайти к ней.  "Купи себе манекен, женщина… " Время уже позднее, мелькает мысль пригласить Диму спуститься в ресторан, недавно вновь заработавший, но в ограниченном режиме. Позвонив, Гошик узнаёт, что тот уже вернулся, но на предложение спуститься следует просьба об обратном. И поднявшись, Гошик застаёт Диму посреди номера с двумя раскрытыми чемоданами. – Куда-то собираешься? – Да… ты же знаешь, что мы перед самой эпидемией умудрились открыть магазины в других городах штата? Гошик не знал, но кивает. – …надо съездить на инспекцию. И решить, не закрыть ли их, пока не совсем поздно. Кстати, не одолжишь немного финансов? От удивления Гошик даже не придумывает сразу, как съехидничать. – У тебя кончились деньги? Банкомат внизу. – Какая-то херня со счётом, обещали разобраться в течении недели, – явно нехотя объясняет Дима, рассматривая чёрный, как смоль галстук. А потом кидает его в один из чемоданов. – Сколько? – достаёт Гошик телефон и заходит в банковское приложение. – Тысяч пятьсот. – А что так мало? – Баксов. От шока у Гошика нервный смешок застревает в горле. В рублях это почти сорок лямов! – …у меня только триста пятьдесят… Он никогда особо не задумывался, что делать с деньгами, и никогда много не тратил, но и никогда даже не думал, что однажды у него попросят их все. Всё-таки одно дело – жить спокойно, зная, что деньги не кончатся от очередного похода в ресторан, и другое – остаться с довольно небольшой суммой на счёту.   – Хотя бы что-то, – тем временем равнодушно бросает Дима. – К концу недели верну.  Он всё ещё перебирает одежду, курсируя между шкафом и двумя чемоданами, хотя большая часть одного занята какими-то папками, второй – штуками вроде электробритвы, электронной зубной щёткой, флаконами с шампунем и пеной для бритья. Удивительно, но этот человек предпочитает путешествовать, таская всё с собой, в то время как Гошик даже зубную щётку купил уже здесь, а из одежды взял разве что любимые кеды и джинсы, да пару футболок, тоже любимых. Всякие костюмы всегда можно взять на прокат, а  трусы и рубашки купить… не говоря уж о средствах гигиены. – Слушай, м-м… – Что? Хочешь поехать со мной? – Нет, я… Дима замирает между чемоданов, удивлённо уставившись на него. – Ты не заболел? Сердце вздрагивает, когда он подходит. Прижав ладонь к лбу Гошика, вторую кладёт на свой. Такой серьёзный… Гошик чуть наклоняется, чтобы поцеловать сжатые губы. Но Дима отстраняется: – Мне завтра вставать в шесть утра. – Ну, значит, ляжешь пораньше, – улыбается Гошик. Потушив порыв рассказать про их с Максимом авантюру, он почему-то чувствует экстренное желание прикоснуться к вот этому, единственному и важному человеку. – Да и пропустить ужин иногда тоже полезно. – Да что ты говоришь… Улыбка расплывается по лицу Димы, но стоит Гошик шагнуть к нему, чтобы обнять и прижать к себе, скользнув ладонями со спины на ягодицы, как эти самые ягодицы мгновенно каменеют и кулак упирается в грудь: – Иди сначала прими ванну. Дима не смотрит на него. Но и не прогоняет. И Гошик в очередной раз убеждается, что лучше действовать не спеша.