Upstream / Против течения

**** 

– Мама дорогая… Увидев счёт за трое суток госпитализации, Гошик вздрагивает, вспомнив, что его банковская карта почти пуста. Однако всё равно улыбается медсестре или кто там эта уставшая девушка в белом халате и с золотистой ручкой, прицепленной к карману и закрывающей часть бэйджика с должностью… Под глазами у девушки тёмные круги на половину лица, а халат, кажется, такой мятый, потому что в нём спали. – К сожалению, вип-палаты у нас тоже все заняты, поэтому мы не можем… – Да-да, я понимаю, понимаю… Не то чтобы Гошику так уж хочется остаться в больнице, но перспектива встретиться с Димой пугает сильнее, чем размер счёта за койко-место в сутки и возможность заразиться "короной"… да, он лежит не в инфекционном отделении и даже не в отделения интенсивной терапии, а большинство больных, как он слышал, получают помощь амбулаторно, вид из окна на крематорий за пару дней навёл на не самые приятные мысли, особенно постоянно идущий оттуда дым, да и медперсонал, разгуливающий по коридорам в скафандрах, заставил несколько иначе взглянуть на собственную безопасность… и достаточность маски и мыла – как защитных мер против разгулявшейся заразы. Естественно ему сделали тест, и слава богу, тот оказался отрицательным, но если честно… лучше бы уж у него остался предлог поторчать тут подольше. Услышь подобные мысли кто-нибудь из больных или их родственников – Гошик вряд ли бы легко отделался – но такова реальность его состояния: спрятаться хочется больше всего. Три дня назад он не чувствовал страх настолько сильно, но чем больше проходило времени, тем сильней пугал предстоящий разговор.  А ведь они только-только вышли на новый уровень отношений… когда Дима наконец-то начал смотреть на Гошика если не как на равного, то уж точно не как на слабого младшего брата. Да, после его возращения из армии Дима не пытался командовать им. И даже в постели… Нет, дело не в ней.  Гошик хотел показать, что вырос. Что способен принимать решения сам и нести за них ответственность… заниматься чем-то своим, а не просто сидеть на попе ровно, ожидая визита, или навязываться, когда уже невмоготу. Но что получилось в итоге? Дима увидел его в настолько жалком виде! Связанного, подвешенного… истекающего жидкостями из разных мест… и не потому, что Гошик просто шёл по дороге и просто был кем-то похищен, а потому что… да, сам нарвался на неприятности. Совсем не так он себе это представлял.  А как тогда? Что они с Максом и его парнем встретятся вчетвером, и тот небрежно упомянет, что Гошик помог им расследовать одно сложное дело? И Дима слегка приревнует и слегка разозлится, что тот влез во что-то, пока его не было? "Слегка…" Мурашки пробегают по спине, стоит только представить взгляд Димы. И какими словами тот его назовёт. Когда идиотом кличет посторонний человек – обидно, но забыть можно… но когда кто-то важный… кто-то, перед кем ни за что не хочется лохануться…  – Вы ещё не собрались? Оказывается, медсестра уже успела уйти и вернуться. Её взгляд полон усталого неудовольствия и даже почти раздражения, только вот Гошик не привык никуда спешить. Да и что ему собирать? Дима передал через охрану документы, кое-какие шмотки и новый телефон (предыдущий, бывший при Гошике в момент похищения, так и не нашёлся), иначе говоря: собирать ему нечего. Так что расписавшись в последних бумагах и покинув наконец палату, он без особой спешки спускается вниз, походу дела вызывая себе такси… но во время разговора ему вдруг поступает ещё один звонок. Переключившись на который, Гошик сразу морщится – а всё потому, что узнаёт голос любимого Диминого секретарюшки. – Вы уже спускаетесь? – Откуда ты знаешь? – Статус вашей учётной записи в медицинской базе только что изменился. – А ты, типа, хакером в свободное от козней время подрабатываешь? Или одно другому не мешает? – Простите, Георгий Степанович, но мы можем поиграть в перепалки и позже. Пожалуйста, будьте любезны, ответьте на ранее заданный мной вопрос. "Степанович…" Неприятно слышать это отчество, хотя по бумагам оно у него теперь такое. Изменилось вместе с фамилией.  – Тсс… о чём ты там спрашивал? …а… да, я спускаюсь. – Прекрасно, – вздыхает Климентий, и почему-то кажется, что под его глазами такие же тёмные круги, как и у той строгой медсестры. – Мы ждём вас на парковке. – "Мы"? – только сейчас до Гошика доходит, что если бы за ним приехал Дима, вряд бы ли попросил позвонить ему своего помощника, да и взял бы того с собой тоже вряд ли, так что "мы" может означать лишь Климентия и водителя. – …начальник у нас, как обычно, по уши занят? Отсрочка. Какое-никакое, а облегчение. – Дмитрию Андреевичу нездоровится, но об этом после… "Никак видеть меня не хочет… или так переутомился во время командировки?" – …сейчас я должен буду отвезти вас к одному вашему знакомому, так что будьте добры… не проходите мимо. Последние слова раздаются не только в телефоне, Гошик оборачивается и замечает светловолосого парня в костюме, показавшегося у спуска на подземную парковку. Не то чтобы Гошик специально собирался проигнорировать встречающих, но откуда ему знать, какую именно парковку имел в виду Климентий?! – Иду-иду…  Сбросив вызов и сунув новенький айфон в карман, Гошик послушно следует за секретарём до ожидающей машины – чёрной, строгой и неприметной. Примерно в такой же его везли из аэропорта, пока Дима ехал в шикарном лимузине. Гошик тогда ещё повеселел, подумав про себя, как про тайную любовницу, но потом опомнился – в конце концов, он такой и есть. Тайный и любовник. И вот сейчас его снова куда-то тайно отвезут. – А что за знакомый? – Узнаете, – даже не глядя на него, процеживает Климентий сквозь зубы, но усаживается рядом. Кстати, на нём надета стерильная маска. А ведь секретарь под стать своему начальником постоянно щеголял без этих штук, за исключением официальных мероприятий и прочих исключительных случаев, когда пренебрежение средствами индивидуальной защиты могло привести к нарушению этикета и прочее. В другое время Гошик непременно бы пошутил на эту тему, но чёрный дым крематория всё ещё стоит перед глазами, как и обрывки развязавшейся вчера под окнами его корпуса драки, затеянной больными без страховок… не способных заплатить за лечение.  Задумавшись над тем, что в России всё-таки с медициной подоступней, Гошик совершенно не следит за дорогой, и лишь когда машина останавливается – вспоминает, что его должны были куда-то там отвезти. – Вас ждут. – О'кей… Выбравшись на улицу, Гошик оказывается напротив входа в бар, весь фасад которого выполнен в виде стенки деревянной бочки.  Внутри прохладнее чем на улице. И пустынней. И темней. После яркого летнего солнца глаза не сразу привыкают к потёмкам, так что когда из дальнего угла раздаётся знакомый голос, Гошик сощуривается, пытаясь убедиться, что не ошибся. За массивным деревянным столом обнаруживаются трое: Максим, Ал и ещё один парень, которого Гошик тоже всё-таки узнаёт, но с трудом. Потому что половина лица этого парня скрыта под нашлёпком из бинтов и пластырей. Тут же вспоминается небольшая потасовка в клубе… и взбешённый после отключки негр, положивший глаз на азиата в гримёрке. Гошик как-то совершенно не интересовался судьбой этих двоих, а оказывается… вон оно как… – Привет. Сегодня Макс цедит пиво из литровой кружки через соломинку, просунув её под медицинскую маску, но Алекс всё равно косится на него недовольно. Так что Гошик решает обойтись без пожимания рук. – Прости, что вытащили сразу после больницы, но этот парень очень хотел с тобой повидаться перед отъездом. Гошик кивает. И сев на пустой стул, встречает взгляд раскосого глаза. Забавно, в прошлый раз второй скрывала чёлка, в этот – повязка… а может, с ним и тогда было не всё в порядке? – Если хотел поблагодарить, то не стоит. На эту реплику азиат не реагирует совершенно. А ведь Гошик заранее её заготовил минуту назад, едва догадался, что третий за столиком – и есть та самая жертва, обратившаяся в агентство Зотова за помощью. – Тебе не стыдно? – вдруг спрашивает парень, продолжая пристально смотреть на Гошика. – Не понял? – Твои друзья. Твоя семья. Они всё узнают. "Ох, он об этом…"  Честно говоря, Гошик не думал, что кто-то вдруг решит залезть к нему в душу, да ещё так нагло. Даже госпожа полицейский, бравшая у него показания два дня назад, была куда тактичней. Правда, показания у него, наверняка, будут брать ещё  не раз, так что бесцеремонности впереди… и пожалуй, стоит к ним приготовиться.  – Ерунда. Гошик выдаёт свою лучшую легкомысленную ухмылку.  – Почему ты не боишься? "Вот пристал! Вы для этого меня притащили?" – глянув на молчаливую пару из медведя и его трепетной лани, Гошик слегка ослабляет натяжение губ и сдержанно произносит: – Это ничего, если боишься ты. Бояться – не плохо.  – Я… Азиат наконец-то опускает взгляд. Алекс косится на него, потом встаёт, обходит стол и, придерживая парня за плечи, помогает подняться. И хотя он ниже ростом, парочка покидает бар в основном лишь с его помощью.  – Он тоже хочет дать показания, – объясняет Максим, оставшись с Гошиком наедине, если не считать уткнувшегося в телевизор бармена или охранника у барной стойки.  – Он же нанял вас именно потому, что не хотел огласки? – Чей-то пример оказался заразителен.  – Ха… – И ещё кое-что, – Максим вытаскивает трубочку из-под маски и вздыхает. – Есть две вещи, которые тебе следует знать. Первая: всё, что у вас там происходило, не просто записывалось… а транслировалось в прямом эфире. Короче говоря, организаторы собирали донаты… И Дмитрию прислали ссылку на этот стрим.  – Хо-о… Самое время для отличной новости. Будто до этого убиться хотелось недостаточно сильно.  – Надо сказать, он потратил приличную сумму, чтобы отсрочить всё самое жёсткое. – Ясно. Сглотнув, Гошик кивает. А он-то ещё удивлялся, почему его так и не трахнули. Пивка бы сейчас… или чего покрепче… но бармен не выглядит готовым принять заказ. Повертев головой и заметив, что входная дверь открылась, Гошик снова морщится – и снова по той же причине, что и ранее: Климентий вызывает у него стойкое отвращение. Но тот заходит в компании Алекса… в голове бьёт набат, так что соображается туго, однако догадка всё же прорывается сквозь помехи, и Гошик поворачивается к Максиму: – А что второе? – У Дмитрия "корона". И все мы садимся на карантин.