Upstream / Против течения

****

– Какого чёрта ты творишь? Это первое, что вырывается у Гошика, когда двери лифта раздвигаются, и взгляду открывается вид на просторный холл с установленным возле кадки с фикусом кулером и опёршимся на него Димой. В длинном, даже не подвязанным, как следует, халате он похож на приведение. – Это вы какого чёрта припёрлись? Голос злой, но слабый.  Максим мотает головой, проходит мимо застывшего на пороге Гошика и спокойно направляется к дверям совсем рядом с лифтом. – Мы будем на второй половине, – сообщает Алекс, удаляясь следом. – Удачи. Похоже, они уже успели устать от бывшего братца… оказавшегося не самым смирным больным. Оставшись наедине с которым, Гошик разом забывает все слова. Дима тоже смотрит на него молча. На самом деле, им есть что обсудить, но сейчас… да, лучше не сейчас. Сглотнув, Гошик переводит взгляд чуть ниже и замечает кружку, наполовину впихнутую в отсек, предназначенный для пластиковых стаканчиков, и разлитую на полу воду. "Упрямый…" – Ну? – первым нарушает тишину Дима. – Как ты? "И это он у меня спрашивает?!" – А ты? От встречного вопроса лицо больного почему-то искажается ещё больше, живо напомнив демоническую маску из какого-то аниме.  – Бесит, – выплёвывает он мало понятный ответ и отворачивается.  Едва удерживающаяся на уступе кружка сжимается дрожащими пальцами с остро выступившими костяшками, и Гошик наблюдает, как двигается кадык Димы, делающего глоток за глотком. И снова низ живота болезненно сжимается, как перед походом к стоматологу.  – Ну? Налюбовался? Теперь можешь свалить… Давно этот парень не был настолько груб. Это из-за болезни или… – Свалю, когда захочу, – в том же тоне парирует Гошик и наконец-то сдвигается с места. Двери лифта за его спиной плавно закрываются. – Как хочешь… Больше не глядя на него, Дима отталкивается от кулера и нетвёрдым шагом направляется к распахнутой двери чуть дальше. Гошик поспешно догоняет его, уже протягивая руки, чтобы поддержать – но вдруг получает слабый отталкивающий удар в грудь. – Не трогай меня! Дима болезненно щурится, словно смотрит на солнце. И пока Гошик в шоке пялится в ответ, всё-таки добирается до двери, а потом и до застеленной белоснежным бельём широкой кровати, около которой стоит какой-то аппарат с мигающими лампочками. А ещё от аппарата тянется шланг с маской в конце, и эту маску Дима водружает на лицо, а затем падает на подушку. Похоже, что сил укрыться махровой простынёй у него нет. А ведь тут довольно прохладно. Кондиционер?  – У тебя температура? – заставив себя перешагнуть ещё один порог, тихо интересуется Гошик. – А ты как думаешь? – Сколько? – Много. "Тц… вот ведь завёлся…" – Я могу что-то для тебя сделать? – Нет. – Ну и прекрасно. Развернувшись, Гошик возвращается в холл, уже знакомо поделённый длинной стойкой на гостиную и кухню. Кто знает, почему американцы так любят открытые кухни, но что есть – то есть. В огроменном холодильнике обнаруживается куча фруктов, в морозилке – полуфабрикатов. На столе в пластиковом контейнере набор из сотни одноразовых масок и перчаток, а так же спреи и салфетки. Глянув на оставленную Димой чашку, Гошик колеблется несколько секунд, а потом берёт её голой рукой и относит в раковину. Больше использованной посуды не видно… "Он вообще ничего не ел? Или кто-то уже помыл?" Спрыснув кружку спреем, а потом ополоснув водой, Гошик вновь оглядывается: пентхаус оказался не таким просторным, как ожидалось, но вид из панорамных окон – словно с высоты полёта. Город раскинулся под ногами. Кажется, стоит сделать шаг – и полетишь вниз… хотя, так оно и есть, если бы не стекло. "Зачем я приехал? Может, лучше было остаться в гостинице?" Климентий обещал привезти его вещи. Но ещё не поздно позвонить и отменить выселение из номера… "Нет, я справлюсь", – мотнув головой, Гошик плюхается на диван и достаёт телефон. – "Итак, скажи-ка мне, Гугл, чем кормить больного ковидом? …так-так… ладно, или пневмонией…" Скорее всего врач оставил инструкции, но ни Диму, ни Зотова об этом спрашивать не хочется: Диме лучше отдохнуть, а не раздражаться лишний раз, Зотов же… возможно сейчас кое-чем занят. Возня на кухне отнимает около часа, а потом Гошик приносит в спальню Димы поднос. – Что это? – недовольно морщится тот, глядя на тарелку снизу вверх. – Каша "дружба" с имбирём и чесноком, а ещё яйца, – сдержанно отвечает Гошик. И снова любуется кислой гримасой. – "Дружба"? – Рис и пшенка пополам. Вкусно. Я уже попробовал. – Я всё равно вкусы и запахи не различаю… – продолжая ворчать, Дима всё-таки приподнимается. Удивлённый неожиданной покладистостью, Гошик ставит поднос ему на колени.  – А компот? "Черт, про питьё забыл!" – Есть сок. Соки, – припоминая содержимое холодильника, Гошик начинает перечислять фрукты, вроде бы замеченные на коробках, но Дима вновь морщится, и он замолкает. Вздыхает. Наблюдает, как ложка опускается и зачерпывает кашу. И решается: – О'кей, я сварю тебе компот. Из сухофруктов? Как варила тётя Женя? Дима молча кивает.  Убедившись, что больной, прожевав и проглотив кашу, зачерпывает новую порцию, Гошик уходит.  Да, он типа на карантине и не должен никуда уходить, но Максим ещё в лифте поделился копией электронного ключа от лифта, а до этого представил охране, так что с тем, чтобы уйти и вернуться обратно, проблем не возникает. Но вот чтобы найти урюк – "изюм из абрикосов" – сушёные яблоки и изюм уходит около часа. Похоже, американцы – не любители готовить.  Почему-то вымотавшись сверх всякой меры, Гошик едва не сливает сваренный компот в раковину, остановившись в последний момент и уставившись на разбухшую изюминку в подставленном дуршлаге. – Блин… – Не сладко, – заявляет Дима, отпив из кружки. – Ты же чувствуешь вкус? – Немного чувствую… – обиженно протягивает тот, и делает ещё несколько глотков, но потом отставляет кружку на тумбочку. И уже почти нацепив маску обратно, еле слышно выдыхает: – Спасибо. – Пожалуйста. Перетащив диван на середину гостиной так, чтобы видеть через открытую дверь кровать Димы, Гошик проводит вечер, сидя в тиктоке. Ему видно, что Дима тоже возится с телефоном, но скорее всего – по работе. За весь день не было ни одного звонка, однако вряд ли у него бы вышло так просто оставить все дела на помощников. Пожалуй, тут у любого не выдержат нервы… Около одиннадцати вечера в спальне становится темно. Но Гошик продолжает проматывать один ролик за другим: стендап, поделки из пластилина и смолы, котики, кулинария – неважно что, лишь бы смотреть. Этот сеанс тиктока перед сном стал ритуалом за последний несколько дней – а всё потому, что иначе Гошик просто не может уснуть. Стоит закрыть глаза, как тело охватывает ощущение невесомости. Будто он снова подвешен. Снова во власти какого-то хрена… Но забив голову мешаниной из сети, вымотав себя… да, тогда у него получается отключиться. Но сегодня он спит слишком чутко – любой звук заставляет открывать глаза и вглядываться в темноту.  Дима кашляет, несколько раз выползает в туалет и до кулера. Вероятно, думая, что Гошик его не видит, уже не пытается держаться молодцом, разрешая себе опираться на стены и даже шаркать босыми ногами. Его шатает. Но Гошик продолжает неподвижно лежать, каждый раз останавливая порыв вскочить и помочь. Пока где-то под утро из спальни не доносится грохот.  Гошик находит Диму лежащим на полу. Горячий, словно утюг, он дышит так тяжело, словно задыхается – приложенная ко рту маска помогает не сильно. Без понятия, что делать и к кому обратиться, Гошик набирает номер Зотова. Тот прибегает и срочно вызывает врача. Врач по телефону советует как можно быстрее сбить температуру, но лекарства не помогают – уже десять утра, но тело Димы продолжает гореть в лихорадке. И всё это время Гошик лишь продолжает сидеть возле него, то и дело смачивая в холодной воде полотенце и возвращая на лоб Димы, а ещё грызя ногти и пытаясь не думать о худшем.  Он даже не замечает, когда тренькает приехавший лифт.  – Тащи его в ванну, – командует Зотов, возникнув на миг в дверях спальни, а потом вновь испарившись.  В ванной комнате что-то гремит, словно сыплются кирпичи, но когда Гошик приносит туда Диму, завёрнутого в чистую, но уже успевшую промокнуть от пота, простыню, оказывается, что ванна заполнена ледяным крошевом. – Эм… а это… разве так он не простудится ещё больше? – Есть идеи получше? – Н-нет. – Тогда клади его. Наверное из-за того, что Максим не особо близок с Димой, ему легко даются подобные решения… но у Гошика руки трясутся, а колени норовят подкоситься. Однако ноша слишком драгоценна, чтобы позволить себе слабину. – Х-хорошо…