Upstream / Против течения

****

Конечно, он заразился. Зато Диме стало хотя бы чуточку легче. Наблюдая, как с его кожи сходит болезненная краснота, а дыхание выравнивается, Гошик испытывал неведомое за всю жизнь облегчение, граничащее с нирваной. Но уже днём, когда прибыл врач и заставил всех троих карантинщиков сделать экспресс-тест – у Гошика тот показал положительный результат, существенно снизив средний градус настроения по жилплощади. И хотя температуры у него не оказалось, как и других симптомов, вроде потери обоняния, врач настоятельно рекомендовал сдать полноценный анализ, явившись в лабораторию завтра утром и натощак.  – Доигрался? – единственное, что произносит Дима за весь день.  Впрочем, большую его часть он спит, а другую – заставляет себя глотать разваренную кашу. И даже до туалета его приходится провожать, поддерживая за спину и чувствую навалившуюся на плечи тяжесть. А всё потому, что от утки и памперсов генеральный директор "Бонифация" наотрез отказался. – Если станет скучно, заглядывай к нам, – проводив врача, Максим едва успевает договорить фразу, как идущий рядом Алекс пихает его локтем в бок, и хозяин пентхауса мгновенно переобувается: – …а может и нет.  Гошик не чувствует себя больным, но это не значит, что он не заразен. Так что Алекс прав. А Максим… разве он ведёт себя не слишком ребячливо для тридцатилетнего с плюсом мужика? Или вежливее будет выразиться: "неосторожно"? Сначала пригласил сюда Диму, а теперь, когда ещё и Гошик заразился, остальные двое точно в опасности…  – Всё в порядке. Я очень вам благодарен. Это правда. Так что какое право он имеет просить о чём-то ещё?  Но просить, видимо, придётся… Проведя ещё одну не самую спокойную ночь и проснувшись разбитым, Гошик решает не ехать в лабораторию – если болен, то болен – анализы ничего не изменят. А если на самом деле здоров… у Димы только появится новый повод начать его выгонять. А так они, вроде как, в одной лодке.  Телик вновь крутит новости про погромы, про всё ещё открытые магазины только первой необходимости (в том числе почему-то вино-водочные и оружейные), и про километровые очереди в них, выстроившиеся по разметке. Про людей, сидящих без зарплаты, про массовые сокращения (оказывается, В США нет закона о сохранении заработной платы)… и про выплаты в размере тысячи двухсот баксов на человека от государства… про ещё больше упавшие цены на недвижимость… На фоне всей этой вакханалии про коронавирус вспоминают уже значительно реже, а ведь смертность всё ещё растёт. "Вы не в зоне риска", – успокоил их врач. – "Молодые люди легче переносят болезнь". Но уже третий день наблюдая за мучениями Димы, Гошик совсем не уверен, сколько тот ещё выдержит. Хуже всего сжигающая температура и трудности с дыханием. А точнее – что никакие медикаменты с ними не справляются, а, как и народные методы, приносят облегчение лишь на время.  Что-то болит внутри. Какой-то орган, которого то ли не было раньше, то ли болеть он вовсе не должен… Варить кашу, рыбу, яйца и прочие "разрешённые" продукты, следуя диете номер два, стараясь не слишком повторяться – занятие, которое позволяет Гошику чувствовать себя хоть немного полезным, но увы – оно занимает не так уж много времени. Оставшееся можно было бы тратить на игры или сериалы, однако Гошика почему-то на них совершенно не тянет. Мозг по какой-то причине отказывается так же запросто, как раньше, погружаться в иную реальность, и всё, чем Гошик занимается, валяясь на диване – так это смотрит Тикток, без всякой жалости проматывая заумные ролики. Ещё его бесят безвкусные кривляния и закадровый ржач, а от тупых челленджей начинается нервный тик.  На третий день запасы подходит к концу. На четвёртый шкаф с крупами оказывается совершенно пуст.  Шкаф этот с самого начала был не то чтобы полон: полторы упаковки с пакетиками круп быстрой варки, да коробка фундука в шоколаде. Рыба кончилась тоже, как и яйца, а жирные полуфабрикаты Диме нельзя. Напоминать ему про деньги совершенно нет настроения… как и звонить Климентию. И не из-за неприязни – просто Гошику смерть как не хочется показаться жалким, выклянчивая деньги.  Сварив последний пакетик с рисом, он мучается в раздумьях почти до полудня, сжимая в руке телефон с кучей номеров, но так и не решаясь набрать хотя бы один. Как вдруг смежные с другой половиной пентхауса двери распахиваются, и на пороге возникает Максим почему-то тоже с телефоном в руке: – Я тут доставку заказываю. Вам что-нибудь нужно? – Эм… – вскочив с дивана и разом растеряв все мысли, Гошик заставляет себя медленно выдохнуть.  Пауза помогает разбежавшимся мыслям собраться.  – У меня сейчас не густо с деньгами… ничего, если этот заказ будет в долг? – Без проблем, – ухмыляется хозяин пентхауса, и это заметно даже несмотря на плотную маску, закрывшую большую часть лица.  Конечно, для него это сущие копейки… копейками они были и для Гошика, пока на счету числилась сумма с шестью нулями. Сейчас же он практически нищий. – Тогда… – уже сделав шаг к Максиму, Гошик останавливается, словно врезавшись в невидимую стену, и тут же отступает обратно к дивану: – Я напишу тебе в телегу, о'кей? – Валяй. Доставка приезжает через час, но за ней Максиму приходится спуститься на лифте. Обратно же он приезжает уже с парой коробов, заполненных пакетами. И только когда Максим забирает часть и скрывается на своей половине жилья, Гошик приближается к лифту.  "А доставка – это прям круто… ещё неплохо бы придумать службу, которая забирает мусор из дома – и можно вообще никуда не выходить." Пока Гошик снова возится на кухне, посторонние звуки замечает не сразу, а когда оборачивается – обнаруживает стоящего по другую сторону от кухонного стола Диму. Уперевшись ладонями в мраморную поверхность, он взглядом указывает на лежащую перед собой карту: – Отдай… Зотову… "Он слышал? Тц, ну конечно, слух ведь не потерял…" – Обязательно было вставать? – хмурится Гошик, кусая губы. – Ну вот зачем? Руки грязные. В рыбе. Быстро сполоснув их и вытерев о передник, он быстро обходит стойку и подхватывает Диму под локоть. Тот было пытается отстраниться, но всего один шаг в сторону едва не приводит к падению – хорошо, что Гошик успевает его удержать. "Он всегда был таким лёгким?" Если присмотреться, Дима сильно осунулся. Под глазами залегли тёмные круги, а сами глаза словно провалились в черепную коробку. Нос заострился, ключицы выступили чётче… – Не хочешь принять ванну? – стоя рядом, борясь с желанием прижать ослабевшее тело к себе насильно, тихо интересуется Гошик. – Только не ледяную… – Разве тебе не жарко? – Наоборот… я бы не отказался от горячего душа. Гошик помогает дойти до ванной комнаты с душевой кабины. У этой стенки прозрачные, но в памяти всё равно всплывает воспоминание об их последнем доме… Однако сейчас не до телесных утех. Гошик даже внутрь не заходит, оставив дверцу открытой, и страхует Диму, оставаясь снаружи. Вода заливает пол и одежду, но единственное, что не даёт покоя – вид выступивших рёбер на боках Димы.  Слёзы щиплют глаза, и Гошик вытирает их плечом, делая вид, что забрызгался из тропического душа. – Отвратительно, – еле слышно цедит сквозь зубы Дима. – Чёртова слабость… я – словно рыба, из которой вытащили все кости… – Это пройдёт. – Когда?  Взгляд тёмных глаз больше не горит злостью – видимо, на неё уже сил не осталось. – Скоро… скоро. Гошик гуглил – ковид, в отличии от той же простуды, не проходит за неделю. И даже за месяц. Да и врач подтвердил, что Диме повезёт, если оклемается к осени. Но ведь всегда хочется верить в лучшее? К тому же, они оба действительно не в зоне в риске. – Ты сам-то как? – вновь с трудом выдаёт Дима, хотя непонятно, почему именно его голос звучит сдавленно: из-за упадка сил или из-за чего-то ещё. – Немного знобит и болит голова, – признаётся Гошик, продолжая намыливать его спину и одновременно придерживать за плечо. – Таблетки? – Да, помогают немного… – Хорошо. После душа Гошик закутывает Диму в новое махровое покрывало и на руках относит в постель. А потом тщательно сушит волосы. Посреди процесса Дима задрёмывает, облокотившись на его грудь спиной, и Гошик продолжает сидеть неподвижно, даже когда выключает фен. После шампуня волосы Димы пахнут ментолом, но сквозь него немного пробивается запах крапивы. В окно видно чистое небо без единого облачка. И даже столб сизого дыма, поднимающийся с одной из улиц, на такой высоте редеет и разносится ветром, сходя на нет. Тумбочка завалена разноцветными упаковками из-под инъекций и таблеток, а рядом с кроватью по-прежнему мигает лампочками чудо-прибор, помогающий Диме дышать.  Внутри всё ещё больно – стянуло и не отпускает, но уже почти что привычно, и если отвлечься – всё не так уж и плохо. По крайней мере, они оба пока ещё живы и вместе. . . . – Простите, мне очень жаль! – неожиданно раздаётся из телефона, зазвонившего около трех часов дня. – Я никак не мог её остановить! – Что? Кто? – задремавший и плохо соображающий спросонья Гошик убирает трубку от уха, чтобы ещё раз взглянуть на экран и убедиться, что этот паникующий голос действительно принадлежит Климентию. – Ничего не понял! – Ваша мама! То есть не ваша! Евгения Конст- В этот момент из глубин квартиры доносится ещё один голос: – Кажется, к нам гости.