Upstream / Против течения

****

После ужина Дима наконец-то отправляется в постель, а вот тётя Женя долго моет посуду под шум телевизора. Гошик не стал предлагать ей помощь – просто завалился с телефоном на уже ставший любимым диван. Тикток – такой Тикток: вроде бы ерунда, но затягивает, и листая ролик за роликом, даже не замечаешь, как пролетает время. Однако сегодня ролики идут туго: Гошик вроде бы и пытается сконцентрироваться, но смысл ускользает, просачиваясь сквозь призму внимания, будто песок сквозь пальцы. Присутствие ещё одного человека совсем рядом нервирует, и пусть этот человек когда-то был рядом годами, в то же самое время всегда оставался чужим. А сейчас и вовсе превратился в… Нет, "врагом" назвать её сложно. Скорее – "недоброжелатель"? – Ты так и будешь всю ночь здесь валяться? Где твоя комната? – раздаётся над головой. Гошик слышал, как затихла возня, и слышал приближающиеся шаги – и всё равно чуть не вздрогнул. – Можете выбирать себе любую. Я сплю тут. – Тут? – Да. – Ну что за манеры? Продолжать пялиться в телефон, когда с тобой разговаривают…  Вздохнув, Гошик откладывает айфон и отрывает голову от пуфика, заменяющего обычную подушку, но случайно задевает длинными ногами сложенное на другом конце покрывало. И замечает, как за ним внимательно наблюдают, пока он наклоняется за этим покрывалом, свалившимся на пол. – Разве вы спите не вместе? Замерев в согнутом положении, Гошик стискивает зубы.  Чего-чего, а поднятия этой темы он не ожидал.  Ступор наступает не только в теле, но и в голове. Пауза затягивается. Пока тётя Женя не вздыхает, и Гошик видит, как её ноги в туфлях на высоком каблука приходят в движение – женщина разворачивается и отправляется в глубь квартиры. Видимо – на поиски комнаты. Хотя спальню она себе уже вроде как выбрала, ведь туда уже были отнесены её вещи: два пухлых чемодана.  – Дима не любит показывать свою слабость, – произносит наконец Гошик.  Но женщина даже не оборачивается. Скрывшись за дверью, она наконец избавляет его от излишнего напряжения. Однако стоит Гошику вновь взять телефон, как тётя уже вновь показывается в коридоре, но уже облачённая в халат.  – Я бы не рекомендовал…  Предупреждение улетает в пустую. И как эта женщина не понимает, что в ванной комнате, где моются двое заразных больных, опасно для здорового человека?  Целую минуту Гошик делает вид, что его это совершенно не волнует… но потом вскакивает с дивана. "Тук-тук". – Разрешите войти? – Ты сдурел? Она не заперла дверь и даже ещё не разделась. Игнорируя возмущённый взгляд, Гошик начинает опрыскивать ванну и душевую из распылителя с антисептиком. – Так боишься, что я тоже свалюсь? – втыкается в спину. – Боюсь, – честно признаётся Гошик. – Я всё равно никуда не уеду, пока Дима не поправится, – в голосе тёти Жени появляется что-то, смахивающее на угрозу. – Как вам будет угодно…  – Что, даже не возразишь?  В зеркале отражается вытянутое лицо со следами от пенки для снятия макияжа. Гошик еле заметно мотает головой. И заканчивает с опрыскиванием.  – Ну и вонь… – … Оставив её одну, Гошик молча возвращается на диван. Отсюда прекрасно видно комнату Димы и его постель. Укрытый махровой простынёй, тот, похоже, уже давно спит – по крайней мере света от планшета не видно. А вот трубка от надетой маски заметно перекручена. Снова встав, Гошик неслышно переступает порог и обходит кровать. Дима подсунул руку под голову, прозрачный пузырь маски запотел… присев, Гошик какое-то время просто наблюдает за подрагивающими ресницами, но проникающего из зала света недостаточно, чтобы рассмотреть каждую из них в отдельности.  Что страшнее? Потерять себя или того, кто дороже всего на свете? Можно ли быть уверенным, что с тобой будут до конца именно твоей жизни? И как быть, если надежды окажутся лишь бесполезной мечтой? Поправив трубку, Гошик нехотя поднимается с корточек и прикрывает за собой дверь. Ему опять долго не удаётся заснуть, так что приходится принять снотворное. Но едва то начинает действовать, как в гости приходят соседи: около четырёх часов ночи дверь на вторую половину пентхауса издаёт еле слышный скрип, а потом с чпокающим звуком открывается холодильник. – Точно борщ, – доносится из кухни шёпот Алекса. – Я же говорил, что пахнет… – Ну так вытаскивай! – Максим просто понижает тон голоса.  Выглянув из-за спинки дивана и увидев парочку в трусах, Гошик было прячется обратно, но потом приподнимается снова: – Не спится? Парочка вздрагивает. Алекс несмело оборачивается и, встретившись с Гошиком взглядом, вроде как изображает извиняющуюся улыбку: – Э… а ты чего здесь? На диване? А мы вот… в гости… подумали, вдруг у вас что от ужина осталось… очень вкусно пахло… Максим же уже нагнулся к нижнему отсеку холодильника с отдельной дверцей и вытаскивает на божий свет кастрюлю с оставленным внутри половником. Ни Гошик, ни Дима эту посуду не трогали, так что ребята вполне могут полакомиться без опаски.  – Приятного аппетита… – Ага. Так, с почти полной кастрюлей борща в руках и уверенной походкой Максим направляется к смежным дверям. Алекс семенит следом, виновато потупив взгляд. Они похожи не на любовников, а на великовозрастных друзей из летнего лагеря… хотя бы один из них точно.  На утро кастрюля обнаруживается на столе – пустая и тщательно вымытая, что сначала очень сильно удивляет тётю Женю, а потом заставляет неодобрительно покоситься на Гошика.    Но не объяснять же ей, что хозяин жилплощади заглянул под утро за арендной платой? – …что? Сайт? – Не просто сайт… Возя ложкой по тарелке с манной кашей, Дима выглядит очень усталым, хотя ещё только девять утра. Он словно та сонная муха, что проморгала наступление холодов. Дышит ровно, но глубоко и медленно, словно каждый вдох требует особых усилий. Гошик хотел, как обычно, отнести ему завтрак в постель… Но тот сам вышел к столу, да ещё и почему-то с планшетом в руках, и теперь тётя Женя тыкает в экран пальцем в перчатке, скептически сощурившись: – И как это будет работать? – Откуда мне знать… я же не программист…  – Хм… хм… ты это сам придумал? – Какая разница? – Дима раздражённо морщится и вздыхает. Видно, что аппетита у него нет совершенно, так что каша продолжает бесцельно размазываться по тарелке. – Онлайн-продажи растут, так что открыв собственный колл-центр, мы обеспечим оставшихся без работы продавцов заработком. При условии, конечно, что те согласятся пересесть за телефоны. Длинная тирада заставляет Диму окончательно выдохнуться. Прикрыв глаза, он захлопывает и планшет. А тётя Женя нахмуривается ещё больше:  – Тебе нехорошо? – Мне прекрасно! Вскочив из-за стола и едва не уронив стул, Дима хватается за холодильник. Поджимает губы. И косится на вскочившего следом Гошика. Под его взглядом Гошик молча опускается обратно на табуретку. – Успокойся, – примирительно и намного мягче, чем раньше, произносит тётя Женя. – Я свяжусь с офисом. И с фирмой, что делала нам сайт. Но онлайн-примерка… ладно-ладно, посмотрим, что они скажут. – Прекрасно. Гордой, но не то чтобы твёрдой походкой вернувшись в спальню, Дима зачем-то захлопывает за собой дверь. А ведь вчера он не был таким раздражительным. Ему действительно стало хуже? Или так задело недоверие матери? Запив прописанные врачом таблетки, Гошик разогревает оставленную Димой кашу, а потом быстро готовит ему бутерброд с маслом и сыром. – Что ты делаешь? – Ему надо позавтракать… Под прицелом хмурого взгляда Гошик ставит всё на столик-поднос и направляется в комнату Димы. – Я не голоден, – сходу заявляет больной, даже не посмотрев, кто вошёл. – Знаю, – вздыхает Гошик.  И опустив столик на кровать, присаживается рядом – между столиком и сидящим тут же Димой. Тот что-то печатает на планшете, при этом сильно нахмурившись.  Да уж, для такого ярого ненавистника печатанья сенсорная клавиатура – то ещё наказание.  – Помочь? – Обойдусь. – Ты на меня злишься? Сначала Гошик хотел спросить "ты на кого-то злишься?", но в последний момент формулировка поменялась сама. – С чего ты взял? – после небольшой, но заметной паузы, спрашивает Дима, всё ещё глядя на экран планшета, но прекратив тыкать в него. – Ну, нет, так нет… Гошик встаёт, чтобы уйти, однако его ловят за руку. Причём Дима выглядит таким удивлённым, будто сделал это неожиданно для самого себя. Его пальцы теперь бледные и тонкие, в них совершенно не чувствуется силы, кажется, минимального усилия хватит, чтобы заставить их разжаться, но Гошик стоит, не шевелясь. – С-спасибо. За то, что принёс кашу… – наконец выдаёт Дима настолько неловко, что сам же смущается, заливаясь краской. – Помочь тебе принять душ? – М-м-м… да, давай, может, аппетит нагуляю…