Upstream / Против течения

****

Стук в дверь заставляет вздрогнуть и спрятать телефон под подушку.  В комнате Гошика широкая кровать и целых две подушки, так что есть где развернуться, только вот порыв этот смущает сам по себе, тем более, что дверь так и не открывается. – Мы есть сегодня будем? – доносится обиженное из коридора. "Точно, тётя Женя же уехала…" – Я заказал чизбургеры, – продолжает искуситель. – Отлично, – вскакивает Гошик с кровати, бросает взгляд в зеркало, хлопает себя по щекам и распахивает дверь. Дима стоит посреди коридора с двумя ароматными коробками в руках, и ещё пакетом, буквально источающим аромат картошки фри. – А тебе это можно? – Вот и проверим. Он не двигается с места, так что Гошик растерянно отступает. И придерживает дверь, пока Дима заходит.  Всё это немного странно: словно друг заглянул в гости, когда родителей нет дома.  – Что делаешь? – Может, лучше на кухню?  Они заговаривают одновременно. И оба не получают ответа. Дима лишь молча ставит стопку из двух коробок на стол и бросает взгляд на смятое одеяло. Тогда Гошик решает сгонять на кухню за колой… но добравшись до холодильника, передумывает, наливает в чайник воду и ставит на подставку для нагрева. Нет, не то чтобы он хочет задержаться здесь подольше… просто нужно прийти в себя. Читая комментарии под очередным роликом, в котором Гошик признался, что расстался с девушкой, когда понял, что ему нравится парень, и что подозревал себя в нетрадиционной ориентации ещё с детства – очень разволновался. А от некоторых тёплых слов поддержки даже немного прослезился.  "Как же я жалок… ищу внимания и одобрения от хрен знает кого…" Гошик сам не понял, как начал снимать. Поначалу он лишь смотрел все эти тиктоки, в основном юмористические, но постепенно в рекомендациях стали всё чаще мелькать ролики-исповеди – иногда тоже забавные, а иногда очень серьёзные. И Гошику тоже захотелось с кем-нибудь поделиться… Вопрос встал о том, делать аккаунт анонимным или нет. Решиться помогли фильтры-маски, слегка изменившие лицо.  Однако, его узнали. Как же Гошик испугался, наткнувшись на свою старую фамилию в комментариях!  А потом удивился, увидев, какой срач устроили комментаторы. Может, ему стоило создать канал на английском? И ещё не поздно начать всё сначала? "Нет. Я не могу вечно сбегать…" Из-за карантина и болезни Гошику пришлось давать показания онлайн, спокойно рассказывая обо всём случившемся и в куда более детальных подробностях, чем тогда, в день происшествия. Даже показалось, что его шкура стала толще, чем у носорога. Так что Гошик продолжил снимать, и большинство роликов стали ответами на негативные комментарии. Гошик буквально заставлял себя читать их, обдумывать, подыскивать аргументы, а потом снимать или объяснения или просто реакции.  Конечно, это отнимало силы.  Заставляло вспоминать и проматывать в голове не самые приятные мысли.  Но он впервые открыто говорил о себе, а не отсиживался, пряча голову в песок. А сегодня ему неожиданно написала студентка художественного колледжа с просьбой сняться для любительской фото-выставки. Русскоговорящая американка. Гошик смутился, растрогался… но пока не решил, что же ответить.  Чайник закипает неожиданно быстро.  Зелёный чай из железной банки с изображением манго и со встроенной музыкальной шкатулкой… две кружки скучного белого цвета… два кубика льда, чтобы побыстрее остыл, и по паре грамм заменителя сахара в каждую… – Ого, у тебя уже полторы тысячи подписчиков! Чашки чуть не выскальзывают из рук. А Дима продолжает покусывать губу, то ли восхищенно, то ли удивлённо рассматривая его телефон. Сидя на его кровати со скрещёнными перед собой ногами с таким видом, словно всё в полном порядке. Заводя канал, Гошик меньше всего на свете хотел, чтобы на него наткнулся Дима! Это же практически личный дневник… Нет, не то чтобы личный, но… – Стоять.  Только после этого возгласа Гошик осознаёт, что пятится обратно в коридор. – Т-ты… в-ви… в-вид- – Видел. Знаю. Хватит заикаться и давай сюда мой кофе. – Эт-то не кофе… Неприятно. Словно вскрылась старая рана. Незажившая, гноящаяся, однако уже некоторое время не доставлявшая особых проблем. – Чего ты так испугался? – Дима предпринимает попытку мягко улыбнуться, только вот улыбка выглядит очень усталой и грустной. – Думал, я разозлюсь? Гошик мотает головой. Думал ли он… нет, не думал. Совсем. Но если всё-таки задуматься, то реакция, которую стоило ожидать – что-то вроде очередного заключение о крайне низком уровне своих умственных способностей.  Опустив чашки на стол рядом с пакетом, он вытаскивает несколько соломин картошки и отправляет в рот. А когда Дима откладывает его айфон в сторону, оставляет зарубку в памяти – уменьшить интервал авто-блокировки экрана.  – Я не собираюсь рассказывать о тебе, – сообщает на всякий случай.  На что Дима только кивает. До стола далеко тянуться, так что Гошик достаёт ему из пакета картошку и чизбургер. Некоторое время они просто молча жуют. Дима сдаётся первым, отложив пару раз надкушенный бургер, и закидывает в рот остатки картошки. Гошик тут же подаёт ему чай: – Ты всё ещё не различаешь вкусы? – Различаю… поэтому хотел бы кофе.  – Врач запретил. – Много этот ваш врач понимает… Дима вздыхает, отпивает из кружки и, придерживая обеими руками, опускает её, словно слишком тяжелую. Из-за просторного халата его худоба не слишком бросается в глаза, разве что плечи угловато торчат, да косточки на кистях рук сильнее натянули кожу…Запястья не стали тоньше, скорее будто бы высохли – температура сожгла много мяса и мышц, но врач обещал, что максимум через полгода Дима сможет вернутся в норму.  Интересно, фастфуд поможет ему набрать вес? Пусть бы даже и жир? – Зотов предложил выкупить мой бизнес в Штатах, – вдруг огорошивает Дима. – В смысле? "Бонифаций"? Купить магазины? – Да, один магазин здесь, в Нью-Йорке, и уже открытые точки доставки-примерки.  – Зачем? Раз Дима решил об этом заговорить, значит, как минимум рассматривает предложение Максима. Но с чего бы вдруг советоваться? С каких пор мнение Гошика имеет хоть какой-то вес в подобных вопросах?  Нет, наверное, Диме нужно не мнение, а просто проговорить мысли вслух… – Это так странно… Знаешь, мелкий, когда совершенно разные люди намекают тебе об одном и том же – начинаешь задумываться, что они могут быть правы. – Разные люди? – Тот мудак, с которым ты виделся, тоже заикался, что на "Бонифации" свет клином не сошёлся, и что если я хочу освободиться – не должен слишком держаться за навязанное родителями будущее.  "Что-то не припомню, чтобы Григорий прямо о таком говорил. Скорее, это ты сам додумал. Или услышал от кого-то другого. Максима?" – Как думаешь? Может, мне стоит заняться чем-то другим? Типа, стать акционером и просто жить на дивиденды? Или попробовать поиграть на международной бирже?  – Дядя Андрей… он бы… – Гошик не договаривает, догадавшись, что Дима и сам знает, чего от него ждал отец и какие возлагал надежды, не говоря уж про мать. – А чего хочешь ты? Ты же говорил, что чувствуешь себя, как рыба в воде? – Чувствовал… пока не столкнулся с настоящими трудностями.  Дима вздыхает, отпивает ещё чая, и поднимает с одеяла свёрток с почти целым чизбургером. Надкусывает. Сосредоточенно жуёт.  – А мне предложили сняться для какой-то любительской выставки, – преувеличено легкомысленно ухмыляется Гошик, готовый к любой реакции: от насмешки над уровнем мероприятия до возмущения самим фактом, что вообще рассматривает подобные предложения. Но Дима лишь пожимает плечами, словно пережёвывание занимает большую часть ресурсов его тела.  – Хочешь сказать, что я могу делать всё, что хочу? Жевание приостанавливается. С видимым трудом проглотив крупный кусман и запив его, Дима облизывает блестящие губы и подтягивает одну ногу к животу, чтобы упереться локтем в колено – при этом белоснежный халат сползает с его ноги, демонстрируя чёрные боксеры с белой окантовкой. Гошик отводит взгляд. И слышит: – Почему я должен что-то тебе запрещать? И с каких пор тебя вообще интересует моё одобрение? Кажется, он на что-то намекает. На что-то, о чём совсем не хочется вспоминать.  – С тех пор, как решил, что буду с тобой, – отвечает Гошик сухо и твёрдо, как по учебнику. – И понял, что мои поступки могут иметь последствия не только для меня одного. Он готов к продолжению разговора, готов выслушать всё… но только не к руке, схватившей за запястье. – …да-да, я уже столько раз это слышал…  Дима тянет к себе, но ноги Гошика словно приросли к полу. – Эм… – прикусывает он нижнюю губу. – Разве мы не договорились больше никогда не заниматься этим на полный желудок? – А у кого он полон? – хитро щурится Дима. – Только не говори, что наелся этой малюткой бургером.