Альт

Я всё также сидела в ванной, пока Сану стоял в дверях. Но теперь дрожь от холода сменилась дрожью от представшей перед моими глазами картины. Душевая комната, в которой источником света был лишь фонарь Сану, быстро наполнилась запахом мёртвой плоти. Наверное, все бывали на рыночных лавках, пропитанных запахом окровавленного мяса и невычищенных потрошок. Так вот, я, буквально, находилась в этой лавке. В горле встал ком. Я приложила ладонь ко рту, чтобы хоть как-то сдержать подступившие к горлу рвотные массы. Мои движения, сопровождаемые шорохами, не оказались незамеченными от ушей Сану. Он посмотрел сначала на окоченевшее тело юной девушки, а потом перевёл взгляд на кровавую лужу на кафельном полу, что быстро увеличивала свою площадь. Сану недовольно опустил свои густые брови. Я знала, что это плохой знак. Озлобив лицо, парень произнёс сквозь зубы:  — Мразь — он стремительным шагом направился в сторону ванны, в которой сидела я, дрожа как осиновый лист на ветру. Глаза расширились до размеров диаметра Ниагарского водопада. Не дойдя до ванной полпути, Сану, высоко подбросив, швырнул в мою сторону труп девушки. Он с грохотом приземлился в нескольких сантиметрах от меня. Металлическая ванна начала интенсивно вибрировать от удара. Я быстро приподнялась на руках, чтобы ни при каком раскладке не задеть хладное тело. Голова девушки находилась на самом дне ванны, а таз был опёрт в неестественном изгибе на один из бортиков. Оказавшись в перевёрнутом положении, её органы общей массой неторопливо вытекали из разрезанного вдоль живота на недвижную упругую грудь. Глаза же, в которых давно застыла слёзная железа, превратившись в плёнку, глядя в самое моё существо. Шок сковал все мышцы. Чувство непреодолимой тревоги перед лицом покойницы возросло стократно. Вдруг девушка, злобно сведя прямые брови, резко начала улыбаться. Эта ужасная улыбка, казалось, вот-вот растянется до самых ушей. Из её рта потоком хлынула пульсирующая кровь. Мыльные зрачки подрагивали со скоростью звука, гипнотизируя мой разум. Сердце ушло в пятки. Сейчас всю меня обуревал животный страх. С силой зажмурив глаза, через секунду я уже всеми способами пыталась ухватиться за края ванны, царапая её борты. Сейчас мне нужно было выбраться из этого чертового «кювета». Болтыхания ногами, которые должны были помочь мне оттолкнуться, не принесли никакого результата, только боль, заставившую меня сморщить лицо. Упор… и я кубарем вывалилась из ванной, сильно ударившись рёбрами и локтями о кафель. Не обращая никакого внимания на резкие спазмы по всему телу, я поспешила как можно скорее обернуться. Я взглянула на девушку: сейчас она лежала без каких-либо эмоций на лице, даже следов от крови, плеснувшей изо рта не осталось. Вдох — выдох Вдох — выдох «Неужели показалось?...» — пронеслось в мыслях, но воспоминания с гримасой бездушного трупа не давали покоя. Я пыталась отдышаться, пристально наблюдая за тем, чтобы покойница неожиданно не начала двигаться. На секунду, в порыве эмоций, я предположила, что она может быть ещё жива, но, стёкший до подбородка, кишечник девушки развеял все сомнения. Тут за спиной я услышала нарастающий смех, принадлежавший Сану, на который я позже обернулась. Он только было хотел вытереть лужу крови и даже нашёл подходящую тряпку, как, неожиданно, перед его глазами разыгралась такая сцена. Она, «естественно», не могла его не рассмешить.  — Неужели испугалась? — спросил Сану, чуть поумерив свой смех.  — Да. — еле слышно ответила я. Или он думает, что каждый привык беззаботно сидеть в паре сантиметров от расчленённого трупа? Хотя, если вспомнить труп его матери в стене, лишние вопросы отпадают. Сану чуть наклонил голову, после чего произнёс:  — Эта сука, — кинул он взгляд на девушку, — сбежала от своей больной сестры, после чего начала прыгать на старых, пожухлых членах дедов с карманами, набитыми деньгами. Она заказывала себе новые сумки, пока её трахали во все дыры, а сестра в это время задыхалась от астмы. Её легкие гнили изнутри, пока старшая сестра наслаждалась солнцем на Сан-Педро.— рассказывая мне это, он начал старательно вытирать ещё не застывшую кровь с пола, — Но-о, — протянул он, давая тряпке впитать жидкость со специфическим металлическим запахом, — когда младшенькая всё же умерла, она даже не удосужилась явиться на похоронную церемонию. Я и об этом знал. — выпрямившись, Сану тряхнул головой, убирая с лица столь надоедливые волосы, что лезли ему прямо в глаза, — В вечер после похорон мы в встретились в баре, в котором я её поджидал. Я знал, что она будет именно там, поскольку «обычных людей» туда не пускают, но, какое совпадение, — выдержал паузу он, — у меня на руках как раз был вип-пропуск. Она села за стойку недалеко от меня. Заприметив её печальный взгляд, я поспешил заказать ей выпить. Тут она мгновенно преобразилась на моих глазах: теперь её лицо не выражало ни капли былой грусти. Оценивая мой внешний вид, она выглядела словно хищница на охоте. — свободной рукой Сану стал чуть заметно жестикулировать, — Совсем скоро у нас завязался незатейливый разговор о моей якобы компании, в которой я был, естественно, директором. — он состроил самодовольное лицо, будто просто рассказывал своему приятелю незамысловатую историю из жизни, — а через несколько минут, — продолжил Сану, — она уже резво прыгала на мне, издавая такие похабные «женские звуки». — он быстро смял пропитанную кровью тряпку и, немного помедлив, с силой кинул её в в труп, лежащий в ванне. Тряпка со шлепком ударилась о синеющее лицо девушки, оставляя на нём багровый след. «… похабные женские звуки?» — насколько сильно он ненавидит девушек? Я с испуганным взглядом наблюдала за всеми его действиями в течение всего рассказа. Но теперь, закончив его, Сану стал приближаться ко мне. Плавным движением он галантно подал мне руку:  — За всеми этими мелочами мы совсем забыли о том, что время обеда уже наступило. — меня уже совсем не удивляло, что происходящее он спокойно называет мелочами. Я молча протянула руку, вложив свою ладонь в ладонь Сану. К слову, она а у него гораздо больше моей, так что он, рывком подняв изнеможённое тело за руку, подхватил меня за талию. Теперь я в прямом смысле висела у него на руках, чувствуя лишь невесомость под ногами. Наши лица находились в паре сантиметров друг от друга. Теперь я улавливала его опаляющее дыхание на своих губах. «В этом тусклом свете он ещё более красив, чем обычно. — я невольно задумалась о том, чем же могла привлечь внимание Бума внешность О Сану, и ответ не заставил себя долго ждать, — Глаза, напоминающие бездну. Прямой аристократический нос. Тонкие, дьявольские губы…» — я резко осеклась. Нашла о чём думать. Прекратив свои построения догадок насчёт типа мышления Бума, касающегося внешности Сану, я, торопясь, опустила взгляд куда-то в область его шеи. Парень же никак на это не отреагировал, он лишь подхватил мои ноги под колени и поспешил выйти из ванной комнаты, за что я была ему очень благодарна. Я больше ни секунды не могла вынести, находясь в одном помещении с трупом той девушки. Мы спешно покинули помещение и направились в сторону кухни. Пока мы входили непосредственно в саму комнату, я сразу же почувствовала чарующий запах, которым теперь был наполнен и коридор. Оглядевшись, я заметила стол, на котором стояла, видимо, стрепня Сану: какой-то суп с рисовой крупой, которая сильно разбухла и теперь плавала на поверхности бульона, и легкий салат из огурцов, яиц и пекинской капусты. Во рту моментально возникла оскомина. Я неотрывно глядела на накрытый стол. Но Сану, со мной на руках, прошёл мимо этого «пира». Я с непониманием на него взглянула. Он же, заметив мой взгляд полный печали, поспешил объяснить:  — Неужели ты собралась обедать в таком виде? — глазами он кинул на мои руки, которыми я старательно прикрывала голое тело. По спине прошёлся холодок. Везде выступил пот. «А ведь из-за вида еды я почти и забыла, как всё время пыталась прикрыться от такого зоркого взгляда О Сану… Что голод делает с людьми!» — я не прекращала возмущаться. Сжавшись ещё сильнее чем ранее, руками я попыталась прикрыть ещё большую площадь своего тела. Сану тихонько хмыкнул. «Ещё и смеётся…» — я зло сощурила брови, но заметив, что парень обратил на это своё избирательное внимание, моментально расслабила все мышцы лица. За всем этим, пройдя кухню, мы подошли к ещё одной двери со стекольными вставками. «Чёрт, я совсем не помню что за ней!» — как же я жалела в тот момент, что давно не перечитывала манхву. В это время Сану уже ловко открыл ногой откатную дверь. Теперь перед моим взглядом предстало помещение, напоминающие прачечную. В нос сразу же ударил запах порошка. У левой стены комнаты стояла стиральная машинка и сушилка, набитая вещами, а у правой — вещевой бак и какой-то стеллаж, на полках которого стояло множество медикаментов. Сану уверенно перешагнул через порог комнаты. Он усадил меня на пол, «невзначай оттянув мои руки, что так старательно прикрывали все «секреты». Я недовольно фыркнула, глядя прямо ему в лицо. На это Сану стал кокетливо прикрывать ладонями глаза, а-ля: «Не смотрю, не смотрю», а сам уже направился в сторону сушилки. Пока я наблюдала за ним, он поочередно снимал с этой самой сушилки вещи, хаотично висевшие на решётке. Видимо, он искал подходящий размер. Сану рассматривал абсолютно разные варианты: фиолетовую футболку Pink Floyd, спортивные синие шорты, олимпийку, наверное, ещё времён молодости его отца и много чего другого. «И откуда у него столько одежды?» — это единственное о чём я могла думать в этой ситуации. Наконец, прекратив перебирать эту гору вещевых раритетов, он остановился на мешковатой толстовке или худи, честно, я так и не поняла. Теперь, вновь подойдя ко мне, он приложил вещь к моим плечам, очевидно, сверяя размер:  — Будет немного большевата, но неудобств возникнуть не должно. — «Всё же, его приступы неожиданной заботы меня довольно пугают.» Я неуверенно и робко взяла худи из его рук. Такое мягкое… Щупая предназначенную для моего ношения вещь, я заметила на себе пристальный взгляд кареглазого парня. «Вот чёрт, чего он так смотрит?» Я взглянула в его глаза, в них так и пылал интерес. Этот взгляд, естественно, не мог скрыться от меня. Ухмыльнувшись, я, так быстро как могла, развернулась к нему спиной. «Пускай не думает, что может получить от меня всё, что что хочет, да и всё же, осторожность не помешает.» Теперь, не так сильно стесняясь, исключая то, что сейчас он видел мою оголенную спину и ягодицы, я поторопилась натянуть на себя предоставленную мне толстовку. Она была действительно огромна, думаю, если бы я могла стоять, она бы непременно скрыла под собой мои ноги, доходя до середины бёдер. Неожиданно я почувствовала руки Сану на своих всё ещё влажных волосах. Он аккуратно, не торопясь, вытаскивал их из-под только что надетой мною толстовки. Парень, подогревая моё недоумение и нескрываемый интерес, бережно распределял свисающие пряди по моей спине. Я спешно развернулась, встречаясь с лицом Сану. Взглянув в его глаза, я резко смутилась и вновь опустила взор в пол. Сейчас моя нервозность давала о себе знать наилучшим образом: я неустанно сжимала и разжимала, перебирала и просто раз за разом поправляла манжеты длинных рукавов толстовки. Было сложно поверить, что я на самом деле была обольщена его действиями. Теперь было также сложно признать, что он — действительно тот самый Сану, что так нещадно убивает людей. Я знала, что он очень умён, и от его дедукции уж точно не могло уйти то, как сильно я смутилась на его глазах. Сану, сидя на присадках и разместив свои локти на разведённых в разные стороны коленях, на мгновение застыл, наблюдая за моими действиями. Секундой позже он приложил руку к моему покрасневшему лицу, лишив меня возможности теперь сделать хоть что-то. Парень провёл ею по щеке, спускаясь вниз, обвёл очертание губ и, сейчас, остановившись на нижней губе, оттягивал её большим пальцем вниз. Я же в ответ лишь обожгла его ледяную руку дыханием, заставившим Сану прищурить свои бездонные глаза. Медленно, не прерывая зрительный контакт, парень вновь положил руку на колено, одновременно, фирменно наклонив голову. Я продолжала зачарованно наблюдать за его движениями, но тут он прервал это, казалось, трепетное молчание:  — Этим вечером к нам придёт кое-какой гость. — Сану отвёл взгляд, и на секунду сам призадумался, — Думаю, твоё присутствие будет как раз к стати. — теперь его лицо расплылось в улыбке, обращённой ко мне. Я никак не могла понять, что это за «гость», да и кого вообще Сану может ждать у себя дома. Эти мысли не давали мне покоя долгие секунды, в которые Сану всё продолжал широко улыбаться. Но, через мгновение, будто ластиком стерев прежнюю улыбку с лица, поднялся на ноги и сразу же посерьёзнел:  — Тебе нужно поесть. На приёме ты не должна лишний раз вызывать подозрение своим подобным видом, — он кивнул головой в мою сторону, — Ты, всё-таки, — моя девушка, — он как-то странно ухмыльнулся, — Ты, которая долгое время училась за границей, теперь переехала ко мне. — глядя на абсолютно ничего непонимающую меня, Сану подмигнул. — А теперь, Ён Жду, настало время обеда. — радостно сообщил он мне. Я всё ещё пыталась осмыслить сказанное им ранее, но ничего стоящего в голову не приходило. С уверенностью я могла утверждать лишь об одном: Сану что-то да затеял. И затеял «что-то», в чём я буду должна принимать своё непосредственное участие. Это не могло не настораживать. Даже в прошлом, читая манхву, я иногда совсем не могла понять ход его мыслей. Он не действовал, как обычный безумный маньяк, живя лишь с одной целью: убить, убить всех, и как можно быстрее. Нет. Этот человек — тонкий эстет, и работает он с тонким чувствами. Сану выбирает объект по чётким параметрам и перед началом своего «пира» долго играет с ним. Он продолжает эту игру, пока она ему не наскучит. Отсюда вытекает главный принцип, благодаря которому я смогу оттянуть свою смерть: не наскучить...