Альт

В очередной раз теряясь в собственных мыслях, я совсем забыла о течении времени. Мне просто не давал покоя факт того, какой Сану может быть разный. С каждым своим появлением он открывался мне с совершенно новой стороны. Пока я плавала в раздумьях, сидя на полу, Сану продолжал неустанно прожигать меня взглядом. К слову, заметила я это не сразу, и как итог: меня с силой приподняли за горловину кофты. Не чувствуя под собой земли я секунду пыталась понять, что происходит, но в чувства меня привёл низкий голос парня: — Не вежливо с твоей стороны. — свободной рукой он подхватил меня за живот и в мгновение закинул на плечо. — Я ведь уже сказал, что ты должна поесть перед приходом гостей, а не пялиться в одну точку не моргая. — говорил он это мне, уже выходя из прачечной на кухню, пока я телепалась на его сильном плече. Мне открылся вид на крепкую спину, из которой рельефно выпирали лопатки. Его ноги шагали не долго: через несколько секунд после того, как мы покинули прежнее помещение, Сану, уже на кухне, остановился у того самого стола, на котором находилась столь аппетитно пахнущая еда. Его стопы зафиксировались в одном положении, и теперь под собой я наблюдала лишь коричневый дощатый пол. Неожиданно на своей спине я почувствовала мужские ладони. Сану нежно провёл ими в области позвоночника снизу вверх и приподнял меня за нижнюю часть плечей. Сейчас я вновь вишу в его руках, пока он с интересом рассматривает моё лицо. Это действие продолжалось более минуты. Я всё пыталась сообразить каким образом ему удаётся так долго держать моё тело на весу, а Сану просто продолжал неотрывно изучать то глаза, то нос, то губы. — Странно, Ён Ён Джу — имя корейское, — он наклонил голову в бок на тридцать градусов, — но ты скорее походишь на европейку, нежели на кореянку. — Сану сощурил глаза до размеров разреза в одну клетку. Очевидно, он ждал от меня ответа. Я моментально это поняла. Но я и предположить не могла, как с такой внешностью оказалась в Сеуле. И если этот момент можно было бы объяснить внезапным переездом, то с происхождением и ближайшими родственниками всё обстояло куда сложнее. Я вспомнила, что однажды Сану уже говорил о моей матери, правда в отрицательном ключе. Что ж, мне не известно насколько много он знает о моём прошлом, это ставит моё положение под угрозу. Но я всё же осмелилась предположить, что знай он хотя бы немного больше, чем успел мне рассказать, то непременно бы воспользовался этой информацией. А поскольку никаких манипуляций, исключая первую в подвале, не последовало, у меня было гораздо больше шансов выйти сухой из воды. Но всё же я понимала, что скорее всего, он не потерпит от меня вранья в таком положении. Невольно в мыслях прокрутился сюжет книги Диккенса «Маленький оборвыш». «Приёмыш, приёмный, под опекунством…» В голове щёлкнуло. Я собралась с мыслями: «Придётся рискнуть!» — Всё действительно не так просто. — поняв, что разговором предстоит долгий, Сану, обрезав зрительный контакт, усадил меня на стул подле дубового стола. А сам направился к кухонным шкафам и столешнице. — На самом деле родилась я в Англии. — пускай парень и был повёрнут ко мне спиной, клянусь, я уже видела как он удивленно поднял свои брови. — Моя мать, — я выдержала недолгую паузу, какой-то страх не покидал меня. У меня не выходило вот так запросто взять и непринуждённо заговорить с ним, — о которой, как я заметила, ты уже наслышан, не является моей биологической матерью. — Сану осторожно вытащил нож из стойки и медленно начал нарезать зелень, лежащую недалеко от газовой плиты. — Видишь ли, когда мне было тринадцать, моя родная мама изменила отцу. Сложилось так, что он узнал об этой измене и незамедлительно подал документы на развод. — мысли текли рекой, создавая бурный поток течения сюжета моего импровизированного рассказа. — Суд принял решение оставить меня с отцом, чему я отчасти была рада. В целом, я понимала, что и моя мать, пускай и не с отцом, но имеет право на счастливую жизнь. Но, всё же, что-то меня отталкивало в этой женщине. Ещё до развода с отцом она настораживала меня. Иной раз казалось, что у неё биполярное расстройство личности. — Сану резко прекратил нарезание хрустящей кинзы. «Точно в цель!» Я чувствовала себя каким-то копом-психотерапевтом, что задевает потайные уголки сознания своего пациента, — Сегодня она холила и лелеяла меня, но уже буквально завтра ненавидела всем сердцем, обязательно давая об этом понять через крики и постоянное высказывание недовольства. — я спокойно продолжала рассказ и просто смотрела на спину парня, что теперь возобновил своё «действо» над кинзой. — Но вернёмся к сути. — встрепенувшись сказала я, — Теперь же, после развода с матерью, отец знакомится с некой Со Джыин, что устраивается на работу в его издательство. У них завязывается служебный роман. Теперь отец не желает оставаться в Англии и принимает решение перебраться на родину своей новоиспечённой невесты в Корею. — Сану, закончив резать, незамедлительно повернулся ко мне лицом, облокачиваясь о столешницу. — Можно поинтересоваться? — задал этот вводный вопрос Сану скорее себе, чем мне, — Как ты отреагировала на всё это? — было видно, что он проявил интерес к моему повествованию. Его ответная реакция бессменного радовала меня. Я же мелкими шажочками пыталась втереться в доверие Сану. В будущем это должно было дать хоть какие-то плоды. — Сначала, честно сказать, она мне даже приглянулась: миловидная азиатская внешность, что без сомнения импонировала мне;… — Сану прыснул вслух, перебив меня. «Это его слова про азиатскую внешность так рассмешили?». Я постаралась сделать вид, что ничего не заметила и продолжила перечисление аспектов, — без внимания не осталось и её тёплое отношение ко мне, — Сану сдвинул густые брови в немом вопросе, — Я понимала, что это лишь её хорошо отрепетированная роль, и через некоторое время я заметила, что она просто отличный манипулятор людскими чувствами. Я видела как Со Джыин без зазрения совести играет с моим отцом, а тот вовсе этого не замечает. Но знаешь, я не пыталась ничего изменить… — По приезду в Корею отец и эта женщина узаконили свои «отношения». Тогда-то, из медицинской карты своей уже мачехи, я узнала ещё одну деталь: Со Джыин болела F68.8(1). — Амок (2). — непринуждённо вставил Сану. «Что ж, я оценила твою просвещённость, О Сану» — Именно. По правде говоря, расстройство очень скверное. — я слегка поморщила лицо. Страх совсем отступил, я непринуждённо продолжала увлекать Сану в моё лже-прошлое, — Припоминаю как она вечно предпринимала ничтожные попытки меня задеть или попытаться напасть. Правда иногда ей это удавалось… — я вновь сделала многозначительную паузу. Было важно показать, что эта якобы болезнь моей якобы мачехи оставила отпечаток на моей жизни. Мысли метались из стороны в сторону, и наконец я подобрала слова: — Я почти отчаялась…— произнесла я на выдохе и даже слегка поникла. Важным было убедить Сану в свей слабости. Ибо, исходя из опыта Юн Бума, слабость, влекомая воздействием психически нездоровых родителей — спасение в моём положении. Видя поблёскивание в глазах о Сану, я уже сама начинала верить собственным словам и теперь добавляла восклицание, входя в кураж. Я уже чувствовала азарт, что огромной волной поглотил меня. Это игра. Игра, в которой один неверный шаг обойдётся мне очень дорого. Сам Сану же отреагировал на последнюю реплику не менее бездушно: он без намёка на надменность улыбнулся моей фразе с употреблением столь чувственного междометия. Оценив его реакцию я продолжила: — Эти густые вьющиеся чёрные локоны, родинка под правым глазом и такая мерзкая натура — всё это я видела в той отвратительной женщине, что переполнялась от злости ко мне. Через год совместной «семейной» жизни дела обстояли куда хуже: мой отец, теперь будучи какой-то куклой, из которой Со Джыин высосала все остатки жизни, теперь был совсем неузнаваем. — я попыталась сделать напряжённое лицо, отыгрывая свою роль, — Его некогда ясные глаза стали блёклыми, мысли при любом диалоге казались затуманенными, а вечно свежее лицо теперь было сморщенным, как у старика. Он много времени проводил на работе, а дома отдохнуть не давала ещё и мачеха, искусно пьющая его энергию. — я медленно подняла взгляд на Сану и, вздохнув, тихонько произнесла: — Так он и умер. Переутомление. — И что же сделала ты? — он явно увлёкся рассказом, а я не смела интриговать его ни секунды. — А что я? Поделать я теперь уже ничего не могла. — я театрально пожала плечами, — Теперь моим официальным опекуном являлась Со Джиын. — я безэмоционально глянула в глаза Сану, — Сбегать из потенциального дома желанием я не горела. Участь девушки лёгкого поведения с городской магистрали меня тоже отнюдь не устраивала. — я рассеивала любые предположения в голове Сану о своей неосмотрительности или глупости, которую бы могла проявить по отношению к нему. — Ещё больше я не горела желанием и продолжать жизнь с этой ведьмой. — я вновь ненадолго остановилась. — После смерти отца пришлось не сладко: заперев в своей комнате, она измывалась надо мной как физически, так и эмоционально, — я затихла. Не могла же я после отступления в данном ключе сразу продолжать. Тем более мне было известно, что Сану знал об издевательствах в сторону «прошлой меня», поэтому мне оставалось лишь воспользоваться моментом. — Дабы сократить время пребывания в её доме, пришлось устроиться на подработку в кафе, которое мы частенько посещали с отцом. — я чуть прикрыла глаза. «Думаю, пьеса только начала набирать обороты». Я не пыталась создать образ обиженной судьбой девочки, скорее уж холодной реалистки, что способна здраво оценивать ситуацию. И, видимо, Сану это оценил. Что-то в его в его взгляде переменилось. Что-то, что раньше меня пугало, сменилось на непонятное мне спокойствие в его глазах. — Накопив нужное количество средств, я смогла оплатить проживание в общежитии при школе. Теперь же настаёт момент, когда я в первый раз встретила, как мне показалось, загадочного О Сану. — сделала акцент на имени я. Парень как-то ехидно прищурился улыбнувшись, — И, пожалуй, — я сощурила глаза в ответ, — начиная с этого момента, тебе всё более, чем известно. На самом деле, я не до конца понимала почему сказала ему о том, что изначально его в чём-то заподозрила. Но, возможно, это могло как-то сыграть мне на руку. Я могла бы заверить Сану в том, что если я не выдала его за то время, пока якобы «прошлая я» вела жизнь его сталкера, то и сейчас выдвигать обвинения в его сторону не собираюсь. Но в любом случае, любые подозрения о вранье мне нужно было отводить, поэтому, собственно говоря, я и начала быстро переводить тему на персону, непосредственно, парня. Меня переполняли мысли лишь о том, не раскрыл ли Сану мою затею по постепенному внедрению в его непроницаемое доверие. Я понимала насколько резко может оборваться моя жизнь, скажи я что-то неосмотрительное. Наша игра «Не пойман — не вор» подошла к концу. На лице Сану блестела лисья ухмылка. Глаза вновь как-то нехорошо подрагивали. Моё сердце бешено заколотилось, а дыхание в миг невольно участилось. «Неужели, он что-то заподозрил?». Будто заметив моё секундное смятение, Сану моментально убрал прежнее выражение с лица и заговорил: — Что ж, правду сказать, я не ждал от тебя подобных «откровений», но скорее рад, чем опечален этим фактом. — в моей голове всё ещё метались сомнения: «Что если я где-то я допустила прокол? Что если он о чём-то догадался?», — Мы с тобой даже в чём-то похожи, … Сначала я не поняла почему он остановился, но позже, вспомнив момент несостыковкой в корейском имени, ответила: — Хм, ты можешь звать меня, как хочешь. Это показалось мне несколько ироничным. — Как тебе только заблагорассудится. — с улыбкой произнесла, хотя нисколько не забыла, что сижу напротив убийцы, который переломал мне обе ноги и больше недели держал в подвале. — Очень приятно, — парень нервно усмехнулся, — Вивьен. — Сану провёл тыльной стороной ножа по своей ладони и заулыбался, прикрыв глаза. «Неужели он что-то знает? Почему именно это имя?» — Очень рад нашему знакомству. — сказал парень, вновь опираясь на столешницу и перекрещивая руки на груди, а я лишь слегка кивнула ему в ответ. — Ты такая выдумщица, Ви! Сейчас в мыслях из стороны в сторону витали вопросы: «Он понял, что я вру?», «Он точно знает о мое прошлой жизни больше, чем я могла бы подумать» и «Как ему удаётся столь искусно играть роль нормального человека со здоровой психикой? Вовсе уж не кажется, что это стоит ему больших усилий.» «Мне точно крышка!» В психологии есть один интересный термин «маска нормальности»(3). До того, как я оказалась здесь, пару-тройку раз мне приходилось натыкаться на статьи с подобным содержанием, но вот уж не предполагала, что столкнусь с этой проблемой в реали. Сану, как яркий представитель серийного убийцы, обладал высокой социальной адаптивностью, иначе бы не смог столь продолжительное время скрываться от полиции. Он был центром внимания везде: прилежный ученик в школе, популярный парень в университете, да ещё и восхитительный певец перед лицами сотни людей. Но в любой прекрасной сказке есть всем известное «но». Не стоит забывать о том, что психика Сану значительно отличалась от психики обычных убийц, что часто идут на поводу своих эмоциональных порывов. Парень же научился полностью контролировать процесс «ношения» этой маски на людях. Несколько поразмыслив, Сану я отнесла к организованному несоциальному типу серийных убийц. Это те убийцы, что перед совершением преступления тщательно обдумывают план и свои шаги. Они не действуют ничего не продумывая, поэтому убивают с перердичночтью раз в 30 дней. Догадаться об этом было ничуть не сложно. Мало того, что маска нормальности Сану была хорошо выражена, но и его интеллект поражал своим размахом. Ведь, он так мастерски увиливал от допросов полиции и обыска в доме, а как задержание обыграл! Но при этом совсем открыто сгорал от ненависти, поддаваясь долго скрываемым эмоциям, на виду у своей жертвы. Только совершая убийства он мог не скрывать своей истиной природы, но по окончание акта насилия, жизнь вновь возвращалась в прежнее русло. Итог на лицо: у Сану совершенно точно присутствовала ранняя стадия диссоциативного расстройства идентичности (4), влекомая постоянным ношением маски нормальности. Пришла я к такой мысли вспомнив один занимательный момент из манхвы: после проверки дома О Сану Яном сонбе, после того, как Юн Бум прячется, сам Сану нигде не может его найти. После неудачной попытки поисков на улице, парень решает вернуться в дом, приговаривая через пелену подступающего психоза: «Давай его убьём? Я его точно убью!». Думаю, здесь что-то объяснять излишне. Симптомы на лицо. — Ты вновь о чём-то задумалась? — вырвав меня из построения логической цепочки, Сану уже наполнял супом тарелку, видимо, предназначенную для меня. «Пожалуйста не говори, что ты что-то понял!» — Я думаю о гостях, о которых ты мне рассказал. — я на миг затихла и еле слышно спросила: — Им ведь можно доверять? — «Беспокойство — лучший способ доказать свою преданность». Так сказал мне один мой хороший знакомый, что был превосходным манипулятором. Он с такой легкостью играл чувствами других, что я иной раз задумывалась о том, что скорее и я попала под его «чары», хотя и вовсе могла этого не заметить. Сейчас, как мне показалось, было лучшее время воспользоваться его советом. — Ты точно именно об этом думала? — наклонившись, Сану в упор поглядел в мои глаза. Я изрядно напряглась. По сути, все мысли в тот момент упорхнули из моей головы, оставив после себя лишь удушающую гнетущую тишину, — А в прочем, неважно. — он отпрял так же быстро, как и приблизился, — Но запомни на всякий случай: доверять нельзя никому. «Какая многозначительность» — пронеслось в голове, — «Это он вновь на меня намекнул и сразу дал указания на случай непредвиденных обстоятельств по приходу гостей? Не до конца понимаю.» В комнате вновь воцарилось молчание. — Что-то я совсем проголодался, — закончив сервировку стола сказал Сану, — теперь пора бы и подкрепиться. Стол был накрыт на двоих персон. Он сел на стул напротив меня. Взявшись за ложку, он жестом руки указал мне на то, что и я могу приступить к еде. К слову, она оказалось вкусной, даже очень вкусной после нескольких дней голода. За время трапезы мы не обменялись ни единым словом. Я закончила с супом. Стянувшийся желудок теперь чувствовал приятную тяжесть. Я потихоньку томно выдохнула от наслаждения сытостью. Я решила сидеть и ждать пока закончит Сану. — Надеюсь, тебе понравилось. — с долей укоризны поглядел на меня парень. Я почувствовала себя, как не в своей тарелке. «Мне что, стало неловко?» — поймала я себя на мысли. — Прости. — действительно странно, но мне и правду было неудобно перед ним, — Ты прав. Еда действительно была вкусной. Где ты научился так готовить? — я подумала, что лучше будет сменить тему. Ошибочно было думать в соответствии с мыслями Бума и бояться произнести любое слово. Сану — хищник, что не любит простой добычи, но главное — не попасться в его клыки неверным словом слишком быстро. — Почему тебе это вдруг интересно? — он вновь прыснул отчетливым смешком, — Я долгое время жил один, вот и приходилось поневоле совершенствовать навыки в готовке. — ставя один локоть на стол он указал ложкой на меня, — А что насчёт тебя? — Ну, — протянула я, — если поразмыслить, я готовлю довольно неплохо. Но, думаю, моя стряпня не идёт ни в какое сравнение с твоей. — я поддёрнула плечами, разведя руки разные стороны. Ложка Сану с грохотом плюхнулась в суповую тарелку. Парень резко подскочил со своего места и скрылся за дверным проёмом, оставив меня наедине со своим недоумением. «Куда это он так подорвался?» — я буквально сгорала от нетерпения, — «Будь мои ноги в порядке, я бы обязательно незаметно проследила за ним!» — с досадой отметила я. Но как через некоторое время оказалось, этого бы совсем не потребовалось. Сану довольно быстро вернулся и, преодолевая дверной порог, выкатил на кухню компьютерный крутящийся стул на колёсиках. В моей голове всё окончательно встало на свои места. — Теперь ты будешь хозяйничать на этой кухне! — с улыбкой поставил меня в известность Сану. «Кажется, он даже рад, что смог спихнуть эту обязанность на меня». Парень неспешна подкатил стул поближе ко мне, и уже через пару секунд меня катили на этом самом стуле к раковине возле столешницы, за которой совсем недавно Сану резал кинзу. Теперь же он стоял сзади меня, пока я, сидя на стуле, не моргая глядела на ритмично капающие из крана капли. Сану начал тихонько перебирать рукой мои уже высохшие пряди и, наклонившись ближе к уху, сказал: — Знаешь, я не люблю мыть посуду также сильно, как и оттирать кровь от стен и пола. Поэтому, ты уж постарайся. — теперь его ладонь с натугой потянула мои волосы. Я невольно фыркнула от боли, по инерции запрокинув голову назад, накрыла его ладони своими, уменьшая силу натяжения. — Ясно? — рыкнул Сану прямо в ушную раковину. Я лишь попыталась побыстрее оторвать его цепкие лапы от своих волос, ведь, я рисковала и вовсе остаться без них. — Я не слышу ответа. — он с ещё большей силой отдёрнул меня назад, — Ясно?! — Да! — как можно быстрее плюнула в ответ ему я. Для Сану это означало объявление нокаута. Он в ту же секунду разжал руку. Перетаскав грязные столовые приборы на раковину, не без помощи стула конечно, я открыла подтекающий кран. Из него, с шумом ударяясь о дно металлической раковины, полилась вода, заливая брызгами всё вокруг. Теперь пришлось ещё и напор настраивать. Моя посуду я вновь поражалась переменчивости настроения Сану. «Может у него в добавок ко всему ещё и циклотимия (5)?». И тут я представила, как в медицинскую карту О Сану в поле о психологических расстройствах вписывают все по алфавиту. Это меня даже немного рассмешило. Закончив с посудой и выключив столь шумящий кран, я заметила, что Сану и след простыл. По закону Мёрфи, как только в моей голове пронеслась эта мысль, отчётливыми шагами спустившись с лестнице, возле перил показался знакомый силуэт: — Ве-е-ен, — протяжно донеслось из коридора, — ты уже закончила? — я поторопилась побыстрее «доехать» на стуле к дверному проёму, отталкиваясь руками то о стол, то о стены. В паре метров от меня стоял Сану. Но теперь он выглядел иначе: домашние серые шорты и футболку сменили чёрные джинсы и водолазка с джинсовкой такого же цвета. Эта одежда прекрасно подчёркивала его подкаченную фигуру и высокий рост. «Чёрт, да я же откровенно пялюсь на него!» — я быстро попыталась отвести взгляд на что-то более «занимательное», но тут же вспомнила о его вопросе. — Да, посуда уже чистая. — глаза забегали, а ответ получился довольно нервным и прерывистым. Я постаралась успокоить себя, сконцентрировавшись на дыхании. Раз, два — вдох Три, четыре — выдох Усмешка. Сану аж прикрыл рот кулаком, чтобы сдержать смех: — От чего ты так засмущалась, а? Вивьен? — он стал не спеша подходить ко мне. В движении он выглядел ещё грациознее, словно чёрный кот на поруках у ведьмы. Я вновь просто не могла оторвать взгляда. Тем временем Сану уже подошёл достаточно близко и, одёрнув штанину, сел на корточки: — Слушай внимательно. — он потянулся к моим ладоням и через секунду заключил их в свои, — Мне придётся уехать, возможно, до наступления вечера. Поэтому, — он с шумом выдохнул, — тебе придётся остаться одной. Но это не всё. Тебе не разрешено преступать этот порог. — развернувшись, пальцем Сану указал на порог недалеко от двери. Он вновь развернулся ко мне, — Хорошо? — произнёс он улыбнувшись и прикрыв глаза. Я только пару раз кивнула головой, но достаточно энергично, чтобы заверить Сану в том, что я услышала его предупреждение. — Вот и славно, — проговорил поднимаясь парень, а перед самым выходом чуть прикрикнул в сторону коридора: — Не скучай тут! Я смотрела в уже захлопнувшуюся дверь. «Он ведь её даже не закрыл. За совсем несмыслящую меня держит?». Что ж, даже не знай я о печальном исходе подобной ошибки, совершённой Бумом, всё равно никогда не предприняла бы такую глупую попытку сбежать. Затея ходить с наполовину перерезанной глоткой мне совсем не импонировала. Не здесь Не сейчас Я абсолютно чётко понимала, что на данный момент я была подвергнута проверке на «вшивость». Такое же чёткое понимание у меня было и том, что сейчас Сану сидит прямо за дверью и ожидает моего появления. «Вынуждена огорчить, тут ты поспешил с выводами на мой счёт.» — самодовольно разглагольствовала я у себя в голове, нисколько не сдерживая широкую улыбку. Развернувшись на стуле, я вернулась на кухню. «Делать нечего, остаётся только ждать». Мне следовало продумать свои следующие шаги и, кажется, на уме назрела одна идея… Я сидела возле обеденного стола и просто слушала монотонно капающие из крана капли. Я прогнулась в спине, зевнув. «Так измоталась за последнее время» — позвоночник нещадно ломило от долго отсутствия хорошего отдыха. Дремота не заставила себя долго ждать, подступая ко мне всё ближе и ближе. Решение ненадолго прилечь на стол и отдохнуть пришло само собой. Звук маятника часов, доносящийся откуда-то из стороны коридора, разрезал своим мерным стуком всё пространство вокруг. Минуты тянулись невероятно долго. Казалось, ничтожные шестьдесят секунд длились целую вечность. Наконец, послышались звуки открывающейся двери. Ровными отчётливыми шагами на кухню вошёл никто иной, как Сану. — Неужели и правда уснула? — я чувствовала его дыхание в нескольких сантиметрах от своего лица. Его же голос показался мне несколько опечаленным. «Знал бы ты, что я вовсе не сплю.» — внутри себя я даже посмеялась, но моё выражение лица всё также выражало сонное спокойствие, — «И впрямь расстроился?» — моё эго ликовало. Я знала, что он ожидал совсем иного развития событий. Видимо, в его «практике» такое впервые. Ещё пару минут я просто слушала еле различимое участившееся дыхание О Сану. Совсем естественно было предположить, что он вполне мог и разозлиться в какой-то степени. Всё-таки, его грандиозный план по предотвращению моего побега потерпел крах. Через некоторе время, насколько я могла расслышать, Сану вновь направился через коридор к выходу. Входная дверь снова захлопнулась. Но теперь за этим последовали звон ключей и щелчки закрывающегося замка. — Проверка успешно пройдена. — пробубнила я шёпотом себе под нос. Что ж, теперь можно было по-настоящему отдохнуть. Я вытянула руку, положив на неё голову. Мышцы расслабились, а сознание наконец погрузилось в успокаивающую темноту. _______________________________ F68.8(1) — научное обозначение Амока в Диагностическом и Статистическом руководстве по психическим расстройствам «DSM-IT-TR» Амок (2) — в немецком языке слово «Amok» получило расширенное значение и обозначает неистовую, слепую, немотивированную агрессию с человеческими жертвами или без них. Маска нормальности (3) — термин, характеризующий способность психически нездорового человека или убийцы умение казаться абсолютно обычным человеком. Диссоциативное расстройство идентичности (4) — расстройство, характеризующееся поддержанием по крайней мере двух различных и относительно устойчивых состояний личности. Циклотимия (5) — являет собой состояние психической нестабильности, характеризующейся постоянными переменами настроения пациента между депрессивным и приподнятым.