Намджун распахивает глаза в неверии. Смотрит на старшего с удивлением. Шестеренки в его голове крутятся с адской скоростью, но мысли никак не хотят преобразовываться в речь. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но слова с трудом даются ему:
– Не может быть. Это же… – он не успевает закончить, когда на пороге кто-то появляется. А после раздается не менее удивленное:
– О, Намджун-хён.
Когда Ким поворачивает голову, он пытается убедить себя, что все это не сон. Перед ним стоит Чонгук. Тот самый мальчишка Чонгук, братик Юнги, с целой галактикой, спрятанной в больших глазах, и заразительным смехом. Они не виделись, кажется, вечность.
Его школьная форма пропитана дождевой водой. Хлюпающие конверсы оставлены в прихожей, а мелкие капли иногда соскальзывают с кончиков волос. Чонгук, промокший с ног до головы, смотрит на него огромными глазами, в которых читается точно такое же осознание и неверие.
Намджун переводит шокированный взгляд на старшего Мина. Но тот выглядит непринужденно, будто ничего странного не происходит, а разговора, что они вели минутой ранее, и вовсе не было. На недоуменный взгляд друга Юнги лишь ведет головой, как бы говоря: ну же, поздоровайся.
Джун снова поворачивается к Чонгуку, пристально смотря на него. Затем встает со своего места, огибает стол и подходит к младшему вплотную, все также не отводя внимательного взгляда. Чонгук нервно сглатывает, не зная чего ожидать. Ким его на полголовы выше, стоит слишком близко, прожигая глазами. Это выглядит довольно пугающе, к тому же младший не знает, как отреагирует парень на его появление. Дурацкое волнение застревает в горле. Его начинают одолевать непонятные чувства, когда в глазах напротив он различает искреннюю радость.
Чонгук вздрагивает от неожиданности, когда спустя секунду его с силой прижимают к себе. Объятия выходят крепкими, но трепетными. Гук чувствует тепло чужого тела, что контрастирует с температурой его собственного, продрогшего от дождя. Ощущает, как его держат в сильных руках, без каких-либо сомнений. Младший слишком поражен происходящим, чтобы обнять в ответ. Стук собственного сердца оглушает, а тело вдруг не слушается, застыв каменным изваянием. Его мир за одно мгновение переворачивается с ног на голову, но спустя лишь пару секунд его начинает переполнять непонятно откуда взявшееся чувство счастья.
Намджун мягко отстраняется, все еще придерживая младшего за плечи. Смотрит на него по-доброму, как на старого друга, дарит теплую улыбку, с выделяющимися ямочками. Чонгук, глядя на него, чувствует, как внутри фонтаном взрываются эмоции. Радость, волнение, восторг. Он робко улыбается в ответ, с трудом скрывая свое возбуждение.
– Я так рад видеть тебя, Чонгука, – Намджун берет его лицо в свои широкие теплые ладони и начинает тискать за впалые щеки. – Ты так изменился. В плечах стал шире и подрос, вон. Поди выше нашего ворчливого хёна, – Намджун беззлобно усмехается, а затем быстро оглядывается на Мина, который прожигает его недовольным взглядом, – такой красавчик. От девчонок поди отбоя нет, а? И волосы перекрасил, – Намджун заносит руку, чтобы пройтись по влажным волосам, но замирает, будто вспомнив что-то, а затем возвращает ладонь на многострадальные щеки. – Тебе очень идет, – каждое слово и взгляд отдают неподдельной любовью, и она топит Чонгука своей нежностью, без шанса на спасение. - Похудел правда. Ты что спорт бросил? – младший бы рад ответить, да вот только чужие ладони, что сминают его щеки, превращая его губы в утиные, не дают сказать что-то членораздельное. – И черты лица стали такие взрослые. Настоящий мужчина теперь. А глаза неизменно красивые, – Ким останавливает свою пытку, снова аккуратно беря в руки лицо, заглядывая в глубину чужих глаз. Чонгук смущается, очаровательно краснея. Намджун, замечая порозовевшие щеки, лишь улыбается добродушно.
Ким снова притягивает его к себе. Объятия выходят не такими порывистыми, как в первый раз. Более нежными. Родными.
– Я правда очень счастлив снова встретить тебя, Чонгук, – шепчет ему Ким куда-то в макушку.
Чонгуку вдруг становится больно. Намджун обнимает крепко, улыбается радостно и говорит ему все эти приятные слова. И это убивает его. Отравляет его и без того еле дышащую душу. Потому что это то, что Юнги должен был сделать в их первую встречу. И это именно то, чего он не сделал.
Чонгук запихивает эту боль подальше туда, где никто не найдет. Разве можно ему быть грустным в этот замечательный момент? Он проглатывает тугой ком в горле, в попытках забыть все дурные мысли. Да Юнги не сделал этого. Но здесь и сейчас Намджун-хён так рад этой встречи, что Чонгук просто не позволит себе быть печальным. Он сморгнет непрошенные слезы и отдастся этому чувству тепла, что окутывает его с ног до головы. Растворится в переполняющем его волнении, закрывая глаза на скребущую тоску.
– Эй, ну ты чего плачешь? – пара капель все-таки срываются с его ресниц, когда Намджун делает шаг назад.
– Прости…, я просто так рад видеть тебя, хён, – Чонгук быстро вытирает влагу с глаз и улыбается в ответ, демонстрируя кроличьи зубки.
– Ты, наверно, есть хочешь? – Намджун вдруг начинает суетиться, – сейчас Юнги-хён приготовит тебе что-нибудь вкусное, – Ким оборачивается на старшего, но тот даже не смотрит на них, уставившись в окно. Чонгук, бросая на брата быстрый взгляд, говорит, что совсем не голоден.
– Тогда давай хоть чай попьем, посидим все вместе, – Ким тянет его за собой на кухню, – я тебя сто лет не видел, Гук.
– Хён-хён, подожди, – Чонгук оказывает слабые попытки сопротивления, на что получает вопросительный взгляд. Ким от своей радости, кажется, ничего не замечает.
– Я с удовольствием посижу с вами, только разреши мне переодеться для начала.
Намджун смотрит на его промокшую до нитки школьную форму, только сейчас вспоминая про разбушевавшуюся на улице непогоду.
– О да, конечно, прости.
Чонгук кивает, улыбается ярко, отчего в уголках глаз появляются небольшие морщинки. Он правда так рад, видеть Джун-хёна. И Джун-хён тоже рад встрече с ним. И такое простое событие заставляет его испытывать неописуемый восторг, что искрится в его глазах и отражается в сияющей улыбке.
Младший оживленно убегает в свою комнату, а Намджун переводит взгляд на Юнги, явно требуя хоть каких-то объяснений.
– Ты должен был сказать мне, – Юнги слышит недовольство, проскальзывающее в голосе друга.
– Хотел сделать тебе сюрприз, – без какого-либо интереса произносит Мин. Намджун усмехается тихо, подходя ближе и снова садясь за стол. Лицо его выражает крайнюю степень удовольствия, а улыбка все никак не хочет сходить с его губ.
– У тебя получилось.
– Славно.
Ким вдруг смотрит на него с той же теплотой в глазах, с какой смотрел на Чонгука. Юнги вопросительно изгибает бровь.
– Ты все-таки согласился, – Юнги отводит взгляд в сторону, – я же говорил, что тебя лишь нужно немного пнуть, чтобы ты начал двигаться в нужную сторону, – шутит Ким, припоминая другу его неудачи с лирикой. Мин бросает на него возмущенный взгляд:
– Грей свою задницу на моей кухне, пока я позволяю, – ворчит Мин. Он делает паузу, явно что-то обдумывая, а после продолжая, – а вообще, думаю этот хрен, – так он называет своего отца, – знал, что я не смогу отказать.
“Не смогу отказать Чонгуку” – проносится в его голове, но он не позволяет себе озвучить эту мысль.
Намджун на его слова лишь понимающе кивает.
– Ну теперь-то все хорошо, да? – Юнги смотрит на него с немым вопросом в глазах. – Твой брат теперь рядом, тебе больше не о чем беспокоиться, – облегченно говорит Ким, но вдруг замечает, как Мин напрягается от его слов, и понимает, что все не так просто, как хотелось бы.
По мнению Намджуна жизнь Юнги просто не может быть лучше. У него есть все, о чем он только мог мечтать. Любимая работа, которая доставляет удовольствие и приносит хороший заработок; лучший друг, который всегда готов поддержать и помочь; замечательная девушка, которая искренне любит его и заботится; а теперь еще и младший братишка, который будет дарить ему счастливую кроличью улыбку и чувство покоя. Потому что теперь все на своих местах. Причин для тревог больше нет.
Но почему же тогда Юнги выглядит таким вымотанным? Почему так напряжен? Почему во взгляде нет и намека на то счастливое чувство покоя, которое должно переполнять его?
Намджун искренне не понимает. Юнги хочет ответить на его слова, но затыкается, как только на кухню проходит Чонгук. Он выглядит слишком уютно в своих бежевых штанах и большой малиновой кофте, что скрывает ладони. Волосы немного высушены, а на щеках выступает слабый румянец. На его лице мелькает робкая улыбка, а глаза светятся безмолвной радостью.
– Я не помешал? – спрашивает младший, замечая небольшую заминку и встречая обращенные на него одного взгляды.
– Нет, нет, все в порядке проходи, – дружелюбно тянет Ким.
Чонгук семенит по кухне, ставит чайник и ищет кружку. Юнги утыкается в свой закончившийся кофе, не поднимая взгляда. Когда младший заканчивает и садится за стол, Намджун начинает непринужденную беседу. Спрашивает о школе, о переезде, о родителях. Чонгук отвечает, временами увиливая от нежелательных тем, но Намджун, замечая его смятение, сам все понимает. Затем младший сам с неподдельным любопытством интересуется о жизни Намджуна. Юнги принимает незаинтересованный вид, вертя в руках пустую чашку и не замечая странных взглядов со стороны друга. Старший слушает в пол уха, думая о чем-то своем. Ножки его стула вдруг царапают пол, создавая неприятный звук. Юнги резко встает и разворачивается в сторону выхода, явно собираясь уйти.
– Пойду закончу с парой дел.
– Хён, – окликает его Намджун, явно не понимая, что происходит.
– Просто продолжайте щебетать, – бросает Мин, махая рукой и скрываясь в коридоре. Намджун хмурится, порывается пойти вслед за другом, но вдруг ощущает слабую хватку на рукаве своей кофты. Он поворачивается и видит поникшего Чонгука, который одним своим взглядом говорит, что лучше этого не делать.
– Эй, Чонгука, у вас все в порядке? – с беспокойством спрашивает Ким.
Чонгук молчит некоторое время. Он не уверен, что говорить об этом с Намджуном будет верным решением. Может ли он доверять ему? У Чонгука в принципе с доверием не очень, а тут речь идет об их семейной проблеме. С другой стороны, Гук так вымотан этой неопределенностью. Получить совет от человека со стороны будет совсем не лишним. Тем более, если этот человек Ким Намджун.
Набираясь решимости, Чонгук начинает:
– Нет… не совсем. Не могу сказать, что именно происходит, – говорить о таком тяжело, и младшему требуется время, чтобы собраться с мыслями. К счастью, Намджун всегда отличался пониманием, поэтому лишь терпеливо ждёт. – Дело в том, что Юнги-хён не разговаривает со мной. Он в принципе избегает какого-либо общения, отмахиваясь работой и делами, – Чонгук не видит, как Намджун хмурится от его слов. – Сначала я думал, что он и правда очень занят, но со временем понял, что он просто не хочет контактировать со мной. Мы живем в одном доме, но в течение дня я даже не вижу его. С моего приезда мы ни разу нормально не поговорили. Ощущение, будто мы не братья, а всего лишь соседи. Совершенно чужие друг другу люди, – Чонгук нервно переплетает пальцы, боясь поднять взгляд. – Я долго думал о том, что сделал не так, – Намджун хочет перебить его, сказать, что все это глупость. Потому что если в поведении Юнги и есть причина, то она точно не в том, что Чонгук сделал что-то не так. – Наверно, прошло много времени. Наверно, Юнги-хён сильно изменился, – его пальцы начинают дрожать, а голос ломаться. Слова, которые он собирается озвучить, встают поперек горла. – Мне просто страшно думать о том, что я больше не нужен хёну. Что он меня больше не… – Чонгуку не удается озвучить мысль до конца. Давление в груди не позволяет сделать вздох.
Намджун, видя разбитость мальчишки, смело берет его холодные руки в свои.
– Чонгук, посмотри на меня.
Младший не хочет показывать собственную слабость. Не хочет, чтобы Ким видел, что его губы дрожат, а глаза немного покраснели и наполнились слезами.
– Чонгук, пожалуйста, – Джун старается звучать мягче. Когда младший, наконец, поднимает голову, Ким крепче сжимает его пальцы, давая понять, что все в порядке.
– Сейчас ты должен внимательно меня послушать, хорошо? – Чонгук слабо кивает, а Намджун с самым серьезным видом говорит, – ты должен запомнить мои слова раз и навсегда, Чонгук. Юнги любит тебя.
Сердце младшего замирает, чтобы после забиться в бешеном темпе. Он распахивает свои большие глаза, пальцы сильнее сжимают чужие, а сказанные слова фейерверком взрываются в сознании. Намджун смотрит твердо, без каких-либо сомнений. И Чонгук правда очень хочет ему верить. Но… У Юнги есть причины Чонгука не любить. И младший об этом прекрасно знает.
– Юнги любил, любит и всегда будет любить тебя, – пожалуйста пусть не говорит так. Пусть не дает ему надежды. Пусть его слова не возвышают Чонгука до небес. Потому что падение будет смертельным.
Младшему не удается сдержать рвущийся плач. Судорожный всхлип разрывает пространство, слезы обжигают, грудную клетку сдавливает будто цепями. Чонгук вырывает руки, яростно утирая лицо, с силой прикусывает дрожащие губы в попытках обуздать свои эмоции.
Намджун, не медля, притягивает его к себе, заставляет уткнуться лицом в плечо и начинает успокаивающе поглаживать напряженные плечи.
– Юнги любит тебя, – повторяет он, чтобы Чонгук услышал. – Он любит тебя, потому что ты его младший брат, Чонгук. Потому что ты его близкий и родной человечек. Он никогда не отвернется от тебя. Он никогда не бросит тебя и не забудет о тебе. Это то, что ты должен запомнить раз и навсегда, Чонгук. Юнги любит тебя.
Младший позволяет слезам литься свободно. Позволяет себе пачкать чужую дорогую кофту и цепляться пальцами за мягкую ткань. Он чувствует себя жалким и потерянным. Ему невероятно стыдно за собственную несдержанность, но Намджуна будто не волнует его слабость. Или он делает вид, что не волнует. В любом случае, Чонгук ему за это благодарен.
Спустя несколько минут, когда ему удается успокоиться, Чонгук отлипает от чужой кофты, залпом выпивает уже остывший чай и благодарит старшего за любезно найденные салфетки. Намджун продолжает:
– Я не знаю, что сейчас происходит с Юнги-хёном. Есть вещи, которые он даже мне не рассказывает. Но, думаю ему правда нелегко сейчас, – Намджун вспоминает уставший взгляд, черноту кругов под глазами, запах кофе, переплетающийся с запахом сигарет. Да уж, ничего хорошего. – Но я думаю, ты и сам понимаешь, что на все должны быть причины, – Чонгук кивает в знак согласия. – Вот и у Юнги они тоже, наверняка, есть.
– Но что мне делать с этим, хён? – спрашивает младший слегка осипшим голосом.
– Скажи ему. Скажи ему обо всем, что тебя беспокоит. Искренне поведай обо всех своих переживаниях, – Намджун уверен, что Юнги не найдет в себе сил оттолкнуть младшего после этого. – Он поймет, что тебе тоже нелегко. Он обязательно все поймет Чонгук, потому что дорожит тобой. – “Потому что ты самый важный человек для него”. И эта та единственная истина, в которой Чонгук никогда не должен сомневаться.
Они сидят еще некоторое время. Заваривают еще по чашке чая. Чонгук - чтобы успокоиться, Намджун - чтобы привести в порядок мысли. Разговаривают на отвлеченные темы до тех пор, пока на лице Чонгука снова не появляется искренняя улыбка. Он обещает Киму, что сделает все так, как тот сказал.
Когда время близится к ночи, младший благодарит хёна за все и собирается уходить в свою комнату, но Намджун останавливает его, прося обменяться телефонами. Чонгук смущенно улыбается, когда старший говорит, чтобы тот не стеснялся и звонил в любое время. Намджун сдерживает в себе порыв пройтись по мягким волосам, спрашивая:
– Все еще нельзя гладить тебя по голове?
– Все еще нет, Джун-хён, – очаровательно улыбается Чонгук, скрываясь в темноте коридора.
Конечно, нет. Никогда нет. Потому что это можно делать только одному особенному человек.
Стрелка часов перешагивает половину одиннадцатого, когда Намджун стучит костяшками в студию того самого особенного. Когда он открывает дверь, его встречает взгляд блестящих в темноте глаз и хриплое:
– Уже закончили?
***
Юнги опирается плечом на косяк двери, сонно моргая, пока Намджун одевает обувь и накидывает куртку. В воздухе повисла ночная тишина. Ким усердно думает, что же сказать.
После разговора с Чонгуком он остался в довольно смешанных чувствах. По факту, это не его дело, и лезть сюда он не должен. И кажись ситуация пустяковой или надуманной, то он бы даже не стал вмешиваться, решая, что они и без него прекрасно разберутся.
В том плане, что Юнги и правда сейчас не в лучшем состоянии. Ходит полу нервный, полу уставший, шипит на всех, как недовольный кот, которого постоянно дергают. Это может продлится некоторое время. А потом Юнги расслабится, перестанет вести себя, как злобный старикашка из соседнего подъезда, и все встанет на свои места. И через неделю эти двое уже будут сидеть в обнимку на диване споря о том, какой фильм посмотреть, как это часто бывало раньше. Сойдясь на фильме, они начнут дискуссию о том, сладкий или соленый попкорн купить. Потому что “хён, мой язык и губы болят, когда я ем слишком много соленого поп-корна, поэтому лучше взять сладкий – йа, Гука, никто не заставляет тебя есть много поп-корна, а от сладкого спустя время блевать тянет”. В итоге они все равно всегда сходились на сладком поп-корне. Было бы логичнее просто взять две разные пачки, но они настолько привыкли делить все на двоих, что такая идея, вероятно, даже не приходила в их головы.
Намджун улыбается про себя, вспоминая об этом. Это правда было забавно и… правильно. Так чертовски правильно. И оттого, происходящее сейчас настораживает еще больше. Потому что отчаянье в глазах Чонгука не кажется надуманным или пустяковым.
Намджун не хочет в это лезть, и это все еще не его дело, но:
– Хён, – Юнги поднимает на него взгляд сонных глаз, – я не знаю, что у вас происходит. И я правда надеюсь, что мне лишь кажется, но… не будь слишком строг с ним, – старший заметно напрягается от чужих слов. - Он правда нуждается в тебе. Нуждается, как в своем друге, как в своей семье, как в своем брате, – Юнги чуть передергивает плечами. Намджун останавливается, давая ему время переварить услышанное. – Ты ведь всегда хотел, чтобы Чонгук был счастлив. А сейчас он здесь, рядом с тобой. Но я не вижу в его глазах и толики того счастья, которое переполняло его раньше, – Юнги правда молит бога о том, чтобы Намджун заткнулся, но всевышний, как всегда глух к его просьбам. Замечая, что Юнги неприятна эта тема, Ким говорит перед тем, как уйти:
– Я уже сказал: я надеюсь, что мне лишь кажется. Просто подумай об этом ладно.
***
Ночью, возвращаясь в студию с очередной чашкой кофе, Юнги замирает напротив двери, за которой расположена комната Чонгука. Во всем доме стоит абсолютная тишина, и из комнаты младшего аналогично не доносится ни звука. Чонгук, наверняка, давно уснул крепким сном, и только Юнги ночами запивает свою усталость кофе, чтобы после излить ее лирикой на бумагу.
Юнги несмело кладет руку на гладкую лакированную поверхность дерева. После слов Намджуна он стал сомневаться в правильности своего решения. Наверное, ему не стоило поступать так. Не стоило позволять Чонгуку переехать к нему. Он должен был найти другой выход из этой ситуации.
Рука опускается к изогнутой ручке, и холод метала обжигает кончики пальцев. Юнги сжимает ее, казалось бы, в желании открыть дверь. Но спустя пару секунд раздумий убирает, решив что-то в своей голове. Он прожигает дверь взглядом еще с минуту, а затем спешным шагом возвращается в студию.
