Способ изменить мир

Утро двадцать пятого мая началось для Хэвлока с самого странного завтрака, на котором он только присутствовал. Было еще очень рано. Солнце только начало вставать, и его золотой свет медом лился по крышам. На улице Паточной шахты, там, где возвышалась баррикада, усталые люди болтали и перешучивались. Хэвлок наблюдал за ними с крыши. Его задание было, по сути, выполнено: сведения о Киле собраны, обработаны и представлены леди Мизероль. Согласившись, что опасности для их планов этот человек не представляет, они предпочли оставить его в покое. Тем более что он мог сделать то, о чем леди позаботиться не смогла или не захотела, а именно – защитить обычных людей. Это-то и не давало Хэвлоку покоя. Почему Киль впустил за баррикаду полгорода? А ведь он впустил, Хэвлок сам видел, как колонна людей с пожитками пробираются сквозь едва заметный проход в стене. Киль не может быть настолько глуп, чтобы не понимать: один из этих людей может оказаться предателем. Не оказался. Всю ночь за баррикадами горели костры, люди сбивались в группки и обсуждали последние новости. Кое-где вспыхивали ссоры, летали заклинания, но, когда начался штурм, ни один – ни один! – не перешел на сторону атакующих, не предал своих. Это казалось Хэвлоку настоящей магией. С крыши было хорошо видно, как стражники подходят ко входу в здание Аврората, переговариваются, скрываются внутри. Вскоре оттуда потянуло запахом какао, и Хэвлок сморщился: он еще не завтракал, и желудок отозвался неприятным спазмом. На улице установили большой котел, и две девушки занялись приготовлением завтрака. Через некоторое время они вытащили из котла целую гору яиц, из другого налили какао, и одна из девушек, аккуратно левитируя еду, направилась к баррикаде. На самом верху которой сидел Киль. Он вроде бы даже расслабился и закурил трубку (с такого расстояния Хэвлоку было не очень хорошо видно, но клубы дыма однозначно говорили о подобном). Девушка забралась к нему на баррикаду, они о чем-то коротко переговорили, и она аккуратно отлевитировала яйцо и какао на стол, весьма удачно воткнутый в самой середине преграды. Киль взял кружку в руки, и бросил взгляд на крышу – почти туда, где прятался Хэвлок. Чему-то лукаво улыбнувшись, он пару раз провел над ней палочкой и осторожно отправил кружку в полет. Хэвлок округлил глаза. Его заметили? Ошибки быть не могло, кружка летела в его направлении. Но как? Кружка остановилась напротив чердачного окна, и Киль, кажется, чего-то ждал. Хэвлок нахмурился, но потом его осенило: выбор. Киль предоставляет ему выбор – принять или нет его предложение. Ну что ж. Сегодня любопытство, похоже, пересилило. Хэвлок достал палочку, подтащил к себе кружку и с наслаждением отхлебнул горячего какао. Только расправившись с напитком, на внутренней стороне кружке он увидел краткую надпись, выполненную, вне всякого сомнения, волшебной палочкой: «Спускайся. Есть разговор». *** Киль ждал его в переулке, сразу за зданием аврората. Вопреки подозрениям, он был один – стоял и нарочито небрежно разглядывал какой-то кусок ткани. Хэвлок, привычно скрываясь в тенях, осторожно подошел поближе. Обычно люди не замечали его, пока не становилось слишком поздно, по Киль снова каким-то чудом угадал, что он уже здесь. Привычным жестом свернув ткань, он убрал ее в карман. - Доброе утро, - серые глаза Киля впились ему в лицо, словно бы выискивая там что-то. - Здравствуйте, - медленно сказал Хэвлок, выходя из теней – прятаться уже не имело смысла. - Ты Ветинари, да? – это прозвучало почти как утверждение. Хэвлок только кивнул, подтверждая сказанное. Откуда Киль его знает? - Я видел тебя с… юным Сэмом. Знал, что ты должен быть где-то здесь, наблюдать за событиями, так что остальное труда не составило. Хэвлок поморщился – выследить талантливого ассасина, практически завершившего обучение, «не составило труда»? Либо Киль приукрашивает, либо чего-то недоговаривает. В любом случае, тут дело нечисто. - Но это неважно. У меня есть для тебя задание. Хэвлок только приподнял бровь. - Сегодня вечером намечается большая заварушка, - Киль прислонился к стене и раскурил трубку, - Возможно, кто-то погибнет. Возможно, это буду я. - Кто-то вам это предсказал? – не удержался от вопроса Хэвлок. Проклятье, он так хотел и дальше разыгрывать роль «холодный и безэмоциональный ассасин»! - Мне, скорее, весьма прозрачно намекнули, что мое время… ограничено. Кроме того, Джон Киль должен умереть двадцать пятого мая, - Киль затянулся и выпустил в воздух аккуратное облако дыма, - Это факт. Но я позвал тебя сюда не для того, чтобы это обсуждать. - У вас есть задание, - напомнил Хэвлок. - Именно. Так вот, сегодня вечером мне нужно, чтобы кто-то охранял юного Сэма. Он тоже окажется в этой заварушке, и мне совсем не нужно, чтобы его там убили. - То есть вы хотите, чтобы я… что? Прикрывал ему спину? Боюсь, вы меня с кем-то путаете. Я не лезу в драки. На этих словах Киль расхохотался. По-настоящему, не вымученно, не пытаясь как-то сдержаться. Отсмеявшись и вытерев с глаз выступившие слезы, он сказал: - Я запомню, - и широко улыбнулся каким-то своим мыслям. Хэвлок, прищурившись, снова взглянул на него. Что-то в этом человеке было слишком много странного. Несоответствующего. Выбивающегося из образа. Появился из ниоткуда, знает, что произойдет сегодня вечером, даже знает, когда его убьют… Хэвлок внутренне содрогнулся. Даже за все богатства мира он не согласился бы знать дату своей смерти. А Киль знает, и, более того, строит планы на этот день. Отбрось все версии, и оставшаяся, какой бы невероятной она не казалась, и будет правдой. - Вы не отсюда, - медленно сказал Хэвлок. - Что? - Вы не отсюда, - повторил Хэвлок, уже увереннее, - Не из этого места. Вы откуда-то знаете, что произойдет, и, если только вы не провидец – а я уверен, что нет, - то значит, вы жили в этом городе. Киль растянул губы в мрачной ухмылке. - Я уж и забыл, насколько опасно оказываться рядом с Ветинари, - это прозвучало почти ностальгически. – Расколет тебя, не успеешь и глазом моргнуть. Хэвлок кивнул. Да, пожалуй, это имело смысл. Если Киль имел дело с какой-то его версией, то черты характера у них, скорее всего, должны были совпадать. - А вот откуда именно, ты узнаешь сегодня вечером. Это и будет твоя оплата. – Продолжил Киль, не моргнув и глазом. Точно совпадают, решил Хэвлок. Иначе откуда бы Килю знать, что единственный крючок, на который его можно поймать – это любопытство? - Я еще не согласился, - возразил он. - И не надо. Я и так знаю, что ты будешь там. Просто постарайся сделать так, чтобы Сэма не убили, идет? - Я не могу ничего обещать, - предупредил Хэвлок. – Но я попробую. - А мне большего и не надо, - улыбнулся Киль. *** Главный зал приемов в Министерстве сиял тысячами огней. Свечи висели прямо в воздухе, зачарованные так, что воск, капающий с них, исчезал, касаясь наколдованного купола. Роберта Мизероль, облаченная в элегантный светло-лиловый наряд, подхватила бокал с шампанским с подноса у домового эльфа и оглядела зал. Почти все гости уже собрались. Мужчины перешучивались, поднимали бокалы с напитками, и говорили о зарубежной политике. Женщины, скрывая улыбки за веерами, правили миром. Все шло, как положено. Из-за спины внезапно раздался голос Рози: - Ну надо же. Он все-таки пришел. - Кто? – спросила Роберта, не отрывая взгляда от толпы. - Министр, - Рози кивком указала на невысокого, весьма плотного человека в дорогой мантии, стоящего прямо посреди зала и беседующего с элегантной блондинкой. - Лорд Ветрун, - наставительно произнесла Роберта, все так же не оборачиваясь, - просто обязан был посетить сегодняшний прием. Ведь ему есть, что отпраздновать! Революционеры побеждены, сопротивление разбито… - Но ведь баррикады еще стоят… - попыталась возразить Рози, но леди Мизероль подняла указательный палец, призывая ее замолчать. - Это неважно, моя дорогая. Важно то, как все это видит министр, - и она широко улыбнулась. – Кстати, совсем уж без охраны он все-таки не пришел. Видишь тех четверых? Рози проследила за ее взглядом – и действительно, четверо волшебников в непримечательных черных мантиях стояли, образовывая вокруг министра аккуратный квадрат со стороной примерно в восемь футов. В руке у каждого был бокал, вот только Рози сомневалась, что на всех четверых там найдется хотя бы капля шампанского. - Он считает, что внешней охраны дворца, плюс этих четырех хватит для защиты его драгоценной тушки, - фыркнула Роберта. - А вдруг действительно хватит? – обеспокоенно проговорила Рози. Роберта только задумчиво постучала ногтем по бокалу. - Три, два, один… Двери зала приемов Эффектно Распахнулись. За дверями стояла непроглядная тьма. Ни один луч не проникал туда, словно бы по порогу проходила невидимая граница, отсекающая весь свет. И оттуда, из темноты, раздался звук шагов. Тьма сгустилась, свернулась в клубок и извергла из себя человека. Черный костюм, подогнанный по фигуре, мягкие сапоги и капюшон на голове – сомнений в том, кто он, не оставалось. Гости застыли в тех позах, в каких стояли. «Это за мной» - пронеслось в голове у лорда Ветруна. Черный человек медленно шел прямо к нему. Словно в дурном сне, Ветрун попытался убежать, спрятаться, хотя бы дернуться – и не смог не то что пошевелиться, даже открыть рот. Вся его политическая мощь, вся сила вдруг стала пустым звуком. Человек подошел близко – так, что Ветрун увидел его лицо, скрывающееся под капюшоном. А еще он увидел нож, который наемный убийца приставил ему прямо к горлу. - Бу. – Тихонько сказал Хэвлок. Ветрун умер, не долетев до земли. *** На крыше было тихо. Только ветер колыхал флаги, да трупы охранников аккуратно лежали в сторонке. Хэвлок сидел на парапете, и ему отчаянно, до невозможности хотелось отсюда сбежать. Из окна зала приемов выскользнул Патронус-оцелот и опустился рядом с ним. - Хэвлок, у нас проблемы, - сказал оцелот голосом леди Мизероль. – Министр отдал приказ на случай своего устранения – расправиться с несогласными. Приказ отдан отряду, который был предан лично Ветруну, они уже выдвигаются. Предупреди Киля, он должен знать… Хэвлок сорвался с места. По крышам, так будет быстрее! Черепица мелькала под ногами, а иногда Хэвлоку казалось, что он бежит прямо по воздуху. Он не обращал на это внимания – в голове поверх карты волшебного квартала всплывало лицо Киля, который говорил: Просто постарайся сделать так, чтобы юного Сэма не убили, идет? Мое время… ограничено. Джон Киль должен умереть двадцать пятого мая. Двадцать пятого мая. Быстрее, еще быстрее! И тогда, возможно, он обгонит время и саму судьбу… Хэвлок взглянул вниз. Там, на улицах, люди, еще недавно встревоженные и напряженные, уже разбирали баррикады. Где-то вдалеке звучал смех и стук кружек. Для них все уже закончилось – авроры больше не нападают на «мирных граждан», по улицам не разгуливают вооруженные до зубов «защитники порядка», все хорошо, не так ли, сэр? Все так. Вот только отряд неназываемых уже идет к зданию Аврората на Паточной улице, туда, где все начиналось, дабы найти и покарать революционеров. И первым именем в их списке будет, разумеется, «Киль». Вот, наконец, и Паточная. Хэвлок прыгает с крыши – как он умудряется ничего не сломать, пролетев два этажа, он подумает как-нибудь в другой раз. А сейчас ему надо быстрее найти Киля. Долго искать не приходится – просто беги туда, где слышны вопли и мелькают вспышки заклинаний. Хэвлок, не снижая скорости, выхватывает палочку, сворачивает за угол – и попадает в самое пекло. Заклятия летят со всех сторон, многие, кажется, даже не пытаются прицелиться. Хэвлок мигом отшатывается и ставит щит, чтобы получить несколько минут времени. Ага, те, что справа – это стражники и примкнувшие к ним повстанцы. У них бледные, напряженные лица, и у каждого на одежде или на шлеме красуется ветка сирени. Те, что слева, очевидно, неназываемые. С их стороны летят черные и зеленые молнии, звучат древние проклятия. И впереди всех – мужчина с совершенно безумной улыбкой и ножом в другой руке. Он, кажется, даже не пытается спрятаться от летящих в него заклинаний… Неназываемые все же успели добраться раньше него. Хэвлок с досадой закусывает губу и отчаянно ищет взглядом Киля и Сэма. Младший находится быстро – он прячется за остатками баррикады почти рядом с Хэвлоком, мрачный и какой-то отчаянный взгляд перебегает с одного противника на другого, с кончика палочки сыплются заклинания. Хэвлок коротко выдыхает – жив, цел, - и начинает искать Киля. Он находит его взглядом в тот самый момент, когда с палочки неназываемого срывается лиловая молния, и бьет Киля прямо в грудь. Мир как будто замедляется. Плавно, даже красиво Киль прогибается назад и падает, падает на мостовую. Крик Хэвлока никто не слышит из-за щита. В его душе огненной волной поднимается ярость. КАК ОНИ ПОСМЕЛИ! Короткий взмах палочкой - и Хэвлок выходит из-за щита. Позже скажут, что сторонников Киля гибель их вождя разъярила настолько, что они справились с неназываемыми за считанные минуты. Это правда, абсолютная и несомненная. Но вот тот факт, что первая молния смертоносного заклинания срывается с палочки худого темноволосого подростка, упомянуть как-то забывают. Волна заклинаний – густого сине-зеленого цвета с проблесками лилового – захлестывает неназываемых. Они пытаются отбиваться, но на каждого из них приходится по несколько молний. Отчаянные попытки поставить щиты ни к чему не приводят, миг – и они уже лежат на земле. Хэвлок отступает в сторону и переводит дыхание. Все. Все закончилось. У него слегка трясутся руки, но он не обращает на это внимание. Нетвердым шагом он подходит туда, где лежит тело Киля. Лицо, запрокинутое к темнеющему небу, кажется слишком тонким. Слишком неправильным. Киль совершенно не похож на себя, но, наверное, это потому, что нечто, делавшее Киля Килем, ушло, растворившись в вечернем воздухе. ( - Подожди, - Сэм Ваймс, сорока шести лет от роду, поворачивается назад, туда, где лежит тело Киля, - Я обещал одному человеку, что он узнает разгадку тайны. - Он не выдаст ее? – Лю-Цзе прячет руки в широкие рукава мантии и смотрит неопределенно: настороженно и в то же время с надеждой. - Нет, - Сэм вытаскивает из кармана что-то и вкладывает Килю в руку. – Готово. Можем идти.) В руке у Киля белеет кусочек ткани, и Хэвлок, поколебавшись, забирает его. Сейчас он кажется настолько неважным. - Я знал, что ты придешь, - доносится откуда-то из-за спины. Хэвлок оборачивается, хотя мог бы этого не делать. И так ясно, что за спиной у него стоит Сэм. Тот делает шаг вперед – теперь они вместе стоят над телом Киля, отдавая тому последние почести. Хэвлоку неловко, он хочется развернуться и уйти, и почти делает это, но в последний момент Сэм ловит его за рукав. - Возьми, - и вкладывает ему в руку ветку сирени. - Зачем? - Возьми, - повторяет Сэм, как будто это должно все объяснить, - Ты был здесь. Ты один из нас. Хэвлок не спрашивает, кто такие «мы», не спрашивает, где «здесь», просто молча вертит сирень в руках. Потом так же молча берет ее в зубы – на его одежде нет карманов, а лазать по стенам домов с подобными украшениями неудобно. Сэм невесело улыбается и протягивает руку. Хэвлок так же молча ее пожимает. Этой ночью их объединила не дружба, нет. Смерть важного для них обоих человека и горькое, тяжелое взаимопонимание. Так же молча Хэвлок разворачивается, доходит до ближайшей стены и быстро, как кошка, забирается на крышу. Сегодня он не будет ночевать дома. Леди Мизероль дождется его только под утро, чтобы услышать от него одну-единственную фразу «Открой, пожалуйста, камин». Сэм смотрит ему вслед, и в самый последний момент вспоминает, что так и не узнал его имя. Он мысленно пожимает плечами и отворачивается. Все равно они больше никогда не встретятся. Авроры – те, что пережили сегодняшнюю ночь, - начинают собираться вокруг него. Правильно. У них все еще много работы. *** В четверг Сибилла проснулась очень-очень рано. Солнце постепенно выходило из-за облаков, и его розовые лучи красиво преломлялись в мелких витражных стеклах окна ее спальни. Она сидела на постели, закутавшись в одеяло, и просто смотрела на эти лучи. Потом, словно бы придя к какому-то решению, она встала, сбросила одеяло и быстро оделась. Поднявшись по лестнице, она остановилась в холле, словно бы чего-то ожидая (она и сама не сказала бы, чего). Словно бы отзываясь на ее мысли, на лестнице слышатся медленные шаги. Сибилла поднимает взгляд – и останавливает почти сорвавшее с губ радостное «Ты вернулся!» Хэвлок выглядит так, словно не спал пару ночей. Серый, какой-то потухший взгляд, бледное лицо. В руках он сжимает ветку сирени и – тут Сибилла прищуривается – еще что-то. - Откуда у тебя мой платок? Этот вопрос, по крайней мере, вырывает Хэвлока из той мглистой серой усталости, в которой он находится, кажется, уже вечность. - Платок? – он смотрит на ткань, которую сжимает в руке, словно видит ее впервые. - Да, - Сибилла делает шаг вперед, - Это мой. Вот, видишь, монограмма? Такие у меня только в детстве были… (Она вытирает с лица мальчика кровь, а потом, когда тот хочет его вернуть, просто разрешает взять себе. Едкий комментарий – «Он стоит, наверное, дороже всех моих тряпок» - не способен скрыть удивления и благодарности в его взгляде.) Хэвлок переводит взгляд на нее, потом снова на платок, словно бы не вполне верит тому, что видит собственными глазами. Потом его плечи начинают мелко дрожать. Сибилла делает последний шаг и мягко обнимает его. Хэвлок прячет лицо у нее на плече. Они так и стоят в залитом солнечным светом холле, пока не звучит утренний колокол.