Memoires de sorcellerie

Прошло несколько часов с тех пор, как Юнги, словно сумасшедший сорвался в этот злосчастный магазин, и сейчас сидит у себя дома, на кровати и пялиться в экран телефона. Он получил желаемое, но это самое желаемое, заставляло его трепетать. Что-то трепыхалось внутри в предвкушении чего то, но чего? Юнги все-таки нажимает на кнопку вызова, сердце пропускает удары, когда он слышит долгие гудки, а после трубку резко поднимают, и слышится бархатный голос с некой хрипотцой. — Алё? А кто это? — Мин забывает, как дышать, как говорить. Он вообще забывает, что говорить собрался, а на том конце собеседник заволновался. — Алё? Кто мне звонит? Я могу поинтересоваться? — Чонгук ещё чуть-чуть и сбросит трубку, какому идиоту пришла идея звонить и молчать? — Извини, моё имя Юнги. Мы виделись в цветочном, ты работаешь в цветочном, ну я ещё нагрубил. — Мин, наконец, пришёл в себя и хоть что-то сказал, но вышло так по-дурацки. — А, да я помню вас. Вы что то хотели? Зачем звоните? –Чонгук прикусывает губу, ожидая. Это так странно. это ведь тот парень, что похож на Юнджи. Зачем ему понадобилось звонить то? — Ты назвал меня именем девушки. — Юнги не знал, как продолжить, а если его сочтут за сумасшедшего? Зачем он вообще позвонил? АЙЩ — Юнджи. да.я так вас назвал. Прошу прощения, вы очень похожи на девушку с таким именем. — О.а. — Мин издал, какой то нечленораздельный звук, это девушка по имени Юнджи. Этот парень определенно, что то знает. — Это не телефонный разговор, можем ли, мы встретится? Чонгук, для меня это очень важно. — Ну, если это так важно, хорошо. А где? -Кафе «illusione», знаешь такое? — Да, я живу недалеко. Встретимся там? — Жду тебя через двадцать минут. — Мин сбрасывает трубку и выдыхает с облечением. Это такое напряжение и непонятно откуда. Через двадцать минут, как и договаривались Юнги сидел в кафе за столиком у окна. Когда Чон зашел он сразу же его узнал и поднял руку. Гук подошел ближе и охнул, а ведь ему не показалось. Парень то действительно копия Юнджи. Как это возможно? — Вот и я? — Чон посмотрел на Мина исподлобья, взяв со со стола салфетку. К их столику подошел официант и положил меню. — Выбирай что душе угодно, мы здесь надолго. Ты ведь с работы? Наверное, голодный.— Мин увидел эту панику со стороны юноши и удивился, он готов поспорить, что Чонгук, отчего то удивился, взглянув на него, а теперь буравит стол взглядом. — О, что вы, не стоит. — Чонгук все-таки посмотрел на собеседника, вобрав в легкие побольше воздуха. Он так похож, что у Чона непроизвольно начинает голова кружиться. Это невероятно. — Не вредничай. Я хотел поговорить с тобой о Юнджи. — Мин наблюдает, как парень напрягается, услышав имя, все-таки берет меню в руки и открывает, пробегаясь глазами по позициям. — А что вы хотите о ней узнать? Я сомневаюсь. Что вы были знакомы. — Чон и правда сомневается, быть того не может. — Нет, я с ней не знаком, но вижу сны. — Гук заинтересовано поднял взгляд на гостя, приподняв бровь. Что значит сны? Какие сны и причем тут такая дикая схожесть с Юнджи? Чонгук все так выбирает из меню темпуру из морепродуктов, соус и кофе. Мин выбрал лишь кофе, и какой то десерт. — Хорошо, я расскажу вам, когда вы расскажите о своих снах. — Чонгук поднимает взгляд зеленых глаз на мужчину, слабо улыбаясь. Юнги, наконец, выдыхает и приступает к пересказу своих снов. Чонгук был просто в шоке. Как это так? — То есть, хочешь сказать, что во сне ты девушка, по имени Юнджи? Тебя сжигают, а после какой то парень плачет, держа тело на руках? — У Чона в голове не укладывается, ведь так все и было. Он долго держал обгоревшее тело в своих руках, прибывая в истерике. — Все так и есть. Хочешь, верь, хочешь, нет. — Юнги нахмурился, сложив руки на столе в замок. — Это правда очень и очень странно. Я расскажу тебе правду, но пообещай, что не кому не скажешь. — Клянусь. Я могила. — Юнги протягивает парню руку, и они пожимают в знак заключения такого себе договора. На самом же деле, Чон накладывает на Мина печать безмолвия, на всякий случай. Что бы ни проболтался. После того как они поели, Чонгук пригласил Мина к себе домой, дабы погрузится полностью. Они зашли в квартиру, Юнги снял ботинки и прошел вперед. Гук любезно усадил парня в кресло и достал мешочек с рунами. — Что это? — Юнги заинтересовано посмотрел на мешочек, а после на нового знакомого. — Магические руны. С их помощью я смогу найти источник твоих ведений. — Чонгук разлаживает камешки на коврик, а Мин одаривает парня скептическим взглядом. — Магические? Ведения? Эй, ты обещал рассказать о девушке, а не шарлатанством тут заниматься, я не заплачу ни копейки! — Юнги начинает вскипать, что за хрень? — Пожалуйста, послушай меня. Я маг. Ясно? И я сейчас все объясню. — Чон закончил с рунами и сел в кресло, выдохнув. Это будет тяжело. — Юнджи девушка. Она жила в 15 веке, на западе в Дофине. Ей было уже 15. Да, сейчас это мало, но тогда были другие времена. Юнджи было дочкой торговцев, и познакомился я с ней, когда на неё напали, и я ее защитил и спас товар. Когда ей исполнилось 16, она представила меня своим родным и переехала ко мне. Мы жили счастливо и ждали помолвки, тогда же в моем родном поселении случилось ужасное. По всему миру начала распространяться чума. Я уехал к своим родным, а когда вернулся, я узнал, что началась внезапная охота на ведьм. Людям нужно было найти виновных в чуме, в засухе. Моя мать умерла так же, она была верховной жрицей, отчего ее и обвинили в колдовстве, когда она пыталась остановить этот мор. Я не спас их двоих. Я до сих пор корю себя за это. — Гук выдохнул, смотря в гладь кофейного столика. Юнги выслушал все от и до. -Получается, ты живешь, уже очень и очень долго? Это же сколько? — Не помню уже, но точно с века так пятнадцатого. Чимин-хен старше меня на лет триста примерно. Мин открыл рот, в шоке смотря на Гука. — Знаешь, ты выглядишь прекрасно для своего возраста. — Мин взаправду заглядывается на необыкновенную красоту парня. И теперь мысли о том, что он как то причастен к магии, не кажутся такими абсурдными. — Так, ты говоришь, что ее приняли за ведьму и сожгли? — Да, она была очень красивой, а ее бледная кожа и черные как смоль волосы, только добавляли подозрений. На нее скорей всего донес один из многих мужчин, что хотели заполучить ее. — И я очень на нее похож? — Мин подсел ближе к Чонгуку и положил свою руку на руку парня. — Все верно, ты будто ее копия в мужском обличии. — А что там, на счет рун? — Ах, да, я сейчас сделаю тебе отвар, и ты должен будешь его выпить, когда ты будешь без сознания, я проникну в свое ведение. — Странно, тот коротышка говорил, что ты не проникаешь во сны. — Да, я так не умею, но я могу вызывать ведения и участвовать в них. — Чон слабо улыбнулся, посмотрев на мужчину. Когда, наконец, Чонгук смог столочь нужные травы в ступке и залить их кипятком, он пришел к Мину и налил отвар в стакан, кинув пару кубиков льда. Юнги хоть и с опаской, но выпил содержимое и отключился. Чон с трудом переложил мужчину на кровать и положил руку тому на лоб, упав рядом. Юн открыл глаза и снова оказался там же. Опять этот дом, опять зеркало, но на этот раз, что то изменилось. Он смотрит на свое отражение и видит там милую девушку с черными локонами. Когда он выходит из дома, то натыкается на Чонгука и подходит ближе. Теперь все иначе, события не скачут перед глазами. Он видит, какой то конкретный момент. — Милая, ты так рано проснулась. Что то стряслось? — Голос парня звучит с долькой волнения и заботы, это почему то вызывает теплые чувства, где то там внутри. — Ты уезжаешь, да? Я думала мы вместе сходим на праздник солнцестояния. — Девушка дует губки и лезет обниматься с юношей, тот тепло хихикает и обнимает в ответ. — Я вернусь совсем скоро, и мы будем вместе, Юнджи. — Это звучит убедительно, мило, но Юнги знает, что ложь. Не будут, в следующий момент он снова переживает тот кошмар, и снова открывает глаза, лежа на руках у Чонгука. Он умоляет, плачет и умоляет. Их резко выбрасывает из ведения, Юнги открывает глаза и чувствует, как волосы прилипли ко лбу, по нему сказывается холодный пот. Чонгук сидит рядом и плачет, он всхлипывает, закрыв лицо руками. Мин тут совсем растерялся. Он не знает, как успокаивать людей. Чон вытирает слезы, смотря на Юнги, и разбито улыбается, ему пришлось такое пережить, вновь. — Вы один и тот же человек. Юнги, ты и есть Юнджи, в новом обличии.