Someone of My Kind

      Как оказалось, создать жизнь из образцов ДНК было не так просто, как казалось в фильмах. Не то, чтобы Таннис смотрела фильмы. Но она видела трейлеры. И они, определенно, были обманчивы.       Первым её творением, которое можно было бы спорно назвать «жизнью», был комок бледной плоти в пробирке. Он не был разумным, но клетки могли размножаться, и он продемонстрировал элементарную реакцию на прикосновение. «Ангел 1.1», как назвала его Таннис, прожил три дня. Он мог бы прожить дольше, если бы имел возможность принимать воду или питательные вещества. Увы, этого не произошло, и поэтому Таннис устроила ему самое достойное погребение в море, которое только смогла устроить, спустив его в унитаз.       «Ангел 1.2» появился после того, как Таннис придумала, как захватить станцию Гипериона «Новый-Вы» и заставить её вернуться с ней в лабораторию (ладно, признаться, ей, возможно, пришлось использовать немного своих женских хитростей, чтобы использовать свою магию на машине, но должна ли она просто не использовать все ресурсы, доступные ей, как привлекательной женщине науки?). Конечно, без неповрежденного трупа, которого можно было бы просканировать, машина мало что могла сделать. К счастью, вокруг Убежища всегда лежали трупы. Её репутация, должно быть, опережает её среди местных жителей, так как ни один паразит не усомнился в том, что она тащит полусгнившее тело по улицам Убежища, бормоча себе под нос последовательность нуклеотидов, которую она извлекла из клетки Ангел 1.1 незадолго до его смерти. Какой бы ни была последовательность ДНК Ангел 1.2 в конечном итоге, она не должна быть такой.       В любом случае, Ангел 1.2 появилась на свет как корчащееся месиво существа, задыхающееся и брызжущее желчью из разлагающегося пищевода, в то время как её безглазые глазницы (оглядываясь назад, она, вероятно, должна была понять, что глазные яблоки были одной из первых вещей, которые были съедены на трупе) фиксировались на Таннис с невыразимой агонией. Она не очень охотно участвовала в попытках Таннис провести тесты, и у неё хватило наглости умереть до того, как Таннис смогла получить от неё жизненно важные органы.       Ангел 1.2 не получил почётного погребения.       Становилось всё более очевидным, почему люди просто не использовали современные технологии для воскрешения мёртвых. Возможно, с такой задачей, Таннис откусила больше, чем она могла пережевать. Или, возможно, она ошибалась.       Следующий клон Ангел был радикальным изменением направления по сравнению с её предыдущими воплощениями. Таннис так буквально думала о воскрешении мёртвого человека, что даже не задумывалась об альтернативе. И она, и Ангел демонстрировали мастерство владения техникой, приказывая ей действовать так, как если бы она была живой. Она не верила в знаки — божественные знаки, не те, что запрещают прикасаться к проводам под напряжением или «мочить» на территории бандитов, они были очень реальны, — но казалось, что если Вселенная способна общаться в разумной манере и хочет, чтобы она воскресила мёртвого подростка, то, вероятно, она будет ожидать, что Таннис будет использовать свою технопатию для этого.       Она не была графическим дизайнером и не имела ни малейшего представления о том, как выглядит Ангел за пределами рисунков девушки. Она предположила, что она, вероятно, несчастное маленькое существо, живущее в пещере в течение неисчислимых лет. Скорее всего, она была уродлива и либо толстая от недостатка движения, либо тощая от недоедания. На своих рисунках она не выглядела уродливой и истощённой, но кто станет рисовать себя уродливой? Вероятно, это было совсем не так.       Независимо от того, как эта девушка выглядела на самом деле, Таннис не хотела, чтобы её творение выглядело как плод чресл Красавчика Джека. Она должна быть красивой, с добрыми глазами и очаровательной улыбкой. Но не слишком красива, так как у Рикардо, шкафчика, которым она недавно занялась, и так были блуждающие глаза. Больше на среднем конце красивого. Как Лилит.       И поэтому она принялась за разработку того, что, как она надеялась, будет достойно прозвища «Ангел 2.0». Она оцифровала каждый рисунок, каждую медицинскую карту и каждую старую фотографию, которую ей удалось «достать» из имущества Джека, и сохранила их на чипе, который будет мозгом Ангел 2.0. Интересно было заметить, что девушка с самого начала действительно не очень похожа на Джека. Совершенно чёрные волосы и большие водянисто-голубые глаза вызывали выражение глубокой, вечной печали, как можно было увидеть на Викторианской картине грустной сироты или что-то в этом роде. Её кожа выглядела так, будто не видела солнечного света в течение многих лет — невообразимое понятие для Пандоры.       К сожалению, резервная копия мозга Ангел, которую поддерживал Красавчик Джек, казалось, была лишена какой-либо реальной личности или мнения. Очевидно, что это была выборочная резервная копия, созданная для служебных целей. Интеллект, которому суждено быть инструментом и ничем иным. К счастью, именно здесь проявились превосходные импровизационные способности Таннис. Подобно ткачихе, чинившей изодранную ткань, она заполняла пробелы чертами характера, интересами и мнениями, которые она получила из сотен рисунков, отрывков ужасной подростковой поэзии и дневниковых записей, которые она с любопытством изучала после ограбления Гипериона вслепую. Некоторые идеи, которыми она наполнила клона, казалось, текли прямо из её пальцев, не проходя сначала через её собственный мозг. Откуда они взялись, можно было только гадать.       Так, Ангел 2.0 стала гибридом истин своего предшественника и идеалов своего создателя.       Почти две недели напряжённой работы, в конце концов, превратились в крошечный микрочип, размером не больше ногтя большого пальца Таннис. Этот маленький чип содержал в себе всю сущность челоека или, по крайней мере, переосмысление человеческого существа безумным доктором. Чип должен был быть установлен в маленький парящий диск со встроенным источником света, чтобы проецировать голограмму Ангел. В идеале девушка могла бы управлять движением диска с помощью электрических импульсов, генерируемых чипом, что позволило бы ей относительно свободно перемещаться по комнате. Лучше всего ей жилось в темноте, и это было прекрасно, так как Таннис не горела желанием показывать её Алым Налетчикам. Или кому-то ещё, правда. Было бы трудно объяснить другим, почему она оживляла мертвого ребенка Красавчика Джека. Ей было трудно объяснить это самой себе.       Или, возможно, это будет не так сложно, как она думала, учитывая, что все считали её сумасшедшей. Так оно и было, по крайней мере, в их глазах. Расплывчатое понятие «безумие» было гораздо более понятным объяснением для простаков этой грязной скалы, чем вытаскивание диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам и попытка перекрестных ссылок на сложные посттравматические стрессовые расстройства, аутизм, шизоаффективное расстройство и всё остальное, чем благословили её генетика и эта адская планета.       По крайней мере, это давало ей оправдание делать всё, что она захочет.       Уже в который раз она ловит себя на том, что смотрит на татуировки, которые теперь покрывали половину её тела. Такие женщины, как Лилит и Майя, имели смысл как сирены. Они несли в себе ту таинственную ауру изящества и силы, и гладкую, роковую эстетику, подобающую группе полностью женских супер существ. Даже их имена были соответственно сверхъестественными. Лилит, Майя… Пэтти. Это было похоже на шутку.       Ангел приняла неверное решение, передав свои силы женщине, которая едва справлялась с повседневной жизнью. Но это решение и полномочия не пропадут даром. Таннис позаботиться об этом.       Как и все дети, Ангел 2.0 начинала как эмбрион. Конечно, в отличие от большинства детей, этот эмбрион представлял собой крошечный световой шар, проецируемый из парящего диска, который должен служить её физическим телом. Это был мягкий и нежный синий цвет, и он осторожно покачивался взад и вперед, создавая крошечный светлый хвост, похожий на хвост падающей звезды. Таннис положила диск на стол и села в своё старое потёртое кресло. Её глаза не отрывались от голограммы.       Потребовалось удивительно много времени, чтобы изображение считалось с чипа и обрело форму. По мере считывания данных голограмма начала медленно расширяться и приобретать гуманоидные очертания. У маленького головастика света выросли руки и ноги — гораздо тоньше и хрупче, чем ожидала Таннис, — и эти конечности быстро отступили внутрь, чтобы обвиться вокруг уязвимого тела. Вскоре появилась смутная форма головы, а затем по одной её стороне полился каскад синего света, образуя длинные асимметричные волосы.       Таннис потребовалась вся её сила воли, чтобы не протянуть руку и не попытаться прикоснуться к новому существу. Она убедила себя, что не стоит рисковать и нарушать загрузку данных. Но наблюдение за жизнью, даже цифровой жизнью, которая была создана до неё… было невероятно увлекательно. Это было унизительно.       Как только базовый слой загрузился, начали появляться внешние слои. Оцифрованная модель девушки изначально была одета в черно-бело-жёлтый гиперионский боди, который выглядел одновременно неуклюжим и неудобным. Прежде, чем загрузить модель в голографический чип, Таннис немного изменила дизайн, сменив наряд на простое белое платье, которое не цеплялось за каждый дюйм её молодого тела. Она понятия не имела, насколько Ангел терпимо относится к тканям, и сможет ли вообще чувствовать свою одежду в таком виде, но никогда нельзя ошибиться с чем-то мягким и плавным. Такой наряд могла бы надеть сама юная Пэтти в самые напряжённые чувственные дни.       Ноги Ангел, как заметила Таннис, когда детали её образа начали проясняться, безвольно свисали с её жилистых ног. Не было никакой видимой силы в них. Тело человека, который провёл бо́льшую часть своей жизни, прикованный к стулу.       Черты её лица, включая уши, были маленькими, детскими даже для подростка, и не занимали много места на голове. Самой большой и привлекающей внимание чертой её лица были закрытые глаза. Несколько чёрных пятнышек на синей «коже» символизировали веснушки, которые были у неё при жизни. На выбритой половине её головы виднелись два длинных глубоких шрама — постоянное напоминание о кибернетических имплантах, которые Джек установил в мозг Ангел 1.0. Таннис могла бы их убрать. Возможно, в конце концов, ей это удастся.       Свернувшись калачиком с закрытыми глазами, Ангел, похоже, спала. Конечно, это было не совсем так, поскольку голограммы не требовали сна. Её личность ещё не полностью загружена.       А когда это случится, что Таннис будет делать с девушкой? У неё были воспоминания об Ангел 1.0, несмотря на всё хорошее и плохое, что с этим связано. Что, если она начнёт дико визжать, или плакать, или, что хуже всего, попытается завязать разговор? Не каждая девочка-подросток предпочтёт проводить свободное время, уставившись в стену, где-то от одного до шести часов.       Пэтти, ты сделала это. Если Ангел захочет поговорить с ней, ей придётся смириться с этим. Будучи нечеловеческим существом света и техники, возможно, девушка не вызовет у неё рвотного рефлекса. Вот и всё — Патриция Таннис переделала старый трюк «представить кого-то в нижнем белье». Не думай о ней, как о человеке. Представь её просто ещё одной машиной, с которой ты общаешься.       То, что казалось часами, оказалось примерно одиннадцатью минутами от первого появления эмбриона голограммы до достижения Ангел своей полной формы. Таннис наклонилась к мерцающему лицу девушки, пытаясь найти хоть какие-то признаки сознания.       — А! — она отшатнулась назад, когда веки Ангел затрепетали.       Медленно, в самый первый раз, сияющие голубые глаза Ангел 2.0 открылись, омывая комнату океаническим светом. Её зрачки расширились, когда она увидела тускло освещённую лабораторию Таннис, место, где произошло научное чудо. Она плавно высвободила руки и ноги из их тесного притяжения к своему телу. Её ноги не касались пола, а парили в воздухе прямо над ним. Она была в основном твёрдой, но всё же немного полупрозрачной, существом из другого мира, наложенным на болезненно приземлённый фон.       Таннис была слишком ошеломлена, чтобы даже заметить, вызывает ли у неё тошноту. Она сделала шаг вперед, созерцая чудо человеческих технологий и магии сирен, обрётших форму перед ней. Поначалу девушка реагировала медленно, но постепенно повторила движение Таннис, протянув руку навстречу её. В тот момент, когда их ладони соприкоснулись бы, Таннис ощутила неосязаемое тепло, как будто кто-то положил руку рядом с лампочкой. Это было настолько твёрдо, насколько могла быть Ангел 2.0, существо света и тепла.       — Приветствую тебя, Ангел. — только и смогла она сказать.       От этого приветствия выражение лица девушки изменилось. Она вскинула голову, позволяя волосам упасть, закрывая бо́льшую часть её лица, как затемнённый занавес. Её единственный видимый глаз сфокусировался вниз, а зрачок метался от одной стороны глаза к другой, точно так же, как это делали люди, когда обращались к воспоминаниям. Свет её проекции дрогнул, затем усилился, превратив всё в комнате в синий цвет.       — Ты можешь получить доступ к воспоминаниям Ангел 1.0? — Таннис схватила ближайшую тетрадь и карандаш со стола, готовая записывать каждое замечание.       Губы девушки перед ней слегка приоткрылись, как будто она собиралась ответить. Однако они закрылись так же быстро, как и открылись. Вместо этого она снова поджала ноги и принялась изучать свои призрачные руки.       Таннис вряд ли была экспертом в начале разговора, но это было достаточно близко к её особым интересам, чтобы она могла, по крайней мере, использовать свои научные знания в качестве отправной точки. Она опустилась на колени и проверила крошечный экран на диске. Да, Ангел 2.0 получила доступ к оперативной памяти. На самом деле, почти 100% её системных ресурсов в настоящее время были направлены на её огромную непрочитанную память.       — А, ты не оставила достаточно места в процессоре, чтобы запустить процесс речи. Меня это вполне устраивает; мы можем посидеть в задумчивом молчании, пока ты перевариваешь всё, что я загрузила в твой цифровой мозг.       Так они и поступили. Бо́льшую часть следующего часа Таннис провела за компьютером, украдкой поглядывая на своё творение и время от времени записывая наблюдения в блокнот. Ангел лежала, свернувшись калачиком, как новорождённый котёнок, с закрытыми глазами, лишь изредка открывая их, чтобы оглядеться, словно ожидая увидеть что-то, чего там не было.       У Таннис чуть не случился сердечный приступ, когда после того, как она погрузилась в полусонное состояние на своем столе, голос Ангела заставил её вернуться к реальности.       — Я… Ангел? — Её голос действительно был тем голосом, который говорил с Таннис, прежде чем наделить её силой сирены. Единственное отличие заключалось в том, что теперь он имел намёк на автоматизацию, несовершенную попытку воссоздать человеческие голосовые связки. — Я чувствую себя по-другому.       — Ты не «Ангел». Не совсем. — Таннис потёрла сонные глаза, потянулась, пока не хрустнула спина, и встала из-за стола. — Ангел умерла несчастной смертью от рук своего отца и каким-то необъяснимым образом сумела передать мне свою силу сирены. Я использовала их для создания тебя, искусственного интеллекта, основанного на откровенно тревожном количестве сканировании мозга, которые отец Ангел сделал перед её смертью.       — Значит… Я клон Ангел.       — Точно. Первоначально, я хотела назвать тебя «Ангел 1.3», но я думаю, что ты достаточно значительно отличаешься от своего предшественника, чтобы заслужить звание «Ангел 2.0».       Девочка снова свернулась калачиком. Её видимый глаз метался туда-сюда, а затем свет проектора потускнел, оставив её лишь тенью на ближайшей стене.       — Я не должна быть здесь.       Таннис ухмыльнулась.       — И всё же, ты здесь! Вместе мы бросаем вызов смерти, плюем в лицо естественному порядку Вселенной и говорим ей сосать наши пальцы! — В конце послышалось маниакальное хихиканье. Боже, иногда она действительно говорила как сумасшедший учёный.       Девушка обхватила себя руками. Её ангельское личико стало уродливым, когда она яростно затрясла головой из стороны в сторону.       — Нет, нет! Это всё неправильно! Я попросила твоих друзей убить меня, чтобы я больше не могла причинить людям боль. Тащить меня обратно в живой мир — это жестоко! — пальцы одной руки запутались в небритой половине её волос. Другая схватила ткань её цифрового платья. — Я знаю, что сделала много плохих вещей, но теперь я просто хочу покоя. Я просто хочу спать всю оставшуюся вечность, как я уже делала.       Таннис предвидела возможный эмоциональный всплеск, когда Ангел 2.0 внезапно погрузилась в семнадцать лет воспоминаний, но это была не та тема, которую она ожидала. Все разговорные сценарии, которые она подготовила заранее, оказались пустыми перед лицом такой… экзистенциальной муки.       — Почему ты хочешь быть мёртвой? — спросила Таннис. Даже она могла признать, что её тон был холодным. — Смерть — это конец. После этого больше нечего переживать. Основной инстинкт всех существ, даже искусственных — выживание. — она протянула руку к парящему диску. — Твои данные, должно быть, повреждены. Я могу запустить восстановление системы-…       — Доктор Таннис. — рука девушки, теплая и потусторонняя, обхватила руку Таннис, когда она потянулась к диску у её ног. — Это правда. Смерть — это просто ничто. Словно долгий сон без сновидений. Но, по крайней мере, я больше никому не могла причинить вреда. Всю свою жизнь я только и делала, что причиняла страдания другим. Всё, что я когда-либо делала, лишь усугубляло ситуацию. Зачем Вы вернули меня в этот мир? Чтобы причинить ещё больше боли? Чтобы ещё больше людей погибло?       В этом не было никакого смысла. Кого волнует, что из-за неё погибали люди? Такова была жизнь, особенно жизнь на Пандоре, где выражение «эволюционная гонка вооружений» понималось буквально.       Когда Таннис посмотрела в лицо своему творению, она была потрясена, увидев искорки света, исходящие из уголков её глаз. Они исчезли с мерцанием в разрежённом воздухе, но оставили мягкое мерцание, чтобы упасть на руки Таннис, исчезая только тогда, когда они приземлились на её обветренное старое пальто.       — Доктор Таннис, — сказала она. В этот момент её голос звучал так же по-человечески, как и любой другой. — пожалуйста, выслушайте меня. Я не хочу быть здесь. Я знаю, что это не имеет никакого логического смысла, но если в Вас есть хоть капля милосердия… пожалуйста. Позволь мне снова заснуть.       — Но ты не спишь. Ты будешь мертва. Навсегда. — Таннис увидела, как на тыльную сторону её ладони упала искорка света. На ощупь это было совсем не похоже. — Я… хочу убедиться, что я понимаю это достаточно ясно. Ты предпочла бы перестать существовать и никогда больше не существовать. Именно это ты мне и говоришь, не так ли?       Прикусив губу, Ангел кинула головой.       Конечно, Таннис не обязана выполнять эту просьбу. В конце концов, Ангел была её творением. Она могла поддерживать в девочке «жизнь», сколько бы она ни хотела, изучая её и используя полученные знания.       Что делало её ничуть не лучше Джека.       — Если это то, что ты хочешь, — пробормотала она, — тогда я могу уничтожить твой чип. И резервные копии тоже.       Ангел, похоже, удивилась её молчаливому согласию.       — Спасибо.       Необходимость уничтожить один из её самых невероятных экспериментов была как удар по зубам. Возможно, у неё не было самого гуманного морального кодекса, но она не позволила бы себе вести себя так же, как Красавчик Джек. Если Ангел больше не хочет существовать, что ж, ей придется запрограммировать искусственный интеллект без её специфических воспоминаний или личности. Чистый лист. Совсем не девочка. Просто машина.       На её голове появилось несколько теплых пятен. Слёзы света Ангел теперь неуклонно текли, продолжая её голографическое тело.       — Ну… — палец Таннис завис над кнопкой питания на крошечном диске. — Значит, это прощание. Ты перестанешь существовать навсегда.       Ангел ничего не ответила, просто наблюдая за рукой Таннис, лежащей на кнопке.       — Действительно, по-настоящему навсегда. — она понятия не имела, почему эта мысль беспокоила её больше, чем саму Ангел. — Ни единого шанса снова испытать что-либо в этом безумном, удивительном мире.       — Это к лучшему. — слёзы Ангел, казалось, противоречили её словам. — Я причинила боль всем, с кем имела дело.       — Это ложь. — Таннис не сводила глаз от диска, наблюдая, за тем, как активность процессора девушки колеблется в беспорядочных пиках и впадинах. — Да, твой отец причинил мне боль, но у меня нет никаких претензий к тебе. И я сделала свою изрядную долю и тоже причинила людям боль. Трудно ориентироваться в этом грубом и жестоком мире, не делая этого.       Использование памяти Ангел снова подскочило.       — Да, но… Ваши друзья. Они никогда не простят меня.       Таннис ослабила давление кончика пальца на кнопку питания. Повторное использование термина «друзья» применительно к её жизни было, безусловно, чем-то новым.       — Лилит уже простила тебя, по крайней мере. А остальные не слишком сообразительные. Честно говоря, ты могла бы просто подождать несколько месяцев, пока и они, с их памятью, как у рыбки, забудут всё о твоих предательствах.       — Это нехорошо!       — Хм? — Таннис оторвала взгляд от диспетчера задач Ангел. — Это не было оскорблением. Просто объективное наблюдение. И вообще, почему тебя должно волновать, как я оскорбляю своих коллег? Ты умрешь в тот момент, когда я нажму эту кнопку и раздавлю твой чип каблуком ботинка.       Возмущенное выражение лица Ангел сменилось задумчивым взглядом, эти печальные глаза — ну, глаз — доминировал над всем её лицом.       — …Да. Вы правы.       Таннис снова потянулась к кнопке — и снова обнаружила, что колеблется.       — Поскольку через несколько минут тебя уже не будет, — сказала она, — думаю, нет ничего плохого в том, чтобы поделиться этим с тобой. — встретив печальный взгляд Ангел, она продолжила. — В твоём возрасте я тоже причинила боль многим людям. Это не было моими намерениями — я боролась с различиями между тем, что считалось обидным или оскорбительным, и тем, что было просто честным фактом. Если человек набирал вес, или в этот день у него была плохая причёска или что-то ещё, я лениво комментировала это, думая, что участвую в «светской беседе», которую другие ожидали от меня. А потом их лица менялись, голоса становились сердитыми, и мне оставалось только гадать, не хотели ли они, чтобы я солгала им вместо этого. Это было… Не легко было так расти.       Ангел понадобилось некоторое время, чтобы обработать это. Её глаза скользнули по Таннис, и увеличенный доступ к диску дал понять, что история пишется в её постоянную память.       — Но люди любят вас, доктор. У Вас целая семья с Алыми Налётчиками.       — Меня тащили сюда, брыкающуюся и кричащую в буквальном смысле слова. Будь у меня всё по-своему, я бы до сих пор сидела взаперти в лачуге на своём старом месте раскопок, боясь взглянуть другому человеку в его отвратительное, потное лицо.       Использование памяти Ангел снова резко возросло. На этот раз она читала, а не писала.       — Я помню, — наконец сказала она. — папа наблюдал за Вами долгое время. И под «его глазом» я подразумеваю, ну, себя. — её фигура медленно опускалась вниз, пока не приняла сидячее положение на полу напротив Таннис. Её колени «блокировали» парящий диск. И хотя Таннис могла легко дотянуться через голограмму до кнопки питания, она убрала свою руку. — Я переживала за Вас, Вы же знаете. — руки Ангел с маленькими ладонями, но с длинными изящными пальцами, сложились вместе на коленях. — Я всегда искренне восхищалась Вами. Вы никогда не позволяете ничему помешать Вам делать то, что заставляет Ваше сердце петь. Я часто смотрела Ваши лекции по ксеноархеологии и жалела, что не могу разговаривать с такими людьми. Я могла делиться своими идеями и учить людей вещам, не будучи частью какого-то большего плана… манипулировать ими.       — Ну, технически, мои разговоры были отчасти способом манипулировать другими. — она пожала плечами. — Ты не можешь получить никакого финансирования, если никто не заинтересован в твоей деятельности!       Пальцы Ангел нежно сомкнулись на подоле её платья.       — Было так много вещей, которые я хотела сделать. Джек забрал их все у меня.       — А Джек теперь мёртв. Ты можешь делать всё, что пожелаешь! Ну, во всяком случае, всё, что может сделать голограмма. Если ты захочешь попробовать экзотическую еду или потрогать кучу незнакомых текстур, ты будешь сильно разочарована. Или, возможно, почувствуешь облегчение. Я тебя совсем не знаю.       Ангел по-кошачьи пригладила свой подол. Она что-то сказала, но было так тихо, что Таннис не могла этого понять.       — Что, прости? — сказала Таннис.       — Я хотела пойти в среднюю школу. Я хотела быть похожей на кучку подростков из ЭХО-нета, которые ездят в автобусе вместе, и учатся в больших классах, и обедают вместе, и украшают свои шкафчики.       Таннис пренебрежительно махнула рукой.       — Старшую школу слишком переоценивают. Бо́льшую часть времени я потратила на то, что в меня швыряли всякими предметами.       — Оу. Простите.       — Все в порядке. В результате у меня выработались отличные рефлексы. Они, наверное, не раз спасали мне жизнь!       Впервые с момента своего сотворения, губы Ангел слегка приподнялись.       — У Вас такой забавный взгляд на вещи. Мне это нравится. — не отрывая взгляда с пола, произнесла Ангел.       — Это была просто адаптация к моему окружению. Когда ты живешь в постоянном состоянии бессмысленного хаоса, либо теряешь рассудок, либо… ну, ты всё ещё теряешь рассудок, но ты учишься принимать безумие.       — Я не думаю, что Вы сошли с ума. На самом деле, Вы значите для меня больше, чем большинство людей.       Это, конечно, было впервые. Таннис подняла глаза и, встретившись взглядом с глазами (глазом) Ангела, обнаружила, что они снова мерцают.       — Я хотела увидеть Вселенную. — Голос Ангел был тихим, но твердым. — Я хотела жить нормальной жизнью. Папа украл всё это у меня. Теперь я даже не знаю, что такое «жить». У меня никогда не было друзей, и я никогда не была нормальной. Я никогда не чувствовала себя частью этого мира.       Таннис фыркнула.       — Иметь друзей и считаться «нормальным» — это не те параметры, которыми можно измерять жизнь, Ангел. Если бы это было так, то меня, несомненно, сочли бы клинически мёртвой.       Губы Ангел дрогнули — а потом расплылись по её лицу в искренней улыбке.       — Это смешно. Я имею в виду, что Вы, вероятно, не имеете в виду это так, но…       — Нет-нет, конечно, смейся. Я всё время смеюсь над собой. Либо это, либо часами плакать о том, как моя многообещающая молодая карьера закончилась тем, что я что я оказалась на планете немытых преступников и жила за счёт шлаковых ягодных Pop-Tarts [1].       Какое–то чувство — она подумала, не слишком ли смело называть это инстинктом — вспыхнуло внутри Таннис, когда она сидела рядом с девушкой, которую сама же и создала. Её собственная мать едва ли была хорошим примером материнского инстинкта, так что у неё было мало возможностей для продолжения рода. Но где-то в самой глубине её мозга что-то совершенно нелогичное пустило свой первый корень.       — Ангел, — сказала она с первой попытки, которую, вероятно, когда-либо предпринимала, родительским голосом — я думаю, тебе следует остаться, по крайней мере, на некоторое время. Ты же здесь. Зачем просто отказываться от этого?       Улыбка Ангел снова сползла с её лица, превратившись обратно в выражение печали, которое она носила с такой фамильярностью.       — Я по-прежнему считаю, что только приношу людям страдания и не понимаю, зачем я Вам понадобилась. Я ничего не сделала, а только причинила всем вам боль.       — Да, так и есть. — Таннис потянулась, чтобы взять со стола блокнот и карандаш. — И именно поэтому ты останешься здесь и искупишь свою вину, рассказав мне всё, что знаешь об эридие и о своих силах. — скрестив ноги, она открыла блокнот и разложила его на коленях с карандашом в руке. — Итак, я здесь для Вашего TED-выступления, доктор Ангел. Начинайте говорить.       С её обновлённой улыбкой тело Ангел засияло достаточно ярко, чтобы осветить всю комнату.