Семья. Долг. Честь

Библиотека в вечер воскресенья — не лучшее место и время для поиска компании. С тем же успехом можно было бы идти в Тайную комнату жаловаться на жизнь убиенному василиску. Однако, кудрявой девушке, сидящей возле стеллажей с книгами по высшим разделам магии, было глубоко безразлично такое положение дел. Она лишь изредка раздражённо отрывалась от своих конспектов, чтобы взглянуть на мадам Пинс, в который раз поставившей кляксу в ведомости и, в который раз тихо ругнувшейся себе под нос. Обычно аккуратный во всех отношениях библиотекарь, была рассеяна как никогда. Что именно её так подкосило, Гермиона не знала и узнавать не желала. Мысленно пожелав Ирме Пинс попасться, наконец, Трелони, переживающей очередной запой (и, как следствие, очередное пророческое прозрение), она вернулась к своим записям. «Принцип действия стационарных охранных чар отличается от временных, в первую очередь, механизмом их закрепления на площади. Первые «предпочитают» привязываться к камням, (т.н. менгирам), редко к деревьям и ещё реже к сильным магическим источникам. Вторые же не имеют определённых притязаний к месту прикрепления. Их можно устанавливать на любой поверхности и привязывать к объектам из любого материала, (исключая, разумеется, железо)»… Грейнджер пыталась сосредоточиться на конспектировании рекомендованного ей Флитвиком труда некоего Берцимуса Депре, но пыльный талмуд был до того ветхим и написан таким витиеватым слогом, что весь двор королевы Елизаветы Великой зашёлся бы в приступе чёрной зависти, доведись кому-нибудь из них, хоть одним глазком взглянуть на его «творчество». Словом, гриффиндорка никак не могла сосредоточиться. Переводить же измышления полоумного, повёрнутого на иносказаниях и недомолвках чародея, не оставалось никаких сил. Заведя глаза к потолку, когда мадам Пинс в очередной раз уронила своё дракклово перо, Гермиона сбросила свои вещи в сумку и, буркнув что-то невнятно-вежливое на прощание библиотекарю, покинула помещение, намереваясь сразу отправляться в башню, а заодно дождаться Гарри после его очередной беседы с директором.

***

В рекордные сроки добравшись до портрета Полной Дамы, шатенка проигнорировала внеочередной спич Лаванды Браун по поводу «малохольности её несчастного Бон-Бончика», и ретировалась в душ. Только бы подальше от этой идиотки. Холодная вода помогла унять раздражение и нарастающую головную боль. Простояв под водой минут двадцать, она, наконец, вышла, взмахом палочки приведя в порядок свою густую шевелюру. Прихватив из девичьей комнаты магловский романчик, Гермиона села в кресло против камина. Книга так сильно захватила её, что опомнилась она только когда в опустевшую гостиную ввалился измученный герой. — Ты опять курил. — Грейнджер не спрашивала, а утверждала. — Что говорил Дамблдор? — Всё как всегда. Будь сильным, Гарри, я знаю, что тебе это по плечу, не давай повода злым языкам усомниться в своём величии и прочая, прочая, прочая. — Брюнет очень похоже скопировал тон директора. Устало откинув голову на спинку дивана, он прикрыл глаза и тяжело вздохнул. — Он, судя по всему, действительно убеждён, что Воландеморт падёт, да ещё и от моей руки. Мне бы его уверенность… А ещё он считает, что нам с тобой следует подружиться с Паркинсон и Малфоем. Они, оказывается, белые и пушистые, а виноваты только в том, что родились не в той семье. — Гермиона подсела к Поттеру поближе. — На самом деле, Гарри, профессор выдвинул не самую плохую идею. Я тоже думала о том, чтобы обзавестись кем-то своим на Слизерине. Правда грешила я против Забини. Он вроде бы не злой и неплохо относится ко мне после прошлогодней отработки у Амбридж. Нам тогда удалось немного поговорить и с тех пор он стал относиться ко мне если и не как к другу, то как к хорошей приятельнице. И не спрашивай, я не знаю, с чего это вдруг так получилось. — Шатенка развела руками. — Зато мне это прекрасно известно. Забини так относится ко всем, с кем перемолвился хоть парой слов. — Брюнет зевнул. — Его мать не станет примыкать ни к Реддлу, ни к Дамблдору. Так что Блейз просто старается избежать кары при любом раскладе. Если его после победы, неважно чьей, спросят, мол, почему улыбался врагам, он просто ответит, что старался втереться в доверие. А почему не втёрся? Так не получилось же. — Гриффиндорец оторвал голову от дивана и посмотрел на Грейнджер. — На самом деле я тоже отчасти согласен с задумкой директора. Единственное, что меня в ней смущает, так это его намёк на то, что простой дружбой ограничиваться не стоит. И мне, видимо, придётся лезть в постель к Малфою или к Паркинсон. Могу себе представить заголовки Пророка, когда до них дойдёт такое. «Национальный герой — зоофил! Кому Гарри Поттер отдаёт предпочтение: хорькам или мопсам?» — Ничего смешного в этом не вижу. — Вопреки своим словам девушка закусила губу, чтобы не расплыться в улыбке. — Меня больше волнует то, как мы будем реализовывать это. У тебя есть мысли? Парень положил голову на колени подруги, снова закрыв глаза. — Вообще-то я рассчитывал на тебя. — Невинно мурлыкнул он. С минуту гриффиндорка молчала, рассеянно перебирая пряди чёрных волос. — По-моему… По-моему выходом может стать предложение мира… Не перебивай. — Она легонько щёлкнула по носу уже набравшего в грудь воздуха Потерра. — В этом году ваши встречи сократились до минимума. Вы с Малфоем ушли из сборной, у вас разные предметы по выбору, не говоря уже о том, что он даже в Большой зал стал ходить нерегулярно. А Паркинсон вечно ходит вместе с ним. Следовательно, и число вероятных встреч с ней так же упало. Может, следует предложить им встретиться на нейтральной территории и предложить зарыть топор войны? И честность намерений подтвердить каким-нибудь подарком. Хорьку вроде нравятся зелья? Так подари ему аптечку. А Паркинсон… — Гермиона нахмурилась, что-то вспоминая. — Кажется, Забини тогда жаловался на «Панси с её неуёмной любовью к рисованию». Он ещё тогда заявил, что Снейпа хватил бы удар, обнаружь он среди её художеств собственный портрет. Ей можно отдариться чем-то связанным с её увлечением. Полагаю, такие «жертвоприношения» нам зачтутся. — Ты лучшая! — Гарри резко повеселел и шутливо клюнул Грейнджер в нос. — А ты подлиза. Но спасибо, что помнишь про свою замечательную подругу. — Хмыкнула она, слегка зардевшись. — Ты сильно устал? — Смотря, с какой целью интересуешься. — Лукаво ухмыльнулся Поттер, поиграв бровями. — Охальник! — Девушка возмущённо хлопнула подушкой по покатывающемуся со смеху герою. — Мы, значит, серьёзные разговоры ведём, а он свою пошлятину разводит! — А мне можно, я Избранный! — Заявил Поттер, патетично возводя руки к небу. — Кем избран?! Выжившей из ума запойной алкоголичкой, напропалую хвастающейся своим мнимым даром предвиденья? Да Флинт бы лучше нагадал на пару с Вудом! Им много не нужно! Бутылка огневиски, пачка сигарет — и они нарекут старуху Бэгшот дочерью Мерлина от невинно убиенной прабабки Мордреда! — Гермиона завелась не на шутку. — Гарри Джеймс Поттер, во имя всего святого, что у тебя только есть, прошу, прекрати упоминать при мне «пророчество» этой больной на голову летучей мыши в стрекозиных очках! «Успокойся! Держи себя в руках, в конец концов, это не его вина. Дыши. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох… Ох, дракклы тебя раздери, не смей реветь! Ему поддержка нужна, а не твои истерики! Он что-то говорит? Успокоиться? Но я же…» — Тут шатенка, наконец, увидела, что подушка, которую она до сих пор держала в руках, полыхает зелёным пламенем. — Оу. Дьявол… — Грейнджер взмахом палочки погасила огонь. Гарри пристально всматривался в неё, как кот склонив голову на бок. Растрёпанные волосы, магловская серая футболка и чёрные, порванные на коленях джинсы, резко контрастировали с взглядом этих глаз. — Герми… Ты ничего не хочешь мне сказать? — Его голос был спокоен и тих. «Ну же, скажи ему, наконец! Не будь тряпкой! Хоть раз найди в себе сил!»  — Да, Гарри. Хочу. Очень давно. Дело в том, что я… Что я очень сильно переживаю из-за этого всего. — Она неопределённо взмахнула рукой, крича про себя: «ТРЯПКА!» — Началась война, гибнут наши друзья по Ордену, Рон ушёл… Когда ты, пусть даже и в шутку, называешь себя Избранным, я… Я думаю, что война не кончится, что ты… — Гриффиндорка неожиданно даже для самой себя вдруг громко всхлипнула и через силу выдавила. — Что ты погибнешь.