Семья. Долг. Честь

Кометой пролетела половина ноября. Месяц выдался на редкость пакостным: непрекращающийся холодный ветер, тёмные облачные ночи, пасмурные дни и преследующая Панси по пятам серость. Слизеринка терпеть не могла серый. Она считала этот цвет отвратительным во всех отношениях. Он казался ей каким-то грязным, мёртвенным, присущим лишь поистине неприятным явлениям и людям. Единственный оттенок серого, который ей нравился, принадлежал глазам Драко Малфоя. Хотя, и те уже утратили прежнюю привлекательность. Рождество было уже не за горами и студенты, оправившиеся от безвременной гибели Кэти Бэлл, снова начали сходить с ума. На этот раз причина была куда прозаичнее. Кто-то обдумывал подарки, кто-то просто сметал с полок Зонко и Сладкого Королевства всё, до чего дотягивались руки. Панси же, в отличие от той же Грейнджер с Поттером, была невероятно далека от подобного безумия. Последний поход в деревню для брюнетки ознаменовался совместным времяпрепровождением с гриффиндорцами. Чугунный лоб Магической Британии позорно сбежал в Кабанью Голову подальше от спевшихся девушек, буркнув в оправдание что-то похожее на «поболтаю с Аберфортом». Хотя, по мнению Панси он сказал «пойду пропущу пару стаканчиков». Гермиона же потащила в книжный, ещё не ведавшую куда и с кем пошла Панси. Там Грейнджер обшарила каждый сантиметр хогсмитского филиала Флориш и Блоттс, брала в руки каждую мало-мальски приличную книжку, критически оглядывала её со всех сторон, пробегала глазами по содержанию, пролистывала первые десять страниц и со вздохом сожаления убирала её обратно на полку. Подобный фанатизм сперва позабавил Персефону, а после откровенно ужаснул, когда ей стало ясно, что гриффиндорская заучка даже не планирует останавливаться на сотне «бегло пролистанных» книг. Брюнетка сама любила читать и умела «уважать» книгу, но такого безумия она сама никогда не испытывала. В этом шатенка напоминала Паркинсон Малфоя, такого же увлечённого читателя. Другой вопрос, что Драко не испытывал грейнджеровского благоговения перед литературой. Он относился к ним лишь как к источнику полезных знаний. Поистине слизеринский подход.

***

В этот день Панси снова не могла найти Малфоя. Последние недели блондин с невероятной успешностью избегал общества Персефоны. Ей так и не удалось поймать его чтобы поговорить наедине. Обшарив весь замок вдоль и поперёк, она решила, что это пустая трата времени и, всего скорее он находится вне замка. Пораскинув мозгами, она направилась прямиком на приснопамятное кладбище, презрев традиции британцев. Зябко кутаясь в мантию, Панси уверенным, но осторожным шагом шла к пропилеям некрополя. Снег негромко хрустел у нее под ногами. Стараясь отделаться от ощущения, что она ступает по костям, слизеринка встала прямо перед полуразрушенными колоннами и по-магловски сплюнула через плечо трижды. Глубоко вдохнув, она сделала шаг в земли мертвых и зажмурилась. Никакого грома и молний на её грешную голову не последовало, солнце не окрасилось в кроваво-алый, а трупы не вылезли из своих могил. Не то чтобы девушка ожидала чего-то подобного, но разумная осторожность ещё никому не вредила. Панси окинула взглядом ровную поляну, усеянную надгробиями. Некоторые буквально излучали ауру древности. Кое-где виднелись чёрные стелы братских могил. Где стоял нужный ей памятник, Панси знала лишь в общих чертах. Слизеринцы, за исключением их декана не посетили церемонию прощания с Кэти Бэлл, справедливо полагая, что их присутствие на таком мероприятии будет воспринято в штыки и светлой, и тёмной стороной. Покорёженные деревья с тихой угрозой шевелили ветвями на ветру, переругиваясь с одиноким, глухо каркающим вороном-насмешником. Сглотнув подступивший к горлу ком, она зашагала по чуть припорошенной снегом гравиевой дорожке. Кружить по погосту долго не пришлось. Приметная белобрысая макушка Малфоя виднелась буквально в паре сотен метров от входа. Торопливой поступью Паркинсон прошествовала к белой могиле, усыпанной неувядающими белыми лилиями. Памятник стоял в тени жутковатого можжевельника, источавшего пряный запах с лёгкой горечью. Малфой сидел прямо на холодной земле, прислонившись спиной к деревцу, и неотрывно глядел на мраморную плиту, беззвучно нашёптывая что-то то-ли себе, то-ли умершей гриффиндорке. Он будто бы ещё больше осунулся. Лицо казалось острым как бритва. Волосы были взлохмачены не хуже чем у Поттера, а на губах запеклась кровь. — Драко. — Тихо позвала Панси. Малфой подскочил как ужаленный и затравленно обернулся на голос. Увидев его источник, он будто обречённый на смертную казнь опустил плечи и как-то ссутулился. — Привет, Панси. — Тихо и безжизненно сказал он. — Как ты меня нашла? Персефона внимательно вгляделась в лицо друга, и что-то решив для себя, подошла вплотную и залепила тому пощёчину. Малфой вскинулся и обжёг слизеринку взглядом. — Как я тебя нашла, говоришь? — Обманчиво спокойно проговорила Паркинсон, нашаривая рукой сигареты. — Ты спрашиваешь, как я тебя придурка белобрысого нашла?! А я тебе скажу как! Я две недели обшаривала Хог. Заглянула в каждый, даже самый засраный кабинет, в каждый разъебучий переход. — Каждое слово сопровождалось весьма болезненным тычком в грудь. — Я спрашивала у портретов, заглядывала в Выручай-Комнату, спугнула с десяток прошмандовок в аудиториях, обошла факультетские гостиные, спрашивала у Грейнджер, Поттера, Снейпа и, Мерлин упаси, у этой облезлой кошки! Дракклова отрыжка, я даже у Дамблдора тебя искала! А ты всё это время шлялся по этому мордредовому кладбищу! Честно, Драко? Я просто в ахуе! Нет, я в трихуе! Она бессильно отошла от Малфоя на шаг назад и, глядя на него с едва сдерживаемой злостью, подожгла сигарету. — И даже не смотри на меня так! Мёртвым насрать на табачный дым! Слизеринец тяжело вздохнул. — Зачем ты искала меня, Панси? — Как понять зачем?! Малфой, а тебя не смущает, что ты две недели к ряду ходишь на могилку какой-то гриффиндорки, которую мало того, что не знал от слова совсем, так ещё и подарил ей билет в один конец до кладбища? Клянусь чулками Морганы, Драко, это мягко говоря, ненормально. А говоря откровенно, это полный пиздец! Я всё понимаю, муки совести и иже с ними, но ты на одну половину Малфой, а на вторую Блэк. О каких моральных переживаниях в вопросах смерти может идти речь? Тебе было глубоко начхать на эту дракклову Бэлл шесть лет. Что изменилось после того, как она отбросила коньки? — Паркинсон заткнула подзатыльником блондина, набравшего в грудь воздуха для пламенной тирады. — И не надо мне пенять на непочтительность к мёртвым! Мне эту дурёху уважать не за что, чтобы цацкаться с ней! Ты в зеркало давно смотрелся, дорогуша? Еще немного и ты сравняешься по цвету кожи с Луннатичкой, лохматостью переплюнешь каждого из Поттеров, будь вся их семейка неладна, по отдельности и вместе взятых, а круги под глазами будут похожи на фингалы, с которыми Хагрид завалился в Хог в прошлом году. Ты Малфой, а не какая-то подзаборная шавка. Будь добр, приведи себя в порядок и не позорь род своего отца и деда! Персефона перевела дух и сделала глубокую затяжку. Раздавшийся треск горящего табака перекрыл тихий голос слизеринца. — Я понимаю, как это выглядит, но, Панси, пойми и ты меня. Я лишил жизни невиновную. Одно дело грохнуть Дамблдора или какого-нибудь утырка из Лютного. И совсем другое убить, пусть и случайно, обычную девочку. У неё были свои мечты, свои стремления и чувства. А я их оборвал. Ты понимаешь, меня буквально раздирает изнутри от этой мысли. И избавиться от неё я не могу. Мне было страшно показываться перед тобой. — Он говорил шёпотом, безумно метаясь глазами по лицу девушки. — Панси, я убийца! Мне настолько хреново, что я готов выпустить себе Бомбарду в голову. И никакая это не бравада. Да, ты верно говоришь. У меня нет никакого права находиться здесь. Но, тем не менее, я здесь. Будь у меня возможность, я бы всё поменял! — Запальчиво бросил Драко, с силой сжимая кулаки. — Говорят, Малфои не способны на чувства. Получается, либо слухи врут, либо я неправильный Малфой! Я запутался, Панси! Меня поедом гложет долг и совесть. Первый кричит, что главное — защитить семью любыми средствами, что моралью можно подтереться. Вторая же дурным голосом воет про честь и про то, какая я бездушная тварь. — Слизеринец бессильно сполз по надгробию на землю, схватившись за волосы. — Я схожу с ума. Не могу спать. Во сне я вижу её. Еда кажется совершенно безвкусной. Единственное, на что я сейчас способен так это сидеть у её могилы, да строчить проклятые эссе. Слизеринка прикусила язык, чтобы не наговорить лишнего опустилась рядом с Малфоем на колени и обхватила его музыкальные пальцы, накрыв ладонью. Парень резко зажмурился и рвано выдохнул, силясь сдержать рвущиеся слёзы злости на самого себя. — Драко. Признаю. Тебе тяжело. Но это не повод прятаться от меня. Мы знакомы с тобой с восьми лет. Я же знаю тебя как облупленного. И ты мне дорог как никто другой. Я приму тебя любого. Будь ты хоть сам Мордред, моё отношение к тебе не изменится. Не убивайся ты по ней. Сделанного не вернёшь. Плюнь в лицо обстоятельствам. И не в таком дерьме плавали. — Она осторожно провела рукой по лицу блондина, мягко приподняв того за подбородок. — Ты был, есть и будешь оставаться хорошим, какую бы ты херню не сотворил до тех пор, пока она сделана ради твоих родных. Отпусти её. И себя отпусти отсюда. Страдать по этой девчонке можно и после того, как мы вытащим твою мать и отца из-под носа Лорда. — Панси осторожно потянула Малфоя. — Идём, Драко. Малфой позволил себя поднять с земли и поплёлся за Панси, ощущая некоторое воодушевление. Перед пропилеями они вдруг остановились. Паркинсон, придирчиво оглядев его с ног до головы, несколькими взмахами палочки привела его одежду, волосы и лицо в порядок. — Не дай Мерлин тебя в таком виде Поттер заприметит. Тогда точно охмурить не получится. — Пояснила свои действия она. — И вообще. Тебе стоило бы больше уделять этому внимания. А-то уплывёт счастье твоё в руки какой-нибудь мелкой Уизли — потом ведь локти грызть будешь, да огрызаться на весь свет. А ещё я вспомнила, что ты не садился за это твоё фортепиано с прошлого лета. Может, стоит хотя бы вспомнить что это за зверь такой?