17 марта 2018 года Торонборг, Рагналанд, Канада
Том ненавидит спортзалы, поэтому марафонские забеги предпочитает устраивать на природе. Ещё лучше — в лесу, где сплошные плюсы: красивый вид, свежий воздух и стремящиеся к нулю шансы кого-нибудь встретить. Но после переезда в Торонборг приходится довольствоваться Ирокез Парком — до него ближе и проще всего добраться из дома. Поздним вечером здесь тихо и безлюдно, особенно вдали от центральных аллей. Темнота не мешает, осторожность доведена до рефлекса, её уже не вытравить ничем. А вот передвигаться бесшумно и не пыхтеть, как паровоз, после пары километров он разучился. Толком не тренировался с прошлого лета, погрязнув в офисной возне и быте. Том бежит неторопливо, знает, что в состоянии обогнуть пруд по периметру не один раз, но тело всё время сопротивляется. Это злит и одновременно подталкивает продолжать тренировки каждую ночь. Он не всегда был совой. В юности, когда по пятницам Тотем Парк содрогался от бесшабашного разгула юристов-третьекурсников, Том спокойно вырубался под громкую музыку прямо на вечеринках, приткнувшись где-нибудь на кушетке или в кресле поверх сваленных в кучу курток, если не успевал вовремя вернуться к себе. Но после окончания Академии Королевской полиции Канады биоритмам пришлось смириться с беспощадным графиком. Довольно быстро утомительные ночные дежурства и полицейские рейды научили засыпать вне зависимости от времени суток: там и тогда, когда это становилось возможным. Дорожка петляет и убегает в рощу, там раздваивается: левая возвращает обратно, правая уводит за собой — вперёд, вглубь деревьев. Сегодня Том собирается проверить, как далеко. Бег — отличный повод раскинуть мозгами. Или, наоборот, ни о чём не думать. Позади, слева от него, раздаются шаги и шелест листвы. Следом — едва слышный свист. Том ни секунды не сомневается: не показалось. В последний момент едва успевает пригнуться и отскочить в сторону. На анализ ситуации времени нет, противник, чёрная тень, не медлит, нападает снова. В этот раз не промахивается, и в глазах от боли вспыхивают звезды. Блокировать удаётся лишь второй удар — Том перехватывает инициативу, но его кулак не достигает цели. Левой рукой он продолжает удерживать палку, которая метит ему в висок. Резко тянет её на себя — наконец-то получается вырвать, отбросить в сторону и увернуться от очередного удара. За несколько молниеносных секунд Том успевает понять: перед ним женщина. Невысокая, худая, юркая. Это ничего не меняет. Сейчас на высоте она, и ему не стоит церемониться. Инициатива снова у неё, он способен только защищаться. Это бесит, но злость лишь отвлекает. Рефлексы подводят снова, и Тому прилетает прямо в челюсть. — Упс-с… — Незнакомка замирает. Сдёргивает с головы капюшон и довольно улыбается. У неё лицо Сиф. — Привет. Ты стал слабее, Юль. — У меня уважительная причина, Ольсен. — Женские дни? — ухмыляется она. Они знакомы ещё со времён учёбы в академии. Пока оба работали в Видарсхавне — дружили и часто виделись, а потом погиб её напарник. При исполнении. Сиф должна была его страховать, но опоздала. …Сиф бросает на бурое здание больницы затравленный взгляд, цепляется за металлический подлокотник заснеженной лавочки у входа. Видимо, на случай, если Том решит тащить внутрь силой. Отчаянно шепчет: — Я не пойду. — Она похожа на потревоженную сойку: нахохлилась вся, в глазах испуг. — Не пойду… Не могу, Том. Мне придётся им врать, а я не могу. Не могу. Понимаешь? Он понимает. Даже больше, чем должен. — Ольсен… — Скажешь сейчас, что всё будет в порядке, я… не знаю, что сделаю… Вчера было не в порядке, Том! Меня даже не пустили внутрь! Понимаешь? Так делают, когда всё в порядке?! Я что — маленькая?! Не пойду сегодня!.. Её отчаяние постепенно сменяется истерикой, и с этим срочно нужно что-то делать. — Вставай, — он протягивает ей руку. — Я же сказала, не пойду. — Вставай. — Да не пойду я! — Вставай, говорю! — Нет. — Мы пойдём в «Тобис». — Зачем? — Зачем ходят в «Тобис», Ольсен? Выпьем кофе. Сиф нервно сглатывает. Хмуро таращится на Тома, потом на кирпичную громаду за его спиной и снова переводит взгляд на него. — Я не могу. — Можешь. — Том решительно берёт её за руку. — Не могу. Он — мой… напарник. И… ты знаешь… не только… Я не смогу без него жить. — Купим тебе самое большое и сладкое пирожное, Ольсен. — Я его подставила, Том. Он умирает. — Ему тоже купим. Он любит бруснику? — Я не могу его сейчас бросить. Наконец-то. — Не можешь. И не бросишь. Поднимай свой зад, Ольсен, — Том рывком ставит Сиф на ноги и легонько подталкивает к больнице. — Пошли. Ты нужна ему сейчас… После гибели напарника Сиф уволилась из королевской полиции, перебралась в Торонборг и подалась в Управление по борьбе с наркотиками. Работа под прикрытием свела их встречи на нет, да и расстояние сделало своё дело. Последний раз они виделись два года назад, летом две тысячи пятнадцатого, когда Тома взяли в Национальную службу криминальной разведки и он переехал в Торонборг. Сиф помогла освоиться в новом городе, они даже умудрились переспать. И ещё пару раз говорили потом по телефону, в основном по делу. Тому казалось, Сиф специально избегает его, и он не настаивал на разборе полётов. В конце концов, у каждого давно свои заботы, куда редкое общение короткими сообщениями по праздникам вписывается на удивление гармонично. Том даже не стал сообщать ей, что женится. Сиф вряд ли интересны подробности его личной жизни, а приглашать бывшую подружку на свадебную церемонию в Скрелингланд он не планировал. И теперь такой сюрприз. Том рывком бросается на неё, сбивает с ног и через мгновение вжимает Сиф в мокрый после дождя газон. Она изворачивается, высвобождая руку и целясь в висок ребром ладони. Черепная кость там тонкая, большой нерв и артерия расположены близко от кожного покрова. Умелый удар грозит как минимум сотрясением. Как максимум — вряд ли Сиф собирается его прикончить. — Тряпка, — выдыхает она в лицо, видимо, вовсе не чувствуя себя побеждённой. — Уверена? — улыбается Том в ответ. Аккуратно сплёвывает кровь. — Твоя губа разбита. Не моя. Проиграть Сиф не стыдно. Она отлично владеет всеми видами оружия и техникой рукопашного боя. Умеет бить точно, чётко, больно, исключая любую возможность удара в ответ. И ещё много чего умеет. Это он постоянно просиживает в офисе штаны, наживая одышку. — Я знаю отличный способ остановить кровотечение, — Сиф приподнимает голову, явно собираясь поцеловать. — Помню. — Теперь он женат, а значит, ему как минимум не стоит обниматься на газонах с бывшими любовницами. Том вскакивает на ноги, протягивает Сиф руку, помогая встать. — Как ты меня нашла? Правильнее было бы спросить — зачем, но он не решается задать этот вопрос в лоб. Надеется, что сама расскажет. Сиф пожимает плечами, отряхивается. Том хмыкает, понимая, какую глупость сморозил. Отследить его мобильник для неё — раз плюнуть. — Что-то случилось? Она молчит, пиная носком кроссовка жухлый кленовый лист. — Ольсен?.. Том не видит её лица, но уверен — она как всегда прикусывает нижнюю губу и хмурится. Он терпеливо ждёт. Ни капли не сомневается: новость того стоила, раз Сиф разыскала его ночью в парке и не стала звонить. Но она почему-то тянет время, и это нервирует с каждой секундой сильнее. — Эву Вон зарезали, — наконец произносит Сиф. Тихо, едва слышно. Том замирает, оглушённый новостью. …В темноте всё сливается: земля, океан, горы, лес. Не разглядеть ни заснеженных пиков Скалистых гор, ни залив Видарс-фьорд, ни бухту. Только ночной город искрится, небрежно нарезанный на кусочки, как огромный мясной пирог — в спешке. Они с Джанед стоят на самом верху смотровой площадки Хавнтарн. Поздно, почти полночь. Обзорную площадку давно закрыли, но у Тома получилось убедить охранника, и добродушный толстяк, стыдливо спрятав двадцатку во внутренний карман, пустил их на крышу башни. «Десять минут, не больше». Больше и не надо. Слишком холодно. Уже осень, но какая-то неласковая в этом году. Том перегибается через ограждение, смотрит вниз. Нащупывает сквозь плотную ткань куртки заветную коробочку с кольцом, оглядывается на Джанед. Она, если и подозревает, зачем они здесь, умело это скрывает. — Ты знаешь, что раньше Видарсхавн назывался Фискхольм? — Джанед всё-таки решается подойти ближе к краю. В отличие от Тома она ужасно боится высоты. — А до этого был просто Гасбю. Том протягивает ей руку, чтобы помочь переступить через каменный выступ. Три недели назад, с тех пор, как Джанед устроилась в ювелирный магазин в самом центре старого Видарсхавна, она словно заново открыла для себя город. Даже говорить начала со всеми на датском, почти не пользуясь галльским. Том привык и тоже перешёл на датский — раз они оба живут теперь на Тихоокеанском побережье и не собираются возвращаться в Новую Галлию, откуда оба родом. — Гренвилль мне нравится больше. А тебе? — Мне нравишься ты. Джанед оборачивается. У неё заразительный, переливчатый, красивый смех. И сама она потрясающе красива. Особенно такая — с растрёпанным каре и обветрившимися губами, без косметики, простая и домашняя на крыше самого высокого здания в лучшем городе на земле. Выдержав торжественную паузу, Том опускается перед ней на одно колено, вытаскивает из кармана синюю бархатную коробочку с кольцом. Протягивает её Джанед на раскрытой ладони. Говорит на галльском: — Мне нравится звать тебя фрёкен Сомонсон, но фру Юль мне нравится больше. Ты выйдешь за меня замуж?.. Джанед ему тогда отказала, и они расстались. Она осталась в Видарсхавне, Том вернулся в родной Дюэндевин. А через полгода, в канун Пасхи в конце марта Джанед не стало — погибла во время ограбления ювелирного магазина, где она работала. По вине Эвы Лунн. А теперь и та тоже мертва. — Когда? — зачем-то уточняет Том, как будто это что-то меняет. — Позавчера. В тюрьме. Я не хотела, чтобы ты узнал из новостей. — Спасибо. — Том с благодарностью кивает, не понимая, что чувствует. Радость? Облегчение? Удовлетворение? Торжество справедливости? Кажется, ничего из этого. Вообще ничего. У него давно новая жизнь, пусть прошлое остаётся в прошлом.***
Том устало разминает шею. Переводит взгляд с монитора на свадебную фотографию в позолоченной рамке слева от ноутбука — на ней он и Стефф в обнимку, счастливые, за спиной — строгая Атабаска и могучие ели, изумительно зелёные в лучах не по-осеннему яркого солнца. Всё-таки хорошо, что они поженились во Флёдстене. Поначалу Стефф отказывалась, предлагая в качестве альтернативы Дюэндевин, его родной город. Том не возражал, но за уговоры взялись родственники Стефф, и в итоге она сдалась. Сейчас, глядя на фото, Том искренне рад, что получилось её переубедить. Свадьба вышла хоть и скромной по флёдстенским меркам, зато уютной и красивой. Даже мама осталась довольна, а угодить фру Юль — задача не из лёгких. В определённом смысле свадебная церемония во Флёдстене — своеобразное замыкание круга. Они познакомились там же, во Флёдстене, во время его первой командировки на новой должности. Том был уверен, что бывшая невеста главного подозреваемого — очередная капризная снобка, упакованная с ног до головы в дорогие шмотки, как и положено дочери бургомистра. А Стефф, высокая хрупкая шатенка с пронзительным взглядом огромных светло-карих глаз, в обычных потасканных джинсах и рубашке, держалась просто. Настороженно, без истерик и угроз. И сразу доверилась ему. Это не было любовью с первого взгляда, да и обстоятельства не располагали к романам, всё-таки Том приехал туда расследовать убийство подруги детства Стефф. Но за короткое знакомство, не обещавшее тогда продолжения, между ними возникла обоюдная симпатия. Понадобились два долгих трудных года и одна хорошая ссора, чтобы наконец осознать — их дружба давно переросла в нечто куда большее. Том с улыбкой опускает фотографию обратно на стол, вспоминая. — Стефф, пожалуйста… Прекращай. — Знаешь, в чём моя проблема, Том? — она ловко уворачивается. Теперь их разделяет теннисный стол. — Тебе плевать! На всех. Ты только кажешься добрым и милым. На самом деле ты — монстр! Ледяной истукан! — Я — истукан? — Том растерянно останавливается. — Ты — эгоист. Нет, он — идиот. Законченный. Дёрнул же чёрт рассказать ей про заманчивое предложение из Департамента Квебека прямо на тренировке. Надо было хотя бы дома или пригласить Стефф в кафе, а не вываливать планы на будущее посреди погружённого в полумрак спортивного комплекса — свет горит только в холле у дверей и наверху в тренажёрном зале. Но захотелось сбросить напряжение и скинуть с себя длинный тошный день, поэтому Том потащил Стефф играть в сквош на ночь глядя. Она умеет удивлять. Сначала восприняла новость сдержанно: улыбнулась, пожелала удачи на собеседовании, если всё-таки он решит поехать, и отправилась в раздевалку. Не то чтобы Том ожидал какой-то определённой реакции, но промелькнувшее разочарование горчинкой застряло в горле и противно саднило в груди. Мысль сменить обстановку, вернуться в Квебек и видеть Стефф с близнецами раз в год всё ещё не вызывала достаточно энтузиазма, чтобы, не раздумывая, брать отгул и паковать дорожную сумку. Но, видимо, Стефф считала иначе. И это почему-то сильно мешало, хотя не должно. Они ведь просто друзья, соседи. А через семь минут в коридор вернулась совсем другая Стефф: раскрасневшаяся, взволнованная, чуть ли не на грани истерики. И разочарование уступило место беспокойству. По-хорошему, стоит её успокоить и отвести в машину. Но Стефф не слушает, продолжает сыпать злыми упрёками. — Нет, ты хуже! Бесчувственный чурбан! — Она, не оборачиваясь, направляется в противоположную от входа сторону. Тому не остаётся ничего, кроме как пытаться её догнать. Сделать это сложнее, чем кажется: тёмный коридор петляет, света от уличных фонарей хватает, чтобы разглядеть разве что сваленное на полу спортивное снаряжение и не растянуться — детский бассейн всё ещё на ремонте. Том злится, и вряд ли это помогает в без того бесполезной и нелепой погоне. — Ты же не собирался никуда уезжать. Говорил, что тебе нравится в Торонборге. — Нравится, — признаёт он и зачем-то старается объяснить, хотя вряд ли Стефф сейчас услышит: — Не в этом дело… — А в чём? Мы тебе надоели? Рассказывать сейчас про карьерные перспективы, проценты по социалке и остальное более чем неуместно. — Конечно, нет. Ты здесь вообще не при чём, тем более близнецы. — Ну спасибо! — В голосе Стефф звенит обида, и Том понятия не имеет, почему. Коридор сворачивает влево, упирается в две двери и наконец-то заканчивается. Том с облегчением выдыхает: дальше — душевая и детская раздевалка, Стефф некуда деваться. — Давай-ка мы успокоимся и поговорим. — Не хочу! — она нервно размахивает руками, мечется из стороны в сторону, как львица в клетке. — Оставь меня в покое! Уезжай, делай, что хочешь! Просто уйди сейчас! Не хочу тебя видеть. — Ты знаешь, что я не уйду. — Осторожно, чтобы не вспугнуть, Том оттесняет Стефф в угол — к правой двери. — Что происходит? Объясни, пожалуйста. — Зачем? — Чтобы я понял. — А смысл? — она пожимает плечами. Беспомощно оглядывается и прижимается спиной к стене. — Ты всё равно уедешь и бросишь нас. — Брошу вас?.. — Наверное, так даже лучше. Нет, правда. Так будет лучше для всех. — Стефф вдруг успокаивается, тон меняется — становится ледяным. — Это же просто привычка. Мы просто привыкли к тебе. Ты всегда рядом и… Том искренне удивлён. — Я всегда рядом?.. Всегда рядом с его-то графиком? Бывают дни, когда Том приходит домой, только чтобы поспать пару часов. Стефф прекрасно известно об этом, ведь именно она исправно покупает ему продукты и раз в две недели разбирается с уборщицей. — Всегда рядом, когда нужен. — А нужен я редко, — он пытается обернуть разговор в шутку. — Вот увидишь, вы даже не заметите, что я уехал. Получается приблизиться — теперь Том стоит в каких-то двадцати сантиметрах. Но Стефф это, кажется, больше не беспокоит. Она долго смотрит ему в глаза, а он терпеливо ждёт, опасаясь что-нибудь сказать или сделать не так и вызвать новый виток ссоры. — Знаешь, чего я больше всего боюсь, Том? — Ты ничего не должна боя… — Что однажды близнецы назовут тебя папой, а я не буду знать, как объяснить, что ты им никто. А теперь и объяснять не придётся. Странно. У него нет причин обижаться. Он действительно никто. Федерал, не сумевший спасти её близких. Сосед. Приятель. Но Тому обидно. И больно. Очень. — Я думал, я — друг. — Ты — дурак. Ты так ничего и не понял. И… ты хочешь уехать, когда больше всего нужен. — Нужен?.. — Нужен. Мне нужен. Том не знает, кто из них начинает целоваться первым. Может, это он целует Стефф. Или она — его. Не то чтобы сейчас имеет значение. Тома мучает другое — почему он до сих пор ни разу её не поцеловал? Она ведь понравилась ему ещё во Флёдстене. Том продолжает вжимать Стефф в стену. Чёрт, он никогда не думал, что их первый поцелуй будет таким. Том вообще не думал, что у него со Стефф он когда-нибудь будет. Сердце колотится как бешеное. На губах — её запах, в голове — неожиданное понимание очевидного. Том влюбился. Давно. И даже не понял. Странное ощущение. Непонятное, пугающее и очень правильное… Через полтора месяца он сделал Стефф предложение, а ещё через два они поженились, и вот уже почти год не могут решить, где лучше купить дом. Стефф уехала из Флёдстена десять лет назад, после гибели брата-близнеца. Полгода жила в Эквике, потом купила квартиру и перебралась в самый центр Торонборга. С тех пор её жизнь здесь — она не пожелала возвращаться в родной город под крыло многочисленных родственников даже, когда отца ещё неродившихся близнецов застрелили, а Стефф, едва уцелев, узнала, что беременна. Том много лет жил в Видарсхавне. Сначала, пока учился в университете и встречался с Джанед, потом напросился туда на стажировку после академии, да так и остался. Переехал в Торонборг три года назад, когда наконец-то освободилась желанная должность. Не то чтобы в Видарсхавне его карьера топталась на месте, но, положа руку на сердце, Том начинал тяготиться городом. Слишком многое связывало там с прошлым, слишком о многом напоминало. Хотелось перемен, и торонборгский отдел по борьбе с организованной преступностью казался долгожданным глотком свежего воздуха. Новые лица, новые имена, новые возможности. Тот самый волшебный пендель, чтобы появилась необходимость шевелиться и снова доказывать, кто он и почему. В последнее годы в Видарсхавне этого сильно не хватало. Первые полгода он снимал квартиру в Этобико на пару с Нилом. Их познакомила и практически свела вместе Сиф, когда Том рассказал ей о своём переводе из Видарсхавна в Торонборг. Благодаря ей всё сложилось идеально. Нил — практически его ровесник, всего на два года младше, — работал там же, где и Том, и за полтора месяца совместного быта из вчерашних незнакомцев они превратились в не просто коллег, понимающих друг друга с полуслова, а в неразлучных друзей, проводивших вместе свободное время. На Сиф рассчитывать не приходилось — она всегда была или слишком занята, или под прикрытием на очередном задании, карабкаясь вверх по служебной лестнице, как шутила сама. Так что привычное общение смсками и редкие встречи продолжились, пусть их больше не разделяли четыре с лишним тысячи километров. Зато Нил помог не только освоиться в новом городе, но и не позволил Тому раскиснуть. А ещё стал шафером на его свадьбе и отличной нянькой для сыновей Стефф. Эта квартира-студия досталась Тому в наследство от брата Джанед и идеально подходила для холостяцкой жизни. Но сейчас превратилась в бесполезное приложение, даже находясь на одном этаже с квартирой жены и получив гордое название кабинета — Том часто работал из дома, да и Стефф иногда уединялась здесь, когда бралась за новое дело. Не слишком-то удобно постоянно ходить туда-сюда через лестничную площадку и возиться с замками. Том подумывал объединить обе квартиры, но в итоге отказался от идеи. Дорого, бессмысленно и решит проблему лишь на время. Когда-нибудь родится их общий ребенок, и места снова не будет хватать. Не говоря о том, что западная часть центрального района с шумными улицами и бесконечными высотками — в любом случае не лучший район, где стоит растить детей. Как ни крути, нужен свой дом — с большой зелёной лужайкой для игр в тихом, спокойном пригороде с хорошей школой поблизости. Входная дверь за спиной едва слышно захлопывается, обрывая размышления. Том оборачивается, встречаясь со Стефф взглядом. В полосатых шортах и майке с распущенными волосами и без макияжа она такая домашняя, родная. Виновато смотрит на него, сжимая в руках детскую подслушку. — Помешала? — Нет. Я как раз закончил. — Том закрывает ноутбук, поднимаясь с кресла. Уже давно за полночь, и так засиделся. — Иди-ка сюда, — он притягивает Стефф к себе. Крепко обнимает, утыкаясь подбородком в её макушку — от неё приятно пахнет детским шампунем. — Всё в порядке? — Нет. По тону жены Том понимает, что она шутит. Подыгрывает ей: — Что случилось? — Не получается заснуть без тебя. — Эм... Есть один способ, как тебе помочь. Показать? — Покажи. Том не видит лица жены, но слышит довольную улыбку в её голосе. — И покажу. — Со смехом подхватывает Стефф на руки. — Потом не жалуйся, что опять не выспалась.