***
На улице уже стемнело, когда Драко, Малкольм и Пирс вышли из лабораторного корпуса, хохоча до слез. — Ты видел лицо Спарка? — Драко покатывался со смеху. — А Слейтен? «Профессор Бораго, разве Джокунд не должен шинковать кусачую капусту?» — передразнил Пирс. — Джейк! — Амелия Дингл стояла перед их домиком. У ее ног стоял небольшой чемоданчик, а сама она рыдала. — Джейк! Винс курил, засунув руки в карманы, лишь изредка мотая головой, чтобы стряхнуть пепел. — Ты будешь мне писать? — Ответь. Рейнхолд стоял на крыльце и хмурился. Драко остановился. Малкольм и Пирс тоже замерли. Им, похоже, не следовало слышать этот разговор. Винс вынул руку из кармана исключительно затем, чтобы отправить окурок в пепельницу. — Профессор Уиттл сказал, что это было? Или ты и без него знала, что выпила? — Я не знала, Джейк, честно! Никола просто сказал, что от этого зелья будет весело. — Если я настолько скучен, что для веселья тебе понадобилось это зелье, почему ты спрашиваешь, буду ли я тебе писать? Амелия всхлипнула и заломила руки. — Джейк! — Лучше спроси, будет ли Никола тебе писать. Это звучало жестоко. Слишком жестоко. Хотя, в принципе, Драко мог его понять. Винс так переживал за Амелию, постоянно говорил о ней — во всяком случае, с Драко — а она пошла за весельем к другому. — Я не хочу, чтобы Никола мне писал. — А я не хочу, чтобы мне писала ты, — отрезал Винс. — Амелия! — окликнул властный голос. На аллее стояла высокая, крупная женщина с пышной прической. — Да, мама, — Дингл кивнула, подняла чемодан и двинулась к ней. — Позорище! — миссис Дингл вцепилась в руку дочери. — Вместо того, чтобы стать колдомедиком, ты выбрала зависимость от зелий! Профессор Бораго все мне рассказал. Даже когда в свое время он выгонял меня с лекций, это было не так стыдно, как этот выговор сегодня! — Мама, пожалуйста, только не при людях. Миссис Дингл злобно зыркнула на дочь, и они аппарировали. — Вы в курсе, что подслушивать чужие разговоры неприлично? — Винс перевел недовольный взгляд на Драко и закурил еще одну. — Вы в курсе, что это общая аллея, а Дингл верещала так, что возле лабораторного корпуса слышно? — огрызнулся Драко. — А что с Бжински? — Не знаю, — буркнул Винс. Драко тоже закурил и подошел к домику. Пирс и Малкольм следовали за ним. — Если Амелию забрали сейчас, значит, Мышьякофф уже во всем разобрался. Тогда почему не разобрался с Бжински? — Почему тебя это так волнует, Малфой? — Рейнхолд прищурился. — Или ты тоже имеешь к этому отношение? — Какое отношение Драко может иметь к Бжински? — вскинулся Малкольм. — Даже не знаю, — протянул Винс. — Может, это он надоумил Бжински продавать всякую дрянь в Академии? — Нет, — буркнул Пирс. — Мы общались с двумя второкурсниками. Бжински общается с тремя придурками с их курса, которые и до нашего появления вели себя довольно нагло. — Да. И я слышал один их разговор. Бжински хотел, чтобы они дали больше — правда, не совсем понятно, чего. Возможно, речь шла именно об этой дряни. Раздался хлопок аппарации, и на аллее появились трое в аврорской форме. Драко вздрогнул и непроизвольно сделал шаг назад. — Что, не нравятся авроры? — усмехнулся Рейнхолд. — А, Малфой, — голос одного из авроров был смутно знакомым. — И ты здесь. Даже удивительно, что нам не тебя нужно забрать. — Стажер Финниган! — рявкнул один из авроров. — Отставить! — Да, сэр. Простите, сэр. — Что происходит? — из соседнего домика выскочил МакМиллан. — Идите в дом, юноша. И вы все тоже. Не на что тут смотреть. — Прошу прощения, сэр, но я — староста курса, и моя обязанность… — Очень хорошо, — перебил его один из авроров. — Тогда, мистер староста, приведите сюда вашего декана и ректора. — Да, сэр, — МакМиллан кивнул и бегом бросился к главному корпусу. — А вы все ступайте в домик. Не на что тут смотреть. К сожалению, в вечерней тишине аллеи эти слова возымели совершенно противоположный эффект. Студенты заинтересованно выглядывали из домиков, выходили на улицу, закуривали. Бораго и Мышьякофф подошли минут через пять. К тому времени некоторые студенты уже наколдовали себе стулья. — Ваши студенты, профессор Бораго, на редкость наглые типы, — недовольно произнес все тот же аврор. — Аврор Реммингс. Это Билти. А это — стажер Финниган. Мы занимаемся отработкой сигнала о незаконном обороте зелий. — Бжински! — взревел Бораго. — Подать мне сюда Бжински, срочно! — Третий домик, — отчеканил Мышьякофф. — Бжински! — Его здесь нет, сэр, — пробормотал Джошуа Принстон. — У кого он? Бжински! Сюда! Немедленно! — Бораго орал и топал ногами. — Сэр, его вообще нет, — произнес Мэтью Монаган. — Он не пошел на ужин, сказал, что не голоден. А когда мы вернулись, ни его самого, ни вещей уже не было. — С кем он общался? — Бораго, казалось, в любой момент мог взорваться от гнева. — Давайте продолжим беседу в моем кабинете, — предложил Мышьякофф. — Принстон, Монаган, Слейтен, Спарк, МакМиллан, вы пойдете с нами. Остальные — марш по домикам. — Финниган, опроси остальных студентов. А мы пока пойдем в кабинет профессора… — Мышьякофф, аврор Реммингс. Идемте. Принстон закрыл двери на ключ, и все обитатели третьего домика и МакМиллан побрели вслед за двумя профессорами и двумя аврорами. Финниган топтался на месте, будто не знал, с чего начать. — Финниган, — позвал Драко. — Финниган, иди к нам. Тот недовольно поморщился и отвернулся. — Финниган, тебе расследовать надо или нет? Справа от меня стоит парень той девчонки, которой Бжински продал зелье. Финниган быстро подошел к ним и смерил Драко недовольным взглядом. — А еще колдомедики, — фыркнул он. — Это была смесь двух зелий: Эйфорийного эликсира и Феликс Фелицис. — Погоди! — Малкольм вцепился Драко в руку. — Получается, Бжински давно связан с этой дрянью. Тот разговор в столовой, помнишь? — Какой еще разговор? — Я подслушал разговор Бжински с тремя второкурсниками, — Драко чувствовал, что разговор пошел по кругу. — Он требовал больше. — Больше чего? — Финниган нахмурился. — Ну, я так понимаю, что речь шла о зельях. Он хотел получить больше зелий. — Стой! — воскликнул Малкольм. — Он ведь говорил об этом после того, как вас обоих выгнали из аудитории. Речь ведь о Феликс Фелицис? Он провоцировал тебя, надеясь, что ему ничего не грозит. Что Феликс его защитит! — Как тебя зовут? — Малкольм. — То есть, Малкольм, ты считаешь, что Бжински крепко сидел на Феликсе? — Думаю, не только он. Панси говорила, эти ребята, с которыми дружит Бжински, тоже ведут себя так, словно им все сойдет с рук. — Да, так и было, пока Бжински не зацепил Драко, — напомнил Пирс. — Панси говорила, этим троим весь прошлый год нечеловечески везло. — Мы ведь говорим о Панси Паркинсон? — нахмурился Финниган. — Именно о ней. Хочешь побеседовать с ней? — Да. Конечно, другие тоже должны что-то знать, но можно начать и с Паркинсон. — Она дежурит в лаборатории. Идем, проведу тебя, — Драко выбросил окурок. — Мы проведем, — уточнил Малкольм. — Извините, я пас. Нога ноет, — проворчал Пирс и ушел в домик. — Идем, — Малкольм махнул рукой, и Драко с Финниганом побрели за ним. Они шли по аллее. Студенты постепенно расходились по домикам: докуривали, убирали наколдованные стулья. Видимо, стажер был никому не интересен. — Как тебя зовут? — спросил Малкольм, когда они миновали последний домик. — Симус. Мы учились в одной школе с Малфоем и Паркинсон. А еще с Эрни. — Не только, — Драко усмехнулся. — Тут есть и другие студенты из Хогвартса. Правда, они на год младше, я не всех знаю. А на втором курсе кроме Панси учится Тео Нотт. Помнишь такого? — Малфой, ты ведь не думаешь, что я буду радоваться тому, как устроилось ваше змеиное гнездо? — И не надеялся, — проворчал Драко и остановился у лабораторного корпуса. — Малкольм, покажешь стажеру Финнигану лабораторию? А я пока покурю. — Да, без проблем. Малкольм с Финниганом пошли внутрь. Драко закурил, и на руку ему упала холодная тяжелая капля.***
— Это просто невыносимо! — Панси с грохотом швырнула свой поднос на стол и уселась рядом с Драко. — Ты чего? — он нахмурился. — Ничего хорошего, — огрызнулась она. — Бжински пропал, а с ним Коулс, Медвин и Уолсен. Они объявлены в розыск, а пока их не найдут, Академия будет закрыта для аппарации. — А ты куда-то собиралась? — фыркнул Малкольм. — Вообще-то да, — недовольно протянула Панси. — У меня день рождения в субботу, и мы собирались немного погулять хотя бы в Косом Переулке, а теперь мои планы рухнули. Это полное дерьмо. — Но если их найдут… — Сегодня среда. Я не думаю, что их найдут за три дня. А значит, Малкольм, мой день рождения накрылся задницей джарви. И это отвратительно. — А в воскресенье у тебя дежурство в лаборатории, — напомнил Драко. — Я считала это скорее плюсом, — Панси пожала плечами. — Если бы дежурство выпало на сам день рождения, я бы расстроилась. — Тебе поставили дежурство до того, как на территорию Академии закрыли для аппарации. Сейчас это могло бы тебя утешить, — Тео усмехнулся. — Намекаешь на то, что мне стоит взять дополнительное дежурство? Раз уж гулять не иду, то отпраздную на работе? — На учебе, — поправил Малкольм. — Нет, именно на работе. Если захочешь, Драко расскажет подробнее, а у меня нет на это времени. Предпочту пообедать. Мне еще надо лабораторное занятие у Споры пережить. Она гневно ткнула вилкой тушеную картофелину. Драко тоже вернулся к своему обеду, не зная, что и сказать. — Конечно, вы все уже слышали новость о том, что территория Академии закрыта для аппарации, — произнес профессор Уиттл, когда после обеда они пришли на лекцию. — Это временная мера. Никто не пытается ограничивать вашу свободу передвижения или что-то в этом роде. Однако перед профессором Бораго стоял непростой выбор: либо закрыть территорию, либо согласиться на постоянное дежурство здесь аврорского наряда. Не думаю, что это пришлось бы по душе всем нам. Не то, чтобы в Академии происходили противозаконные вещи. Поверьте, постоянное пребывание под надзором авроров — не самая приятная в мире вещь. Драко кивнул. Он искренне надеялся, что Уиттл не намекал на него. А если и намекал — то не собирался советовать всему курсу поинтересоваться у Драко, как некомфортно это может быть на самом деле. Но Уиттл не стал. — С другой стороны, в этом есть и положительные стороны. Раз уж вы лишены возможности слоняться по гулянкам, сможете по-человечески подготовиться к тесту по итогам семестра. На вашем курсе уже двое отчисленных. Зная строгость профессора Бораго, я рискну предположить, что до выпуска останется рекордно малое количество студентов. — Почему, сэр? — спросил МакМиллан. Многие заерзали. — Потому что у профессора Бораго есть привычка отчислять худших после каждого итогового теста. Так что вам лучше налечь на учебу, если не хотите вылететь. Не так сложно попасть в Академию, как остаться здесь. А теперь запишите тему лекции. Послышался шорох страниц и скрип перьев. — Посидим сегодня в лаборатории? — предложил Малкольм, когда они вышли с лекции Уиттла. — Боишься итогового теста? — Немного, — признался он. — Да ладно. Бораго прямым текстом назвал нас троих самыми талантливыми студентами, — Пирс скрипуче рассмеялся. — Это вовсе не значит, что мы теперь должны перестать заниматься. Наоборот, если теперь мы завалим тест, это будет позор. Малкольм был прав: провалить тест и вылететь из Академии после того, как Бораго их нахваливал, было бы просто ужасно. А еще ужаснее было то, что Драко не был уверен, возьмут ли его еще куда-то, к тому же, Панси говорила, что ее не взяли даже пробирки мыть. Драко в таком случае вообще ни на что не стоило рассчитывать. — А еще девушка Драко дежурит сегодня в лаборатории, — закончил Малкольм. — Уверен, он бы хотел провести с ней время. — Точно, — Драко кивнул. — Но она дежурит там только после ужина. — Тогда до ужина можем заглянуть в библиотеку, — предложил Пирс. — Мне надо доделать письменную работу для Мышьякофф. — Да, в понедельник с этим не срослось, — Малкольм кивнул. — У всех нас. Надо поднажать. — Я вообще не начинал, — вздохнул Драко. В понедельник он провел весь вечер с Панси в ее царстве пробирок. Появление Финнигана выбило их двоих из колеи, так что после его ухода у Драко совершенно не получалось сосредоточиться. — Так может, лучше засесть в библиотеке и поработать сегодня над рефератом? — А Панси не обидится, если ты не придешь? — Да я, в общем-то, и не обещал ей прийти, — Драко пожал плечами. — Это же ты придумал пять минут назад. — Да, — Малкольм кивнул. — Но девчонки иногда обижаются просто так. Правда, потом оказывается, что ты должен был придумать и сделать какую-то милую чепуху. — А ты говоришь со знанием дела, — усмехнулся Пирс. — Да, — он резко погрустнел. — На шестом курсе я встречался с одной девочкой. Она бросила меня после Валентинова дня только из-за того, что я не придумал ничего оригинального. Ее подруге выписали по совиной почте фунт шоколада, другой — заколдовали туфли так, что от каждого шага вокруг рассыпались лепестки роз. А я ничего такого не придумал. Только открытку подписал. — Не думаю, что Панси рассуждает именно так, — Драко покачал головой. — Если она возьмет дополнительную смену в субботу, я проведу в лаборатории весь вечер. Очень надеюсь, что никто не схлопочет наказание. — Если кто-то схлопочет, мы можем помочь, — выпалил Малкольм. — Мы можем ассистировать, пока вы с Панси… — Ты не понял, — Пирс хлопнул его по плечу. — Мне кажется, Драко хочет пойти туда без нас. — Как это — без нас? Почему? — Когда-нибудь, сын мой, я расскажу тебе, что делают мужчина и женщина, когда остаются наедине, — деланый бас у Пирса получился до ужаса смешным, и все трое расхохотались. — А вот за подсказку про совиную почту спасибо, — произнес Драко, когда, наконец, успокоился. — Тоже закажу ей фунт шоколада. А насчет дополнительной смены в лаборатории… Он прищурился. — Я бы наоборот не хотел, чтобы Панси брала дополнительную смену. Сидеть в лаборатории — не самая хорошая идея. — Да, ты прав, — Малкольм кивнул. — В домике лучше. Конечно, если мы все еще говорим о том, чем занимаются мужчина и женщина, оставшись наедине. Как думаешь, с кем проще договориться: с соседками Панси или с нашими двумя идиотами? Он покосился на Винса и Рейнхолда, которые стояли на крыльце корпуса и пили кофе из бумажных стаканчиков. — Думаю, это надо обсудить с Панси. Если она уже взяла смену, то все бессмысленно. — Ладно. Обсуди это с ней после ужина. А там посмотрим.***
— Ты с ума сошел, — Панси хохотала, держась за руку Драко. — Ненормальный. — А по-моему, совершенно нормальный, — он улыбнулся. — Драко, что мне делать с фунтом шоколада? — Есть, — Драко пожал плечами. — А еще мои соседки внезапно собрались на свидание. Обе. — Разве вас не пятеро в домике? — На первом курсе было пятеро. Но одну отчислили по итогам первого семестра, а вторую — по итогам курса. Так что нас осталось трое. И не говори, что эти свидания — не план твоей компашки по освобождению моего домика. — Я не знаю. Но разве это не чудесно? Мы можем отпраздновать по-человечески. — Шоколадом? — Не только, — Драко прищурился, высматривая домик, в котором жила Панси. Малкольм подсуетился не только со свиданием, на которое они с Пирсом пригласили соседок Панси, но и подсказал адрес, по которому можно заказать совиной почтой вино и легкие закуски. Конечно, они могли и целый ужин доставить, но это было лишним. В конце концов, Малкольм и Пирс не зря назначили свидание сразу после ужина. — А это что? Панси недоуменно уставилась на коробку, стоявшую на крыльце. — Что это и откуда? — Сюрприз, — улыбнулся Драко. Панси открыла дверь, и он занес коробку в домик. — У тебя просторнее, чем у нас, — отметил Драко, осмотревшись. В домике было всего три кровати, которые стояли у стен, а три стола были сдвинуты в один. — Это естественно. Кстати, если бы вы сдвинули столы в один, у вас бы тоже стало больше места. — Если бы Винс и Рейнхолд с нами разговаривали… — Да Мерлин с ними. Свои три сдвиньте, а кровати поставьте под одну стенку. — Не об этом сейчас речь. У тебя день рождения, — Драко раскрыл коробку, достал бутылку вина и коробочку с нарезанными фруктами. — Бокалы не заказал, да? — Панси заглянула в коробку. — Кажется, забыл, — Драко нервно рассмеялся. — Ты же знаешь, я не очень хорош в организации праздников. Я наколдую бокалы. — Не обязательно уметь организовывать праздники, когда ты хорош в Трансфигурации, — она улыбнулась, глядя, как на столе по мановению палочки появляются два бокала на тонких ножках. Драко разлил вино по бокалам, наколдовал тарелку, выложил фрукты и поднял бокал за ножку. — С днем рождения, дорогая. Я… Ты и сама все знаешь. Они выпили, и Драко запустил руку в карман. Пальцы нащупали тонкую золотую цепочку. В конце концов, не мог же он третий год подряд оставлять Панси без подарка: на седьмом курсе было не до этого, потом Драко остался на повторный курс, и они с Панси не связывались. В этом году он решил отыграться за предыдущие. — Знаешь, Малкольму и Пирсу не обязательно было звать Мередит и Тессу на свидание. Ты мог бы просто попросить, чтобы я с ними поговорила. — Тогда не получилось бы сюрприза, — Драко встал, обогнул стол и зашел Панси за спину. — Что ты задумал? — Еще один небольшой сюрприз, — он достал цепочку и застегнул ее на шее Панси. — Нравится? Она подняла пальцами кулон — небольшой полумесяц — и рассмотрела. — Драко, ты прелесть, — Панси запрокинула голову, чтобы посмотреть на него. — Признаю, ты хорош в организации праздников. — То есть, и в праздниках, и в Трансфигурации? — Драко положил руки ей на плечи. — И все? Панси вывернулась из его рук, встала и обхватила его шею. — Насколько я помню, кое в чем еще, — она облизнула губы и толкнула Драко к кровати.***
— Молчите, вы оба, — пробормотал Драко под испытующими взглядами Малкольма и Пирса. Был вторник, и им, наконец, выпало время поговорить: в субботу Драко вернулся в домик слишком поздно, и сил хватило только на то, чтобы раздеться и упасть на кровать. В воскресенье у Панси было дежурство в лаборатории, и Драко весь день провел там. В понедельник они с Панси прослонялись по аллее до глубокой ночи, как и Малкольм с Тессой, которые обнаружились целующимися за теплицами. Пирса с Мередит они не встретили, но нетрудно было догадаться, что они тоже приятно проводили время. Во вторник Панси снова была на дежурстве, и Драко хотел отправиться в лабораторию, но Малкольм с Пирсом настояли на том, чтобы засесть в библиотеке. — Мы сделали все лабораторные в воскресенье! А с рефератами завал. Бораго сейчас злить не стоит, — заявил Пирс, и спорить с ним ни Драко, ни Малкольм не стали. И вот, теперь они сидели в библиотеке, обложившись книгами по теории зельеварения. Вот только перейти к реферату никак не получалось. Малкольму и Пирсу явно не терпелось узнать, как прошло празднование. — Вы, два оглоеда, не в курсе? — проворчал Драко. — Вам не стоило пудрить соседкам Панси мозги. Они бы и так оставили ей домик на день. — Да ладно тебе, Драко. Тесса крутая. Монаган со Смитом умрут от зависти. — При чем тут Монаган и Смит? — Тесса училась на год старше нас и была капитаном команды поддержки. Знаете, это такие супер-крутые девчонки, которых все обожают, но они никого к себе не подпускают. Вы вообще ее видели? — Кого видели? — раздался за их спинами чуть хрипловатый женский голос. — Кого ты обсуждаешь, пушишка? Все трое развернулись. Высокая, смуглая девушка с густыми, сильно вьющимися волосами и пухлыми губами смотрела на них сверху вниз и кокетливо улыбалась. — Никого, — Малкольм густо покраснел. — Тесса, познакомься, это Драко и Пирс. — Привет, — она улыбнулась шире, обнажив ровные белоснежные зубы. — Ты — парень Панси, да? А ты тусуешься с Мередит. Она уселась за стол напротив них и окинула взглядом книги. — Работа для Бораго? — Д-да, — Малкольм уткнулся в книгу. — Мы посидим с вами, — беззаботно продолжала Тесса. — Мередит сейчас подойдет. Она берет книги. — Уже взяла. Еще одна девушка, пышная блондинка с тонкими губами уселась рядом с Тессой. — Привет, Пирс. — Привет, — он неловко заерзал и чуть не своротил со стола чернильницу. Драко кивнул, подвинул к себе одну из книг и начал листать. Безумно хотелось сбежать в лабораторию, к Панси, или просто на улицу, а может и в домик, где засели Винс с Рейнхолдом, лишь бы не видеть красного до корней волос пушишку-Малкольма и растерянного Пирса. Точнее, Драко не хотелось чувствовать себя лишним. Впрочем, уже через пару минут они тоже заскрипели перьями, а девчонки уткнулись в учебники. — Кстати, я поговорила с Вивьен, — произнесла Мередит спустя полчаса. — Барбра все еще больна. Отравилась. — Чем? — Тесса закатила глаза. — Мы все едим одно и то же. Если бы в столовой была испорченная еда, мы бы все слегли. — Может, заказала еду? Знаешь, не только парень Панси умеет делать заказы совиной почтой. — Там вообще ничего сложного, — пробормотал Драко, не отрывая взгляда от реферата. — А, это ты. Прости, нас не представили. Пирс снова дернулся, и Драко насилу успел поймать чернильницу. — Я Драко, очень приятно. Так чем, по-твоему, отравилась та девушка? — Я не знаю. Никто не знает. Вивьен говорит, она предлагала Барбре обратиться к профессорам за помощью, но та наотрез отказалась. — Это странно, — проскрипел Пирс. — А сама? Не может установить, что с подругой? — Вивьен выбрала направление экспертизы. Так что она может проанализировать кровь Барбры, разложить ее на составляющие, но не поставить диагноз. — Может, мы посмотрим? — Малкольм встрепенулся. Тесса зашлась хриплым грудным смехом. — Пушишка, ты такой милый. Не переживай. Я думаю, Барбра скоро будет в порядке. Ты же будущий колдомедик, и должен знать, что девушки раз в месяц немного заболевают. Видимо, в этот раз Барбре особенно сильно неможется. Малкольм густо покраснел и уткнулся в учебник. Тесса и Мередит хихикнули, но тут же успокоились и погрузились в свои конспекты. Драко нахмурился. Если Барбра испытывала то же, что и все девушки, то почему Вивьен не распознала это и сочла отравлением? Или она только сказала об отравлении? Драко мотнул головой, отгоняя эти мысли. Возможно, Вивьен и впрямь соврала про отравление. Вот только зачем? Как будто в Академии колдомедицины кого-то можно было удивить физиологией.***
За три дня Драко успел забыть о разговоре с Мередит и Тессой и, наверное, никогда бы не вспомнил о таинственной Барбре и ее недомогании. Однако судьба распорядилась иначе. То было субботнее утро, и они как раз выходили из столовой после завтрака вместе с остальными студентами. — Ну, куда пойдем? — жизнерадостно поинтересовался Малкольм. — Уж я не знаю, куда пойдете сегодня вы, а я собирался в лабораторию. У Панси сегодня смена, да еще и на весь день, а не только вечером, как в будние дни. — Мы с Мередит договорились встретиться в библиотеке, — скрипнул Пирс. Малкольм вдруг уставился на аллею между домиками и вздохнул. — Мне кажется, мы все пойдем туда. — Куда? — Драко не сразу понял, что происходит. — Туда, — Нотт догнал их и подтолкнул Драко в спину. — К столпотворению у двенадцатого домика. — А кто там живет? — задумчиво протянул Малкольм, и Драко охватило недоброе предчувствие. — Вивьен и Барбра, две… — Второкурсницы с направления экспертизы. Тесса рассказывала, что Барбра не ходит на занятия. Она думала, это девчоночьи штучки, — выпалил Малкольм. — Судя по всему, нет. — Барбра! — раздался высокий визг. Из толпы у домика выскочил студент-третьекурсник и бегом бросился к основному корпусу. У двенадцатого домика разворачивалась настоящая трагедия: низенькая, чуть полноватая девушка визжала и вырывалась из рук Тессы и Мередит, а к стене привалилась другая, тощая и бледная, с глубоко запавшими глазами и черными кругами под ними. Ее редкие тонкие волосы выглядели так, словно уже неделю не видали расчески. — Барбра! — Вивьен, успокойся, пожалуйста, — бормотала Тесса. — Сейчас Пьер приведет кого-то из профессоров. — Это просто нервное перенапряжение, — раздался голос Винса. — Я читал о таком. — Не думаю, — Нотт растолкал толпу и подошел к Барбре. — Смотри, зрачки не реагируют на свет. Круги под глазами характерны не только для нервного перенапряжения или отравления, но и для некоторых других состояний. Добавь напряжение мышц, похожее на судороги, и посинение кожи вокруг рта. Пульс, — Тео прижал пальцы к шее Барбры, — учащен. Такая комбинация симптомов характерна для отравления двумя веществами: аконитом и растопырником. — А… — только и смог выдавить Винс. — Август, поставь этому молодому человеку «Превосходно» за семестровый тест. Сейчас же, — раздался за их спинами голос Бораго. — Нотт, напомните в понедельник, чтобы я досрочно вас аттестовал, — тяжело дыша, прокряхтел профессор Белиус, преподаватель целительского дела. Студенты расступились, пропуская Бораго, Белиуса и Уиттла к домику. — Диагноз мистера Нотта совершенно верен, — Бораго кивнул. — Адриан, пустишь нас в лабораторию? — Да, если кто-то из присутствующих наколдует носилки. Винс взмахнул палочкой, создавая носилки — явно хотел выпендриться перед профессорами. — Спасибо, мистер Винс. Если вас не затруднит, помогите положить мисс Вронски на носилки. А вы, Рейнхолд, не стойте столбом и помогите мисс Бонье дойти до лабораторного корпуса. Если, конечно, вы не носите пузырек с Умиротворяющим бальзамом в кармане мантии. Рейнхолд кивнул, схватил Вивьен за руку и повел по аллейке. Винс и еще один паренек со второго курса водрузили Барбру на носилки, которые держали двое третьекурсников. — Все, идемте, — скомандовал Бораго. — Остальные свободны! — Почему не воспользоваться левитацией? — проворчал Драко. — Мистер Малфой, я же ясно выразился, вы свободны. Ступайте по своим делам. — А я и иду по своим делам, — Драко невозмутимо шагал рядом с Бораго, засунув руки в карманы. — Я собирался позаниматься в лаборатории. — И мы, — произнесли позади Малкольм и Пирс. — И Нотт, конечно же, — Белиус рассмеялся. — Я бы не отказался от такой помощи. Ты, Либациус, можешь сколько угодно говорить о том, что негоже заводить любимчиков, но Тео Нотт заслуживает того, чтобы сделать исключение. — Ты еще с этими троими познакомишься, Август. Малфой, Джокунд и Карстен. Совершенно ненормальные! — Бораго распирало от гордости. — Нотт не рисковал со мной спорить, хотя, не скрою, теорию зельеварения он знает превосходно. Но эти трое! — Либациус Бораго завел любимчиков? — Белиус усмехнулся и распахнул двери лабораторного корпуса. — И все же, сэр, почему нельзя воспользоваться левитацией? — повторил Драко свой вопрос. — Все дело, мистер Малфой, в том, что в большинстве случаев пациенту стоит максимально сохранять горизонтальное положение. Визуально левитируемый предмет неподвижен, но дело в том, что магический поток дает определенную вибрацию, которая может спровоцировать возникновение крайне неприятных побочных эффектов или ухудшить состояние, — пояснил Белиус вместо Бораго. — В данном случае мы имеем дело с отравлением аконитом или растопырником. В том и опасность, что мы не знаем точно, какое вещество стало причиной подобного состояния. Драко поморщился. — Простите, сэр, я не силен в этом. — Это пока что. Но вы демонстрируете пытливый ум и желание разобраться. Мистер Нотт, продолжите? — Отравление аконитом и растопырником такой тяжести имеют схожую симптоматику, но растопырник при определенных условиях провоцирует образование пены изо рта, легочный спазм и остановку дыхания. Вибрация сейчас может спровоцировать любое из этих явлений. Рисковать бессмысленно, тем более, носилки и двое крепких ребят у нас нашлись. — И после этого, Либациус, ты скажешь, что любимчиков заводить нельзя? — А почему мы говорим, что не знаем, каким веществом она отравлена? — нахмурился Малкольм. — Мистер… — Джокунд, сэр. Это же очевидно. Теодор сказал об окаменевших мышцах. Но ведь аконит растормаживает, в том числе и мышечную активность. Я думаю, отравление аконитом должно вызвать неконтролируемые движения конечностей сродни конвульсиям. Разве не так, сэр? — А он хорош, — Белиус расхохотался. — Все зависит от концентрации, — парировал Нотт. — Ты описываешь отравление средней тяжести, а в случае Барбры речь однозначно идет о тяжелой форме. — Они прекрасны, — Бораго потер руки. — Все они. Уиттл, все это время молчавший, остановился у дверей лаборатории и откашлялся. — Господа, не пора ли заняться делом? — произнес он и распахнул двери. — Барбра! — взвизгнула Панси. — Мерлинова мать, что с ней? — Это вы и выясните, мисс Паркинсон, — бросил Уиттл и поджег огонь под котлом. Панси бросилась к шкафчику, схватила пару пробирок, чароискатель Эскарпина и склонилась над Барброй. — Помочь? — Драко подошел к ней. — Да. Возьми второй чароискатель и займись кровью. Я возьму слюну. Драко кивнул и метнулся к шкафчику. — Мы можем быть полезны? — робко поинтересовался Малкольм. — Да. Вы все, — отчеканил Бораго. — Досточки и ножи в руки, работать придется быстро. Удивительно, как из крикливого, вечно недовольного старикашки он превратился в опытного зельевара. Малкольм, Пирс и Нотт схватили досточки и замерли в ожидании, уставившись на Драко и Панси. Обстановка была напряженной, воздух, казалось, можно ножом резать. Наверное, Драко должен был ужасно переживать: трое профессоров, застывшие неподвижно, Малкольм, Пирс и Нотт, постукивающие ножами по столу, и хриплое, тяжелое дыхание Барбры. Но руки Драко, к его же удивлению, ни разу не дрогнули, будто он всю жизнь простоял вот так над пробиркой. — Сколько часов вы трое провели в лаборатории? Помимо аудиторных занятий? — Нотт прищурился. — Мы не считали, — отмахнулся Малкольм. — Приблизительно каждый второй вечер. — Ну вы больные, — Тео усмехнулся. — А что делать, если с теми двумя оглоедами невозможно находиться в одном домике? — фыркнул Пирс. — Вот видите, Малфой, — Бораго хохотнул. — А если бы вас расселили, вы бы зарыли свой талант под горами окурков и пивных бутылок. — Итак, сэр, Малкольм был прав. Это растопырник. Точнее, — Драко поднял пробирку с выделенным зельем и посмотрел сквозь нее на свет. — Сэр, это очень похоже на Феликс Фелицис, но совершенно неправильно сваренный. — Дайте-ка взглянуть, — Бораго аккуратно забрал у Драко пробирку и внимательно рассмотрел. — Мистер Малфой прав. Это неправильно сваренный Феликс Фелицис. Белиус тяжело вздохнул, а Уиттл вдруг резко побледнел. — Адриан, думаю, мисс Паркинсон справится. Если тебе нехорошо… — начал Бораго. — Спасибо, Либациус. Малфой, вам не составит труда сопроводить меня? — Да, сэр, разумеется. Они вышли из лаборатории, и Уиттл тяжело вздохнул. — Мистер Малфой, вы ведь курите? Драко кивнул. — В таком случае, я рискну попросить у вас одну сигарету. Всего одну. — Разумеется, сэр. Но разве мы не должны сообщить аврорам или родителям Барбры? Особенно с учетом того, что недавно из Академии сбежали студенты, замешанные в незаконном распространении зелий. Кстати, Феликса! Думаю, Барбра постоянно брала у Бжински и его друзей зелье, а теперь, когда они сбежали, и поток Феликса иссяк, решила сварить его самостоятельно. Ну, это наиболее вероятно. — Мистер Малфой, — Уиттл взял сигарету, подкурил и затянулся. — Почему вы здесь, а не в аврорате? — Бывших Пожирателей Смерти туда не берут, — Драко выпустил тонкую струйку дыма. — Тогда я бы очень рекомендовал вам взять направление экспертизы. С вашей тягой к расследованиям это будет отличным решением. С другой же стороны с такими склонностями и аналитическим умом из вас и целитель выйдет отличный. — Спасибо, сэр. Вам становится лучше? — Да. Курение — вредная привычка, но размеренное дыхание позволяет унять тревогу. Драко нахмурился. — И что стало ее причиной, сэр? Если не секрет, конечно. Уиттл затянулся и уставился вверх, на бегущие по небу тучи. — Простите, сэр. Наверное, слишком личный вопрос. — Это был пятнадцатый год моей колдомедицинской практики. У меня бывали разные пациенты. Ожоги, укусы, травмы от неправильно сработавших заклинаний, отравления. Пятнадцать лет, мистер Малфой, и ни одного летального исхода. Ни одного умершего пациента. Я чувствовал себя всесильным. Да мне сам Мерлин в подметки не годился! И тут доставили ее. Ей было лет двадцать, не больше. Такая же тощая и бледная, как мисс Вронски. Феликсовая наркоманка по имени Сильвия. Ее поставщик исчез, и бедняжку постиг сильный абстинентный синдром. Сестра сказала, Сильвия не могла даже встать с кровати — боялась, что без Зелья Удачи станет неуклюжей и упадет. А потом жажда стала так невыносима, что Сильвия решила сварить зелье сама. К сожалению, о зельеварении Сильвия имела крайне приблизительное представление, в отличие от мисс Вронски. Я успел сделать анализ ее крови, сварить зелье. Уиттл замолчал и протянул руку, в которую Драко вложил вторую сигарету. Сам он тоже закурил. — Она умерла? — Август — точнее, профессор Белиус — будет много говорить об этом в следующем году. Но я позволю себе немного забежать наперед. У каждого зелья есть так называемая Минута Баджа. Проще говоря, время срабатывания зелья. Ни одно снадобье не начинает действовать моментально. Для моего зелья Минута Баджа была равна двадцати семи хронометрическим минутам. Он выпустил струю дыма и стряхнул пепел. — Сильвия перестала дышать на двадцатой минуте. Она умерла раньше, чем истекла Минута Баджа. — Но в этом нет вашей вины, сэр. — Все так говорили, мистер Малфой. Но я допустил очень большую ошибку, неправильно оценив состояние организма Сильвии. Если бы я был внимательнее, я бы взял на одну унцию златоцветника больше. — Он служит катализатором действия любого зелья, и несовместим только с тремя отварами. — Совершенно верно, мистер Малфой. Одна унция златоцветника помогла бы сократить Минуту Баджа до девятнадцати хронометрических. Восьми минут действия зелья должно было хватить для того, чтобы привести Сильвию в стабильное состояние. Тяжелое, но стабильное. После такой чудовищной ошибки я не имел морального права называться колдомедиком. «Профессор Уиттл, Либациус, если не возражаешь», — так он сказал на Хэллоуинской вечеринке. — Я могу ошибаться, сэр, но, думаю, сейчас стоит предупредить профессора Бораго и остальных. Нельзя позволить Барбре повторить судьбу Сильвии. Нельзя, чтобы ваш опыт после пятнадцати лет практики повторил в самом начале пути Пирс или Нотт. Или Малкольм — это его уничтожит. — У вас куда больше опыта в отношении смерти, мистер Малфой, чем у меня. Вы созданы для целительского дела. В таких случаях, как этот, ваше хладнокровие и прагматизм куда полезнее, чем моя эмпатия. Ступайте, мистер Малфой, и расскажите им. А я пока поднимусь в свой кабинет и вызову авроров. А еще — бригаду из клиники Святого Мунго.***
— Бораго сказал, вечеринки не будет, — сообщила Панси, когда Драко, Малкольм и Пирс вошли в лабораторию. С того дня, когда Барбра Вронски оказалась на столе в лаборатории, прошла почти неделя, и все это время по территории Академии рыскали авроры: обыскивали домики, допрашивали студентов, а еще — к величайшему расстройству Панси — перевернули вверх дном лабораторию. Двух третьекурсников забрали, а у Барбры под кроватью нашли полный котел неправильного Феликс Фелицис. Новости разлетались по Академии со скоростью света, но самые мелкие подробности знала Панси — Финниган оказался довольно болтливым после того, как она позволила и даже помогла обыскать лабораторию. К тому же, из-за практики она ближе любого другого общалась с профессорами, так что знала больше остальных. И она не могла утаить от Драко, Малкольма и Пирса ни детали расследования, ни подробности о лечении Барбры в клинике Святого Мунго. И о вечеринке тоже молчать не стала. — Какой вечеринки? — недоуменно уставился на нее Малкольм. — Рождественской. Бораго уже утвердил мой график дежурств на декабрь, и там было двадцать четвертое число. Канун Рождества, когда должна быть вечеринка. И когда я спросила, кому придет в голову заниматься в лаборатории, пока все пляшут, Бораго сдался. Они еще в воскресенье решили отменить вечеринку, и уже почти неделю решают, как это подать: как наказание или как вынужденную меру. — А чем это будет на самом деле? — Малкольм нахмурился. — Все вместе, — Панси пожала плечами. — Бораго считает, что отмена вечеринки пойдет на пользу всем: авроров не раздразнит гулянка, на которой снова могут всплыть запрещенные зелья, а студенты посидят и подумают о своем поведении. Малкольм вздохнул и взял в руки чароискатель Эскарпина. — Эй, но ведь мы не должны будем сидеть в домиках безвылазно, — Драко встрепенулся. — У тебя есть план? — Да, мы втроем придем к вам в гости. Закажем вино и фрукты, посидим. — Нет, — отрезала Панси. Драко, Малкольм и Пирс переглянулись. — Точнее, в гости вы прийти можете, мы не против. А вот с доставкой возникнут проблемы. С понедельника Академия будет закрыта для совиной почты, а все посылки и письма будут проходить контроль у Бораго. — Но вы ведь не впустите нас без вина и фруктов? — Драко улыбнулся. — Я тебя точно впущу, — Панси кокетливо хихикнула. — А этим двоим придется хорошенько попросить Тессу и Мередит. Малкольм с Пирсом переглянулись и расхохотались. — А теперь, юноши, за работу, — строго произнесла Панси и постучала палочкой по столу. — Лабораторная работа номер десять. — Да, мэм, — Драко кивнул и сосредоточился на пробирке, стараясь не думать о том, что Панси чертовски хороша в роли строгой преподавательницы.