Это не те дроиды, которых вы ищете

Если бы Гэвин был склонен к драме и экзальтации, то непременно подумал бы какую-нибудь ерунду вроде «вся жизнь пронеслась перед глазами» или «вот он пришел, смертный час», но он — конечно — был не таким, так что у него просто задница поджалась, а в ушах застучало, стоило увидеть эту голографическую точно-как-у-Коннора физиономию, бесстрастно смотрящую сквозь него и повторяющую: — Внимание всем кораблям, мы готовы предложить щедрую награду. Три миллиона кредитов или новый корабль любому, кто окажет содействие в поиске государственных преступников. Три миллиона кредитов! У Гэвина голова закружилась от огромности этой суммы — на эти деньги можно жить безбедно всю оставшуюся жизнь на какой-нибудь милой планете подальше от имперских штурмовиков или вездесущих хаттов. Или можно пожертвовать их повстанцам и купить охрененное количество единиц оружия или даже новые корабли. Разве это не было бы даже по-своему круто — бороться с долбаными имперцами на их собственные деньги? Да и почему Гэвина должно волновать, что там станет с беглыми принцами? Они ему никто, если так подумать, и даже если их злая мамаша лояльна Империи, это не делает их обоих невинными жертвами режима. Разве Коннор не говорил, что чертежи базы украл, да еще и убил их владельца? Сомнительной морали поступок. Проклятье. Кнопка связи замигала на панели, пока голографический двойник повторял свое послание, и у Гэвина моментально взмокла рубаха на спине, а задница сжалась в камень. Кому нахрен надо с ним связываться? Он не хочет ни с кем разговаривать. Вот прямо совсем не хочет! Пришла мысль просто проигнорировать вызов и двигаться своим курсом, но именно в этот момент в иллюминаторе возникло аж два корабля киберов — на вид довольно смертоносных, — и их пушки как бы случайно смотрели прямо на корабль Гэвина. Теперь у Гэвина взмокла не только рубаха, а вообще все. Они же не могут знать? Не могут? — Проклятье, — прошипел он, вытирая ладонь о штанину и протягивая к назойливо мигающей кнопке, — да пошли вы, засранцы, я так влип… Киберы просто проверяют всех подряд, твердил он про себя, не о чем волноваться. Ничего они не знают — не успели бы узнать. Не-а. — Гэвин Рид слушает, — сказал он, нажимая кнопку, — прием. Что вам нужно, засранцы? И, наверное, не стоило вот так сходу хамить, но кто угодно занервничает, если ни с того ни с сего маячить перед его носом пушками, верно? Верно! Голографический не-Коннор повернулся к нему, а Гэвин — с огромным, мать его, опозданием — сообразил, что ведь и этот кибер сейчас видит Гэвина и часть его рубки, а если Коннор или Ричи вздумают именно сейчас зайти, им всем конец. И первым порывом было отпустить кнопку, но Гэвин заставил себя не делать резких движений. Он совсем не подозрительный предприниматель, у которого на корабле нет ничего интересного. Точно ни одного государственного преступника или там беглого принца, например. Совсем ничего подозрительного. — Приветствую, Гэвин Рид, — сказал кибер любезно. — Именем императрицы Аманды, позволь задать тебе несколько вопросов. — А если я откажусь, вы продырявите мне корабль, да? — Гэвин приветливым даже не прикидывался. Губы кибера дернулись как будто бы в улыбке. Ага, можно подумать, Гэвин покупался. — Мы здесь не для того, чтобы угрожать, — сказал кибер. — Мы предлагаем большую награду, и если ты располагаешь какой-нибудь информацией о преступниках, мы будем рады сотрудничеству. Гладенько стелил, вот что Гэвин мог сказать. Корабли из его поля зрения никуда не торопились исчезать, и их пушки все еще смотрели Гэвину в иллюминатор. Интересно, они каждого пилота допрашивали, или это только Гэвин удостоился чести из-за своей «не подозрительности»? Тут хватает ублюдков почище него… Или киберы все же что-то знают? Гэвин сглотнул, стараясь делать это не слишком уж заметно. Они не станут расстреливать корабли без серьезных причин, никто не захочет развязывать войну с хаттами из-за одних только подозрений. Никто. По крайней мере, Гэвин очень на это надеялся. — Три ляма звучит волшебно, — хмыкнул он, — кто поверит, что вы отвалите столько бабла? Я вам готов целую пачку каких угодно преступников подогнать, не вопрос. Беленьких, черненьких, зелененьких, могу даже парочку вуки… — Нас не интересуют вуки, — перебил кибер, — у тебя есть какая-то полезная информация про таких, как я? И я имею в виду, буквально таких. С таким же лицом. Гэвин сделал вид, что раздумывает, рассматривая кибера. У него были темные глаза, как у Коннора, а не голубые, как у Ричи, но Гэвин понятия не имел, что это значит и значит ли хоть что-то. — Я бы запомнил, если бы увидел такое личико, — съязвил он, и на секунду пушка как будто дернулась в иллюминаторе, но кибер не моргнул и глазом. — Уверен, что не согласишься на вуки?.. Кибер отключился. Мгновение Гэвин не верил своим глазам, а потом корабли неторопливо отлетели, освобождая ему путь к ближайшей точке гиперпрыжка. Слегка онемевшими — Гэвин оказывался признавать, что они дрожат! — пальцами он ввел координаты и пощелкал рычагами, дернул штурвал на себя, стремясь убраться из этого места куда подальше. И поскорее. Он чувствовал себя очень странно. Мало того, что он влез куда не надо (хотя и не по собственной воле), он еще и отказался от огромной награды. И никто, кстати, не спешил благодарить его за героизм и качать на руках! Да наверняка они даже не заметили, что Гэвину тут пришлось делать непростой выбор и общаться с их родственниками! Все еще ощущая, что каждая пушка всего этого долбаного флота нацелена прямо ему в задницу, Гэвин постарался не дергать корабль туда-сюда, чтобы ни в коем случае не создать впечатление, что он куда-то спешит. Ближе, еще ближе, еще пара секунд… Он потянул рычаг, и космос вокруг растянулся — и только тогда Гэвин позволил себе медленно выдохнуть. Они свалили. В очередной раз. Свалили! Пару минут он просто сидел и пялился в иллюминатор, потом все же поднялся на не совсем твердых ногах. Хрена с два он будет прятаться в рубке на собственном корабле. И дело совсем не в том, что он хочет увидеть Коннора — или, например, похвастаться, как ловко провел агентов их мамаши и все такое… Но Коннора снаружи не было. Ричи стоял в кают-компании, сверля его взглядом. Значит, он все слышал — и не вмешался, не заявился в рубку, чтобы пригрозить Гэвину смертоубийством, если тот брякнет что-нибудь не то? — Ты нас не выдал, — заявил Ричи, как будто это не было очевидно. Гений, подумать только. Да, не выдал! Потому что идиот! Который мог бы стать богаче на три миллиона, но не стал! — Ты бы меня кокнул, — бросил он, доставая из рефрижератора замороженный паек и бросая его в печку (только чтобы чем-то занять руки). — Ты меня уже пытался убить, забыл? — Это было недопонимание, Гэвин Рид, — спокойно возразил Ричи, — во-первых, я извинился. А во-вторых, смысл тебя тогда убивать? Нас все равно успели бы схватить… Не нравилось Гэвину это обсуждение. Вытащив паек из печки, он кинул его на стол и уставился на пищу в отвращении. — Нас видели вместе с Коннором, — сказал он, все еще осмысляя собственную бескорыстность, — твои соотечественники обещают награду любому, кто хоть что-то скажет. Думаешь, заплатят? Ричи кивнул: Гэвину померещилась в его взгляде настороженность, но лицо у него было еще более бесстрастным, чем у Коннора, а наблюдательность в последние дни подводила Гэвина раз за разом. — Заплатят, — сказал Ричи. Отстой. — И если они узнают, что я набрехал и заодно с вами? Ричи прищурился. — Тогда ты нажил себе могущественных врагов, Гэвин Рид, — спокойно сказал он. Отстой! — Нас точно кто-нибудь заложит, — Гэвин припомнил всех посетителей «Маленькой Нал-Хатты», и Г’Кана, и его приятелей, весь вечер наслаждавшихся обществом его высочества в компании Гэвина… — Просто сто процентов через час ваши родичи будут знать все родинки на моей заднице. Вот он попал! — У тебя есть родинки на заднице? — поинтересовался Ричи таким обыденным тоном, что Гэвин даже не сразу уловил суть вопроса. — Интересно. Нашел время спрашивать такое — когда у Гэвина разворачивается серьезная жизненная драма и растут сомнения в собственной адекватности! Три миллиона! — С чего это тебе интересно? — спросил он подозрительно, — задницы Коннора тебе недостаточно, что ли? — Мы не придерживаемся этих ваших скучных ограничений, — заявил Ричи. А ведь у него самого наверняка есть родинки на заднице, вдруг подумал Гэвин. И у Коннора. У Коннора тоже есть. Гэвин моргнул, только теперь как следует разглядев этого засранца, который сидит тут в его кают-компании и презирает скучные ограничения, как будто Гэвин занудная монашка и хочет чего-то невообразимо консервативного типа верности одному партнеру и прочей ерунды. Он был красивым — этого Гэвин отрицать не мог. С более серьезным лицом, чем у Коннора, и взгляд его голубых глаз казался прямолинейным и требовательным. В нем не было ни капли загадочности. Если бы они познакомились при других обстоятельствах, Гэвин подкатил бы к нему — наверное, — не очень-то рассчитывая на взаимность, но обстоятельства были не другими. И пусть Гэвин и сам раньше никогда не заморачивался теми самыми скучными ограничениями, теперь они казались невероятно важными. И нет, сама идея таких отношений не вызывала у него шок — наверное, все дело было в обмане. Ричи тем временем изучал Гэвина. — Итак, ты сказал, что у вас с Коннором ничего не было? — спросил он, встряхивая небольшую бутылочку с пронзительно-синей жидкостью, — и… — Где ты это взял? — перебил Гэвин. Серьезно, этого засранца вроде как спасли от похитителей, а на корабле Гэвина такого точно не хранилось. И минуту назад бутылочки не было! — Секрет, — заявил Ричи, закидывая свою бутылку в печку и нажимая кнопки. Какого. Хрена? — Типа ваша дроидская еда? — не выдержал Гэвин. Ричи спокойно и молча пялился на дверцу печки, словно специально испытывая терпение Гэвина, пауза тянулась, тянулась, тянулась… — Типа того, — ответил он, когда Гэвин уже готов был взорваться, и достал бутылку, — это для Коннора. И ты не ответил на мой вопрос, Гэвин Рид. Да в какой вселенной кто-то будет искренне отвечать на такой вопрос? И вообще, доставучесть у них, видимо, была семейной чертой — наверняка остальные «братья» Коннора такие же назойливые. Гэвин сглотнул, внезапно подумав, что ведь и с остальными своими братьями Коннор может поддерживать не совсем братские отношения… — Ничего, — процедил он, — не беспокойся. Ричи перевел взгляд с его груди на лицо, прищурился. — Врешь. Гэвин вспыхнул, мигом вспоминая все, что у них с Коннором «не было» — да вот только для Коннора это не значило ровным счетом ничего. Оставалось только понять, почему это значило для Гэвина. Двое стандартных суток от силы, они же почти не знали друг друга, Гэвин в жизни не велся на якобы романтические отношения, а долбаный принц с самого начала говорил, что его интересует исключительно корабль до Нар-Шаддаа. Просто Гэвин невнимательно слушал. — Да пошел ты, — недружелюбно сказал он. Есть окончательно расхотелось. — Он прикидывался, только чтобы выручить тебя, вот и вали, поблагодари его как следует. Гэвин даже и не пытался сдержать язвительность, но вместо того чтобы свалить, Ричи, наоборот, с комфортом расположился за столом, устраивая бутылку перед собой. — Не сомневаюсь в его самоотверженности, — пробормотал он. Тон был ровный, но почему-то Гэвину показалось, что Ричи предпочел бы чуть меньше самоотверженности со стороны Коннора. — Значит, дело только в этом? Гэвин стиснул зубы. — Ты на что-то намекаешь? — прямо спросил он. Вообще-то они на его корабле! Захочет — высадит их прямо тут, посреди гиперпрыжка!.. Ладно, на самом деле, вряд ли высадит — но это не значит, что он позволит обнаглевшему дроиду грубить ему, капитану, в его же кают-компании! Ричи, впрочем, не грубил — но Гэвин отмахнулся от этой мысли. У него все равно уже репутация мудака, нечего и стараться ее исправить. — Я просто пытаюсь понять, что здесь произошло, — улыбнулся Ричи, — и почему Коннор так расстроен. У Гэвина сердце замерло, сжалось — и бросилось вскачь. — А что, боишься, что ему кто-то понравится? — Коннору никто не нравится, — спокойно, словно это совершенно нормальная тема для беседы, сказал Ричи, — в этом и проблема, Гэвин Рид. Он всегда был слишком зажатым. Зажатым? Это Коннор-то? — Может, ты путаешь его с каким-то другим из своих братьев? — язвительно спросил Гэвин, — вот уж на зажатого Коннор похож меньше всего. Ричи вскинул взгляд, изучая Гэвина. — Он ни с кем не сближается — никому не доверяет достаточно. Наша мать очень давила на него. — Вы поэтому смылись? — машинально спросил Гэвин — потому что да, да, ему хотелось знать больше, ему хотелось знать все о Конноре, даже если это было глупо, и не нужно, и глупо… «Ни с кем не сближался». Но Коннор не походил на застенчивого девственника. Хотя — учитывая вот этого голубоглазого «братца», вряд ли он был девственником. Гэвин опустил лицо, пытаясь скрыть прилившую к щекам кровь. Он не о том думает. Ему надо думать, как избавиться от них поскорее! — В том числе и поэтому, — покладисто ответил Ричи, — Коннор дипломат, но в последнее время он сильно расходился с ней во взглядах. — А ты? Ричи наклонил голову. — Я? Я простой гвардеец, — заявил он. Гэвин подавился куском сублимированного мяса, которое именно в этот момент решил пихнуть в рот. — Стараюсь сделать так, чтобы он не попал в неприятности. И стоило бы промолчать, стоило бы… — Похоже, у тебя не слишком-то выходит. — Похоже, у тебя и правда проблемы с чувством самосохранения, — Ричи сверкнул глазами, откидываясь на спинку сиденья, — но в общем и целом ты, к сожалению, прав. Нам не стоило связываться с этим вашим движением энтузиастов, а ему не стоило связываться с тобой. И, пока Гэвин закипал, переваривая «движение энтузиастов» — долбаные имперцы, Гэвин и его товарищи вообще-то за свободу сражаются! — Ричи поднялся на ноги. Явно собираясь уходить. Благодарить Коннора, наверное. — Слушай, ты, засранец, — зашипел Гэвин, хватая его за край рубашки и дергая к себе, — засунь-ка свою самоуверенность в жопу! Я, между прочим, помог тебя спасти, и ты на моем корабле! Мгновение Гэвину казалось, что Ричи в лучших традициях попытается его кокнуть, но тот только сжал челюсти и высвободился из хватки. — Верно, хуман. Но мы щедро расплатились, — он кивнул в сторону, и Гэвин невольно отвел взгляд от его помрачневшего лица: Митбол застыла в центре кают-компании, словно не зная, стоит ли вмешаться или лучше укатиться подальше — туда, где на корабле скрывался ее хозяин. — И мне очень жаль, что Коннор увлекся таким, как ты, Гэвин Рид. Это… это что должно было означать? Таким, как Гэвин? — Таким, как я? Повстанцем? Да вы сами беглые преступники! Мне только что предлагали три миллиона кредитов за ваши пластиковые головы! — Таким как ты — это расистом и грубияном, который его обидел. От неожиданности Гэвин даже отпрянул. Ричи больше не пытался казаться дружелюбным: его глаза блестели, а губы сжались в тонкую полоску, и сейчас он невероятно походил на Коннора — и в то же время отличался так сильно, что у Гэвина сердце сжималось. Как… как он умудрился вляпаться в такое дерьмо? Никакой он не расист, он просто хотел, чтобы Коннору было так же неприятно и обидно, как ему — потому что неважно, сколько планов имперских баз Гэвин теперь получит, его использовали, и даже одна мысль об этом снова поднимала со дна его души мутную волну гнева. — Значит, он тебе все рассказал? Пожаловался любимому брату? — Гэвин совсем не понимал, что вынуждает его язвить — а еще звучать как обиженный подросток, а еще… — Что «все» он мне рассказал? Я думал, мы с этим уже разобрались? — голос Коннора взрезал напряженный воздух, и Гэвин отпрянул от Ричи, будто их застукали на чем-то непристойном, — я на пять минут отошел в душ. Гэвин обернулся как ошпаренный, и Ричи тоже — Гэвин успел заметить, прежде чем его взгляд намертво прикипел к Коннору. На том по-прежнему была рубашка Гэвина, и она прилипала к мокрой коже… пластику, пискнул остаток здравого смысла — и умолк, потому что сквозь влажную ткань просвечивали соски и пупок, совершенно бессмысленные у дроида соски и пупок, и… Гэвин потерял мысль. Кто угодно потерял бы. Ричи скрестил руки на груди, и хотя физиономия у него была уверенная и бескомпромиссная, все же почему-то Гэвину казалось, что он уже не рад, что приперся сюда выяснять отношения. — Я просто пытаюсь помочь, — сказал он негромко. Коннор прошел вперед, словно бы не замечая Гэвина, и взял забытую на столе бутылку. — А мне не нужно помогать, Ричи, — и он открутил крышку, отпивая из горлышка. Гэвин только сейчас вдруг вспомнил, что по цвету синяя жидкость точь-в-точь как «кровь», которая из Коннора вытекала. Стремно. Стремно. — Меня тревожит твоя личная жизнь… — Эй, я к его личной жизни отношения не имею, — открестился Гэвин. Что там Ричи говорил про «зажатость» и «ни с кем не сближается»? Коннор, впрочем, реплику Гэвина проигнорировал. — Ну, я же не лезу в твои отношения, хотя меня тоже тревожит их краткосрочность, — сказал он, снова отпивая. Ричи всплеснул руками — очень по-человечески. Он вообще казался каким-то более реальным и меньше… принцем, и Гэвин не мог решить, нравится ему это или нет. — Так почему бы тебе не лезть? — вспылил он. — Мы начали новую жизнь, Коннор! Стоит ли цепляться за старые привычки и страхи? — Старые привычки и страхи — это когда я не спешу прыгать в постель к твоим одноразовым любовникам? — протянул Коннор. — Потому что хочу знать партнера получше и надеюсь на серьезные отношения? Ничего себе, какие подробности открывались с каждой минутой разговора. Гэвин повернулся к Ричи — проклятье, вид у того и правда сделался смущенный! — и упер руки в бока. — Одноразовые любовники, кибер? Ты ему изменяешь? Ричи моргнул, меряя Гэвина взглядом. — Ты очень странный. Это Гэвин-то странный? — То есть ты трахаешься со всеми подряд и хочешь, чтобы Коннор тоже с ними спал, а я странный? — Звучит оскорбительно, — возмутился Ричи, — все не так! Я присматриваю кандидатов для серьезных отношений, которых — ты слышал — он и ждет. Но они все, конечно, не устраивают Коннора, потому что он «хочет знать получше», но когда узнает получше, они нравятся ему еще меньше. — Это кто, например? — поинтересовался Коннор. Тон у него был довольно неприятный, и в приступе малодушия Гэвин даже подумал, не ретироваться ли в рубку — и пусть выясняют отношения между собой, — но ему тоже хотелось послушать, кого там Коннор пытался получше узнать. Или не пытался. Или вообще. Ну, кроме Гэвина. — Тот парень на Акиве, — сказал Ричи. — Ага, шпион хаттов, — Коннор покачал головой, — восхитительно. — Да ты с ума сошел, сватать шпиона хаттов? — опешил Гэвин. Ничего не было хуже хаттов и их шпионов, уж Гэвин-то знал. Ричи бросил на него испепеляющий взгляд. — Хорошо, а девушка на Тустре? — Их вербовщица, — Коннор ткнул пальцем в направлении Гэвина, — а связь с ними ничем хорошим для нас не закончилась. Гэвин обиженно вздохнул: он все еще не верил, что их сдал кто-то из повстанцев. — Но с вербовщиками лучше не путаться, — согласился он неохотно, — они все долбанутые. Похоже, Кон прав, вкус у тебя никакой. Без обид. И, между прочим, несуществующая связь Коннора с ним закончилась очень даже хорошо! Все живы, корабль цел, план базы при Гэвине, а братец при Конноре — и если это не счастливый финал, то что же тогда? — Уж получше, чем у Коннора, — не остался в долгу Ричи, — без обид. — Кажется, на вас обоих лучше не ориентироваться, — заметил Коннор, — без обид, конечно. Гэвин некстати вспомнил, как пылко Коннор его целовал, и приуныл. Ему сразу захотелось обидеться — как будто он и так не был обижен. — У тебя просто слишком высокая планка, — в голосе Ричи не было настоящего упрека — скорее, печаль, — дай кому-нибудь шанс, Коннор. Коннор потер виски — Гэвин только сейчас заметил, что его лампочка все время желтая, и Гэвину вдруг пришло в голову, не пора ли прекратить этот разговор. Слишком болезненный блеск был в глазах Коннора, слишком напряженное у Ричи лицо — так, словно все это было уже множество раз, а сейчас именно Гэвин всколыхнул нечто, о чем уже устали говорить. — Ну извини, если мне нужно что-то большее, — негромко сказал Коннор. Ричи закатил глаза. — Вот он? — он ткнул пальцем в направлении Гэвина. — Вот этот повстанец — что-то большее? — Ты его совсем не знаешь. Именно! Да Гэвин их не сдал, хотя мог! — Да, ты меня совсем не знаешь! — вспылил он. — Он презирает дроидов. — Я презираю… стоп! Ничего подобного! Кровь бросилось ему в лицо, и он прикусил язык, но было поздно. Слова прозвучали, и разве не час назад Гэвин сам сказал, что в жизни не свяжется с имперцем и дроидом? И пусть в нем говорила обида, она до сих пор тлела где-то в глубине: Коннор играл им, чтобы добиться своего, пудрил ему мозги — ради другого парня. Это ранило куда сильнее, чем Гэвин готов был признать. — Я дал кому-то шанс, — произнес Коннор, — посмотри, что из этого вышло. Все не так, хотелось закричать Гэвину — вот только как оно на самом деле было? Готов ли он сам был дать шанс имперцу, даже беглому? Особенно беглому? Ведь теперь, как сказал Ричи, у Гэвина тоже появились могущественные враги — и все из-за парочки дроидов, жизнь которых пересеклась с его жизнью по чистой случайности и вот-вот снова разойдется… Поставив пустую бутылку на стол, Коннор развернулся и вышел, не произнеся больше ни слова — Гэвин продолжал потерянно смотреть ему вслед. У него было чувство, что впервые в жизни ему открылось что-то стоящее, пусть пока не прочное и не основательное, но уже намек на резкий поворот в жизни, и… И это не обязательно было что-то плохое.