Это не те дроиды, которых вы ищете

Гэвин ни разу не встречал кого-то, кто стоил усилий, — и нет, он не знал до сих пор, стоит ли Коннор таких усилий, получится ли нечто настоящее. Хочет ли он сам, чтобы получилось нечто настоящее. Или боится? Ричи говорил, что Коннор не дает никому шансов подобраться ближе, но эти слова цепляли что-то в душе Гэвина: он сам никогда не шел навстречу в страхе разочарования: что он разочаруется, что в нем разочаруются. И это не было влюбленностью, конечно нет, он знал Коннора всего пару дней, а Ричи — несколько часов, и все же… Все же ему вдруг захотелось попробовать. — Вот и поговорили, — пробормотал Ричи, — ладно, я понял, Коннор тебе не нравится, но зачем было грубить? И поддерживать его иллюзии? — Его иллюзии? — Гэвин опешил, отвлекаясь от своих горестных мыслей, — да он флиртовал со мной, только чтобы спасти тебя! Я ему даже не нравлюсь! — Он так сказал? Коннор, строго говоря, ничего такого не говорил, но… — Тебе я тоже не нравлюсь, — упрямо сказал Гэвин. Ричи страдальчески вздохнул, окидывая его оценивающим взглядом. — Ну, внешне ты вполне в моем вкусе, а то, что говнюк… — он снова вздохнул, — что-то ведь Коннор в тебе увидел? Остолбеневший Гэвин не нашел слов и вместо этого показал ему средние пальцы — на обеих руках для надежности. — Слышь, ты, гвардеец, а я-то думал, у Коннора отвратный характер… — Тогда будем считать, что у него все же есть типаж, — отозвался Ричи, поднимаясь на ноги, — попрощаемся в ближайшем порту, Гэвин Рид. И он направился к выходу, не дожидаясь ответа. — Погоди! — выпалил Гэвин быстрее, чем успел подумать. — Он… он меня нахуй пошлет, — он облизнул губы, — точно. Ричи покачал головой. — Не пошлет, — и он снова отвернулся, — просто извинись. Его фигура мелькнула в дверях кают-компании и исчезла в темноте коридора, ведущего к каютам, пока внутри Гэвина металась тысяча предположений, и опасений, и идей. Ему не за что извиняться — совершенно! — но что, если Коннор действительно не пошлет? Что, если все происходящее — не плод утомленного долгим воздержанием (и одиночеством, прошептал тоненький голосок, к которому обычно Гэвин предпочитал не прислушиваться) воображения Гэвина? Что, если он реально нравится такому парню, как Коннор — и его говнюку-брату, ну так уж и быть, Гэвин признавал, что этот говнюк красив как черт, несмотря на мерзкий нрав. — Не попробуешь, не узнаешь, — пробормотал Гэвин себе под нос, набираясь решимости. Митбол согласно чирикнула. * Каюта Гэвина была маленькой — обычно он и не водил никого на корабль, предпочитая встречаться на территории любовников или в самых дешевых гостиницах при космопортах. Оглянувшись, Гэвин спешно затолкал грязную одежду в шкаф, пару открытых контейнеров задвинул под койку, пригладил покрывало. Вроде пристойно. Его сердце лихорадочно колотилось, ударяясь о ребра с такой силой, что стук заглушал любые панические мысли, которые сейчас могли прийти Гэвину в голову. Подскочив к зеркалу, он пригладил волосы, снова разлохматил — кажется, так лучше, он выглядит мужественнее, да! — потер зеркало краем рукава. Вдохнул и выдохнул. Коннор обнаружился в «каюте», которую Гэвин ему выделил — не пять звезд, ага, Гэвин помнил. Место на узком ящике, служившем «койкой», было только для одного, и Коннор сидел ровно посередине, сверля взглядом что-то выговаривающего Ричи. Они оба обернулись, когда Гэвин шагнул внутрь, и тот запоздало подумал, что стоило бы постучать, а он не постучал, и… — Извини, — брякнул он. Ричи так и замер с приоткрытым ртом, а Коннор нахмурился, словно извинения не доставили ему особой радости. — Хорошо, — сказал он ровным тоном, — не проблема. А теперь, если ты… — Извини, я не расист, — перебил Гэвин с нажимом, — и не такой уж засранец, я не хотел тебя оскорбить. Правда, Коннор. Просто я… — он замялся, не зная, что сказать — не хотелось вот так обнажать свои чувства, — просто я растерялся, а ты… и он… и… И он понял, что топит себя — внимательный, пристальный взгляд Коннора ничуть не смягчался и, кажется, становился все неприязненнее с каждым мгновением, и под этим взглядом Гэвин стремительно терял решимость. А значит, к черту колебания и речи! В два шага преодолев расстояние между ними, Гэвин отодвинул опешившего Ричи в сторону и наклонился, страстно целуя Коннора прямо в приоткрытые от шока губы. Тот отпрянул, но Гэвин крепко сжал его плечи, удерживая на месте — нет, даже если потом он все же лишится головы, он хотел этот поцелуй! Мгновение — и его язык скользнул в рот Коннора со смелостью, которую Гэвин совсем не ощущал, а еще мгновением спустя Коннор внезапно подался вперед, отвечая на поцелуй. Его губы были мягкими, с незнакомым горьковатым вкусом — возможно, той штукой, которую он недавно пил… Гэвину было наплевать, он просто хотел целовать Коннора снова и снова. Вцепившись в его воротник, Коннор отстранил его — не грубо, но твердо. — Что это значит? — спросил он негромко, и целую секунду Гэвин не понимал, что он говорит, и способен был только смотреть, как шевелятся губы Коннора. — Гэвин? Что это значит? Гэвин резко выдохнул, выпрямляясь, его лицо горело. Как будто он мог объяснить, как будто у него были подходящие слова, чтобы выразить то, что булькало внутри. — Ты меня надул, — сказал он, облизывая губы, — чтобы получить мой корабль… Коннор тоже облизнул нижнюю губу, и кровь сразу отхлынула от лица Гэвина. — Я собирался угнать его, — сказал Коннор, — а тебя запереть в каюте, когда ты повел себя как мудак. Но… Он покачал головой. Гэвин не стал спрашивать, почему он передумал — вместо этого он снова поцеловал Коннора, на этот раз гораздо нежнее, легче, и сам отодвинулся прежде, чем поцелуй стал глубже. Повернулся к Ричи, стоящему рядом и наблюдающему за происходящим с таким вниманием, словно стоило ему моргнуть, и Гэвин тут же проявил бы свою мудацкую натуру. — Что, еще не возникло внезапного желания меня убить? — спросил Гэвин настороженно. Ричи прищурился, явно раздумывая. Засранец. — Я уж как-нибудь воздержусь. Хотя и с трудом. Гэвин уже открыл рот, чтобы ответить что-нибудь невероятно остроумное и дерзкое, но в этот момент Коннор схватил Гэвина за подбородок и повернул его лицо к себе, заглядывая в глаза. И первым порывом Гэвина было отпихнуть его подальше, а вторым порывом было тут же снять штаны, а третьим… — Извини меня, — повторил он, на этот раз гораздо искреннее, — я наехал не по делу. Но стоило сказать, что вот с этим придурком ты спишь, — и он кивнул на Ричи, который невозмутимо скрестил руки на груди. — Стоило, — согласился Коннор, и его пальцы на подбородке Гэвина сжались чуть сильнее, — я думал, что ты знаешь. И мне ты не рассказал про Г’Кана. Гэвин подавился воздухом. Что? Что? Да как он… Да когда он успел? — Я был смертельно пьян, — просипел он, — я нихрена не помню, и слава великим богам космоса! И еще бы сто лет не вспоминал!.. Коннор рассмеялся, выпуская Гэвина и откидываясь на стенку за ящиком, и его лицо на пару секунд сделалось вдруг таким мягким и почти добродушным, что у Гэвина одновременно отлегло от сердца (они не будут обсуждать Г’Кана!) и кровь застучала в ушах, настолько невероятным и возбуждающим было это зрелище. Гэвин хотел попробовать. Хотел. — Ладно, — сказал Коннор, все еще улыбаясь, — я тебя извиняю. И что теперь, Гэвин? — его улыбка превратилась в откровенную усмешку, — что будешь делать? Гэвин откашлялся, потому что в горле резко пересохло. — Ну, если он не будет меня душить, а ты — пытаться отрезать мне голову, то все обсуждаемо. — Ты первый начал, — возмутился Коннор. И это, конечно, был скользкий момент. — Что он первый начал? — встрял Ричи. Очень скользкий момент. — Ничего! Предлагаю пойти в мою каюту, — осипшим голосом сказал Гэвин, — там поуютнее… И вместо возражений Коннор легко поднялся с места, коротко целуя Гэвина своими улыбающимися губами, и где-то в глубине души у Гэвина вдруг появилось это ужасное чувство — что он влюблен, что все сложнее, чем ему нравится думать, — но Ричи подтолкнул его в спину, и жутковатые мысли пришлось оставить. * Голый Коннор был охрененным. Гэвин застыл в дверях, любуясь, как тот раздевается и скидывает одежду на руки Ричи. И да, у него были родинки на заднице. Гэвин вдруг понял, что именно об этом мечтал с самого начала — с того момента, как увидел Коннора без рубашки в кают-компании: кровь, хотя и синяя, конечно, расхолаживала, но эти ямочки на пояснице подарили Гэвину целый ворох фантазий. Тех самых, которыми он потом наслаждался в обществе своей правой руки. Уже тогда он воображал, как разденет Коннора и как следует рассмотрит все эти родинки вблизи… Коннор обернулся, и Гэвин даже остыл немного, когда в глаза бросилась здоровенная трещина в боку, кое-как закрепленная скрепками и на вид опасная, — но тут Ричи обхватил Коннора вокруг талии, прижимаясь бедрами к голым ягодицам (проклятье, это было горячо!) и насмешливо глядя на Гэвина поверх его плеча. — Эй, нечего пялиться! — велел Гэвин, его пальцы замерли на поясе брюк. — Думаешь, там что-то, чего я раньше не видел? — судя по тону, Ричи повидал всякое. Гэвин открыл было рот, чтобы сказать, что там все в разы интереснее, чем проклятый кибер когда-либо видел у всех своих так называемых «одноразовых» любовников — хотя слово «интересно» и не совсем подходило к описанию во всех смыслах замечательных и готовых к действию прелестей Гэвина, ведь — к счастью — он был человеком, без всяких там тентаклей и многоярусных яйцекладов, спасибо большое… Но тут Коннор засмеялся. И от этого звука у Гэвина опять в животе заплясали бабочки и головастики или еще какая-то милая фауна, а штаны сами по себе упали на пол — так сильно лицо Коннора с веселой улыбкой и лучащимися радостью глазами действовало на Гэвина. И его прелести. Ага. Кстати — Гэвин облизнул мигом пересохшие губы — у Коннора под одеждой тоже не было никаких яйцекладов и тентаклей, только вполне обычный, прекрасный на вид член. — Я смотрю, вы уже поладили, — сказал Коннор мягко, — с Ричи. И… да, Гэвин вдруг сообразил, что да — несмотря на ревность, Ричи не бесит его. — Он не бесит меня, — сказал он, — он, конечно, засранец, но с тобой не сравнится, — он усмехнулся, — это чисто твоя фишка, бесить меня, я понял. — Поверь мне, если бы он захотел, ты бы у него с рук ел, — хмыкнул Ричи. Гэвин собрался было возразить — он никогда! ни за что! — но некстати вспомнил Г’Кана. Которого сейчас совсем не стоило вспоминать! — Похоже, меня ты не особо старался очаровать, — пробормотал Гэвин. И шагнул вперед, пока не оказался близко-близко, на расстоянии поцелуя или вздоха. — Не старался, — шепнул Коннор, обхватывая его лицо ладонями. Мгновением позже они целовались — и это было потрясающе, совсем не похоже на их прежние поцелуи. Те были осторожными, почти робкими, полными напряжения и внутренней неприязни. Сейчас Коннор открывался под его прикосновениями, словно ждал этого так же сильно, как Гэвин. Но его нежная податливость за секунды превратилась в напор, и пальцы впились в плечи Гэвина, наверняка оставляя синяки. Когда они разорвали поцелуй, Гэвин едва не хлопнулся на пол от недостатка кислорода. Или от того, что у него вообще крови в голове не осталось. — Неплохо, — прокомментировал Ричи. Он подался вперед, касаясь рта Коннора губами, Гэвин видел, как мелькнул его язык, и — проклятье! — у Гэвина точно не должно было на это стоять, но если они еще хотя бы раз поцелуются, у Гэвина член отвалится от напряжения… — Эй, я не буду твоим одноразовым любовником, — прохрипел он. Ричи перевел взгляд на Гэвина. Он казался разгоряченным, и в его глазах, в приоткрытых губах Гэвин видел тот же огонь, который сжигал его самого. — Я и не предлагаю, хуман, — Ричи облизнулся, — я просто смотрю. И наклонил голову, теперь проводя языком по шее Коннора. Тот застонал, его глаза, и так темные, сейчас были чернее космоса снаружи. — Хотите поговорить? — спросил он, — мне оставить вас? Гэвин сглотнул — он и не сомневался, что Коннор смог бы. Свалить и оставить его со стояком, развлекаться разговором с Ричи. И хотя тот явно — несмотря на все свои «смотреть» — не отказался бы продолжить, такая идея Гэвину не нравилась. Слишком мало они знали друг друга, и хотя обычно это было для Гэвина скорее плюсом, а лицо Ричи, его руки и задница заставили бы Гэвина выпрыгнуть из одежды быстрее, чем сказать слово «задница», но сейчас, с Коннором, это внезапно становилось чем-то совсем иным. Чем-то хрупким и серьезным. Не таким, какое хочется испортить необдуманными выпрыгиванием из одежды. Не тратя времени на слова, Гэвин снова поцеловал Коннора, обхватывая за бедра и притягивая к себе — и едва не потерял сознание, когда его перевозбужденный, раскаленный член прижался к члену Коннора. Проклятье, если они не продолжат, Гэвин взорвется прямо сейчас! — Может, нам прилечь? — невинно спросил Ричи. — Да, — просипел Гэвин, с трудом отрываясь. Но Коннор сам отступил, падая на койку, откидываясь на локтях и глядя на Гэвина тяжелым, полным непонятных эмоций взглядом. Улыбка на его губах высекала из Гэвина искры. — Нам давно пора прилечь, — Коннор перевел взгляд на Ричи, — поцелуй его, я хочу посмотреть. Что? Гэвин хотел было возмутиться — что это за развлечения? — но одного только вида улыбающегося лица Коннора оказалось достаточно, чтобы его решимость поколебалась. — Струсил, хуман? — усмехнулся Ричи. Вот засранец! Гэвин закатил глаза. — И не мечтай, кибер! — и он решительно обнял Ричи за талию. В конце концов, он в постели — почти! — с красивыми парнями, никто не заставляет жениться, они унесли свои жопы из огромных неприятностей целыми и невредимыми, так не пора ли перестать париться? Совсем не обязательно рассказывать обо всех подробностях приятелям-повстанцам. — Я сейчас трахну настоящего принца, — пробормотал он, — охренеть. И прижал свои губы к губам Ричи. Тот целовался совсем не так, как Коннор. Его губы казались более жесткими — и в то же время парадоксально более нежными, и сам Ричи, на вид самоуверенный и даже суровый, вдруг представился едва ли не робким. Гэвин запустил пальцы в волосы на его затылке, целуя деликатнее, осторожнее — внезапно охвативший его кураж так же резко улетучился. — Может, — прошептал Ричи, разрывая поцелуй, — может, это принц тебя трахнет. Гэвина вполне устраивал и такой вариант. Он обернулся, подмигивая Коннору. — Понравилось представление, твое высочество? О да, судя по всему, Коннору очень понравилось: на его щеках темнел синеватый румянец — он стекал на шею, плечи, грудь. Губы Коннора казались влажными и распухшими, и мысль, что у дроида это вряд ли возможно, мелькнула и исчезла без следа. Гэвин так хотел его, что даже думать было больно. Дрожащими руками он избавился от одежды, кидая вещи на пол и тут же забывая о них. — Ему очень нравится, — шепнул Ричи ему на ухо, и от этого шепота у Гэвина волосы встали дыбом на руках, а по пояснице пробежали мурашки, — очень… И все, с разговорами пора было заканчивать, однозначно. Одним решительным движением Гэвин забрался на койку, прямо на колени Коннору, и оглушительный контакт кожи с кожей едва не довел его до моментального оргазма — проклятье, разве дроиды не должны быть холодными? Коннор не был холодным, он буквально обжигал. Не удержавшись, Гэвин снова подался вперед, захватывая его губы, проваливаясь в поцелуй на несколько томительных мгновений, вжимаясь членом прямо в пах Коннора и разваливаясь на куски от остроты ощущений. Нет, нет, нужно притормозить — он оторвался, глубоко вдыхая и выдыхая, — или он так и кончит, даже не прикоснувшись к себе. Проклятье, он хотел, чтобы к нему прикасался Коннор. И тот, словно отзываясь на эту внутреннюю мольбу, прижал ладони к бедрам Гэвина, лаская, проводя выше — до самой талии — и снова опуская… Гэвин вскрикнул, когда пальцы впились ему в ягодицы, а следом Коннор качнул бедрами, и у Гэвина перед глазами все померкло. Он… он так долго не продержится… — Ты уверен? — из последних сил спросил он, нерешительно опуская пальцы на живот Коннора, в дюйме от раны, — ничего не сломается? Коннор нахмурился, будто совсем не ждал такого вопроса, но секунду спустя на его губах появилась слабая улыбка. — Я бы не стал, если бы это было опасно. Гэвин поспорил бы. — Ты псих, — возразил он, вызывая у Коннора короткий смех. — Я бы вас остановил, — твердо сказал Ричи, — не переживай, Гэвин Рид. Вот еще, переживать! Гэвин не переживал, просто… просто… Просто такие вещи его не возбуждали, спасибо большое. — Так и будешь смотреть? — проскрипел он, оборачиваясь. Никогда еще Гэвин не участвовал ни в чем подобном и даже представить не мог, что вот такие вещи очень даже его возбудят. Может, он тоже был психом. Его бы это не удивило после подобной авантюры. — Я буду давать ценные советы, — заявил Ричи, опускаясь на край койки. Его обтянутое тканью колено уперлось в обнаженное бедро Коннора, и само по себе это выглядело невероятно. Порнографически. Гэвин дернул бедрами и застонал, когда пальцы Коннора на его заднице сжались сильнее, не давая ему двигаться. Проклятье. — Что за ценные советы? — спросил Коннор насмешливо, переводя взгляд на Ричи, — что это… Он охнул и застонал, и его ухмылка превратилась в гримасу чистого экстаза — Ричи, не тратя времени на ответ, провел пальцами по его груди, медленно спускаясь от шеи прямо к кольцу под грудиной, обводя кольцо по кругу, надавливая. Гэвин, уловив намек, наклонился и прижал приоткрытые губы к светящемуся краю. И едва не закричал, когда Коннор выгнулся под ним, выдавая целую серию задыхающихся стонов, и Гэвин не мог дышать, он не мог дышать, он… Он все же закричал — кажется — когда пальцы Коннора сжались на его члене, обхватили его — вместе с членом Коннора, — и принялись двигаться вверх и вниз, вверх и вниз, с каждым упоительным движением все сильнее толкая Гэвина к обрыву… А потом вся связность мыслей выскочила у Гэвина из головы, остались только звуки, и движение, и ощущение жара и давления, и то пугающее острое чувство внутри него — чувство близости. Растворения. Он помнил, что цеплялся за предплечья Коннора, судорожно толкаясь вперед, и что целовал Ричи — его губы ощущались по-странному успокаивающими, деликатными в центре такой бури, — и что огонь прожигал его кости, его кожу изнутри, давил на грудную клетку, пока все не померкло в ослепительной вспышке. Ему показалось, это длилось целую вечность. В сознание его привел нежный писк и прикосновения к спине, и Гэвин с трудом открыл глаза. Окружающая реальность никак не желала фокусироваться, но он чувствовал себя настолько расслабленным и легким, что сил беспокоиться о какой-то там реальности не было. Коннор сидел рядом, спиной опираясь на Ричи, и гладил Гэвина по спине, и именно это обалденное чувство и вырвало Гэвина из сладких грез. А пищала Митбол. Гэвин дернулся, пытаясь натянуть на себя покрывало и невольно отталкивая Коннора. — Отвернись! — прикрикнул он. Митбол недоуменно чирикнула и повернулась вокруг своей оси, открывая точно такую же сторону с треугольничками. — Ты что, стесняешься собаки? — удивленно спросил Ричи. И нет, Гэвин сейчас не станет спрашивать, почему этот шар собака, нет! — Я не стесняюсь, — возмутился он. Коннор махнул рукой, и Митбол с оскорбленным видом выкатилась из каюты — дверь за ней закрылась, окончательно возвращая Гэвина из мира грез в обыденность. Он медленно сел, чувствуя себя нелепо в покрывале — но еще нелепее сейчас было бы выпутываться из него, и едва ли не впервые в жизни Гэвин почувствовал, что краснеет. — Я… — он запнулся, — я… Но Коннор не стал дожидаться. Гэвин подавился словами, почувствовав его губы на своих — нежные, но требовательные, горячие. И смущение вдруг как рукой сняло, растворило в этом поцелуе. Гэвин отпихнул покрывало подальше, чтобы не мешалось. — Я не стесняюсь, — повторил он, теперь гораздо увереннее, прикусил нижнюю губу Коннора и выпустил, тут же касаясь пострадавшего места языком, — я готов доказать. И он выпрямился, подмигивая Ричи.