Новая Империя

      Часть отряда из гномов и эльфов в эти дни уже покидала Старкхевен – один из крупнейших городов Вольной Марки, стоящий на крутых берегах огромной реки Минантер, протекающей от равнин на западе Тевинтера, через всю империю, Неварру, Вольную Марку и Антиву, и заканчивающейся только на берегу океана Амарантайн.       Лавеллан, в первые минуты, как она его увидела, город не показался ни большим, ни красивым: издали он выделялся на фоне густого леса высокими серыми землистыми стенами, но, как только они вошли в город, она почувствовала себя если не как в богатейшей столице Орлея, то, по крайне мере, как во втором по величине городе Империи: внутри город отличался почти фантастической белизной мраморных стен, золотом и гранитом. Город строился кольцами и каждое следующее кольцо располагалось внутри внешнего и представляло собой отдельный район, отличающийся от предыдущего гораздо большим богатством.       Венцом этой системы из концентрических кругов был самый центр, где располагался дворец правящего принца Ваэля и поместья самых богатых и знатных жителей города. Удивлению эльфов не было предела, когда они, не останавливаясь в тавернах внешних колец, проехали по гранитной дорожке прямо ко дворцу, где, как сообщил Варрик (конечно же, уже перед самыми воротами дворца) им предстояло провести пару дней, за которые Тетрас рассчитывал устроить несколько встреч и решить все дела с Себастьяном – самим принцем.       Лавеллан с удовольствием отметила для себя, что не она одна чувствует себя в этом городе не в своей тарелке: им выделили несколько комнат в небольшим домике для гостей при дворце и Рунд, как только устроился в ней, до самого отъезда практически из нее не выходил, объясняя это тем, что «не хочет испортить глаза всем этим блеском». Ассан был чуть менее скован и выходил из дома, чтобы «прогуляться по округе», но, как заметила эльфийка, округа, которая его интересовала, была довольно мала: он прохаживался вокруг их дома, осматривал издалека стоящие по соседству поместья, никогда, впрочем, к ним не подходя, и больше предпочитал лежать у открытого окна в своей комнате, или в их повозке, если на улице больше делать было нечего.       Из Уайлдервейла они вышли не пешком: Варрик на предложение Ассана взять лошадей, поскольку горные тропы они уже миновали, разворчался, назвав его городской неженкой, однако ко времени отъезда перед таверной их ожидала отличная крепкая дорожная повозка, накрытая тентом и запряженная парой таких же крепких простых лошадок.       На ухмылки Ассана гном только развел руками, говоря:       – Как же вам повезло, что я добрый и не люблю ездить верхом! Ну, забирайтесь, пока я не передумал!       Это было особенно кстати, поскольку письма от Жозефины оказались полным разочарованием: Варрик, конечно, не мог написать ей прямо ни о цели их поездки, ни о составе их группы, обрисовав все предприятие тонкими намеками, но, либо она их не поняла, либо поняла неправильно, иначе, твердил гном эльфийке, чтобы она не расстраивалась, «Рюшечка разбилась бы в дребезги, развалилась на ленточки, но что-нибудь придумала для нашего Инкизитора».       Но Лавеллан понимала, что Жозефина лично для нее может, что-нибудь и сделала бы, но точно не в память об Инквизиции. Организация хотя и помогла девушке набраться опыта и связей, но в последние годы события и действия её членов слишком много раз разочаровывали посла, чтобы ей захотелось снова влезать во что-то подобное. Кроме того, эльфийка помнила, с каким рвением Жозефина принялась за дела семьи, когда покинула Инквизицию, в стремлении вернуть былое величие рода Монтилье, так что не была удивлена тем, что и сейчас антиванка говорила только о делах.       Однако все разочарование эльфийки, вызванное письмами, тут же улетучилось, когда она увидела у дверей таверны лошадей, а Варрик, выслушав её благодарности и видя её почти детскую радость, всю дорогу до Старкхэвена был чрезвычайно горд собой.       К огорчению эльфийки, в городе лошадей пришлось поставить в стойла принца, так что томительное ожидание того момента, когда Варрик покончит со всем, было почти невыносимым, однако, награда за терпение стоила того, чтобы простить и гному, и Себастьяну все задержки и переговоры: закончив с делами и распрощавшись с Ваэлем, они уже укладывали вещи и собирались выехать, как к ним прислали гонца с повозкой с гербами принца – чтобы Варрик ехал на нем через Антиву, представляя в своей «торговой поездке» не только Киркволл, но и Старкхевен. Варрик принял подарок скрепя сердце, поскольку эта повозка была гораздо богаче и скорее была похожа на карету, так что его накрытая тентом повозка совершенно терялась на фоне подарка.       Однако отказываться возможности уже не было, так что выдвигались из города они с еще большими удобствами – Рунд и Варрик никак не могли поделить, кто из них будет править, так что было решено, что эльфы будут ехать в карете с гербами принца, а Рунд будет сидеть у них на месте кучера, а свою повозку Варрик теперь вел сам: они решили её не оставлять, а в пути использовать обе вместо палаток.       Варрик явно хитрил, Лавеллан это заметила – ей не очень хотелось просиживать часами в тишине повозки наедине с Ассаном, они могли бы разделиться, например, она – ехать с Варриком, а Ассана оставить с Рундом. Но Варрик запротестовал и сказал, что его повозка маловата, не то, что у принца, и он её забил вещами и «деловыми предложениями» Себастьяна антиванцам. Когда она заметила, что ей кажется, что эти «деловые предложения» – просто слова, брошенные на воздух, и места не занимают, Варрик буркнул, что она ничего не понимает в торговых делах и в повозку её все равно не пустил. Пришлось ехать с эльфом, который усмехнулся, когда она забиралась внутрь после разговора с Варриком: Ассан уже успел растянуться на мягком сиденье, положив руки под голову, и так всю дорогу до первого привала то дремал, то просто молчал, глядя в потолок, а она кипела от злости, сидя в своем углу, но тоже не сказала ни слова.       Когда они впервые остановились, было уже далеко за полдень. Гномы поменялись лошадьми, чтобы теперь одна пара везла пустую повозку, а другая – тяжелую, а затем все собрались у костра, чтобы перекусить. Лавеллан продолжала молчать, оставаясь в том же настроении, к которому привыкла за последние несколько часов, и Варрик расхохотался, глядя на неё.       – Можно подумать, вы играли в порочную добродетель на поедание лягушек, и ты проиграла все партии. Поэтому сейчас такая кислая и так мало ешь – уже сытая.       Ассан рассмеялся, а Лана, взорвавшись, предложила Рунду поменяться с ним местами и побыть кучером, пока он отдыхает от трудной дороги.       – Нет, птичка, пока нельзя, – уже серьезным тоном ответил Варрик. – У нас тут дело. Гномье дело.       – Что же за дело? И ты мне не сказал?       – Вот говорю, – пожал плечами гном, – эти шикарные апартаменты на колесах нам не совсем просто так достались. Как и шикарный пирог с рыбой, который ты так и не попробовала. Все за услугу. Себастьян тут вел дела с гномами с глубинных троп – у них тут недалеко после обвала несколько лет назад образовался выход на поверхность, но недавно все контакты оборвались. Сначала не пришел от них караван с товаром, в городе поволновались, но мало ли. А когда отправили свой, и он не вернулся, он уже послал отряд, чтобы проверить, в чем там дело, но и отряд не вернулся. Вот уже неделя прошла, как их нет. А тут мы. Да еще и гномы.       – То есть, я правильно понимаю, мы вчетвером едем сейчас туда, где пропадают целые отряды солдат?       – В тех отрядах не было гномов, – заметил Варрик.       – Это сильно меняет дело.       – Кто знает. Себастьян думает, что нам удастся хотя бы поговорить с теми гномами. Он думает, что те почему-то отказываются от контактов с людьми.       – Это не объясняет, почему эти люди не возвращаются, если с ними просто не хотят говорить, – заметно напрягся Ассан.       – Поэтому мы не поедем туда всей нашей делегацией. Я уже подумал об этом – я не дал Себастьяну обещания что-либо сделать, я сказал «посмотрим». И не сказал, с какого расстояния мы будем на это смотреть. Так что, – примирительно улыбнулся гном, – мы остановимся подальше от этого места и постараемся тихонько подкрасться и посмотреть, что там такое. Если нам не понравится то, что мы увидим – мы развернемся и поедем дальше. А когда доберемся до Бриннлоу, я спокойно отправлю Себастьяну записку о том, что я все «посмотрел».       Лавеллан смотрела на гнома, сдвинув брови.       – Мне это не нравится. У нас не тот отряд, чтобы влезать в такие крупные неприятности.       – Мне тоже не нравится вообще куда-то влезать, особенно в неприятности любых размеров.       – Ты удивишься, Тетрас, но я с ней согласен, – указал на Лавеллан Ассан.       – Ну что ж, высадите меня у дороги, я сбегаю и посмотрю, – скрестил руки Варрик.       – Ладно, – махнула рукой эльфийка.       – Ладно, «высадим»? – растерянно спросил Рунд.       – Ладно, «сходим и посмотрим». Но до этого времени Варрик будет ехать вместо меня в карете принца, а я – на его месте.       Гном усмехнулся, но согласился. Они свернули лежаки, поменялись повозками и двинулись дальше. Настроение эльфийки понемногу поднималось – погода стояла чудная, теплый ветер обдувал лицо, мерное цоканье лошади успокаивало, за дорогой можно было особенно не следить – лошади шли строго за впереди идущей повозкой, не отставая и не нагоняя её.       Пейзаж вдали от Старкхевена был хотя и однообразен, но очень красив: слева вдалеке возвышались горы, вдоль которых они шли по прямой, сухой, вытоптанной и заезженной дороге. От нее отходили заросли травы и небольшие кусты, у самых гор переходящие в небольшие рощи. Справа пейзаж был суше – трава мельче, деревья встречались реже и стояли особняком, а ровная долина благодаря хорошей погоде просматривалась на много миль вдаль, уходя за горизонт. Они уже давно проехали лесистые места, то и дело перерезаемые извилистыми ручьями и рукавами реки Минантер, которая змеей вилась у каменных стен города-крепости. Здесь не было толп народу, шумных поселений – их тоже они оставили далеко позади – здесь были только птицы, мелкие зверьки в траве, они четверо и четыре их лошади.       Конечно, запах галла был эльфийке привычнее и приятнее, чем запах лошади, но, тем не менее, Лавеллан любила иэтих животных. Все же путешествовать с лошадью куда приятнее, чем просто пешком, даже если ты не едешь на ней верхом, а просто идешь рядом с этим прекрасным зверем. Иногда она, когда уставала сидеть на жестком сиденье кучера, перелезала внутрь повозки через окошко за спиной, и протягивала вожжи туда. Конечно, торча в этом окошке, чтобы не выпустить поводья, можно было размять только ноги, но все же это была хоть какая-то смена позы хоть ненадолго. В такие моменты она, досадуя на саму себя за слабость, с удовольствием вспоминала обстановку в повозке принца. Но, с другой стороны, вспоминала, что там она была бы не одна и так свободно изгибаться или усаживаться, как ей хотелось, она бы тоже не смогла.       Кстати, оказалось, что Варрик и правда её обдурил: в этой повозке было достаточно места, чтобы там смог сидеть и пассажир, хотя и не с такими удобствами, как в карете принца. Нагромождение из их сумок и рюкзаков занимало только заднюю часть повозки за сидениями и частично на них, так что передние были абсолютно свободны, да и на задних при желании можно было удобно устроиться. «Разве что», – подумалось Лавеллан, – «Варрику не захотелось тоже потянуться и развалиться как душе угодно».       В таком порядке их путешествие спокойно продолжалось еще несколько часов, шло время, и день постепенно начинал клониться к вечеру. Когда она в сгущающихся сумерках заметила, что впереди идущая повозка замедляет ход, то приняла более серьезную позу и тоже придержала лошадей. Обе повозки аккуратно съехали с дороги в траву и, проехав достаточное расстояние от тракта, встали так, чтобы из них образовался уголок, внутри которого можно было развести костер и сидеть у него за укрытием из повозок и лошадей.       Только тут, в тишине стоянки, она услышала веселый смех из повозки принца и увидела Рунда, который, смеясь, бросил вожжи, спрыгнул с козел и залез внутрь. Снова раздался смех, и из повозки выскочил довольный и веселый Варрик.       – А ты много потеряла, птичка, что решила ехать там одна! Отчего вы не додумались днем сыграть в карты? Мы вот мигом сообразили, – подмигнул он ей.       Следом за Варриком, весело смеясь, из повозки вышел Ассан и, не обращая внимания на эльфийку, стал помогать гному распрягать их лошадей. Лавеллан медленно слезла со своего места и тоже начала заниматься лошадьми. Приятное настроение почему-то как рукой сняло, а внутри холодком опять разлилось неприятное ощущение того, что она здесь лишняя. Пока она расстегивала ремешки на первой лошади, из большой повозки вышел Рунд и начал помогать ей.       – Не расстраивайся, если хочешь – сейчас еще сыграем, – видимо, заметив её упавшее настроение, подмигнув, тихо сказал он ей.       – Ну что ты, – улыбнувшись, так же негромко отозвалась Лавеллан, – вы, наверно, уже проиграли и выпили все, что взяли с собой в дорогу, дальше играть просто бессмысленно. А если еще не все, то не могу же я оставить вас совсем на мели.       – А ты играешь только на деньги или на раздевание? А насчет выпивки – уверен, Тетрас не оставит свою принцессу без хорошего вина, даже если для нас самих закончится эль, – услышала она за спиной ироничный голос эльфа.       – Неужели вы оставили вообще хоть что-то, чтобы предложить мне выпить к ужину? – бросила она в ответ в том же тоне, не оборачиваясь и продолжая освобождать лошадь из упряжи.       – А это в Инквизиции учат так ловко уходить от ответов на вопросы, задавая вместо них свои?       Она повернулась. Он, как всегда, улыбался дружелюбно и спокойно. Она промолчала, отдала узду Рунду и отошла от лошади.       – А тебе прям так интересно? Ты же вроде уже все обо мне знаешь.       – Мы вроде уже выяснили, что еще не все – про кровать из дракона я не знал. А еще одна девушка недавно сказала мне: «мне нужно знать, ради кого я рискую жизнью, с кем я иду в поход». Так что этот вопрос был очень важен.       Эльфийка усмехнулась и слегка расслабилась от непринужденности его тона. Эти вечные уколы уже начинали утомлять, ей и правда хотелось расслабиться, хотя бы сейчас, пока вокруг покой и тишина, поэтому она окончательно расслабила плечи и еще более спокойным тоном сказала:       – Ну что ж… Нет, я могу выпить с вами и просто сидя у костра, без карт. И да, играю я не только на деньги или раздевание, в отличие от вас, судя по всему.       Он шутливо в рыцарском жесте поклонился и указал руками на бревно у костра, которое уже откуда-то притащил Варрик, приглашая её пройти и присесть, а когда она прошла мимо него, двинулся следом.       – Ты уже думала, что мы будем делать в Бриннлоу? Мы прибудем туда через несколько дней, может неделю, – спросил Варрик, когда они ужинали.       Лавеллан замялась. Она думала об этом, но хорошего плана у нее не было, только разрозненные обрывки идей, кроме того, она не была уверена, согласится ли с её идеями Ассан, потому что его она в свой план тоже включила. Так что, быстро сейчас обдумав все «за» и «против», она решила все-таки пока ответить отрицательно.       – Нет, не думала.       – Нет, она думала, – сказал Ассан, глядя на нее.       Она свела брови и посмотрела на него. Он, однако, улыбнулся в ответ.       – Ему рассказала, а мне – нет? – прищурился Варрик.       – Ничего я ему не рассказывала! Мы даже не разговаривали!       – Чем же вы занимались в повозке столько времени?       – Спали, – честно признался Ассан.       – О, вы перешли сразу к тому, чтобы спать, без разговоров? – все так же прищурившись продолжал Варрик.       – Ну сколько можно, Варрик!       – И правда, вы уже взрослые, чего это я, – изобразив грусть, вздохнул он. – Птичка выросла. Так и быть, вы можете и дальше вместе спать. На дежурстве сначала буду я, потом Рунд.       – И все-таки что за план? – вернул разговор в серьезное русло эльф.       – Спасибо, – буркнула девушка.       Ассан улыбнулся и вопросительно приподнял бровь, как бы говоря «ого, уже «спасибо»», но вслух ничего не сказал.       – Я думала, как нам поступить дальше, но это скорее отдельные мысли. Не знаю, как их все сложить в один план. Что мы знаем: кто-то помогает эльфам бежать. В том числе из эльфинажей. В тот Арлатан, который знаю я, можно попасть только через портал. А еще мы знаем, что они эти порталы охраняют. Так что пока у меня есть две отдельные задумки: мне кажется, можно было бы попробовать найти эльфинаж в том городе или в одном из городов по пути так же, как мы это сделали в Киркволле. Затем попытаться выйти на того, кто помогает эльфам бежать, так же договориться о встрече и попробовать пройти, но есть проблема – мне кажется, в портал, если это действительно он, не пустят гномов, так что вы с Рундом не сможете пройти, только я и Ассан, и это мне не нравится. Поэтому это пока не план.       – Да, мне это тоже не нравится, – почесав бороду, сказал Рунд.       – Кроме того, я уже думала о том, чтобы идти напрямую через лес. Но я не уверена, что это выполнимо. Если бы это было так легко, Тевинтер уже давно зашел бы в него. А если пробовать идти морем, то в любом случае нам сначала нужно добраться до Бриннлоу и на месте оценить обстановку.       – Мне нравится мысль с эльфинажем, – задумчиво сказал Ассан. – А что, если мы сможем пройти, и там, куда нас приведут, попытаться найти дорогу назад? Помните, что сказала травница в Киркволле? Она вернется в Арлатан, если станет совсем трудно. Значит, она там уже была, и оттуда можно уйти.       Лавеллан кивнула.       – Я думала об этом. Но я не уверена, сколько это может занять времени. Вдруг они выпускают только с условием работать для них, как это делала та женщина.       – Что ж. Во всяком случае, ты поделилась с нами своими мыслями и соображениями. Это уже кое-что. Варрик, если ты говорил серьезно про то, чтобы спать, то я с удовольствием пойду.       – И я. Сменимся ближе к рассвету, – Рунд встал, отошел от костра и быстро взобрался в повозку Варрика.       Глубоко задумавшись, эльфийка даже не успела вовремя сообразить, что происходит, а когда уже открыла было рот, чтобы остановить одного из них, оба уже были в повозках, каждый в своей. Варрик посмотрел на её обескураженное выражение лица и довольно усмехнулся.       – Ты специально это делаешь, да?       – Да, – кивнул гном.       – Кому из нас ты так стремишься сделать гадость – мне или ему? – спросила она и, не дожидаясь ответа, тоже встала, чтобы уйти.       – Вам обоим стоило бы надрать уши, и уже давно. А тому «эльфскому богу» – еще и хвост, – негромко сказал Варрик ей в спину.       В повозке стояла кромешная темнота, но она заметила, что лавочки сдвинули, а их спинки наклонили таким образом, что все пространство внутри превратилось в одну большую мягкую площадку, на которой можно было лежать, как на кровати, а у дальней от входа стены, так же, как утром, положив руки под голову,только теперь обнаженный до пояса, на спине лежал Ассан. Когда она открыла дверцу и заглянула внутрь, он повернул голову, посмотрел на нее и, усмехнувшись, снова уставился в потолок.       – Что, страшно залезать?       – С чего вдруг? – с вызовом ответила она и ловко забралась внутрь.       Закрыв за собой дверку и оказавшись в полной темноте, она все-таки подумала, что покривила душой. И тут же, как будто в ответ на её мысли, она снова услышала смешок.       – Так и будешь сидеть в углу? Я не кусаюсь и места тут много. Интересно, когда ты лазила в логова к драконам, тебе было не страшнее, чем сейчас?       Она нахмурилась и, раскинув плащ, как одеяло, тоже легла. Места было и правда много, в темноте она даже потеряла ориентацию в пространстве и, в повисшей тишине, не могла бы сейчас определить, что в какой стороне, и где кто находится. Но чувство, что здесь есть кто-то еще, кто-то, кому она не вполне доверяет, было неприятное.       – Нет, – буркнула она, не думая, что, собственно, «нет».       – Нет, рядом с драконом было не страшнее, чем сейчас? – хохотнул он.       – Нет, мне не было страшно. Ни тогда, ни сейчас, потому что и тогда, и сейчас, я злая, а не напуганная.       – Мне казалось, идя на дракона, надо не злиться, а испытывать восторг от того, что тебе предстоит. Адреналин, ожидание победы, предвкушение…       – Надо было Варрику познакомить Кассандру с тобой, – перебила она его, – чтобы она тебя сделала Инквизитором. Думаю, ты бы справился, и даже лучше меня. А то я, когда стояла перед драконами, не знала, что я должна испытывать, и испытывала вместо этого что попало.       Он не ответил, вместо этого она услышала и почувствовала, как он привстал или меняет положение, и напряглась. Видимо, он понял это или услышал, как она шелохнулась, потому что ответил, будто угадывая её мысли:       – Расслабься, я – не волк.       – Что? – она вздрогнула и в темноте повернула голову в его сторону.       – Я сказал «расслабься», – сказал он, судя по звуку его голоса, уже вернувшись в прежнее положение.       Она снова отвернулась, и на некоторое время воцарилась тишина. Каждый был занят своими мыслями. Как странно: «расслабься, я не волк» говорил ей тот, с кем оставаться наедине она сейчас опасалась, сама не зная почему. Но он и правда не был волком. При этом того, кто действительнобыл им – она не боялась.       Она вспомнила и другие его слова: «я думал, ты убежишь с ними». Интересно, что после всех этих слухов и сплетен о ней думают те, кто никогда не знал её? Явно ничего хорошего. Этот, очевидно, хотя бы просто презирает, отпуская шуточки и колкости по её адресу, но наверняка есть и те, кто готов убить. Как скоротечна народная любовь!       – Ассан?       – М?       – Ты думал, я сбегу в Киркволле. А почему ты сам не покинул город и не ушел с ними?       – А почему я должен хотеть этого?       – Ты – эльф, как и они.       – Посмотри на Варрика – как думаешь, он хочет переехать в Орзаммар? Ведь он – гном.       – Но идет война, люди убивают эльфов.       – Война идет в Тевинтере, а не в Киркволле. А если начнется война Орзаммара с Орлеем, ты думаешь, Варрик начнет ненавидеть здесь людей, все бросит и убежит в Орзаммар? Даже если гномам в Киркволле станет трудно, совсем необязательно, что они будут стремиться на глубинные тропы.       Она промолчала       – Вот и я не стремлюсь куда-то бежать. Я живу там, где мне нравится.       – Но все-таки ты решил пойти с нами.       – Я не бегу куда-то или от чего-то. Я хочу посмотреть, ради чего эти эльфы готовы убивать даже друг друга. Это не значит, что я там останусь и никогда больше не вернусь в Киркволл.       – А почему ты не пошел в Орлей за той девушкой?       – А почему должен был? Она сделала свой выбор. Меня больше удивляет, что ты идешь в Арлатан. Возможно, конечно, я ошибаюсь, и представляю себе все не так, как это было или есть на самом деле.       – Я иду не догнать его и броситься на шею, уговаривая его взять меня к себе, – скривила эльфийка губы от раздражения.       – Что ж, это радует. Мне было бы жаль рисковать жизнью ради такой цели.       После этого в повозке окончательно воцарилось молчание. Каждый был снова занят своими мыслями и Лавеллан засыпала, обдумывая услышанное и пытаясь понять своего нового спутника, разобраться в его характере, в своем. В своих поступках и, возможно, ошибках, уже совершенных и тех, которые она, по мнению некоторых, собиралась совершить.       Посреди ночи их разбудил странный шум: скрип множества колес, лязг оружия и звук многочисленных шагов, однако на армию это было не похоже – солдаты не идут настолько тихо. Кроме того, странное хлопанье как будто множества крыльев еще больше сбивало столку. Лавеллан приподняла голову и прислушалась. Она уже собиралась было встать, как рука Ассана легла на её талиюи придавила её к полу.       – Лежи, я сам посмотрю.       – Но…       – Лежи, – перебил он её, не дав даже высказать все эти «но». – Пожалуйста.       Она даже не успела высказать свое возмущение по поводу его поведения и рук, как он, ловко перебравшись через нее, быстро приоткрыл дверцу кареты и выскользнул наружу.       К странному шуму прибавились едва слышные голоса гномов и Ассана, но говорили они настолько тихо, что слов было просто не разобрать. Лавеллан выбралась из-под своего плаща и осторожно, чтобы не выдать себя, прокралась к окошку кучера и выглянула наружу, не высовывая полностью головы, чтобы её никто не заметил.       Вокруг еще стояла кромешная тьма, так что все то, что выходило за пределы освещенного костром круга, было практически неразличимо. Она с усилием всматривалась вдаль, чтобы понять, откуда идет звук – он был странно знаком и почему-то не вызывал у нее чувства тревоги – как вдруг из темноты выплыл огромный красно-белый парус и, проплыв мимо в кружащихся искрах костра, снова нырнул в темноту.       аравели! Сколько же их! Какой большой клан!       Она уже хотела вскрикнуть и выбежать к долийцам. Долийцы! Здесь! Если кланы еще кочуют по этой земле, значит, она не так уж и опасна для эльфов! Но что-то было не так.       Она внутренним чутьем понимала, что что-то случилось.       Клан путешествовал ночью, это было странно.       Еще более странными были воины, которые окружали аравели: их было плохо видно в темноте, но сталь клинков, которые они держали на изготовке, сверкала в отблесках костра; поднятые луки охотников, готовые в любую минуту выпустить стрелы, если хоть кто-то в округе шевельнется, то и дело мелькали в их разрозненном строю. Настолько вооруженными она долийцев еще никогда не видела, так что даже испугалась за своих спутников.       Но они стояли молча, не делая резких движений и только вполголоса переговариваясь между собой. Она даже подумала, как удачно, что Ассан заставил её остаться в повозке: она точно, увидев аравели, выбежала бы к эльфам, и кто знает, что могло бы произойти в суматохе недопонимания.       Когда весь клан прошел мимо и звуки стали стихать и удаляться, троица, стоявшая у костра, разошлась: Варрик и Рунд присели на бревно возле своей повозки и продолжили что-то тихо обсуждать, а эльф направился к повозке с Лавеллан.       Она не хотела, чтобы её застали шпионящей, да еще в такой позе, так что она быстро убралась от окошка, закрыла его и уже кралась обратно к своему месту, как дверца открылась и внутрь забрался Ассан.       – Ага! Все– таки не стала лежать, а побежала подглядывать? – сказал он и, закрыв за собой дверцу, погрузил все во тьму.       Лавеллан замерла, не зная, где кто находится и куда ползти, чтобы не наткнуться на эльфа.       – Но я же не вышла из повозки! Про подсматривание никто не говорил.       Впереди раздался смешок, и она поняла, где находится эльф. Он еще так и не лег? И как ей проползти мимо?! Она вытянула вперед руку, чтобы не натолкнуться на него, или, как минимум, заранее об этом узнать, как тут же прикоснулась к его груди и отдернула руку.       – Ложись уже! Как мне пройти мимо тебя? – упрекнула она его, отчего он рассмеялся и начал укладываться.       Когда он затих, её мысли снова вернулись к долийцам. Интересно, что произошло в клане?       – Но если это долийцы, – вдруг прервала она тишину, – можно было выйти к ним и спросить, что здесь происходит!       – Не думаю, что они были бы нам рады. Ты видела, как они вооружены? Мне кажется, они спокойно прошли мимо только потому, что мы просто стояли и ничего не делали. Кроме того, думаю, либо вид гномов, либо эльфа этому поспособствовал.       – Это очень странно. Я не помню, чтобы кланы передвигались настолько вооруженными. Здесь явно что-то не так.       Он помолчал, задумавшись.       – Утром узнаем. Ложись, спи дальше.       Когда утром Лавеллан открыла глаза, она сначала не сообразила, что происходит, но, постепенно, приходя в себя, она начала воспринимать окружающее и мало-помалу вспоминать, что произошло вчера и где она сейчас находится.       Повозка двигалась.       Это было первое, что её удивило спросонья, и она, перевернувшись на спину и открыв глаза, сначала уставилась в потолок, а затем, привыкнув к свету и переведя взгляд с потолка кареты вниз, стала оглядываться. Утренний свет уже заполнил повозку, пробивался через шторки закрытых окон и наполнял внутреннее пространство теплым уютным золотисто-оранжевым сиянием, в котором блестели, кружась, пылинки. Коричневая и красная внутренняя обивка стен и мягких сидений, превращенных в одно большое место для ночевки, теперь казалась карамельно-огненной.       Она была одна, никого больше рядом не было. Привстав, Лавеллан заметила, что кто-то накрыл её еще одним плащом в добавление к её собственному; очевидно, это был плащ Ассана – он был явно больше по размерам. С удивлением отметив для себя это, и, так и не решив, приятно ей это или нет, Лавеллан выбралась из-под этого импровизированного одеяла и осторожно поползла на четвереньках к окошку в передней части повозки, которое вело к скамейке кучера. Открыв его и выглянув наружу, она с удивлением увидела Ассана, который, в свойственной ему манере, сидел, развалившись и вытянув ноги, и держал вожжи.       – А, вот и принцесса, – сказал он с улыбкой.       Она скривилась и с раздражением выпалила, вылезая на скамеечку и садясь рядом с ним:       – Да сколько можно… Неужели нельзя начать утро нормально?       – Тебе не нравится, когда тебе желают доброго утра, называя принцессой? – весело подняв бровь спросил эльф. – Однако женщины нынче привередливые.       – Не слышала, чтобы ты желал «доброго утра».       – Как и я от тебя.       – Ты даже не дал мне ничего сказать, а сразу начал свои колкости, – с упреком сказала Лавеллан, но добавила уже более спокойным тоном. – Доброе утро, принц. Хотя, ты на него и не похож.       – Тебе, конечно, виднее, – усмехнулся Ассан.       Она решила не продолжать эту тему и перевела разговор в более серьезное русло.       – Почему мы едем? И куда? И почему меня не разбудили? – задавала она вопросы, пытаясь пригладить и расчесать рукой растрепавшиеся за ночь волосы.       – Я проснулся, когда Варрик и Рунд менялись, так что мы решили не сидеть у костра, а проехаться, а потом уже, когда все встанут, где-нибудь остановиться на привал. А тебя не разбудили, потому что это было незачем, – и, хитро посмотрев на нее, с улыбкой добавил, – или ты хотела проконтролировать это важное решение сама?       – Ну что ты, я уверена, что принц способен принимать такие важные решения и без меня.       – Ого, – смеясь присвистнул эльф, – так я теперь заместитель командира отряда, раз мне доверены такие важные полномочия?       – Можешь считать себя таковым, по крайней мере, пока мы едем до следующего привала. Ты сегодня удивительно многословен.       – Таким я тебе нравлюсь больше?       Он и правда был сегодня гораздо приятнее, чем во время своей обычной молчаливой задумчивости, но сказать ему это прямо – означало польстить его, очевидно, и так неслабому самолюбию, поэтому она ответила с нотками сарказма в голосе:       – Да, ты просто великолепен.       Он усмехнулся и, глядя на то, как она пытается одной рукой скрутить и убрать волосы, сказал:       – Я могу помочь. Если надо, конечно.       – Не думаю.       – Нет, я правда могу.       Она внимательно посмотрела на него, стараясь понять, это все еще шутки, или он и правда предлагает ей помощь. Похоже, это было вполне серьезно, хотя, по его тону, с которым он все время говорил, она до сих пор не научилась определять это наверняка.       – Не ожидала встретить в тебе таких талантов.       – Похоже, я полон сюрпризов, – снова весело усмехнувшись и покосившись на нее, сказал он.       – Надеюсь, только приятных.       – Ну, со своими волосами я справляюсь, не думаю, что твои сильно отличаются. Хотя, – снова с усмешкой добавил он, – я, конечно, плохо разбираюсь в принцессах.       – Если тебе очень хочется, на привале они – твои.       – А тебе не хочется? – усмехнулся он. – Кажется, еще минуту назад ты очень хотела их убрать.       – Хочется, – снова с притворным сарказмом ответила она. – Ты как всегда прав и видишь меня насквозь.       – Ого, думаю, не пройдет и десяти лет, как мы начнем вполне неплохо ладить.       – Тебя приставили ко мне на все эти годы? – изобразила она на лице притворный ужас.       Он рассмеялся, но ничего не ответил, и она улыбнулась. Похоже, они и правда начинали своеобразным образом ладить. По крайней мере, с каким настроением реагировать на его шутки, она для себя, кажется, поняла.       Вдруг сзади послышался свист, отчего Ассан влез на скамейку ногами и, посмотрев назад, за повозку, помахал. После этого обмена знаками он придержал лошадей и направил их в сторону от дороги.       «Очень кстати», – подумала Лавеллан. К этому времени она уже как раз проголодалась и хотела размять ноги.       Когда повозки остановились, эльф ловко спрыгнул на землю и ушел к гномам. Она осторожно слезла со своего места, намереваясь идти следом за ним, но в это время услышала звук открывания двери их повозки, и голос Ассана возле другой:       – Я в прошлый раз все сюда положил, там ничего нет.       Раздался свист и смешок гнома.       – Так вот чего ты меня сюда не хотел пускать. Чтобы я не разворошил ваше гнездышко?       Послышался хохот эльфа и тут Лавеллан поняла, на что намекал Варрик: два плаща, сложенные вместе один под другим, как будто там спал один эльф. Или два, но вместе. Она раздраженно крикнула:       – Варрик, ты прекратишь, или нет?       Гном и эльф снова засмеялись.       Ассан уже вытащил из повозки гномов ящичек с припасами и поставил на землю в том месте, где, как предполагалось, они будут сидеть, а Рунд принес сухие коряги и хворост, собранные по округе, на случай, если им захочется зажечь костер. Эльф покосился на кучку древесины и громко спросил:       – Я думаю, мы без костра посидим? Легкий завтрак?       – А что решит наш командир? – спросил Варрик.       – Я надеялся, что, как заместитель командира, могу решить такой вопрос, – смеясь и косясь на эльфийку, сказал Ассан.       – Ого, уже заместитель! Раздаем должности через постель? А ты, парень, оказался шустрее, чем я думал, быстро делаешь карьеру, – смеялся гном.       – Давайте легкий завтрак, – махнув рукой и пропуская все это мимо ушей, сказала эльфийка, – но твои полномочия, кажется, были только до привала.       – А птичка не промах, Ассан. Похоже, тебе придется каждую ночь подтверждать свои полномочия или зарабатывать новые.       – Я думаю, я справлюсь. Мне уже сказали сегодня утром, что я просто великолепен и полон сюрпризов, – и оба – гном и эльф – дико рассмеялись.       Эльфийка промолчала, но с укором посмотрела на гнома. Она уже расстелила на земле лошадиную попону и села на нее. Покопавшись в ящике, она достала оттуда пару еще не совсем черствых булочек, сыр и бутылку эля и принялась завтракать.       Рунд уселся рядом на корягу, а Варрик – на свой дорожный коврик, и теперь тоже сидел и жевал, и Лавеллан заметила, как Рунд с досадой полез в карман и выложил в вытянутую руку весьма довольного собой Варрика несколько монет. Поняв, что Рунд проиграл какой-то очередной спор. Она недовольно воскликнула:       – Эй, между нами ничего не было!       На что Рунд, пожав плечами ответил:       – Мы спорили на то, что вы подеретесь в первый же день.       Рядом раздался смех эльфа, который еще ходил туда-сюда. В конце концов Ассан тоже сначала уселся рядом с ними, но почти тут же встал, и она потеряла его из виду.       Вдруг она почувствовала, как чьи-то руки гладят её по волосам. Она резко обернулась – за спиной стоял эльф и хитро, но по-доброму улыбался. Она вспомнила его предложение помочь и, ничего не сказав, просто снова отвернулась и опять почувствовала, как он приятно разглаживает волосы, собирая в пучок все пряди. Эльфийка покосилась на гномов. Рунд никогда не шутил о ней и Ассане, а Варрик смотрел на эльфов и ухмылялся, но ничего не говорил. Вскоре Ассан убрал руки, закончив прическу, и, когда снова сел рядом с ними, она коротко его поблагодарила.       – Итак, – начал Варрик, закончив завтракать, – мы скоро уже должны будем достичь того места, где находится наше гномское задание. Вроде бы, на дороге все спокойно, так что я предлагаю оставить повозки тут и немного пошуршать вокруг. Вход на глубинные тропы должен быть там, ровно между теми двумя пиками.       И гном указал назад на две горы, склоны которых сходились у самой земли, в отличие от других пиков на хребте. На первый взгляд, до них было не больше часа пути, так что, сложив снова все вещи и привязав лошадей, они двинулись в направлении гор пешком.       Когда они уже пересекли тракт и вошли в придорожные заросли со стороны гор, Лавеллан мысленно отметила для себя, что здесь нет ни души, хотя к востоку они уже часто видели далекие поселения, а одно время ей даже казалось, что она видела море или озеро – там наверняка должны жить люди. Если бы здесь шла торговля, наверняка вся округа об этом бы знала. Тем не менее, в этих зарослях пока ничего не напоминало о присутствии людей или гномов, или хотя бы о том, что они вообще здесь были.       Они двигались дальше вглубь, пока не зашли в рощу, постепенно деревья становились все ниже и реже, а им уже приходилось явно напрягаться – похоже, они уже подошли к самым склонам, и теперь поднимались по ним, хотя это и было пока еще не заметно по окружающей их природе. Понемногу почва и травы стали заменяться каменистой поверхностью, а деревья остались совсем позади, когда они осторожно вышли на ровную площадку, которая, видимо, раньше была местом, куда подъезжали повозки от «наземников». От площадки отходила небольшая, поросшая бурьяном дорога, и, судя по направлению, шла к тракту.       Но и здесь не было никого.       Они осторожно ступали, стараясь не издавать шума, и продвигались к строениям, которые служили для спуска в недра земли, а значит, обозначали собой вход на тропы.       Лавеллан осматривалась вокруг – если здесь пропали два отряда, куда же они делись? Провалились сквозь землю? Если их убили на поверхности, то где они? Вряд ли гномы забрали бы людей к себе на глубину. Но никого, кто мог бы ответить на эти вопросы, здесь не было.       Варрик, заметив какое-то движение, замедлил ход и вскинул арбалет, однако, по доскам площадки, выстроенной для подъемника, проскакал и скрылся из видуолень.       – Он бы не подошел так близко, если бы там были гномы, – тихо сказал Рунд.       – И я так думаю, и все это мне не нравится, – отозвался второй гном, убирая арбалет.       Рунд, убрав щит за спину, вскочил на деревянную лестницу и стал подниматься. За ним последовал Варрик, затем Ассан подтолкнул Лану и, наконец, полез сам. Последние еще не успели забраться наверх, как уже услышали удивленный свист гномов – спуск был завален.       Выходит, здесь и правда было пусто. Никаких засад, никаких отрядов или убийц, просто завал. И больше никаких гномов.       – Это странно, – сказал Рунд. – Я, конечно, не был уверен, что хочу встретиться с гномами с глубин, но увидеть заваленный тейг я точно не ожидал.       – И не думаю, что они завалили его сами, – подал голос Ассан, кивнув в сторону бочек с остатками провизии и другими материалами или товарами. – Ну, или сами, но им пришлось действовать так спешно, что они все побросали. Думаю, тот олень приходил доедать то, что они здесь забыли.       – Пойдем отсюда. Думаю, мы все посмотрели и ничего нового мы здесь больше не увидим, – вздохнув, сказала Лавеллан и пошла к лестнице.       Ассан пролез вперед нее, следом спустились гномы. Эльфийка, молча и внимательно осматривая окружающую её обстановку, неспешно обходила всю площадку и свернула на плохо проезженную дорогу. Пройдя по ней немного и не найдя ничего, что могло бы привлечь её внимание, она вернулась.       – Ну что, возвращаемся? – спросил эльф, глядя на всех.       – Да, пожалуй, – отозвался Варрик.       – Идем, – закончила Лавеллан.       Они молча вышли из рощи на тракт и пошли в сторону своих повозок, которые виднелись вдалеке.       Через некоторое время они, отвязав лошадей, и снова разделившись, как и утром – эльфы в одну повозку, гномы – в другую, двинулись дальше.       – Как странно, – нарушила тишину Лавеллан, сидя рядом с Ассаном на лавочке кучера, – гномы редко делают выходы на поверхность и еще реже заваливают их, только когда в этом возникает очень большая необходимость, например, опасность. В последний раз я видела, как они заваливают проходы, по которым начинают подниматься порождения тьмы.       – Думаешь, здесь тот же случай?       – Даже не знаю, что было бы хуже – тейг, в котором завелись порождения тьмы, или нападения людей на гномов, из-за которых они предпочитают заваливать проход, спасая себя от тех, кто живет на поверхности. Погоди, что это на дороге?       Она присмотрелась, указывая вперед. Эльф уже смотрел в ту же сторону, но делал это молча, просто напрягшись. Он осмотрелся на случай, если это разбойничья засада и их вынуждают остановиться, но, не заметив ничего, придержал лошадей, пока они не остановились на достаточном расстоянии от чего-то темного, лежащего на краю дороги. Спрыгнув на землю, он сказал, не оглядываясь:       – Сиди здесь и держи вожжи. Если я крикну, гони лошадей.       – Но я…       Он поднял на нее карие глаза и серьезно повторил:       – Будь здесь.       Ассан, внимательно смотря по сторонам, неспешно двинулся вперед и дошел до темной кучи на дороге. Лавеллан внимательно следила за ним глазами, когда внезапно услышала рядом голос Рунда и вздрогнула от неожиданности:       – Чего встали? Что там случилось?       – Не знаю, – призналась эльфийка. – Мы что-то увидели на дороге. Он пошел проверить, а мне приказал сидеть здесь.       – Правильно. Подождем, что он скажет, когда вернется.       Ассан уже возвращался назад, заметив, что к повозке подошел и гном.       – Там раненый эльф. Не думаю, что он будет рад видеть гномов, так что подождите здесь.       – Я могу помочь? – с участием спросила Лавеллан.       – Думаю, да. Залезь внутрь и достань мою сумку с эликсирами.       Эльфийка быстро и ловко, как куница, нырнула в окошко сзади и пролезла в повозку. Там, покопавшись в вещах, наваленных под сиденьями, она нашла и извлекла на свет одну из сумок Ассана, которые он взял с собой. В Киркволле ей казалось, что он собрал все, что было у него в доме, так долго он лазил по всем своим шкафам, пока она ждала его, однако, в итоге он собрал всего четыре сумки, это было едва ли больше того, что собрал с собой Варрик. До настоящего момента эти сумки им ни разу не пригодились.       Убедившись, что это то, что нужно, она полезла к выходу. Когда, проходя по салону, она оперлась на дверку повозки, та внезапно открылась, и эльфийка, потеряв равновесие и держа в единственной руке сумку, вскрикнув, повалилась наружу прямо на Ассана.       Он аккуратно поймал её на руки и поставил на землю, ничего не сказав, хотя Лавеллан была уверена, что, если б это произошло в обычной обстановке, он бы точно съязвил по этому поводу, но в серьезные моменты он становился просто сама невозмутимость.       Взяв из её руки сумку, он посмотрел внутрь и, сказав: «молодец, спасибо», развернулся и пошел к лежащему на дороге телу. Она неслышно последовала за ним и, когда он встал на колени возле незнакомца и положил ему под голову свернутый плащ, остановилась за его спиной в ужасе.       Эльф был изрублен так, что она не могла понять, как он до сих пор оставался жив. Он был одет во что-то, что раньше, видимо, было долийской броней из кожи и кольчуги, а теперь превратилось в темные лохмотья, смешавшиеся с кровью и мясом. Глаза эльфийки сами собой наполнились слезами, она закрыла рот рукой, чтобы не издать ни звука, но Ассан, похоже, знал, что она здесь, потому что твердым голосом, не оборачиваясь, попросил:       – Достань из сумки банку с сине-белым порошком и разведи в этой бутылке, пока жидкость не станет ярко-синей, – и, достав из сумки бутыль с чем-то, похожим на воду, протянул ей.       Она спешно взяла протянутую бутыль и начала искать в сумке то, что он просил. Найдя, она села, поджав под себя ноги и, зажав емкость с водой между коленок, стала насыпать в нее содержимое банки. Ассан в это время достал небольшой пузырек с каким-то эликсиром, приподнял голову эльфа и осторожно вылил содержимое ему в рот, после чего положил того обратно.       – Не надо, – прошептал эльф. – Я знаю, что умру.       – Я тоже это знаю, – спокойно ответил Ассан, – но так будет легче.       Лавеллан, шокированная происходящим, и все еще в ужасе, дрожащей рукой протянула своему спутнику бутылку ярко-синего цвета. Он взял её, осмотрел и, ничего не сказав, начал понемногу поливать этим раствором раны незнакомца.       – Я хочу попросить, – снова еле слышно прошептал эльф.       – Да? – спросил Ассан.       – Сожгите мое тело, когда я умру. Шемлены не должны узнать, что мы проходили здесь, – медленно проговорил он. Похоже, ему становилось легче говорить после того, что сделал лекарь.       – Хорошо, – кивнул Ассан. – Вы шли от гномьего тейга?       – Мы наткнулись на людей и гномов. К сожалению, люди на нас напали, мне пришлось защищать клан, мы отбили сколько смогли эльфов, но многих забрали. Они увели их через ущелье в Тевинтер. Если они придут опять и узнают, в какую сторону мы ушли – они могут добраться до клана снова. Надеюсь, Фен’Харел заберет их раньше, чем шемлены до них доберутся, – улыбнулся он.       Лавеллан с удивлением посмотрела на эльфа. Долиец хотел, чтобы Фен’Харел забрал его клан? Этот мир точно сходил с ума.       – В Арлатан? Не думаю, что это произошло бы так быстро. Но ты на дороге, как ты сюда попал? Они так далеко гнались за вами? Я видел заваленный тейг, это довольно далеко.       – Да, они шли за нами, но я держался, пока не убил последнего из них. Когда я снова пришел в себя, то полз, чтобы мое тело не показало другим шемленам, где проходили эльфы. Не думаю, правда, что я смог проползти далеко, а больше я не могу. Я не чувствую тело, только боль.       – Если бы ты остался, ваш клан мог бы вернуться за тобой.       – Отходя, я сказал им, чтобы они уходили как можно дальше, не возвращаясь, а еще лучше – приняли предложение Фен’Харела и ушли с ним.       – Если хочешь, мы найдем твой клан и семью и сообщим, что с тобой случилось.       Эльф улыбнулся и отрицательно качнул головой.       – Моя семья уже в Арлатане. Они, должно быть, уже знают, что случилось, раз я не вернулся. Фен’Харел не оставит их и отомстит за всех нас. Если бы я умер не сейчас, то сделал бы это, служа ему за спасение моего клана.       Лавеллан вздрогнула. Неужели он действительно был для них богом? Они верили в его силу и сами шли к нему, шли на жертвы. Она с ужасом слушала слова этого эльфа, сама не зная почему. Не потому ли, что на его лице уже не было валласлина, но он, все равно как раб во времена элвен, боготворил и был готов умирать за эвануриса?       Ассан, когда незнакомец упомянул Фен’Харела, внимательно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Хотел узнать её реакцию? Она и сама хотела бы понять её. Она и правда хочет увидеть того, кого эти эльфы назвали своим богом? Но громче всего звучал в её голове вопрос: «а ты уверена, что сможешь сделать то, за чем идешь? Ты уверена, что он – все еще твой Солас?».       Эльф закашлялся и Ассан снова хотел помочь ему, приподнять голову, но незнакомец отрицательно качнул головой, сделал вдох, потом еще один, после чего посмотрел на Ассана и, выдохнув, сказал свои последние слова:       – Ma serannas, falon. Darethshiral.       Они продолжали сидеть в молчании возле его тела еще какое-то время, после чего Ассан молча встал и протянул руку, чтобы помочь встать ей, затем подобрал с земли сумку, свои вещи и они пошли к повозке.       – Мы должны вернуться, – проговорила эльфийка.       Ассан посмотрел на нее и остановился.       – Вернуться куда?       – Вернуться назад, к тейгу. Просмотреть еще раз там все, найти следы, куда увели эльфов. Я… я так не могу. Просто оставить теперь это все и ехать дальше.       – Хорошо, надо поговорить об этом с Варриком.       Рунд и Варрик уже стояли вместе и так же молча следили за ними. Они, похоже, поняли, что там произошла неприятная сцена и, потому, не лезли с расспросами. Ассан залез в повозку, достал зелье огня и еще какую-то жидкость и пошел обратно к телу. Оттащив его с дороги, он полил его сначала одной жидкостью, потом разбил об землю бутылку с другой, и все загорелось. Он вытоптал обгоревшую траву вокруг, чтобы огонь не шел дальше, и вернулся к спутникам.       – Едем? – коротко спросил Варрик.       – Едем, – кивнул эльф, – но не туда, куда собирались.       Он подсадил Лавеллан на место кучера, рассказал гномам о случившемся и их желании вернуться к тейгу и пройти в Тевинтер, затем, когда все было решено, залез на повозку сам и легонько стегнул лошадей.       Довольно долго они ехали молча. Он ничего не спрашивал и не говорил, а ей нечего было сказать. Но, чем больше она думала о поступке того эльфа, тем больше ей было его жаль. Рискнул собой, чтобы защитить клан – это она понимала. Они – его родные. Он защищал их. Но умирать с именем Фен’Харела на устах, радуясь, что отправил свою семью к нему... Если бы он только знал, как к ним относится этот бог!.. Когда-то люди назвали её «Вестницей Андрасте» и тоже шли за ней целыми армиями, умирали в Арборской глуши, возле Убежища, в других сражениях с криками «За Вестницу!», но ей было не все равно, совесть грызла её за каждого погибшего, не важно – человека, эльфа или гнома, воина или мага. Но тому Соласу, которого она помнила, было плевать на эльфов. Более того, он презирал их. Городских – за связь с шемленами и работу на них, за то, что они забыли свои корни и даже свой язык, долийцев – да, в общем-то за все остальное, даже за то, как они сохранили память о своей истории. И тот эльф, умирая, верил, что этот Фен’Харел будет мстить за них, за него.       Она сама не заметила, как её глаза наполняются слезами, пока Ассан не похлопал её по плечу и не сжал его. Она шмыгнула носом и юркнула через окошко в повозку, затем вылезла снова и уселась на свое место, поставив между ними бутылку эля. Ассан взял её, сделал пару глотков и передал ей. Она тоже отпила немного и поставила обратно на скамеечку, быстрым движением вытерев глаза.       – Что он сказал? На эльфийском, – спросил её эльф.       – «Спасибо, друг. Доброго пути».