Новая Империя

      – Так-так, кажется, принцессу отпустили погулять. Интересно, надолго ли? – шутливо попытался снова зацепить её Ассан, когда они проходили через очередной элувиан.       Впрочем, это замечание немного расслабило Лавеллан, слегка напрягшуюся после того, как Соласу пришлось их оставить. Это был первый раз, когда она покидала Арлатан с тех пор, как на нее было совершено нападение, и теперь без Соласа рядом чувствовала себя неуютно: маленькой и незащищенной, хотя и старалась всем своим видом показывать, что это не так. Ассан продолжал шутить и даже пытался втянуть в разговор капитана, спрашивая его, кто теперь старше по званию: капитан, которому дали приказ вести принцессу, или принцесса?       Отрен, впрочем, хотя и видел, как запросто они все общаются между собой, все же продолжал сохранять невозмутимость и серьезный тон даже когда казалось, что он уже еле сдерживается и вот-вот рассмеется, на что Варрик заметил, что еще немного и «служака» станет почти свой в доску как «Кудряшек», но, когда Отрен серьезным голосом ответил, что сэр Каллен Стэнтон Резерфорд очень достойный человек, гном махнул на него рукой и проворчал, что «тут еще работать и работать».       У последнего элувиана, который их привел на открытую площадку на окраине Карастеса, их уже встречал отряд из нескольких солдат гарнизона. Они вежливо поздоровались со всеми и гораздо более приветливо с Отреном, после чего, шествуя впереди всей группы, повели путешественников к дому властителя.       Настроение у всех было отличное: благодаря прекрасной погоде и шуточным перепалкам между Ассаном и Варриком никто не чувствовал себя напряженно и даже обычно серьезная Кассандра совершенно забыла, что они находятся в походе на важном задании и все действительно выглядело как обычное посещение города.       Они прошли следом за солдатами к большому довольно красивому, хотя и сильно обшарпанному и облупленному зданию, размерами не меньше церкви, которая была в убежище. По бокам здание окружали строительные леса до самой крыши, мешавшие хорошо рассмотреть последние сохранившиеся орнаменты, рельефы и витражи, однако, судя по всему, эльфы были намерены исправить плачевное состояние главного городского здания в ближайшее время.       Перед главным входом, к которому вел с десяток ступеней, на крохотной круглой площади располагался фонтан, а вокруг него – торговые лотки и здания лавочек, что, как вслух отметил Варрик, весьма удобно: если бы это было в Киркволле, он частенько выбегал бы из крепости посреди рабочего дня, чтобы прикупить булочку-другую. Отрен, однако, высказал противоположное мнение, заметив, что узкие и извилистые улочки не очень удобны для городской стражи, а широкий променад и аллеи Арлатана – то, что ему было гораздо больше по душе.       К этим рассуждениям подключились и другие стражники, высказывая свое мнение и описывая другие места, где им приходилось служить, и так, занятые беседой, они пересекли площадь и вошли в здание правителя, где, уже более дружески, чем при первой встрече, стражники попросили их подождать и часть из них отправилась предупредить правителя о подошедших гостях. Через несколько минут они вернулись и проводили путешественников в просторный зал.       Он напоминал тронный, но вместо трона на обычном для него возвышении стоял внушительный стол сбольшим резным креслом во главе и множеством небольших кресел по обе стороны стола. Через высокие витражи, расположенные между квадратных колонн, которыми были укреплены и украшены боковые стены, в зал лился переливающийся разными цветами свет, а под потолком между колоннами, над каждым витражным окном, располагалось простое небольшое круглое отверстие, пропускающее в помещение обычный белый дневной свет и свежий воздух.       В дальнем конце зала перед возвышением, на котором находился стол, стояли два высоких эльфа. Оба они были одеты в красивые мантии, но один из них – в мантию белого цвета с серебристой вышивкой, в то время как другой носил наряд красного цвета с золотым рисунком, который гармонировал с его прямыми светлыми золотистыми волосами, едва спускавшимися ниже плеч. Оба они стояли, соединив руки за спиной, что придавало их и без того высоким фигурам еще и гордый величавый вид. Светловолосый эльф был повернут к ним на три четверти своим красивым, с почти идеальными чертами лицом и Лавеллан сразу заметила на нем рисунок валласлина, от чего уже давно отвыкла в Арлатане. Второй эльф стоял к ним спиной.       Оба они, услышав шаги, отвлеклись от своего разговора и повернулись к вошедшим, а Ассан громко и бесцеремонно присвистнул, увидев рядом с правителем Карастеса Соласа.       – А ты как тут оказался?       Не обращая внимания на его тон, Солас спокойно и с усмешкой ответил:       – Через элувианы, конечно. Не думал же ты, что я так просто вас отпущу? Я, кажется, говорил, что присоединюсь к вам позже?       Он спокойно представил стоящему рядом с ним эльфувсех вошедших, назвав их по именам, на что эльф коротко приветственно кивал после каждого произнесенного имени, и в конце, указав на самого эльфа, Солас назвал и его самого:       – Эльринур, властитель Карастеса.       – Магов вокруг становится многовато, – негромко проворчал Фенрис, стоя от эльфов дальше всех, но, тем не менее, его слова дошли до их ушей, отчего Эльринур усмехнулся.       – Не много же уважения проявляют друзья Фен‘Харела к нему самому.       – Рыбак рыбака видит издалека, Эльринур? Тебе ли не знать, что это – меньшее, на что я обращаю внимание. Действия – вот что показательно.       Эльф промолчал и слегка поклонился, глядя на него и ожидая дальнейших слов и указаний. Солас протянул к Лавеллан руку и пригласил её подойти поближе.       – Леди Лана займется поиском убийцы и шпиона кунари, ты должен оказать ей в этом все содействие.       Эльринур внимательно посмотрел на подошедшую эльфийку и снова молча кивнул, но Лавеллан, несмотря на красоту эльфа, его манеры и кажущееся безразличие, этот взгляд не понравился.       – Мне любопытно, – спросил он её вдруг, – почему ты не взяла себе более эльфийское имя?       Этот вопрос оказался настолько неожиданным, что она растерянно посмотрела сначала на Соласа, потом на него, а затем, рассеянно пожав плечами и слегка улыбнувшись, извиняющимся тоном ответила:       – Да я никогда не думала о том, чтобы вообще менять имя... Я к нему привыкла.       На что эльф только вздохнул и хмыкнул:       – Фен‘Харелу, конечно, виднее.       Солас молча стоял рядом и очень внимательно смотрел на него, лишь иногда переводя взгляд на Лавеллан. Когда воцарилось молчание, он снова напомнил о причине их появления в городе.       – От Фен‘Харела я уже знаю, кого вы ищете, – вернулся к делам Эльринур, – ноеще до вашего появления я уже говорил ему, что удивлен: Шиираз много месяцев находится в темнице в катакомбах под городом и, естественно, никаких писем получать не мог, не говоря уже о каких-то исследованиях, вероятно, переписка, что попала к вам в руки, довольно старая. Но, тем не менее, я провожу вас к нему, чтобы вы убедились во всем своими глазами. Вы можете даже спросить у охраняющих его караульных, как давно они следят за ним, если мои слова кажутся вам неубедительными.       – Ты идешь с нами? – обратилась к Соласу Лавеллан.       Солас покачал головой.       – Увы, нет. К сожалению, мне снова придется вас покинуть, на этот раз, надеюсь, я вернусь к вечеру. Но я уверен, что здесь вы справитесь и без меня.       – Даже если дело дойдет до пыток, не захочешь поучаствовать? – совершенно спокойным голосом спросил Эльринур, отчего у Лавеллан по спине пробежали мурашки. Он намекал, что Соласу это доставляет удовольствие?       – Уверен, что ты справишься. Впервые слышу, что тебе нужна моя помощь в подобном деле, – голосом, в котором чувствовалась неприязнь, ответил ему Солас.       Эльринур безразлично пожал плечами и двинулся к выходу, позвав всех следовать за ним, и Лавеллан, задержавшись лишь на долю секунды, еще раз бросила взволнованный взгляд на Соласа, оставшегося посреди зала, но он ответил ей ласковым кивком, и она вышла вслед за своими спутниками.       Покинув здание правителя, она ускорила шаг, чтобы обогнать всех, поравняться с Эльринуром и пойти рядом. Он этого как будто не заметил и даже не повернул к ней головы, продолжая неспешно идти по городу. Лавеллан обратила внимание на его гордую осанку и властную походку, как будто он всю жизнь был либо правителем, либо кем-то вроде магистра, что полностью отличало его от прочих агентов Соласа, которых она не раз видела. Это были следопыты, солдаты, бывшие охотники и рабы, но он был явно из высшего общества, и вопрос, как такой эльф оказался на службе у Фен‘Харела, не выходил у нее из головы, хотя и задать его прямо она не решалась.       – За что Шиираз попал в катакомбы, если эльфы не ведут войну с кунари? Вы не опасаетесь, что в ответ на арест их агента они ответят нападениями? – спросила она, решив начать с более простых и подходящих в данную минуту тем.       – О, нет. Он попал в тюрьму за убийство, и только после этого мы узнали, что он – шпион Бен-Хазрат, так что это нельзя считать актом агрессии против кунари. Полагаю, среди них есть умные представители, способные это понять. Если нет, значит они – всего лишь агрессивные животные, живущие у наших границ, и я не вижу, зачем нам и дальше искать причины изображать миролюбие, тем более, что однажды кунари уже пытались напасть на Фен‘Харела и убить его.       – Полагаю, смерть Виддасалы их слегка усмирила. Если они смогли сделать выводы из этого, ум у них определенно есть.       – Вполне возможно, это поспособствовало тому, что сейчас они открыто не нападают, – кивнул он, слегка наклонив голову вбок, явно заинтересованный ходом беседы. – А почему именно сейчас вы занялись поиском убийц Инквизитора? Ведь это было довольно давно, да и оружие, которым это было сделано, осталось у Фен‘Харела. Не вижу смысла искать убийцу, скорее, на мой взгляд, имеет смысл поиск хорошего знатока зачарований, чтобы научиться повторять результат.       – Именно так. Но разве не убийца может точно назвать зачарователя или рассказать о способе и принципах, если чары делал он сам?       – Резонно.       – Кроме того, мне кажется, что для Фен‘Харела это отчасти личное, ведь убийство произошло в его городе, а виновный в этой наглости так и не понес наказание. Не считая, конечно, исполнителей.       На это замечание, однако, Эльринур небрежно пожал плечами так же, как он это делал ранее в присутствии Соласа в здании правителя и просто произнес:       – Как угодно Фен‘Харелу. Если он хочет мстить за каждую ничего не стоящую девчонку – пусть мстит.       – Ничего не стоящую? Вы с ней были знакомы? – Лавеллан почувствовала досаду и обиду на подобное замечание о себе, но изо всех сил старалась не подать виду, что её это задело, и непринужденно продолжать беседу.       – Я – нет. Он – да, – Эльринур, однако, пристально посмотрел на Лавеллан, стараясь, кажется, увидеть, что у нее творится в душе и понять, о чем она думает. – Я слышал, между ними даже что-то было, когда он снова наделал ошибок и был вынужден присоединиться к человеческой Инквизиции после своего пробуждения. Но, судя по тому, как он отзывался о ней позже и даже не хотел, чтобы его имя связывали с этой девчонкой, он похоже, понял, что и это было ошибкой.       Лавеллан поняла, что это ловушка. Как быстро он буквально парой ответов изменил их отношение к разговору! Сначала казалось, будто это он заинтересован тем, кто она такая, и у нее явное преимущество в знаниях, теперь же она не могла отделаться от мыслей и вопросов, которые он вызвал своими, а он сам при этом казался невозмутимым. Если она сейчас зацепится за кинутую им возможность обсудить Соласа, то обязательно скажет что-то лишнее. Он намеренно выводил её из себя! Или нет? Сейчас Лавеллан могла согласиться, что он мастер плести интриги.       Все же, она постаралась держать себя в руках и, игнорируя все то, что он сказал о ней, вслух заметила, что его тон кажется довольно безразличным, когда он говорит о Фен‘Хареле.       – Тебе безразлично, что он делает?       На что Эльринур просто кивнул:       – Именно так.       – До сих пор мне казалось, он ставит властителями новых эльфийских городовсвоих агентов, и они все поддерживают его действия.       – Я – не его агент. Я служил Митал. Но, так вышло, что по воле Митал он тоже был хозяином в её доме и храмах и мог повелевать её рабами и слугами. А теперь она передала ему свою силу. Я не могу пойти против приказов любимца Митал, но сам я любить его не обязан.       Лавеллан снова обратила внимание на его валласлин: знак Митал, точно такой же, как у Абеласа, и он его не снял, оставаясь верен в первую очередь ей. Так вот что сделал Солас в храме в Арборской глуши! Он освободил Абеласа от службы в храме, так как мог ему приказывать!       – Так он тебе не нравится?       – Скажем так… Сейчас он гораздо приятнее того молодого волка, каким я его помню.       –Было бы интересно послушать сведения из непредвзятого источника.       Он окинул её внимательным взглядом и, решив что-то для себя, сказал:       – Это можно устроить сегодня после ужина. Ты играешь в шахматы?       – Да. Надеюсь только, в те же, что и вы.       – Я тоже. Здесь, увы, подобное развлечение мало кому знакомо.       За время этого разговора они прошли через город и вошли в какое-то здание, заполненное караульными. Пройдя через несколько коридоров, Эльринур вывел их к лестнице, ведущей в подвал и там, идя полутемными тоннелями, к концу беседы они остановились у одной из небольших камер, где в углу на соломе сидел изможденный худой эльф. Эльринур представил его Лавеллан:       – Шиираз, как он подписывал свои письма. Или Ллод, как его знали в городе. Что еще более интересно – он не зачарователь и даже не алхимик, он не различает простейших жидкостей.       – Каким образом вы это узнали?       – Очень просто. Дал их ему и посмотрел, что он будет делать. Ему принесли пять чашек, в четырех из которых были растворы ядов в неопасной концентрации и только в одной – вода с соком эльфийского корня. Его ума хватило только на то, чтобы понять, что над ним проводят эксперимент. Все остальное он делал, не пользуясь умом вовсе. Он три дня брал чашки с ядом, мучился с желудком, на четвертый перестал их трогать совсем, видимо решив, что отравлены все. Из этого я делаю вывод, что у него отсутствуют либо обоняние, либо знания.       Простой тон, с каким Эльринур рассказывал о своих экспериментах, снова заставил Лавеллан напрячься. Она обернулась на стоящих сзади друзей и заметила то же удивление и настороженность на их лицах. Ассан вообще смотрел на эльфа с открытой неприязнью, а Кассандра, поймав взгляд Лвеллан, слегка кивнула ей, одним этим кивком выразив и свою поддержку, и готовность к чему угодно.       Лавеллан подошла ближе к прутьям клетки, присела и попыталась привлечь к себе внимание сидящего в камере эльфа, но тот не реагировал на вопросы и на все, что она спрашивала, не поднимая головы отвечал только с едва слышным бормотанием, что он не важен, важна только миссия. После его слов «Саирабаз получит желаемое, а Кун победит», Лавеллан встала.       – Что ж, – заметила она, отходя от камеры, – теперь мы хотя бы точно знаем, что он действительно шпион кунари, и это не ошибка. Но тогда остается вопрос, что за Шиираз продолжает действовать в городе.       – Или агенты Фен‘Харела ошиблись, и он не здесь, – спокойно пожав плечами ответил Эльринур.       Внутренний голос, говорящий, что он прав, уже начал нервировать эльфийку. Она думала об этом еще по пути сюда, но теперь точно видела все факты, подтверждающие это. Однако… они узнали об этом от шпионов Лелианы. Она не могла ошибиться! Солас и его люди могли еще уйти от нее, запутать следы, так как знали все её приемы и уловки, но кунари… Стоило проверить сначала каждую мелочь.       – Вполне вероятно. Но, думаю, стоит проверить все, что возможно, – задумчиво произнесла она, посмотрев на Эльринура. – Я бы хотела проверить его дом и поискать следы, которые могли бы привести нас к кому-нибудь еще, ведь, если он вел переписку с одним агентом, могли быть и другие.       – У него не было родственников, поэтому, после того, как дом был проверен городской стражей, он был продан на аукционе вместе со всем оставшимся содержимым. Конечно, я представлю вас новому владельцу, но не могу обещать, что он пустит в свой дом хотя бы тебя одну, не говоря уже обо всем твоем отряде, чтобы вы его обыскивали. Но я уверен, что солдаты забрали из дома все важное, что в нем было.       И снова тупик.       Что ж, хуже точно не будет, если они хотя бы издалека посмотрят на этот дом. Тут она вспомнила, что письма и товары до сих пор отправлялись на имя Шиираза и гномы, как и агент кунари, судя по всему, подмены адресата не заметили. Значит, либо они продолжали отправлять все сюда, либо и правда произошла ошибка и соловьи привели их не в тот город.       – Все-таки покажи мне его дом, чтобы я со спокойной совестью могла сказать, что мы проверили все.       Эльринур пожал плечами: «как угодно» и, так же спокойно, как и до этого, повел их в обратном направлении на поверхность. Выйдя на свет и свежий воздух, весь отряд вздохнул с облегчением, Лавеллан слышала это, идя впереди них рядом с Эльринуром, пока они неспешно двигались в сторону района, где жил Ллод.       Они прошли уже несколько жилых кварталов, когда Фенрис, зайдя за очередной поворот, заметил за ними слежку и шепнул об этом Варрику: от самых катакомб за ними на некотором отдалении следовала рыжеволосая эльфийка в темном дорожном плаще. Не подавая вида, что хочет сообщить что-то важное, Варрик отвлек Лавеллан от разговора с городским властителем расспросами о возможности посещения порта и мимоходом шепнул ей о слежке. Она, в свою очередь, поняв уловку гнома, так же свободно отвечая на его рассуждения о деловых связях и морской торговле, тихо, чтобы не дать об этом знать Эльринуру, попросила их проследить за эльфийкой и узнать, кто она и для кого шпионит.       После этого Фенрис и Варрик, громко и весело шутя, отделились от группы, и, сделав вид, что собираются посетить порт, сначала слегка отстали от отряда, не давая эльфийке пройти мимо них за Лавеллан, а затем двинулись в обратном направлении и свернули на другую улицу, не упуская шпионку из вида.       Она явно растерялась, не зная, за кем из них ей последовать, но, немного пометавшись у перекрестка, в итоге поспешила за той частью отряда, которая осталась с городским правителем, а Фенрис и Варрик, обойдя несколько жилых кварталов другой дорогой, вернулись на ту же улицу и осторожно последовали за эльфийкой сзади.       Эльринур вывел Лавеллан к небольшому домику почти на окраине города, обсаженному ухоженными клумбами, у которых ковырялась в земле обычного вида пожилая женщина, вокруг которой весело щебеча бегал маленький ребенок. Вмешиваться в этот уютный домашний мир со своим расследованием и обыском Лавеллан совершенно не хотелось, да и эти двое явно не походили на каких-то шпионов. Кроме того, Эльринур уже говорил, что все, что было важного в доме, уже вынесла из него стража, а потому она посчитала, что того, что она увидела, достаточно, чтобы успокоиться и сказать себе, что они явно совершили ошибку и пошли по ложному следу.       Она сообщила это Эльринуру и тот, удовлетворенно кивнув, пригласил её поужинать у него в гостях, пока они ожидают Фен‘Харела, раз расследование можно считать оконченным. Все время, пока они стояли, рассматривая дом арестованного эльфа, Ассан ловил взгляды Варрика, выглядывавшего из-за одного из домов в конце улицы и, поняв, наконец, что гном хочет от него, эльф едва заметно кивнул и отстал от отряда, как только появилась возможность. Едва они зашли за угол, он остановился и, подмигнув Кассандре, чтобы они продолжали идти дальше, не обращая на него внимания, остался ждать.       Когда группа отошла от него на приличное расстояние, из-за поворота бесшумно выскочила рыжеволосая эльфийка и нос к носу столкнулась с Ассаном, который перегородил ей дорогу. Она развернулась было, чтобы кинуться назад, но в этот момент путь ей отрезали Варрик и Фенрис. Окруженная с обеих сторон, она положила руки под плащом на два кинжала, закрепленных за поясом, и замерла в ожидании.       – Ого, да это же Ножик! – негромко проговорил гном, всмотревшись в лицо эльфийки.       – Таллис? – подозрительно уставился на нее Фенрис.       Женщина перевела на него взгляд, но ничего не ответила, и Варрик продолжил.       – Гляжу, ты как всегда при оружии, но и мы, как видишь, не с пустыми руками, поэтому давай-ка по старой дружбе не будем сразу хвататься за металл, а сперва поговорим. Идет?       – Зачем ты следишь за эльфийкой? – прямо задал вопрос Ассан.       – Я пришла не за ней, – ответила шпионка, не поворачиваясь к нему.       – Значит, за кем-то из нас? – поднял бровь Фенрис.       – Нет, я сама ищу ответы, как и вы. И, раз уж вы вспомнили о старой дружбе, предлагаю обмен информацией, если вдруг у каждого из нас есть что-то полезное.       – И какого рода информацию ты здесь ищешь? – спросил Варрик, на что эльфийка осторожно уточнила, что интересуется делами в Тевинтере.       Она явно прощупывала почву, стараясь не сказать больше, чем её собеседники, но при этом нужно было как-то понять, что именно их обоих интересует.       – Это нам тоже очень интересно, – согласился Тетрас.       – Однако довольно странно искать информацию о Тевинтере в империи эльфов, учитывая, что в вашем отряде есть люди.       – Тебя саму это не смутило, раз ты пришла вынюхивать то же самое сюда, а не в Минратос, – заметил Ассан.       – Мы еще не решили, ищем мы то же самое или нет.       – Ну, слушайте, если мы будем так вилять вокруг да около, мы до старости не поймем, что нас всех интересует. Мы ищем информацию кое о чем, связанном с магией и Тевинтером. Вы об этом должны знать, потому что нам это стало известно от вашего шпиона.       – Хм. Я здесь тоже из-за магии и Тевинтера. И меня тоже проинформировал наш шпион.       – Как много у нас общего, не правда ли? Итак, ты ищешь зачарователя?       Она задумалась.       – И да, и нет. Это связано с моими текущими поисками, но не является моим прямым заданием. Я ищу сведения о деятельности одного мага из Минратоса, но о том, что интересует вас, знаю не много – наш саирабаз не смог сделать ничего подобного тому оружию, которое вы пытаетесь понять. Вы думаете, зачарователь здесь?       – Нет, мы узнали, что заказчик ингредиентов находится в Минратосе, так что, скорее всего, зачарователь тоже там, но мы хотели проверить все свои зацепки, прежде, чем соваться туда, где у нас нет агентов.       – Умно, – кивнула эльфийка. Она уже убрала руки с кинжалов и отошла с дороги, опершись о стену дома, у которого они стояли. – Мои поиски тоже ведут в Минратос, и я тоже хотела сначала проверить последние свои зацепки, а для этого мне надо было понять, как со столицей Тевинтера связаны вы. Ваше появление здесь довольно внезапно и подозрительно, а учитывая ваши знакомства в столице...       – Увы, если наш враг – маг, то ни с одним из магов Тевинтера мы не можем связываться, пока не убедимся в их непричастности.       – Прям так и не связываетесь? Ни с одним из них? – с усмешкой и подозрением спросила эльфийка.       – Сохраняем общение ровно настолько, чтобы не дать повода для подозрений. Сама понимаешь, беседы о делах в этом случае невозможны.       – Тогда, думаю, мы можем разговаривать немного более откровенно: я подозревала, что вы заодно с новым архонтом. У нас полагают, что он перевозит храмовников с юга куда-то в горы южнее Минратоса и в столицу, но мы не знаем зачем. Аришок подозревает, что Тевинтер хочет усилить свои северные отряды храмовниками-южанами и, если это он создал такое оружие, он может дать его солдатам своей армии. Это серьезная угроза.       Фенрис фыркнул.       – От магов можно ждать чего угодно.       Варрик, однако, покачал головой.       – Посверкунчик, конечно, с того времени, как вернулся в столицу, наверняка стал очень искусен в дворцовых интригах, но на него это не похоже. Кроме того, храмовники прибывали в Тевинтер и собирались где-то там уже тогда, когда он еще бегал с нами по равнинам, а это было еще до того, как он стал архонтом. Очевидно, это делает кто-то другой, но имеющий там не меньше власти.       – Я буду искать доказательства его участия в этом независимо от того, что об этом думают его друзья, – покачала головой Таллис. – Но свою информацию и намерения я вам раскрыла, поделитесь теперь и вы со мной тем, чего я не знаю. Мы не видели нашего шпиона, Ллода, уже несколько месяцев, что с ним стало?       – Неважный из тебя шпион, Ножик, если ты до сих пор не знаешь, что твой агент в тюрьме.       – Я знаю, где он. Я не знаю, что с ним. В каком он состоянии, жив ли он.       – Судя по его виду, жив и здоров. Но с головой у него явно что-то не то, – сказал Ассан уже гораздо более дружелюбно, чем в начале их беседы, и описал все, что он подметил в заключенном.       – Однако об этом парне, – снова привлек к себе внимание эльфийки Варрик, – как я понимаю, кто-то ведет сейчас переписку под его именем. Кто сейчас этот Шиираз? Мы пришли именно из-за него.       Но она с удивлением и непониманием уставилась на гнома.       – Как только Ллод был арестован, все его контакты были оповещены о том, что ему больше нельзя писать. Шиираза нет.       – Однако у нас есть свежие бумаги, доказывающие, что переписка продолжается и ведется именно с Шииразом.       Тем не менее эльфийка настойчиво покачала головой.       – Это невозможно. Для всех Шиираз все равно что умер. Зачем кто-то стал бы писать мертвецу?       Варрик задумался.       – Только если он не знает, что его собеседник – мертвец.       Если агент кунари продолжал вести переписку и ничего не заметил, значит, он не получил этого приказа. Как это могло случиться? И шпионы Лелианы не заметили его пропажи, даже смены его места деятельности никто не заметил: соловьи продолжали считать, что Шиираз действует в Карастесе, а агент кунари в торговой гильдии отправлял свои письма в то же место.       – А что стало с домом Ллода и где он жил? Эльринур сказал, что его продали, и даже показывал эту милую хижину недалеко отсюда.       Эльфийка хмыкнула.       – Продали его мастерскую, а дом, в котором он жил сам, с тех пор, как его арестовали, охраняется солдатами властителя и туда никого не пускают. Иногда он и сам там появляется, проверяет донесения и отчеты караульных, – и с усмешкой добавила, – видимо, надеется поймать еще кого-то из нас, если агенты Шиираза вздумают нагрянуть к нему в гости лично.       Это было уже кое-что. Варрик заметил беспокойство на лице Ассана и понял, что он думает о том же: они оставили Лавеллан в компании эльфа, который был явно во всем этом как-то замешан. Размышляя вслух, он, тем не менее, высказал мнение, что Эльринур, судя по всему, убежден, что ему удалось замести все следы и не дать им продвинуться в их поисках, а потому пока что эльфийка в гораздо большей безопасности, чем будет, если они сейчас кинутся за ней и все ей выложат. Эти выводы успокоили их настолько, что они решили не возвращаться в крепость правителя прямо сейчас, а сперва во всем убедиться. Спросив у Таллис, где находится дом Ллода, они поблагодарили эльфийку и направились в указанном ею направлении.       Они довольно быстро подошли к месту, которое им указала шпионка, и убедились в её словах: на крыльце небольшой лачуги, одетый как следопыт, сидел караульный, а еще один явно бродил по дому. Попасть внутрь незаметно не было абсолютно никакой возможности, поэтому, договорившись молчать о разговоре с Таллис в присутствии Эльринура, они направились обратно в крепость властителя.       Как только они вошли внутрь, то почти сразу же столкнулись с Соласом, разговаривающим с каким-то эльфом, очевидно из прислуги властителя. Потоптавшись в стороне, они дождались ухода слуги и сообщили Соласу обо всем, что смогли узнать, на что он согласно кивнул: он тоже заметил, что здесь что-то не так.       – Кунари тоже заметили, что с этими храмовниками что-то не то. Но они ведут с Тевинтером войну, вполне естественно, что на передвижения вооруженных людей они обращают гораздо больше внимания и проверяют это гораздо тщательнее, – сообщил Варрик.       – И точно там же, где по нашим данным должна находиться эта капитан Роуз, которая заведует поставками лириума, по сведениям Таллис находится и ключевой пункт храмовников, – заметил Ассан. – Это должно заинтересовать Кассандру. Кажется, её орден Искателей где-то недалеко от тех мест? Во всяком случае, гораздо ближе, чем что-либо еще.       Тетрас кивнул.       – Да, согласен. Ей стоит об этом рассказать. Но что еще меня беспокоит: шпионы кунари четко связывают этих храмовников и Минратос. Их оплачивают из столицы? Это должен быть кто-то при больших деньгах, неудивительно, что они в первую очередь обратили внимание на Посверкунчика. А вот лириум добывают гномы, и там рукой податьдо Кэл-Шарока, значит, они все же связаны с храмовниками. Мне не нравится этот треугольник.       – А торговая гильдия? – напомнил Фенрис.       – Думаю, они на всем этом только делают деньги, не разбираясь, кому и что они продают, лишь бы контракт был по выгодной цене, – пожал плечами гном.       – И зачарование делали гномы… Мне тут пришло в голову: а что, если это дело рук гномов Кэл-Шарока, а не торговой гильдии? – задумчиво спросил Ассан, глядя на собеседников.       – Мне тоже пришло это в голову, – кивнул Солас.       – Однако, – вспомнил вдруг Ассан, когда Солас снова привлек его внимание, – ты что-то совсем не беспокоишься, где твоя жена и что с ней, ведь она сейчас в компании этого Эльринура. По-моему, стоит, наконец уже, пойти и поискать её, вряд ли здесь много комнат, где они могли бы проводить время.       – Я знаю, где она и с кем, и уверен, что в компании Лиама и Искательницы она более чем в безопасности. Они сейчас в его поместье, где, кроме всего прочего, есть еще и мои агенты, и я как раз собирался пойти туда перед вашим появлением.       – В таком случае пойдемте все вместе, – предложил гном.       Тем временем в великолепно обставленной главной гостиной дома властителя Карастеса Лавеллан, сидя на изящном диванчике, передвигала на шахматной доске фигуры, время от времени отвечая на вопросы Эльринура, задавая свои и слушая его ответы. Когда слуга принес на подносе кувшин с вином, бокалы и фрукты, Эльринур отвлекся от игры и, отпустив эльфа, сам наполнил бокалы напитком и один из них протянул эльфийке.       – Так кем был ты? Слугой? Служителем храма, как Абелас? И кем был Фен‘Харел рядом с ней, если обладал такой властью над её рабами? – задала она давно мучивший её вопрос, принимая из его рук бокал.       – Я был слугой. Её личным слугой в её доме. Он не всегда был с ней, но с момента своего появления всегда держался лишь чуть ниже, давая советы и высказывая мнение, но не отдавая прямых приказов. Сначала он только помогал управлять войсками, потом вел её войны, а затем вел уже свою армию рядом с её войском. Она возвысила его, сделала равным, но, тем не менее, он всегда держался с ней, как со старшей подругой, хотя её и часто упрекали в этом. Когда он начал свою борьбу, она не отговаривала его и не мешала, а в критический момент обещала помощь. Но не оказала её, и он остался один. Только тогда он стал действовать сам, без оглядки на Митал, и тогда же стал совершать свои самые ужасные ошибки. Одной из них стало создание завесы. Он умен, даже очень. Но он – теоретик, а не практик, к тому же довольно импульсивный. Реальность всегда вносит свои коррективы в его идеальные и очень сложные замыслы, а он всегда забывает это учесть. Митал напротив всегда искала простых практических решений. Они были часто прямолинейны и незатейливы, но,когда он вносил в них живость, игру, интригу, уловки, на войне это становилось идеально выигрышным сочетанием.       – Абелас, по словам Фен‘Харела, решил, что он убил Митал, и потому хотел мести. Ты тоже служил Митал и любил её. Ты не считаешь, что он её убил?       – Нет, в я этом уверен. Но ты не пьешь вино. Почему?       – Мне любопытно, почему у вас такой разный взгляд на одно и то же при одинаковых чувствах к вашей… мм... госпоже. Прости, я привыкла играть на свежую голову, возможно, когда закончим эту партию, я выпью этот бокал за победу одного из нас.       – Я бы хотел прояснить несколько моментов, которые тебе непонятны или попросту неизвестны в силу твоего… весьма юного возраста. Митал не умерла, я знаю это наверняка. Во-первых, эвануриса непросто убить, тем более такого предусмотрительного, как Митал, которая всегда смотрит на два шага вперед. Я слышал у людей поговорку «знал бы где упаду – соломки бы подстелил».Так вот Митал практически всегда знала, где она может упасть, и держала в этих местах солому заранее. Во-вторых, отчасти одной из таких «соломок» был и сам Фен‘Харел. Как только она поняла его потенциал, она тут же увидела, что он может стать её живым щитом в любой ситуации, не говоря уже о том, что своими советами, изощренными фантазиями и идеями он значительно усиливал её положение во всем, за что она бралась, и увеличивал её шансы на успех. Можно назвать его возвышение при ней довольно стремительным, если забыть, сколько лет жили эванурисы и сколько, в сравнении со сроком жизни ныне живущих эльфов, это заняло. Теперь, зная её отношение к нему, ты можешь понять бессмысленность такого шага. А в-третьих, кроме всего прочего, Фен‘Харел показал мне в Тени их последнюю встречу. Я видел, что это не он нанес удар, это было её решение.       – Разве видением нельзя управлять, изменить в нем что-либо?       – Я не вижу причин, зачем бы ему это делать. Конечно, он непревзойденный мастер во всем, что касается Тени. Я слышал, он может не только менять видение, но и через Тень управлять реальностью, даже убить, находясь в Тени за много миль от своей жертвы. Но это не тот случай. Я уверен, что ему неизвестны причины, из-за которых он мог бы обозлиться на нее и пожелать её смерти. А я её решение вполне понимаю, поэтому для меня та сцена была абсолютно логичной. Я уверен, что он ничего в ней не изменил, даже если мог. А что касается Абеласа… он любил не Митал, а свое привычное место в этом изменившемся и чужом для него мире. С её смертью он лишь нашел действительный повод ненавидеть Фен‘Харела за то, что тот лишил его привычного образа жизни, пусть и бессмысленного.       – Если Митал была так предусмотрительна, а Фен‘Харел хитер и изобретателен и всегда стоял рядом на страже, как же удалось её убить? Как это вышло?       – Благодаря её слабостям. Даже эванурисы их не лишены. Она предвидела, что удар могут нанести её дети, но до самого конца не верила в это полностью. Её слабостью всегда были её материнские чувства.       – Но зачем они так поступили? Почему? Неужели у них не было никаких чувств к матери?       Лавеллан с удивлением и непередаваемым интересом слушала Эльринура. Она даже замерла, забыв передвинуть очередную фигуру на доске. Конечно, из рассказов Соласа она давно знала, что те боги, которых почитали долийцы, совсем не боги, а полные страстей и недостатков древние правители, но она все же привыкла считать, что они все были связаны друг с другом и держались все вместе. Конечно, он говорил ей о том, что они убили Митал, но кто именно это сделал, он не уточнил, а потому такой кровожадности она от них все же не ожидала.       – Вопрос эльфа, прожившего на свете ничтожно мало, – с грустью или разочарованием в голосе ответил Эльринур. – Когда живешь сотни лет, начинаешь по-другому относиться к родственным связям. Если твоему ребенку 6 лет, он для тебя – ребенок, верно? И не представляет жизни без тебя. Ты для него – опора в этом мире. А если твоему ребенку 60 лет? Ты для него – тот, к кому он проявляет уважение, но уже не считает тебя тем, без кого он не может обойтись. Он не живет рядом и не обращается к тебе за советами. А ты, в свою очередь, не будешь ведь считать его неопытным птенцом, который не видел жизни? А если твоему ребенку 600 лет? Допускаю, что ты будешь продолжать его считать своим ребенком, как это продолжала делать Митал. Но кем он будет считать тебя? Твоим ребенком или уже, наконец, совершенно самостоятельным отдельным существом, с которого уже достаточно вечного оглядывания на элвен, которая много сотен лет не имеет к его жизни никакого отношения? Братья, сестры, матери, отцы… в конце концов семейные связи превращаются в деловые, если эвен еще продолжает связывать хоть что-то материальное. А потому причина нападения становится достаточно ясна, если вспомнить, что Митал и Фен‘Харел были союзниками. Я уже говорил, что с её практичностью и его хитростью они вели войну слишком успешно. Их нужно было разделить. Дети Митал не обладали таким изощренным умом, как Фен‘Харел, в этом они были скорее в мать, так что их план был прост: они надавили на её материнские чувства, чтобы она совершила ошибку.       – Если ты говоришь, что она была такой предусмотрительной, не думаю, что она умерла бы, если бы действительно предусмотрела такую возможность.       – Именно что предусмотрела и потому не умерла. Ни в тот раз, ни в этот.       – Я имею ввиду физически. Когда я с ней разговаривала в последний раз, она не была призраком, и все же тогда она допустила, что ей смогли нанести удар.       – Ты... разговаривала с Митал? – удивленно поднял на эльфийку глаза Эльринур.       Лавеллан поняла, что сказала лишнего. Если она сейчас скажет, что обращалась к Митал перед битвой с Корифеем, Эльринур будет на все сто процентов уверен, что она – Инквизитор, даже если до сих пор у него были только догадки.       – Да, она оказала мне некоторую поддержку, когда я в этом нуждалась, – неопределенно ответила она.       – Не помню, чтобы Митал помогала просто так,– снова опустил взгляд и вернулся к шахматам Эльринур. – Интересно, в чем она сделала ставку на тебя.Вряд ли ты впечатлила её так, как в свое время это сделал Фен‘Харел, иначе она даже не взглянула бы на него, а тут – простая девчонка…       – Пока ты об этом не сказал, я об этом не задумывалась, – беззаботным тоном продолжила Лавеллан, не желая углубляться в подробности. – О том, что Митал что-то увидела во мне, а не о том, что я – девчонка. По крайней мере, мне она ничего об этом не сказала. И каким же был Фен‘Харел тогда? Как ему удалось привлечь внимание такой женщины, как Митал?       – Способностями. Деревенский юноша без помощи опытных наставников самостоятельно овладел сильной и очень сложной магией. Это было действительно впечатляюще. И не меньшее впечатление на нее произвело его отношение к ней. Он не раболепствовал и не пресмыкался, а говорил открыто и прямо, хотя и уважительно. Она, конечно, хмурила брови и старалась говорить сурово и резко, но я к тому времени уже давно знал её и видел, что она восхищена. Каким он был тогда? Наглым, самовлюбленным, эгоистичным, хитрым, вспыльчивым. Всегда удивлялся, как Митал удается не просто терпеть его, а даже любить. Если бы не её прямой приказ подчиняться ему, я бы не вышел из утенеры, когда он будил сторонников. Однако, время изменило его. Он стар. Он уже не тот, что раньше. Он спокойнее, мягче, рассудительнее, хотя и продолжает совершать глупые ошибки, когда выходит из себя или строит многоэтажные изощренные планы, которые рушатся, как только случайный ветерок сдувает одну из нижних карт. Хотя, должен признать, и я уже не тот, что раньше.Не хотел бы снова встретиться с молодым волком – он был мне противен. С нынешним Фен‘Харелом я могу общаться, не испытывая неприязни. Кроме того, у него есть одно приятное качество: он не лжет.       Лавеллан едва слышно хмыкнула, вспомнив, что Солас, когда был в Инквизиции, так и не признался ей в том, кто он на самом деле. Конечно, он не лгал в прямом смысле, он просто не говорил правды. А вспомнив недавние слова самого Эльринура о том, что Солас говорил о ней, называя её «ничего не стоящей девчонкой», она засомневалась, но ничего из этого не произнесла вслух, а, передвинув очередную фигуру, откинулась на спинку дивана и коротко сказала: «мат», отчего Эльринур с огромным удивлением оторвал глаза от доски и уставился на нее, не находя слов.       Конечно, ему не было известно о том, что в Скайхолде она сыграла сотни партий с лучшими игроками, каких могла найти: Соласом, Дорианом и Калленом. Безусловно, это не шло ни в какое сравнение с опытом самого Эльринура, который наверняка исчисляется сотнями лет, но все же, как оказалось, одним из её учителей был один из самых изобретательных стратегов среди элвен.       Она вспомнила их вечера за шахматами в её покоях в башне. Конечно, приглашая его к себе, она рассчитывала не только на игру, а потому утаскивала для них с кухни вино и закуски, но Солас не был бы Соласом, если бы поддался на те уловки. Она наполняла бокалы, он расставлял фигуры и… на весь вечер заставлял её забыть про вино и не пил сам, хотя закуски, особенно пирожные, уничтожал с большим удовольствием.       Она уже протянула было руку к бокалу, который в самом начале вечера обещала выпить за победу, как открылась входная дверь и слуга пропустил в комнату самого Соласа. Бросив взгляд на стол с бокалами и шахматной доской, он, как показалось Лавеллан, с легкой усмешкой спросил:       – Развлекаетесь?       – Прости, Фен’Харел, шахматы – игра на двоих, поэтому я не стал дожидаться тебя, чтобы начать партию.       Солас подошел ближе к их столу и с интересом стал разглядывать расстановку фигур, после чего уже действительно усмехнулся и, повернув голову к Лавеллан, довольно сказал:       – Поздравляю с победой.       – Спасибо. Хоть в чем-то мне сегодня повезло.       – Не вижу здесь везения. Только твои знания, примененные вовремя, внимательность и стремление к победе. Это дело твоих рук, а не счастливого случая.       – И все же, победа у меня сегодня только одна.       – Вот как? – поднял он бровь, будто не знал ничего о ходе их расследования. – Поделишься?       Она пересказала ему все, что видела в этот день, за исключением встречи со шпионкой, спросив только, видел ли он остальных членов её отряда. Солас это понял и, не подавая виду, что ему все уже было известно от Варрика, кивнул, сказав, что видел Кассандру и Лиама по дороге в гостиную, а остальные, должно быть, уже ждут их в крепости, ведь им неизвестно, где находится дом властителя, да и их сюда вряд ли приглашали. Лавеллан кивнула и задумалась, вспомнив об отряде.       – А как твои успехи? Не расскажешь, где был ты? – спросила она его в ответ и показала на место рядом с собой. – Присядь.       Он, однако, покачал головой.       – Я здесь ненадолго. Вернее, «мы», – поправился он, заметив удивление в её взгляде. – Я пришел только за тобой и уже сказал Кассандре, чтобы она собирала всех возле элувианов.       – Судя по голосу, ты не разочарован. Значит, победы есть и у тебя?       – Можно сказать и так. Мой агент в Минратосе передал важные сведения, и я отлучался, чтобы встретиться со следопытами.       – Что-то интересное?       – Он заметил необычную активность гномов, – кивнул Солас. – Он подозревает, что это гномы Кэл-Шарока: то и дело он замечает их в разных местах, но ему не удается за ними проследить – они как сквозь землю пропадают, как только он подбирается ближе, но это уже само по себе говорит о многом: они знают город, как свои подземные норы, и кого-то в нем навещают. Если присмотреться к местам, где их видели, становится понятно, что они появляются возле складов и некоторых казарм с наемниками.       – Склады? – Лавеллан округлила глаза. – Торговая гильдия отправляла товары в Минратос на склад. Думаешь, они связаны?       – Не знаю, я хотел предложить отправить Кассандру выяснить это.       Эльринур, до этого времени просто прислушивавшийся к их разговору, наконец, подал голос:       – Так теперь вы ищете гномов? Здесь они тоже появлялись и довольно странного вида: серокожие, темноволосые, со странным взглядом и рунами на лице. Это они? Спросите в порту – их в последний раз видели там, но уже прошло достаточно много времени, как они были здесь в последний раз. Тогда я так и не понял, что они там делали, ведь торговых судов здесь практически нет, и тем же вполне объяснилось их исчезновение – они поняли, что здесь нет перспектив и ушли в другой порт.       – Похоже, придется отправить агентов не только в Минратос, но и в Карастес, – вздохнул Солас. – Займусь этим, как только вернусь в Арлатан.       Он протянул Лавеллан руку, чтобы помочь ей подняться, а Эльринур встал со своего места, чтобы проводить их до дверей залы.       – Не думал, что снова окунусь в политические интриги, убийства и подковерную игру. Мне уже начало казаться, что все здесь идет вяло и однообразно, – усмехнулся он, явно довольный всем происходящим.       – Хотелось бы принять участие, как раньше? – небрежным тоном спросил Солас.       – Несомненно, – кивнул властитель.