Новая Империя

      Кассандра, наконец, смогла связаться с Калленом через кристалл и передать ему все, что с ними случилось. И, хотя она гораздо больше внимания уделяла рассказам о храмовниках и их связи с Минратосом, ей с трудом удалось уговорить его не приезжать в Арлатан к ним на подмогу.       С еще большим трудом она убедила его оставаться в городе и смотреть в оба, не доверяя никому в тамошнем обществе, в особенности тем, кто обладал деньгами и связями, что, как она понимала, учитывая дружбу с Дорианом, капитану будет особенно трудно выполнить.       Когда позже она передавала их разговор Лавеллан и Соласу, она не могла не отметить, что Каллену он не понравился. Конечно, будучи человеком, испытывающим неприязнь к любым интригам и дворцовым играм, просьба присматривать за Дорианом, с которым они часто встречались, должна была показаться особенно неприятной. Хитрить, увиливать и скрывать – это не его принципы.       Конечно, Кассандра, передавая ему это, добавляла свои разумные доводы и вполне дельные советы, например, предложив на возможные вопросы Дориана сообщить ему, что Каллен задерживается из-за храмовников, которых заметили в столице, ведь именно этим он и хотел заниматься на юге Тевинтера, а потому это объяснение будет одновременно и правдой, и не раскроет всего, что им известно о связях кого-то из знати или магистров с этими храмовниками.       Она напомнила ему о донесениях, прочитанных в разрушенных ими лагерях о капитане Роуз и лириуме, который она получает в Тевинтере, и предложила поискать сведения об этом в столице, не забывая внимательно следить и за всем остальным, особенно за поведением и излишним любопытством окружающих. Каллен, конечно, согласился, хотя и со вздохом от того, что теперь ему приходилось играть роль шпиона, к которой он был совершенно не готов.       Кое о чем Кассандра все-таки умолчала: после их посещения Карастеса она сама предложила Соласу перебраться в замок Искателей Истины, с чем он согласился, даже не дослушав её объясненийо том, что он недалеко и от Кэл-Шарока, и от Минратоса, если будет нужно добраться до столицы на помощь к Каллену, которые она заранее подготовила на случай, если придется его убеждать. Оказалось, напротив, что Солас и сам уже думал об этом, но попросил её подождать, пока весь отряд не будет готов, чтобы не отпускать её туда одну.       Пока он вел какие-то приготовления, она еще раз связалась с Дорианом и еще сильнее уверилась в том, что он ни в чем не замешан: тевинтерец жаловался, что Рунд совсем перестал заходить в гости и то же самое заметил и Каллен – теперь они играют в карты только вдвоем или втроем, если капитан берет с собой Тейю. Гном совершенно перестал с ними общаться, и даже когда они заходили в гости к Мэйварис, не высунул и носа из покоев, которые она ему предоставила. Ей казалось, он не стал бы рассказывать ни о чем необычном, если бы принимал участие в чем-либо.       Но поведение Рунда было настолько странным, что Варрик, услышав рассказ Кассандры, сам захотел связаться с гномом, однако Искательница, покачав головой, призналась, что самое неприятное говорить не хотела: на её предложение дать Рунду поболтать с Варриком Дориан ответил, что тот через Мэйварис передал, что не хочет связываться ни с кем из отряда, а просит оставить его в покое в столице. Помня об отношениях Мэйварис с Торольдом Тетрасом, можно было подумать, что и этот гном попал под её чары и потому не хочет связываться со старыми друзьями, боясь, что они могут попросить его покинуть поместье и вернуться к ним.       После этого на какое-то время все снова затихло, день проходил за днем, и Кассандра изнывала от нетерпения. В конце концов она не выдержала и снова обратилась к Соласу:       – Не понимаю, чего мы ждем? Пока мы сидим здесь, одному Создателю известно, что они там делают! – яростно жестикулируя, быстрыми решительными шагами меряла она главную залу его дома, пока Солас спокойно сидел на диване рядом с Лавеллан.       – Мы ждем, когда будет готов элувиан, который соединит Перекресток с замком Искателей, – сказал он таким тоном, как будто это было самым естественным решением в подобной ситуации.       – Э… что?       – Элувиан.       Она остановилась посреди зала и удивленно уставилась на Лавеллан, как будто собираясь спросить эльфийку, почему она ей об этом не сказала раньше, но та тоже смотрела на Соласа, не менее удивленная. Он спокойно посмотрел то на одну, то на другую, и добавил:       – Разве не проще будет перемещаться туда и обратно таким образом? Кроме того, когда все это закончится, Искательница покинет нас, а между Арлатаном и замком Искателей не такое уж маленькое расстояние, чтобы вы смогли видеться друг с другом так часто, как вам, я уверен, этого бы хотелось.       – О, Солас! – радостно воскликнув, Лавеллан пододвинулась к нему, обняла и поцеловала в щеку.       – Vhenan… – нежно улыбнулся он, но будто собирался добавить, что она реагирует на это слишком сильно.       – Нет, правда, спасибо! Я с ужасом думала о том моменте, когда они покинут Арлатан, и когда мы после этого сможем снова увидеться!       – Я тоже очень благодарна за такое доверие, – гораздо более серьезно поблагодарила его Кассандра. – Уверена, немногие могут таким похвастаться, учитывая, что это – один из важнейших эльфийских секретов.       – Я рад, что ты это понимаешь, Искательница, – кивнул он. – Ты – единственная среди известных мне людей, кого я действительно ценю, и кто, по моему мнению, достоин доверия. Не сомневаюсь, что осознание этого позволит тебе оправдать доверие эльфов.       – Но как долго… когда он будет готов?       – Через пару дней, а после этого я займусь чарами. Как только я закончу, мы все выдвинемся к Вейсхаупту недалеко от западной границы Тевинтера и уже оттуда пойдем пешком на юго-запад в горы.       – Ты ведь пойдешь с нами? – с надеждой в голосе спросила эльфийка.       – Конечно, – кивнул он. – Мне нужно будет убедиться в том, как установят элувиан, и назвать Искательнице пароль, не говоря уже о том, что я не хотел бы отпускать тебя одну в те места.       Если до этого разговора им казалось, что время тянется чрезвычайно медленно, то теперь один день пролетал за другим почти молниеносно и к концу срока, оговоренного Соласом, в его дом явился гонец с запиской о том, что некий груз упакован и готов к доставке. Сразу же после этого начались сборы и уже на следующий день отряд в сопровождении десятка следопытов покинул город.       Через элувиан они прошли на Перекресток, и оттуда, пройдя еще через несколько коридоров, вышли в небольшой тенистой роще, где их уже ждал отряд из еще нескольких эльфов, охранявших телегу, на которую было погружено несколько ящиков и бочек, а рядом с ними стоял гораздо более маленький отряд следопытов с гораздо более маленькой повозкой. Как только путники прошли, элувиан, из которого они вышли, был тут же убран, уложен в маленькую повозку и закидан сеном, после чего следопыты быстро превратились в нескольких селян в соломенных шляпах и покинули рощу, а путники оседлали заранее приготовленных для них лошадей и двинулись в другую сторону вдоль простиравшегося на юго-запад горного хребта.       Чтобы не растягиваться длинным караваном, они старались ехать группами по несколько всадников, но то и дело перемешивались, когда то один, то другой член группы отставал или забегал вперед, чтобы поболтать с кем-нибудь из другой компании. Так, совершенно неожиданно друг для друга в один момент даже оказались рядом Солас и Фенрис, который старался держаться подальше от обоих магов и как можно меньше вступать с ними в разговор. Однако увидев, как Солас просит быть внимательнее Лавеллан, которая бросилась далеко вперед к Кассандре, он, фыркнув, заметил:       – И это – тот самый Инквизитор, о котором ты, Варрик, столько рассказывал?       Гном, ехавший рядом, не успел еще ничего ответить, когда Солас задал вопрос:       – В чем проблема? Тебе нужно видеть, как она убивает дракона, чтобы поверить в то, что это реально?       – Я просто вижу, как ты не хочешь ни на шаг отпускать её от себя, и не понимаю, как ты смог это сделать тогда в Инквизиции. Как тебе хватило сил оставить её одну, да еще и драться с кунари? Хотя, на битву с драконом я бы и правда посмотрел.       – Иногда сам этому удивляюсь. Но тогда я был полностью уверен, что она справится – я знал, с кем ей придется иметь дело, а в битве с драконом я бы боялся за дракона, а не за нее. Но сейчас – другое дело, поскольку наш враг нам до сих пор неизвестен, а ему уже почти удалось её убить, – и, после небольшой паузы добавил. – Кроме того, ты этого не понимаешь. Она особенная для меня.       Фенрис однако, усмехнулся.       – Да, мой бывший хозяин тоже так говорил. Всегда старался держать меня рядом, поближе. Повторял, что я – особенный. И он правда сделал меня таким. Эти рисунки – его работа, – и он показал на лириумную татуировку на своем лице. – Ты, я слышал, тоже приложил руку к тому, чтобы сделать её особенной.       – Это было ненамеренно, – в голосе Соласа появилась прежняя неприязнь к эльфу, – я не такой, как твой хозяин.       – Ммм… – саркастично протянул Фенрис. – а еще он пожертвовал мной, несмотря на всю свою привязанность. Думаю, он немного, конечно, помучился, это решение далось ему нелегко. Но только потому, что я был его, а ему не хотелось расставаться со своей дорогой и особенной вещью, но когда речь идет о своей шкуре… Если не ошибаюсь, ты тоже оставил её умирать, чтобы облегчить себе жизнь?       – Я – не её хозяин, а она – не моя рабыня. Она вольна уйти, если ей этого захочется. Если ты еще не заметил, я не питаю любви к рабовладельцам. Впрочем, к рабам тоже.       – Однако ты такой же. В точности. Ты такой же беспринципный маг, готовый пожертвовать чем угодно, а главное, кем угодно ради интересного эксперимента. Тебе пришла в голову идея и ты тут же радостно побежал воплощать её в жизнь, не думая о последствиях. Хочешь поспорить? Вспомни все, что ты делал до этого и чем жертвовал. Ты жертвовал ради высокой цели? Не смеши меня. Ты жертвовал ради собственного эгоизма. И точно так же, как эти рабовладельцы делают со своими рабами все, что захотят, ты готов то же самое делать с теми эльфами, что тебя окружают, конечно, называя их при этом свободными. Лжец. Лжец и лицемер.       – Эй, эй, ребята, остыньте, – попробовал вмешаться Варрик, чувствуя, куда дует ветер их разговора, – незачем бросаться такими эпитетами, особенно в самом начале нашего похода.       – Я уверен, что ты наслышан обо мне, и даже знаю один источник невысокого роста, от которого ты мог все это обо мне узнать, – не обращая внимания на гнома, спокойным ледяным тоном ответил на обвинения маг. – Но и я о тебе наслышан, однако, не делаю выводов, пока не увижу всего лично. Буду рад, если ты окажешься способным на это же.       – Я сказал что-то не так?       – Смеюн! Эльф! – на голос Варрика уже подъехали ближе Лиам и Ассан.       – Ну что ты, я уверен, что волчонок, который охранял по ночам сон Данариуса в его покоях ибыл так рад своему положению в спальне хозяина, что не имел в эти ночи и дни свободных минут, чтоб хотя бы научиться читать, смог прекрасно разобраться во мне, моем характере и взглядах. Я не сказал случайно что-нибудь не так?       Вокруг них воцарилось полное молчание, которое после некоторой паузы неуверенным голосом неуклюже прервал Лиам:       – Так вы не умеете читать?.. Простите, я не знал…       Фенрис издал злое рычание, и, подстегнув лошадь, рванулся вперед, а Варрик, вздохнув, покачал головой и посмотрел на Соласа.       – Вот надо было тебе все это высказать?       – Не я начал этот разговор. Кроме того, это ты сформировал его мнение обо мне своими рассказами, если уж хочешь найти виноватого. Я до сих пор свое мнение и найденные мною сведения держал при себе.       – Так Варрик в чем-то не прав? – спросил Ассан, покосившись на Соласа.       – Смотря какую версию своих историй он рассказал тебе. Если ты считаешь его книги историческими трудами с достоверными сведениями, то до сих пор я был о тебе лучшего мнения.       – Хорошего мнения обо мне? – весело присвистнул Ассан. – Ого! Но, прости, Варрик, не поверил ни единому слову, только перечислению фактов.       – Лучшего. Не хорошего. Но я удивлен: похоже, ты стремительно его улучшаешь.       – Не поверил ни одному слову?! – вскричал Варрик. – Это как понимать?!       – Перед нашей с ним первой встречей ты сказал, что он – довольно высокого роста, – указав глазами на Соласа, смеясь, сказал Ассан.       – Я не говорил, по отношению к кому он высокого роста, – проворчал Варрик. – Вы все для меня дылды.       И Ассан, и Солас громко рассмеялись.       – Думаю, стоит сообщить об этом Кассандре, – весело заметил лекарь, – а то она, вероятно, не вполне правильно представляет себе героев твоих книг, если их рост описан как «высокий», и тем более неправильно, если какой-нибудь великолепный мужчина описывается, как герой «невысокого роста». Варрик, а если это – её любимый герой?! Что будет, когда она узнает, что ты писал его с себя?       И оба эльфа снова от души рассмеялись, а гном поцокал языком, но было видно, что он ничуть не обиделся, а даже наоборот.       Путешествие, за исключением еще нескольких перепалок между эльфами, проходило очень спокойно, и Лавеллан находилась в великолепном настроении: она снова была в походе с Соласом, как когда-то давно. Снова эти посиделки с ним у костра, когда он рассказывает ей истории, снова ночи в палатке, но на этот раз – в отдельной. Снова они, как простые путники, идут куда-то.       Однажды пока они пережидали дождь, сидя в палатке, она решила завести разговор о других элвен:       – Ведь Эльринур, – пояснила она, лежа на спальном мешке напротив Соласа, который, сидя на своем лежаке, кожаными ремешками приматывал к навершию посоха какой-то кристалл, – не был единственным, кто тоже вышел из утенеры?       – Их мало, но они действительно есть, – ответил он, не отрываясь от своего занятия. – Вообще очень немного тех, кто может уходить в утенеру, как я. Это особый талант, который и во времена элвен выделял таких эльфов среди всех прочих, отчего почти все они в конце концов занимали более высокое положение, чем остальные эльфы. И я звал их, когда проснулся сам, но большинство из них боятся: они чувствуют, что мир изменился, что они больше не имеют того положения, что раньше, и, если они выйдут из утенеры, они будут не более, чем обычные эльфы, что их бессмертие исчезло, они боятся умереть от старости.       – Но ты не побоялся проснуться, зная, что ты больше не могущественный эванурис и в этом мире больше нет бессмертия.       – Тем не менее я сам чувствую, что эти почти десять лет изменили меня больше, чем прошедшие сотни. Удивительно, как меняет отношение к жизни осознание, что ты не вечен! Конечно, если бы у меня ничего не получилось сейчас, я снова мог бы уйти в утенеру и провести там еще тысячу лет, но это будет не бессмертная жизнь, а вечный сон. Кроме того, каждое пробуждение продолжало бы старить меня и, в конце концов, я бы все же умер. Надеюсь, то, что нам удалось сделать, позволит эльфам вернуть ту магию, которая подпитывала нашу жизнь раньше. По крайней мере, магия в Арлатане теперь другая, не такая, как в остальной части Тедаса, вырвавшись оттуда, я это ощущаю в каждом заклинании.       Он прервался и с подозрением посмотрел на нее, чувствуя почему-то неприятный осадок от её вопроса.       – Однако ты не в первый раз спрашиваешь меня о нем. Он тебя заинтересовал?       – Просто я впервые встретила элвен. Кроме тебя, конечно. Непривычно осознавать, что есть и другие. Ты на него совсем не похож, – и с лукавой улыбкой добавила. – А кроме всего прочего, я встретила того, кто знал тебя задолго до нашей встречи, и теперь у меня есть возможность узнать, каким ты был раньше, из других уст. Это может быть интересно.       Однако Солас снова занялся посохом и сухо заметил:       – Брать информацию из ничего не стоящего источника – кормить себя пустым словоблудием.       Лавеллан с удивлением посмотрела на него.       – Если Эльринур – пусто и ничего не стоящий, почему ты его разбудил и, главное, поставил на такой высокий пост?       – Он – очень опытный и хороший управитель, несмотря на все его недостатки, любовь к сплетнями перебиранию чужого грязного белья.       – Значит, его рассказам о Митал доверять не стоит? Он довольно охотно о ней говорил.       – Вы обсуждали Митал? – Солас задумался. – О ней, может, он и мог сказать что-то заслуживающее доверия, если принять во внимание его близость к ней. Хотя, опять же, учитывая его рабское поклонение, он во многом был слеп и на все смотрел не вполне адекватно. Его восторженные отзывы о ней – не вполне то, чем она была в реальности.       – В таком случае расскажи сам. О нем, о Митал. О себе. О других элвен. Он сказал, что ты как-то привлек её внимание, но не сказал, чем именно.       – Убийством.       Он произнес это абсолютно спокойно, ни на мгновение не отвлекаясь от своего занятия, и Лавеллан округлила глаза от удивления. Он поднял голову, посмотрел на нее и, вздохнув, пояснил:       – Я убил солдата Митал, который, прикрываясь её именем, хотел забрать из деревни, где я жил, девушку. За такую непростительную дерзость за мной прислали целый отряд. Возможно, конечно, на это повлияло не само убийство, а то, как я это сделал. От солдата, увы, ничего не осталось: в то время я нечасто применял заклинания для убийства, а потому по неопытности неверно оценил силы и перестарался, так что со стороны это могло показаться весьма эффектным. Можно сказать, я тогда был еще совсем мальчишка, хотя и сильно старше, чем ты сейчас. Не помню, сколько мне было уже тогда. Магия Тени настолько изумила Митал, что она не только не наказала меня, но и не заперла в темнице. Сначала она хотела, чтобы я обучил её, но это ей никак не давалось, и в конце концов она просто оставила меня при себе. А я, пользуясь доступом к книгам, магическим трудам и исследованиям, учился дальше, пока мог. Только спустя время я понял, как мне повезло: за такую же, но гораздо менее эффектную выходку, она приказала сжечь половину деревни, жители которой казнили солдата. Я очень быстро понял, что слухи о её мстительности не только не преувеличены, а даже наверно сильно преуменьшены, хотя у нее и гораздо больше разума, и сильно меньше недостатков, чем у других эванурисов. Однажды она приказала убить моего помощника, заподозрив его в… хм, весьма личной связи со мной, когда я отложил нашу с ней встречу ради того, чтобы выслушать его донесения. Даже несмотря на то, что мы вели войну и этот элвен был очень ценным агентом для нас обоих, а между ней и мной ничего не было, она отомстила за такое невнимание сверх меры. Я же причин для такого взрыва ревности и обиды не видел и с таким же успехом мог бы убить Эльринура, объяснив это тем же самым, тем более, что он действительно не раз проводил ночи в её покоях, да и она не просто так окружала себя самыми красивыми мужчинами среди своих рабов.       Лавеллан с удивлением узнавала о той, с кем лично в храме в Арборской глуши разговаривала перед битвой с Корифеем несколько лет назад. Она слышала истории о мстительном духе, которого стоит просить о помощи только в самом крайнем случае, когда больше нет никакой надежды и ты готов умереть сам, но отомстить обидчику. И она придет. Она поможет, но за свою помощь может взять слишком многое. Она отомстит за тебя, но с таким же кровожадным удовольствием заберет все и у тебя. И это – та Митал, которая просто ответила на её просьбу, ничего не взяв взамен? Было так странно и не похоже на все эти рассказы.       Заметив её молчание, Солас поднял голову и, посмотрев в её задумчивое лицо, спросил:       – О чем задумалась?       – О том, что ты сказал. О том, что она мстительна и готова убить того, кого заподозрит в отношениях с тобой.       – Vhenan…       – А еще о том, что она ничего мне не сделала, когда я просила её о помощи. Она ничего не взяла взамен.Эльринур был очень этим удивлен, когда я случайно в разговоре это заметила.       Он вздохнул.       – Твоей встречи с ней я боялся больше, чем с Корифеем: не знал, как она на тебя отреагирует. Я догадывался, что до нее дошел слух о нас с тобой, но не верил, что она что-то сделает. Мне казалось, она утратила интерес к этому миру, ведь до сих пор она мало во что вмешивалась. Я даже не думал, что она сделает вообще хоть что-то. А что касается цены… думаю, она все же получила кое-что за свою помощь: ты убила Корифея, не дав ему использовать мою сферу, что определенно доставило бы проблем и ей, если бы он выжил. Но, если ты все-таки боишься, я обещаю: когда она снова появится, я не дам ей тронуть тебя ни одним пальцем.       Из-за дождя им пришлось провести в палатках все утро, а потом тащиться дальше на мокрых лошадях, отчего у многих членов отряда настроение было отвратительным. Как только вышло солнце, оно тут же начало прогревать равнину и над ней быстро поднялся пар, а воздух пропитался запахом сырости и прелой травы.       Погода быстро улучшалась, и, еще недавно полностью закутанная в плащ Кассандра, сначала развязала узелок на шее и откинула в разные стороны края плаща, а затем, вздохнув, и вовсе его сняла, расстегнув заодно и пару пуговиц на шее своей куртки с нагрудником. После нее то же самое проделали один за другим и прочие члены группы, одетые более легко, когда тепло стало, наконец, ощущаться даже в их одежде.       Они прошли уже почти половину расстояния, разделявшего Вейсхаупт и Кэл-Шарок, и эльфийские следопыты все чаще по очереди уходили далеко вперед, чтобы заранее разведать обстановку на их пути, а все остальные со все нарастающей тревогой каждый раз ожидали их новостей: теперь уже ни у кого не выходила из головы мысль, что где-то здесь должен быть большой центральный лагерь храмовников, и никто из отряда не мог бы сказать наверняка – опасаются они выйти на него или ждут этой минуты, чтобы, наконец, перестать терзаться неизвестностью.       Наконец, когда они в очередной раз остановились на привал, только что возвратившийся следопыт подозвал Соласа и что-то сообщил ему, указав место на карте. Сидящие у костра напряженно всматривались в лица обоих, стараясь понять, о чем идет речь, хотя инстинктивно догадывались. Всех волновал только один вопрос: они пройдут мимо, чтобы их появление в этих местах так и осталось незамеченным, или разорят это гнездо разбойников, если его размеры будут им по зубам? До сих пор они только обсуждали наличие в этих местах лагеря храмовников, но никогда не говорили о том, что они будут делать, когда выйдут на него. Похоже, это предстояло решить сейчас.       Переговорив со следопытом, Солас вернулся к костру и, оглядев всех, уставившихся на него, вздохнул и хмуро сказал, усаживаясь к огню:       – Их довольно много.       – Сколько? Ты же не собирался держать это от нас в тайне? – спросил Фенрис, до сих пор не разговаривавший с ним после той перепалки в начале путешествия.       – Следопыты насчитали около сотни, и это только те, кого они видели во дворе. Естественно, сосчитать тех, кто находился в помещениях, они не смогли. Там действительно серьезный лагерь.       Варрик присвистнул и скрестил руки на груди.       – Да, это меняет дело. Мы с Бьянкой хоть и хороши, но спасти вас от сотни храмовников разом вряд ли сможем. Хотя, с нами же целый эльфийских бог. Не думаю, что сотня человечков в латах – большая трудность для него.       – Ты? Спасать нас? Не смеши, они тебя даже не заметят, – махнул рукой Фенрис. – Как бы нам не пришлось спасать тебя, чтобы эта толпа тебя не затоптала.       – Я бы не хотел, чтобы мое присутствие здесь стало известным, – отрицательно покачал головой Солас. – А потому применять свои силы здесь я не могу. Вернее, могу, но хотел бы делать это только в самом последнем случае и в самом безвыходном положении. А сейчас оно не таково.       – Предлагаешь пройти мимо? – нахмурив брови, спросила его Кассандра.       – Предлагаю хорошо подумать, когда именно наступать. Мне не кажется разумным нападение прямо сейчас.       – Но в ближайшее время в нашем отряде ничего не поменяется, – заметила она. – Чего ты хочешь дождаться? Когда мы доберемся до Искателей? Хочешь потом вернуться сюда вместе с ними?       – Мне приходила в голову такая мысль, – кивнул он. – Если ты, конечно, согласна.       – Но мы ведь везем с собой элувиан, разве нет? – заметил Ассан. – Нельзя его как-то использовать прямо сейчас, чтобы привести подмогу из Арлатана?       – Действительно, – кивнул Варрик. – Это бы сильно все упростило.       – Эта мысль мне тоже приходила в голову, – явно нехотя кивнул Солас. – Но я бы предпочел не делать известным факт наличия при нашем отряде элувиана.       – А я бы не хотела, чтобы Искатели вставали на чью-либо сторону во всей этой политической игре. Я не хочу, чтобы орден Искателей закончил так же, как Серые Стражи. Если станет известно, что Искатели уничтожили лагерь храмовников, боюсь представить, что может начаться. Эльфы-то покинут наш замок, а что будет дальше? Ждать отрядов из Тевинтера?       – Да и с чего ты взял, что кто-то узнает о твоей стекляшке? Мы точно им не скажем, – напирал на вариант с элувианом Варрик. – Оставим его здесь или еще подальше, под хорошей охраной. Как они о нем узнают? Только если ты не планируешь оставлять свидетелей и вести их в гости в наш лагерь.       Солас вздохнул.       – Надеюсь, что ты прав. В конце концов, держать это в секрете в интересах Искателей, – он многозначительно посмотрел на Кассандру, – иначе все поймут, что они связаны с Арлатаном, а это тоже политический риск.       – В таком случае, – довольно хлопнул в ладоши гном, – предлагаю определиться с местом и разбить лагерь. Отправь своих шустрых ребят по округе, пусть найдут нам сухое укромное местечко.       После привала они, следуя указаниям следопытов, перешли дальше на запад в сторону горного хребта и разбили лагерь в небольшом овраге, скрытом изгибами местности от любых любопытных глаз с равнины. Когда палатки были установлены, а следопыты искусно развели костер так, чтобы дым от него не поднимался над оврагом, они сгрузили с телеги бочки и с самого дна подняли большой плоский деревянный короб, который до этого момента был совершенно незаметен. Надежно оперев его об отвесный склон оврага, они открыли крышку и, аккуратно убрав солому и опилки, освободили от них элувиан.       Он был не таком большим, как в лаборатории Соласа или в Скайхолде, но все же крупнее тех, с которыми обычно путешествовали следопыты или Проводники, переправляющие путников в Арлатан. Солас коснулся ладонью его поверхности, закрыл глаза и по ней пошла рябь, как от брошенного в воду камня. Открыв глаза, он кивнул присутствующим и вошел в элувиан.       – Я в нетерпении от всего происходящего, но почему-то у меня при этом дрожат коленки. Что-то мы затеваем… – признался Лиам.       Все они стояли вокруг элувиана и ждали, сами не зная чего.       – Это называется «адреналин», парень, – похлопал его по спине Варрик. – Так бывает перед большими битвами.       Лавеллан отошла от них на пару шагов и присела на торчащий из земли корень.       – Только не говорите мне, что он попадет в бой в первый раз, – закатил глаза Фенрис.       – Почему первый? – возмутился Лиам. – Мы встретились, когда били храмовников в их лагере у Маротиуса. Забыл?       – Видимо, я тогда тебя не заметил, – пожал плечами Фенрис.       – Все ты заметил! – сдвинул брови антиванец.       – Ну хватит, – твердым голосом прервала их Кассандра. – Нам только перед большой битвой не хватало склок в отряде. Варрик!       Она одернула гнома, который хитро подмигивая, показывал Ассану и Фенрису на колоду карт, которую тайком высунул из кармана куртки.       – Искательница, – снисходительно заметил он, – ты только что была против склок, которые разделяют отряд. Не мешай профессионалу, который знает, как отряд сплотить. Итак, нам нужен четвертый. Надеюсь, Лиам, ты с нами?       – Что? Он? Нет! – она возмущенно запротестовала. – Мы ждем подкрепления!       – Стоя возле элувиана он его не ускорит. Пойдем, парень. Оставим девчонок перемывать нам косточки, – и он подмигнул Лавеллан, проходя мимо нее.       Эльфийка улыбнулась, но, видя серьезное лицо Кассандры, постаралась скрыть улыбку и сделать притворно-сердитое выражение.       – Кхм! В такое время, Варрик, непростительно зарабатывать на ставках против Лиама, заранее зная, что он проиграет.       – Что? – повернул голову Фенрис. – И ты знал, когда предлагал ставки?!       – Ну зачем? Зачем ты это сказала? – так же притворно изобразил огорчение Варрик. – У меня уже была беспроигрышная стратегия!       Кассандра хмыкнула и, скрестив на груди руки, подсела к эльфийке.       – Верни его одетым, Тетрас! – крикнула она уже в спину уходящему к палаткам гному.       – Искательница, я – не ты. Зачем мне раздетый мужчина? – смеясь ответил гном, исчезая за пологом палатки.       Соласа не было, казалось, целую вечность. Солнце успело закатиться за горы на западе и погрузить равнину во мрак. Горы Охотничьего рога представляли собой длинную цепь, хвост которой только начинал подниматься недалеко от тех мест, где они встали привалом, и, хотя хребет уже стал непроходимым, он по своей высоте еще не шел ни в какое сравнение с пиками, видневшимися далеко вдали на горизонте. Там стояли настоящие темные гиганты, днем едва проступавшие в дымке.       Острые края хребта недалеко от лагеря еще четко очерчивались на сумеречном небе, когда на элувиане пошла рябь и его поверхность стала переливаться металлическим блеском. Искательница и эльфийка поднялись на ноги.       Первым из элувиана вышел капитан стражи Отрен и двое его подчиненных. Они тут же вылезли из оврага и вышли куда-то на равнину, а капитан, кивком поприветствовав Лавеллан и Кассандру, подошел к ним.       – Рада видеть тебя, Отрен! – с улыбкой протянула ему руку Лавеллан. – Если ты здесь, значит, сюда идет целая армия?       – Не совсем. Фен‘Харен решил собрать небольшой отряд, но самых опытных воинов.       – Это разумно, – одобрила план Кассандра. – Армия привлекла бы совершенно ненужное нам внимание, да и небольшим отрядом командовать гораздо легче.       К этому времени помощники капитана вернулись в овраг и встали возле элувиана, из которого один за другим начали выходить эльфийские воины в темных латно-кольчужных одеждах. Помощники капитана по очереди собирали их группами и уводили куда-то на равнину за оврагом. Однако, одна группа уходила за другой, а эльфы все продолжали выходить из элувиана, так что Кассандра, наконец, не выдержав, воскликнула:       – И это – небольшой отряд!?       – Всего сотня воинов, – кивнул Отрен.       – Столько же, сколько и наших противников, даже, возможно, чуть меньше, – заметила Лавеллан.       – На нашей стороне еще и преимущество ночи, – ответил её капитан, – если мы выдвинемся прямо сейчас, как и планировал Фен‘Харел.       – Поддерживаю его решение, – кивнула Кассандра и ворчливо добавила, – Пойду выпну из палатки наших «героев».       Когда она отошла, Отрен с любопытством спросил Лавеллан о том, как проходит их путешествие, и с интересом выслушал ответ. Ей показалось, капитану хотелось принять участие в их походе, но по какой-то причине он не смог этого сделать, и потому все, что ему сейчас оставалось – это хоть немного утолить свое любопытство. Она тут же спросила его об этом и он признался, что её догадка верна, но объяснить причину не успел, поскольку последние воины уже вышли из элувиана, а следом за ними появился Солас, который тут же подошел к ним ближе.       – Капитан, если твои воины готовы выступать, то я предпочел бы выдвигаться сейчас, поскольку до гарнизона, о котором я говорил, еще пара часов пути.       Отрен кивнул.       – В таком случае, отдавай приказ, следопыты поведут отряд к… – он огляделся. – А где Искательница и все остальные?       – Ребята подумали, что успеют сыграть в карты, – пояснила Лавеллан, кивнув головой в сторону одной из палаток, в которой начался какой-то шум. – Увидев вас, Кассандра пошла за ними, они все должны быть в той палатке.       – Ясно, – задумчиво произнес Солас, глядя в ту сторону. – Что ж, я помогу ей их поторопить, а ты, – снова обратился он к капитану, – отдавай приказ выступать.       Тот кивнул и отошел, а Солас направился к палатке. Внутри его ждала неожиданная картина: Кассандра, стоя у бочки, заставленной кружками и заваленной картами, требовала от Ассана, чтобы тот снял штаны, Варрик и Фенрис чуть не катались по полу от смеха, а Лиам в одних штанах сидел в углу палатки, закрыв от стыда лицо рукой.       Эта картина настолько удивила Соласа, что он даже не нашелся, что сказать, а молча сел рядом с магом и продолжил следить за происходящим, пока на его появление не обратили внимания.       – Снимай штаны! – требовала Искательница от эльфа, который уже был без рубашки, и, очевидно, проиграл очередную часть своего костюма. – Ты ведь этого хотел, когда начинал партию? Оставить кого-нибудь без штанов? Вот теперь снимай сам!       – Я должен был играть с Лиамом, а не с тобой!       Ассан, смеясь, сопротивлялся её требованиям, и отходил все дальше вглубь палатки, а Варрик и Фенрис со свистом поддразнивали его. В конце концов Искательница добилась своего, и он бросил штаны на бочку.       – Ну, довольна? – смеясь, спросил он её, прикрываясь какой-то тарелкой, которая попалась ему под руку.       – Почти, – сказала та и, схватив штаны, скомкала их и выбросила из палатки на улицу.       – Ээй! – воскликнул эльф.       – Теперь я довольна! А еще вся эльфийская армия увидит, как их лекарь готовился к битве! – и, с действительно довольным видом, она вышла из палатки, крикнув на ходу, – Одевайтесь! Мы выступаем сейчас же!       Следом за ней, подобрав с пола свои рубашку и плащ, выскочил и Лиам. Солас тоже поднялся, собираясь покинуть палатку, когда его, наконец, заметили.       – Смеюн?! И давно ты здесь?       – Достаточно, чтобы узнать, что Искательница не только хорошо играет в карты, но и всегда требует свой выигрыш.       – Так мы правда выступаем? – спросил Ассан, который с уходом Кассандры расслабился и, перестав прикрываться чем попало, скрестил на груди руки.       Солас кивнул.       – Что ж, тогда мы пойдем, пока нас здесь не забыли. Не хотелось бы пропустить зрелище гораздо более интересное, чем то, что нам здесь показал ты, – встал со своего места Варрик, а вместе с ним поднялся и Фенрис.       – Вы не могли бы там на улице… – начал было Ассан.       – Неа, – с довольной усмешкой сказал гном, выходя из палатки, а Фенрис рассмеялся.       Солас уже хотел было тоже двинуться к выходу из палатки, как полог снова отодвинулся и в палатку вошла Лавеллан.       – Что вы тут… – успела она сказать, пока не посмотрела на Ассана, но тут же замолчала и, быстро прикрыв глаза рукой, чтобы не смотреть на него, вопросительно посмотрела на Соласа.       – Жопа Андрасте! – выругался лекарь и снова схватился за первое, что попалось под руку, чтобы закрыть самую интимную часть тела. – Это не то, что ты могла подумать!       – Я еще ничего не успела подумать, – сказала она, так и не глядя на него. – Теперь понятно, чьи штаны валяются на земле перед палаткой. Что вы тут делаете?       – О, ты не могла бы их принести? Пожалуйста.       Она кивнула и, не убирая руку от лица, вышла, а следом за ней покинул палатку и Солас, сразу же начавший рассказывать, что в ней произошло.       Когда все были одеты и готовы, отряд собрался у оврага, а за его спинами выстроились группами солдаты, приведенные Соласом. После краткого обсуждения, то и дело прерываемого смешками, когда кто-либо бросал взгляд на Ассана, вся группа выдвинулась в сторону гарнизона храмовников, к стенам которого они подошли уже в полной темноте.       Снаружи гарнизона бой оказался удивительно быстрым и почти бесшумным: ночных караульных было настолько мало, что на каждого приходилось по несколько эльфов, а потому они все были убиты почти разом и не успели издать почти ни звука.       Часть солдат тут же заняла место караульных у входов в здания, а отряд Лавеллан занялся осмотром территории лагеря. Во дворе было найдено множество бочек с лириумом и коробки с пустыми флаконами, приготовленными к расфасовке, что подтверждало полученные ими сведения о том, что через этот лагерь шли поставки лириума, предназначенного для храмовников. Пленников, как это было в других лагерях, здесь не было.       Отдав несколько приказов, Солас и Лавеллан разделили отряд солдат на две большие группы, отправив их по зданиям казарм, где должны были находиться храмовники, а сами со своим отрядом направились в главное здание. Снаружи и казармы, и штаб капитана выглядели двухэтажными, но при попадании внутрь оказалось, что здание не только разделено на два крыла, но имеется еще и подвал, и им тоже пришлось разделиться. Фенрис, увидев несколько путей, тут же направился в сторону одного из крыльев к лестнице, ведущей на верхние этажи, следом за ним последовали Варрик и Ассан, Солас и Лавеллан двинулись в противоположную сторону в другое крыло, а Кассандра и Лиам отправились проверять подвал.       – Готов признать, что Павус не имеет ко всему этому отношения, и согласиться с твоим мнением о нем, если Каллен сможет опровергнуть написанное здесь, – сказал Солас, держа в руках какой-то пергамент, когда они копались в комнате, похожей на бухгалтерию, и заваленной бумагами, списками и отчетами.       Лавеллан подошла ближе и, взяв из его рук лист, прочла письмо с требованием выделить охрану особому грузу, который автор письма приказывал забрать там же, где храмовники получали лириум, и с особой осторожностью доставить в его поместье в Минратосе. Количество ящиков и размер охраны не оставляли сомнений в том, что, если это груз для Павуса, то Каллен, временно живущий в его поместье, должен был бы заметить эту поставку.       – Если лириум уже здесь, значит, груз уже отправлен в Минратос, – размышляя вслух, произнесла эльфийка. – Жаль, на письме нет даты. Кроме того, в подписи стоят инициалы, и это не Д.П., а К.Т.       – Да, я обратил на это внимание. Мне они незнакомы.       В этот момент раздался ужасающий грохот откуда-то сверху, и на них посыпалась пыль с потолка, а пол и стены задрожали. Они опрометью бросились вон из комнаты и побежали по лестнице наверх, где остановились на площадке перед закрытой дверью, за которой явно шел бой.       Солас отстранил эльфийку и выбил дверь мощным заклинанием, после чего они вбежали в комнату. Это оказалась просторная зала практически без потолка, под открытым небом. Здесь еще шло строительство, а потому вдоль стен были натянуты канаты, на которых на уровне будущего потолка были подвешены балки и плиты, из которых впоследствии и должна была получиться крыша. Все веревки сводились к нескольким установленным у стен щитам, и у самого большого из них стояла женщина, одетая точно так же, как часто выглядела по утрам Кассандра Пентагаст: она была полностью одета, в рубашке и штанах, но не закрыта в броню, какую обычно носили храмовники. В её руках сверкал в лунном свете меч.       Она тут же обратила внимание на новых непрошенных гостей и громко и четко заявила:       – Ни шагу! Иначе и на ваши головы я обрушу все то, что сейчас парит над ними!       Лавеллан огляделась по сторонам, пока Солас внимательно смотрел на женщину. Почти в центре залы, не двигаясь, стояли Фенрис и Ассан: над ними на нескольких толстых канатах висела огромная плита с кирпичом и камнем, а женщина держала меч возле узла, которым этот груз был закреплен на щите у стены. Свет падал как раз в ту сторону, и было хорошо видно, что она уже успела надрезать канат и ей хватит еще одного взмаха лезвием, чтобы убить эльфов.       – Где мои люди, ушастые?       – Полагаю, уже убиты, – спокойно ответил Солас, не сводя с неё глаз и не обращая внимания на выражения, с которыми она к ним обращалась.       В противоположном конце зала распахнулась дверь и на пороге появилась запыхавшаяся Кассанда, а с ней Лиам. На её лице тут же изобразилась неприязнь, как только она взглянула на женщину.       – Роуз Миллиган!       – Кассандра Пентагаст? Как же низко пал орден Искателей под твоим руководством, что пришлось снюхаться с ушастыми! Не удивлюсь, если эти тоже теперь Искатели, – кивнула она в сторону эльфов.       Кассандра выставила перед собой щит и крутанула в руке меч, но женщина её грубо осадила:       – Сделаешь хоть шаг – и посмотришь, какого цвета эльфячий фарш. Интересно? Признаюсь, мне в первый раз было очень любопытно.       – Ты же не сможешь стоять так вечно и держать на весу оружие. Ты устанешь. Твои люди мертвы, ты осталась одна. Сдайся сразу и ты выживешь, а не закончишь, как они.       – Сдаться ушастым искателям? Ушастым, из которых мы здесь нарезаем филе для наших собак? – засмеялась Роуз, – Да мне смешно это слушать и стыдно за тебя, когда ты это говоришь, не то что допускать такую возможность! Я скорее убью всех нас здесь, чем сдамся тебе! Впрочем, – хищно улыбнувшись, добавила она, – зачем ждать, когда я устану? Давайте проверим, чьи шансы на выживание выше? Ведь над моей головой – чистое небо.       И она, резко вскинув меч, с силой ударила им по щиту, перерубив все канаты, какие были на нем закреплены.       Лавеллан вскрикнула, Лиам резко дернул назад Искательницу, которая уже собиралась броситься на храмовницу, увлекая её за собой за дверь, а Роуз прижалась к стене, чтобы её не зацепили обломки и брызги крови, но…       Она с удивлением посмотрела вверх: груз продолжал висеть в воздухе!       Фенрис и Ассан стояли, как вкопанные, не понимая, что произошло, и не веря тому, что они еще живы.       – Вы долго будете там стоять? – резко окликнул их Солас. – Уйдите или я уберу вас оттуда силой!       Они бросились к нему, а капитан храмовников резко оглянулась то в одну, то в другую сторону и остановила взгляд на эльфе, который стоял, опираясь на посох и направив руку на груз. Его глаза переливались сиреневым металлическим блеском, отчего у нее по спине почему-то пробежали мурашки.       – Ты… кто такой?!       – К сожалению, ты этого уже не узнаешь. Ты хотела посмотреть на фарш? – он поднял руку с посохом и одним движением вытащил храмовницу на середину залы ровно туда, где еще пару секунд назад стояли эльфы. – Надеюсь, твои глаза еще успеют его увидеть.       Он убрал руку, державшую в воздухе плиты и балки, и вся эта масса с грохотом обрушилась на голову женщины, поднимая вверх столбы пыли. Пол, не выдержав падения такого веса, задрожал и провалился, и все с оглушительным грохотом устремилось на нижний этаж, по которому уже бежали эльфийские солдаты и только благодаря внимательности капитана Отрена никто из них не пострадал.       – Вы в порядке? – спросил он, глядя на снизу вверх на столпившихся на оставшихся невредимыми небольших площадках верхнего этажа, когда туман пыли стал постепенно оседать.       – Вполне, капитан, – ответила Лавеллан. – Спасибо. Ваши воины целы?       – Надеюсь, что да.       – Что ж… Полагаю, в этой комнате нам больше не на что смотреть, мы сейчас спустимся к вам, – и она двинулась через дверной проем к лестнице, а за ней последовали Фенрис, Ассан и Солас.       Внизу они увидели стиравшую с лица грязь и пыль Кассандру, которая тут же набросилась на Соласа.       – Проклятье! Её можно было допросить! Она могла сказать имя того, кто управляет всем из Минратоса!       – Ты в этом уверена, Искательница? – сморщив от ненависти нос, ответил эльф. – Мне показалось, у нее нет желания разговаривать с «филе». Кроме того, я удивлен, что она тебя волнует сейчас больше, чем отсутствие с нами Варрика.       Кассандра ошарашенно посмотрела на него и перевела взгляд на Фенриса.       – Где он?       – Кассандра, ты только не волнуйся... – начал было Ассан.       – Именно так и начинаются сообщения, из-за которых следует волноваться! – сорвалась она на него. – Где Тетрас?!       – Он – там, – указал куда-то вверх Фенрис и все присутствующие перевели взгляд туда, куда указывал эльф.       На верхнем этаже была еще одна дверь почти рядом с той, из которой вышли Кассандра и Лиам, когда ворвались в зал.       – Девица бросила в него какую-то хлопушку с пылью, когда мы её не очень нежно разбудили. Мы успели выскочить из комнаты, а Варрик, похоже, надышался этой хрени.       Солас, не слушая больше ни слова, быстрым шагом направился к лестнице, ведущей к той части верхней залы, куда указывал Фенрис, а следом за ним бросились остальные члены отряда.       Он буквально вихрем пролетел все ступени и, пройдя через дверной проем, ловко, но осторожно, проскользнул по ставшимся дощечкам пола к двери, ведущей в комнату капитана храмовников, и, толкнув её, вошел внутрь.       Гном сидел у стены, сгорбившись и навалившись на взведенный арбалет. Солас подошел к нему, поставил посох у стены и внимательно осмотрел все вокруг: пол вокруг гнома и сам он были усыпаны голубоватым порошком. Он стряхнул пыль с лица Варрика и проверил его дыхание: гном был жив.       Подошедший сзади Ассан присел рядом, подобрал с пола несколько голубоватых крупиц, перетер их между пальцев и понюхал, а затем коснулся кончиком языка.       – Лириумный порошок? – спросил Солас, проверяя свою догадку.       – Он самый, – кивнул лекарь, – но еще чем-то усиленный. Дама сидела на тяжелых веществах.       – Неудивительно, имея доступ к такому изобилию. После этого простое снотворное ей уже казалось явно не очень эффективным.       Он осторожно вытащил из рук гнома арбалет и отставил в сторону, а затем постарался отряхнуть его одежду, отчего Варрик слегка шевельнулся. Солас приподнял его голову, держа за подбородок, и пошлепал по щекам.       Гном открыл глаза и, с трудом сфокусировав их на лице эльфа, пробормотал, сдвинув брови:       – И снова ты, Смеюн… Сначала – Птичка, теперь – Бьянка… куда ты её увел? А ну…       После чего его глаза закрылись, и он снова заснул.       – Да ты и впрямь везде виноват, даже Варрика во сне донимаешь, – прыснул Ассан, посмотрев на Соласа.       – Значит, будешь героем и понесешь его до лагеряты, – усмехнулся Солас и посмотрел на лекаря, который уже не смеялся, представив себе эту картину.       Однако, поднявшись на ноги, он прошел мимо остальных членов отряда, столпившихся у дверей комнаты, вышел из нее, и, глядя вниз на первый этаж, попросил капитана Отрена выделить несколько солдат, чтобы унести в лагерь пострадавшего, после чего вернулся в комнату и вместе с Ассаном, Лиамом и Фенрисом они осторожно вынесли гнома и передали его в руки эльфов.       Пока не начало светать, солдаты собрали все бумаги, найденные в гарнизоне, подожгли все, что могло гореть, и отряд покинул местность, не дожидаясь, когда пожар привлечет чье-либо внимание. Вернувшись в лагерь, Варрика еще раз осмотрел Ассан и, убедившись, что все, что ему нужно – это хорошо выспаться, гнома уложили на его место в палатке и сам отряд, расставив караульных, тоже отправился спать.