365 days

       В книгах такие моменты описываются количеством кружащихся в животе бабочек, в кинематографе на заднем плане ненавязчиво начинает играть романтичная мелодия, создавая приятную атмосферу некого волшебства любовных чар и с головой погружая зрителя в картину происходящего. Мысленно, немного по-детски, как обычно любят делать юные девушки, Шуичи сравнил всё это именно со сценой в кино. В его голове даже заиграла одна из песен "The Weekend". Заметив лёгкий блеск больших серо-голубых глаз, приподнявших взгляд выше, смотрящих на него так смущённо и пронизывающе, Корекиё усмехнулся. На пару секунд поджимая губы, скрытые под маской и задумываясь о чём-то, всё же решаясь. Продолговатая ладонь, каждый сантиметр которой, вплоть до самого плеча был окутан бинтом, аккуратно спустилась с макушки головы чуть ниже. Сначала невесомо проводя кончиками пальцев по покрасневшей щеке, опускаясь к подбородку и вновь поднимаясь вверх. Его пальцы словно сделали набросок миловидных очертаний лица парня, стоявшего перед ним и покорно тлеющего в его объятиях. Лёгкий толчок пальцев заставил голову Шуичи приподняться чуть выше, вынуждая быть ещё ближе к нему, их взгляды вновь встретились. А вокруг тишина... Все звуки пропали, остался лишь тот, что ненавязчиво звучал на фоне в их подсознании. Голова Корекиё осторожно опустилась ниже, оставляя между ними три-четыре сантиметра, затем ещё меньше и меньше. Губы Сайхары разомкнулись, взволнованно втянув воздух перед моментом, от которого сердце было готово выпрыгнуть из груди. Длинноволосый парень так же сделал вдох, прикрыв глаза и поддавшись вперёд. Столь желанному в этот момент поцелую суждено было прерваться даже не начавшись. Мимолётный, но достаточно громкий грохот из соседней комнаты заставил парня испуганно, поддавшись рефлексу, отскочить. Возможно здесь сработал эффект неожиданности в расслабленный и утопичный момент прилива чувств. Да и сам Шингуджи немного вздрогнул, ослабив хватку и позволяя своему другу отпрянуть назад, мысленно сравнивая его с пугливой дикой ланью. Эти блестящие глаза, эти приподнятые от испуга брови и приоткрытые губы, всё в нём в этот момент было прекрасно. Каждая яркая эмоция, отображающаяся на его миловидном лице придавала ему особый оттенок красоты, так он казался ещё более хрупким, беззащитным, невинным. Корекиё невольно засматривался на него, раз за разом утопая в глубине его серо-голубых, по-детски распахнутых глаз, увязая взглядом где-то в районе его манящего, чётко очерченного рта.       Но сейчас, к его огромному сожалению, было совсем не до любования нежной красотой своего друга. В его доме начали происходить странные вещи, как раз в тот момент, когда он уж было коснулся заветных губ Сайхары, а тот едва не ответил ему взаимностью. Возможно, это было лишь случайностью, выпадающей один на миллион, своего рода мистическим фокусом судьбы, ведь чем дольше он вот так стоял на месте, его сильнее пронизывало осознание всего происходящего. Минутная слабость, которая чуть не привела к страшным для мужчины последствиям. И сама судьба остановила его этим, не иначе. Это могло быть что угодно, шаловливость духов или призраков, обитающих в стенах дома, неисправность чего-либо, или ещё хуже - грабитель, который, в теории, мог спокойно разбить окно и ворваться через кухню в дом. На вопрос, что из этого хуже, Корекиё вряд-ли бы ответил, с одной стороны угроза жизни, а с другой гнев полтергейста. — Ты как? Всё в порядке? — сам не зная по какой причине, он спросил об этом, обеспокоенно оглядев Шуичи на предмет каких-либо повреждений, но не найдя таковых и получив положительный ответ, успокоился. Кивнув в ответ и развернувшись к коридору. — Вот и славно. Стой на месте, а я пока проверю, что это был за шум. — Хорошо, Киё-сан. Только... Пожалуйста, аккуратнее. — ответил ему детектив, говоря это так, словно они ещё не скоро увидятся и он отправляет его на верную и неминуемую гибель. Они настолько сильно впитали в себя убийственную игру, что паранойя и беспокойство стало их верной тенью, повсюду следующей за ними. Мир может быть очень жесток. Именно такой урок они усвоили.       Корекиё улыбнулся ему одними глазами, однако детектив не был уверен в достоверности этой улыбки, за долгое время общения с антропологом он выучил достаточно его эмоций. От этой, отнюдь не веяло добротой. Скорее, безобидная ложь для спокойствия. Без особо долгих церемоний мужчина двинулся в сторону злополучной комнаты, которая на деле была кухней. Буквально через несколько секунд, которых могло хватить на какое-никакое решение чего-либо, Шуичи последовал за ним. Стоять на месте так просто ему не хотелось, да и излишних звуков, к примеру, звуков присутствия постороннего человека в доме, обнаружено не было. А значит, и опасности тем более. Попав на кухню, он увидел как его товарищ осторожно, как сапёр минное поле, осматривает её, сканируя холодным, внимательным взглядом. Когда он метнулся поближе к плите, стало ясно, что у него каким-то мистическим образом отвалилась вытяжка. Вернее, решётка с неё, которая находилась прямо над плитой. И это не могло не обескураживать. Как всё могло так просто взять и рухнуть? В голову сразу же лезли мысли наподобие: "А давно ли здесь был ремонт?"; А так же: "Киё-сан, неужели вы говорили об этих самых раскопках?", но Сайхара их озвучивать не рискнул. Сам же Корекиё выглядел очень мрачным, на нём буквально лица не было, словно его поразило некое страшное открытие. Черты его лица исказились в праведном ужасе, некогда янтарные глаза заволокло туманом необъяснимого страха и ненависти к себе. — Ты в порядке, Киё-сан? Это... Просто вытяжка?.. Я думаю её можно заменить. Но если она так важна, что можно попробовать починить вручную. Хах, ну и наделала же она шуму.— выдал он обеспокоенно, пытаясь понять, что же такого произошло за последние две минуты, что оказало влияние на поведение Шингуджи, почему его настроение так стремительно упало вниз, к самой нижней границе диаграммы. Он, конечно же, не был лишён природной смекалки, прозорливости и прочих атрибутов из набора "Абсолютного Детектива", но всё же, его товарищ антрополог был для него той ещё кладезью загадок, если не шкатулкой Пандоры. Тот молчал, погружённый в самые глубины себя, фиксируя отсутствующий взгляд на том, из-за чего, собственно, и поднялся весь переполох. Тогда Сайхара легонько тронул его за плечо, делая тщетную попытку "разбудить" его, привести в прежнее, ясное состояние. Мужчина резко вздрогнул, отскакивая в сторону, попутно скинув с себя его руку и медленно оседая на пол, его перебинтованные руки вцепились в его же волосы, а тело сгорбилось, будто желая убежать, спрятаться. Но можно ли убежать от самого себя? А главное, нужно ли это на самом деле?       Если бы Шуичи подошёл к нему ближе, внимательно вглядываясь в его лицо, то он бы увидел, как тонкие искусанные губы медленно двигаются, словно шепча что-то в бреду, хоть и слов было бы не разобрать. Он выглядел в этот момент как потерянный и чем-то до глубины души опечаленный человек, это не могло не пугать Шуичи, ему было так страшно, до одури страшно, главным образом потому, что он не знал что сейчас делать. Это казалось намного страшнее духов, те, по его мнению, были не более чем галлюцинациями, в которые человеческий мозг охотно верил. Но Шингуджи знать это не обязательно, иначе это может оскорбить его взгляды. Куда ужаснее видеть и чувствовать проблему, но не понимать откуда у неё растут ноги и как с этим бороться. — Моя милая... Моя дорогая сестра, ты так сильно обиделась на меня? Ты... Разочарована во мне, так ведь? Нет, нет, нет, это не так. Это не то, что ты подумала. Это... Это ошибка. Ты - это всё, что мне нужно, всё, что у меня есть. Прошу, умоляю, не оставляй меня здесь... Одного. — беззвучно, одними лишь губами, скрытыми под чёрным полотном маски, проговорил тот. Всё его тело в момент стало ватным и мужчину бросило в дрожь. Для него это было намного больше чем техническая поломка, для него это означало протест, злобу, бунт, со сторону ревнивой старшей сестры, которая чуть не стала свидетелем греховного предательства. Чувство вины душило его своими грубыми руками, заставляя задыхаться от этого гадкого ощущения. Ещё вчера перед сном он клялся ей в верности и нескончаемой любви, а уже сегодня, поддавшись слабости, утонув в этих нежных и прекрасных очертаниях, почти поцеловал желанные губы. Он чувствовал себя ничтожным, гадким, ужасным и просто отвратительным человеком. Это могло продолжаться ещё долгое время, но Сайхара не мог просто стоять и смотреть на это, он не любил неопределённость, виной тому наверняка его "Абсолютность". Он подошёл к тому вплотную, крепко взяв того за плечи. — Ты... — Киё, ч-что случилось? Ты пугаешь меня. Это ведь просто вытяжка?.. Она была какой-то особенной? Что произошло? Тебе стало плохо? Может быть... Будет лучше, если ты приляжешь? Ты сам говорил, что вечером мы покинем это место, поэтому, я думаю, тебе стоит ещё немного отдохнуть. — Ах, да, да, да. Всё... Нормально, не беспокойся. Это... Всего лишь старая вытяжка и не более. — и хоть тон его голоса звучал привычно, спокойно, даже уверенно, неестественная бледность лица Корекиё и его испуганные, подёрнутые тьмой глаза указывали на то, что он лишь пытался быть спокойным и собранным, пытался убедить самого себя, не Шуичи, в том, что всё хорошо и это просто нелепая случайность, неизбежность, которая могла произойти в любой момент, ведь вытяжка давно уже дышала на ладан и грозилась окончательно покончить с этим миром. Неудивительно, что она, точнее её решётка, отвалилась. Слава богу, что не упав при этом кому-то из них на голову.       Сайхара, как детектив и как просто достаточно близкий Киё и понимающий его человек, сделал вид, что поверил в его слова, не вяжущиеся с картинкой, ведь возможно, что и Киё вскоре в это поверит и наконец-то успокоится. Он протянул товарищу руку, но тот, слегка вздрогнув всем телом и ещё больше побледнев, отверг её, встав на ноги самостоятельно. Корекиё в спешке поправил свою растрёпанную копну длинных чёрных волос, вытер слёзы, пытавшиеся устроить побег из уголков его проясняющихся глаз, благодарно кивнул Сайхаре и удалился в свою комнату, бороться со своими внутренними демонами за возможность поспать с чистой совестью.       Детектив, проводив его взглядом, тяжело вздохнул и принялся мерить площадь гостиной шагами, ходя взад-вперёд как зверёк, которого только-только поместили в вольер. Он немного нервничал и случившееся повлияло на него, бесцельные и повторяющиеся шаги взад-вперёд не принесли ему успокоения. Поэтому, Шуичи решил излить свою душу уже излюбленным способом, он сел за стол, осторожно опускаясь на стул, чтобы ненароком не скрипнуть им. Из стоящего неподалёку собранного рюкзака, он достал дневник, заботливо упакованный на самой верхушке, он словно предвидел, что его придётся использовать. Взяв в руки свой дневник, достав баночку с чернилами и любимое перо, он принялся неспешно записывать события сегодняшнего дня, не успевшего ещё закончится, но успевшего достаточно сильно потрепать нервы.        " —Мой дорогой дневник, сегодняшний день начался совсем недавно, но уже успел хорошенько эмоционально встряхнуть. После моих слов он бы таким радостным, мы с ним обнялись и какое-то время вот так стояли. Это было очень... Романтично? Не знаю, насколько уместно использовать это слово. Так хорошо записывать свои собственные мысли в дневник, я словно сбрасываю весь мучающий меня груз. Его руки бережно прижимали меня к себе, невесомо оглаживая пряди волос. Пальцы его рук осторожно приподняли мою голову за подбородок. Мне начало казаться что мы вот-вот поцелуемся, прямо как в женских романах Эрики Леонард Джеймс. По иронии судьбы, на кухне с жутким грохотом упала деталь от вытяжки, мы пошли проверять, что же случилось. И вот с этого самого момента началось то, что произвело на меня неизгладимое впечатление..." — буква за буквой, выходящие из-под пера Шуичи, складывались в стройные, написанные его аккуратным почерком слова. Парень изливал в свой дневник все свои измышления, планы, личные переживания, а тот услужливо заменял ему дружескую жилетку. Описывая события на листах плотной бумаги, он увековечивал их. Как многие авторы, пишущие автобиографию, после становясь легендами. Всё, что оказывалась перенесённым из его памяти на страницы дневника, было заново пережитым им этапом. Он смущённо впадал в краску, хмурился и бледнел от того или иного события. Спустя несколько исписанных листов личного дневника и ещё одно микро-путешествие по дому Шингуджи от одной стены до другой стены гостиной, Сайхара устало опустился на поверхность дивана, сначала просто смотря в белый потолок, а после погружаясь в сон, свернувшись клубочком подобно коту. Сны ему снились лёгкие, из ряда тех, что приносят улыбку, но совершенно не вспоминаются на после пробуждения.       И всё-таки, антропологи тоже спят. Не так долго как детективы, не так спокойно как добросовестные налогоплательщики, но спят. Хотя, порой даже такая необходимость как сон становится непозволительной роскошью. Прямо как сейчас, спустя несколько часов Корекиё проснулся очень резко, от осознания того, что уже скоро, очень скоро, то есть через пару часов, они должны быть на станции, чтобы сесть на одну из электричек, что перевезёт их на другой конец Японии. Благо, их вещи были заблаговременно собраны в два не таких уж и тяжёлых рюкзака. Пару секунд он лежал неподвижно, мысленно прикидывая сколько осталось времени и что им нужно делать. Поднявшись с кровати и коротко взглянув в зеркало, он отправился в душ, перед этим заглянув в гостиную и убедившись в том, что Шуичи дома, и с чистой совестью пошёл в душ. После всех ванных процедур, мужчина завязал свою длинную копну волос в низкий хвост, только после этого заходя в гостиную и обнаруживая спящего Сайхару. Он честно пытался, но не смог устоять перед мирно посапывающим на его диване Шуичи. Перебороть самого себя антрополог не смог, его рука попросту не поднялась бы будить этого сладко спящего парня, он всё никак не мог наглядеться на его милое, раскрасневшееся ото сна личико, на длинные, трепещущие ресницы, на нежные, приветливо раскрывшиеся губы. Около пяти минут Киё просто стоял и созерцал это великолепие, сосредоточенное в невысоком, черноволосом пареньке. Если бы под рукой лежал лист бумаги и карандаш, то он бы с удовольствием зарисовал этот образ. Но это Киё оставил на потом. Корекиё с нежной улыбкой, скрытой под маской, с приятным волнением, разыгравшимся где-то внутри него, подошёл ещё ближе к спящему, заботливо накрывая его пледом. А потом, постоянно оглядываясь назад, ушёл на кухню, решив приготовить им с Сайхарой поздний обед, именуемый ужином. Поскольку из-за сна они оба пропустили положенный приём пищи.       Вскоре, приятный запах, доносящийся из кухни, завлекающе наполнил и гостиную, свет в которой Киё заботливо приглушил перед тем как выйти. Проголодавшийся организм дал о себе знать, начиная будить своего хозяина неприятными ощущениями голода в желудке. Юноша лениво перевернулся на другой бок, сначала предпринимая попытки заглушить чувство голода. Когда же это обернулось провалом, сонно жмурясь и нащупав тапочки, Шуичи всё же встал с дивана. И накинув на плечи плед, которым его заботливо накрыли, добрёл до кухни, коротко вздрагивая от яркости лампочки, которая ненавязчиво висела под высоким потолком. — Киё-сан, почему ты меня не разбудил? — пробурчал он своим заспанным, даже немного охрипшим голосом. Корекиё на это тихо хмыкнул себе под нос, продолжая выкладывать на сковороду куски бекона. Шуичи подошёл к нему сзади, встав на цыпочки и перевалившись тому через плечо. Он любопытствовал, что же такого готовит его драгоценный учитель. — А что это ты готовишь на ужин? Ты слышишь как сильно бурчит мой живот от одного только запаха бекона? Киё-сан, дай мне кусочек, иначе я начну переваривать сам себя. Не будь таким вредным! Корекиё тихо рассмеялся, умиляясь с поведения своего нетерпеливого ученика. С того как он наигранно протягивал некоторые слоги, такое поведение напоминало ему поведение ребёнка. Шуичи кружил вокруг него, то и дело перекладывая свою голову с одного плеча на другое, ожидая когда с ним всё-таки поделятся едой. Когда бекон уже был отправлен на сковороду, он принялся нарезать два круглых томата средних размеров. Сайхара в этот момент даже и не думал прекращать, угрожающе заявив что сейчас начнёт поедать в качестве перекуса мужчину, даже пригрозил шуточным укусом за плечо. После этого Шингуджи выдохнул и сдался. Свободной рукой он дотянулся до вилки, накалывая на неё кусочек томата, предварительно немного подсолив. И уже только после этого протягивая его детективу. — Кх-ехехе, какой ты нетерпеливый. В наказание за свою спешку, ты съешь не бекон, а томат. Но, полагаю, тебе нравится это, верно? — паренёк утвердительно кивнул на слова антрополога, наконец-то переставая отвлекать его. Киё повернул голову в сторону довольного Сайхары, вежливо попросив помыть руки и сесть за стол, а сам продолжил заниматься приготовлением ужина. — После того, как мы поедим, нам нужно будет отправиться на станцию. И желательно это сделать как можно быстрее. Мы же не хотим пропустить последнюю вечернюю электричку? Поездка до первого места, которое я бы хотел тебе показать, будет составлять около тринадцати часов. Поскольку нам нужно попасть с одного конца Японии в другой. Подробнее я расскажу тебе в процессе, кх-ехехехе, иначе выложить тебе всё вот так будет опрометчиво со стороны учителя. — Я уверен, даже если ты расскажешь мне, тебе будет о чём мне рассказать. Твой багаж знаний меня всегда поражал, помимо историй о том или ином народе ты можешь рассказать о себе. Ты очень редко заводишь эту тему, почему? — после того как руки были хорошенько вымыты и насухо вытерты полотенцем, юноша послушно сел за стол, как и попросил ранее мужчина увлечённый готовкой. Ему было даже немного жаль, ведь он рассчитывал на то, что, что тот всё же ещё немного побудет в царстве снов. В какой-то мере, он даже винил себя за его скорое пробуждение. После тонкого намёка о грядущей теме разговора, Корекиё тяжело вздохнул, нервно постукивая пальцами по поверхности кухонной гарнитуры, его пробирало лёгкое раздражение в такие моменты. Ведь он из раза в раз задумывался, стоит ли поднимать эту тему, стоит ли что-то говорить или рассказывать. Ведь чем больше ты выкладываешь информации, тем сильнее твой собеседник будет в ней заинтересован. Детектив будет продолжать залезать в его закоулки души, по кусочку вытаскивая из неё отдельные эпизоды его прошлой жизни. Но, если он этого не сделает, тогда парень постепенно начнёт терять интерес к его персоне, никому не хотелось бы общаться с кем-то, при этом совершенно не зная человека, с которым ты разговариваешь и стоишь напротив. Вот и получался замкнутый круг. Заметив, как тёмные брови постепенно начали смещаться к переносице, придавая лицу хмурость, Сайхара виновато отвёл взгляд в сторону, выдохнув, он всё же прервал тишину. — Прости... — Я прощу тебя, но лишь в том случае, если ты прекратишь задавать мне подобные вопросы. Давай поедим в тишине, порой тишина – это самое драгоценное, что у нас есть. Лишь прислушавшись к тишине и поняв её ценность, мы можем понять ценность самой жизни. — заметно смягчившись в лице, ответил он своему дорогому ученику. После его слов у него в душе остался осадок, который так просто никуда не деть. Но на дальнейшие разбирательства, на глупые обиды и всяческие поучения у них не было времени. Всё так же вежливо, Корекиё отправил Сайхару за стол, а сам принялся накрывать на них обоих. Сперва он положил на стол столовые приборы и чашки, затем саму пищу, потом налил Шуичи горячий шоколад с молоком, а себе чёрный кофе без единой гранулы сахара. Киё ел очень медленно, просовывая маленькие кусочки пищи под маску и тщательно всё прожёвывая, Шуичи неоднократно пытался посмотреть под неё, чтобы увидеть нижнюю часть лица мужчины. Но это у него не выходило, поэтому он расстраивался, набивая полный рот еды, как хомяк и хмурился, чему, в свою очередь, умилялся Шингуджи. Смущённо проглотив содержимое своего рта, даже не трудясь толком прожевать, Шуичи попытался что-то сказать или спросить у своего приятеля, на что тот, улыбаясь одними глазами, но на этот раз искренне, приложил указательный палец ко рту, сокрытому под тканью маски, напоминая ему об их временном обете молчания. В янтарных глазах Киё плескались маленькие вредные смешинки, весь его взгляд словно назидательно поучал кое-какого беспокойного ученика: "Кх-ехехе, не быть тебе тибетским монахом, раз и пяти минут помолчать не можешь! Кстати, о монахах, а тебе известно, что..."       Детектив разочарованно вздохнул, отводя взгляд куда-то вглубь не самой глубокой тарелки, снова подключаясь к еде. Антрополог усмехнулся, очень позабавленный этим чудесным зрелищем, между делом попивая через трубочку кофе. Откуда она взялась, это было настоящей загадкой для детектива, ведь он отвлёкся на свои мысли и пропустил момент того, как Корекиё доставал из кармана бамбуковую трубочку для питья, очень сильно напоминающую маленькую базуку. Это было достаточно удобно и ему не приходилось держать маску рукой, попросту просунув трубочку под покров чёрной ткани. За весь промежуток времени, который они потратили на приём пищи, не проронив и слова, у Детектива успело накопиться столько мыслей, разнообразных вопросов и своего рода любопытство, но всё это быстро исчезло от осознания того, что он получит отказ. Поэтому, мужчина был действительно прав порой лучше промолчать. Когда с ужином было покончено, антрополог составил всю посуду в раковину, учтиво попросил Шуичи её помыть, пока он будет менять бинты на руках. Тот лишь кивнул, поднимаясь с места и подходя к раковине. — Так приятно наблюдать за твоей безмолвной послушностью. Даже твоё лицо меняется в очертаниях. Кх-ехех, как же всё-таки прекрасно человеческое существование.        Шингуджи покинул кухню и исчез за закрывшейся дверью спальни, обратно он вышел только тогда, когда заменил бинты на более стерильные, туго затягивая их на поверхности кожи, заставляя чуть ли не срастись с ней. Всё оставшееся время наблюдая за тем, как Шуичи моет посуду, протирает её вафельным полотенцем и ставит на полку сушиться. Посуда им в ближайшее время вряд-ли понадобится, ведь их попросту не будет дома. Их вещи уже заранее были собраны и стояли в прихожей, ожидая своего часа. Оставалось только дождаться, пока Сайхара оденется по погоде и проверить, не забыли ли они ещё чего, к примеру, закрыты ли все окна, а потом можно и выдвигаться. Спустя время, Сайхара и Корекиё добрались до станции с багажом в руках и с предвкушением грядущих приключений. Как ни странно, они успели сесть на последнюю электричку, потому как приготовились к этой поездке заранее, а значит, пока всё шло по плану. Оставалось надеяться, что всё будет идти именно так. Парни заняли соседние места, расположившись достаточно тесно друг к другу. Помимо них в купе было много одиноких девушек, пожилых людей и дам с детьми, все они куда-то ехали, оставляя позади родной дом, либо направляясь прямиком к нему, концу своего путешествия. Для детектива и антрополога это было самым началом, но далеко не последним пунктом в их списке приключений. Через несколько мгновений транспорт тронется, отрезая их от родного дома, оставляя позади все ужасы, пережитые вместе.       Жизнь внутри транспорта бурно кипела, пассажиры исполняли свою почётную роль: настоящих живых людей с собственными проблемами, а потому в нём было ужасно шумно. Так как наибольшая часть наполнения электрички это дамы, было очень много песен, таинственных перешёптываний, разговоров. Киё внимательно к ним прислушивался, записывая то, что казалось ему наиболее интересным на диктофон или же в свой дневник. — Киё-сан, так куда мы всё-таки едем? — донеслось до него от его крайне любознательного ученика. Ведь чёткого ответа до того как они перешагнули порог дома он так и не получил. — Кх-ехехе, узнаешь, как будем на месте. Хочу, чтобы ты как следует насладился первозданной красотой тех мест, могу лишь сказать, что добираться до места "X" мы будем очень-очень долго, так как оно находится достаточно далеко отсюда. Мы находимся на юго-восточной части Японии, а место, с которого я хочу начать, находится в северной части префектуры Исикава. Ну как, у тебя уже мурашки всполошились под кожей, так ведь? Я думаю, ты знаешь о чём я говорю, просто не помнишь. — ответил ему мужчина, пытаясь навести как можно больше атмосферы загадочности вокруг их поездки. По тону его голоса можно было понять, что он всё это время улыбался. — Знаешь, я бы посоветовал тебе привыкнуть к этому, потому что дальше будет сложнее, а значит и интереснее. На путь будет уходить больше нескольких дней, вместо электрички будут паромы, яхты, лодки и другие плавательные судна. Поскольку, основной и доступный способ передвижения для нас - это моря и океаны, реки, что омывают те места. М? Ты меня вообще слушаешь?       На это ему не ответили. Парнишка устало зевнул, утыкаясь лбом в стекло, предпочитая отдать всё своё внимание открывшемуся виду из окна, нежели человеку, сидящему справа от него. Губы так и не хотели размыкаться, не произнося ни слова, чем заметно напрягая антрополога. На него не действовали ни увлекательные рассказы о местах, в которых они вскоре обязательно побывают, ни колкие, но вполне себе уместные шуточки со стороны Корекиё, ни прямой вопрос. Словно парень настолько глубоко решил нырнуть в свои собственные мысли на, что даже не стал с ним дальше говорить, несмотря на то, что ранее он сам интересовался аспектами и планами на их поездку. Внутри его черепной коробки происходили сложные и запутанные рассуждения о происходящем. Его всё никак не покидало чувство лёгкой обиды, засевшей глубоко в подсознании. Как ни крути, это выглядело забавно, обычно так поступали нежные натуры в лице девушек, но чтобы это был парень, да ещё и Детектив... Да, такое не каждый день увидишь, вот и Корекиё с лёгкой улыбкой наблюдал за этим, перебирая в уме все возможные варианты, любитель человеческой красоты крепко задумался. Да, кажется он понял причину такого его поведения, но он не был уверен, что сможет дать ему то, что он хочет получить. В данный момент, это было бы чем-то не очень уместным, да и для него это нечто очень личное, настолько личное, что он не смог бы оголить кусочек своего лица даже при патологоанатоме. Отпугивая его от своего тела в виде злостного духа. Поэтому, именно сейчас в его достаточно умную голову пришла отличная идея для компромисса. — Ты определённо точно умеешь привлекать к себе внимание, когда тебе этого хочется. Прямо как малое дитя. Кх-ехехе, хорошо, я подарю тебе ещё больше своего внимания, раз ты так настойчиво требуешь этого. Я приоткрою завесу тайны для тебя прямо сейчас. — он специально выделил интонацией последние два слова, чтобы подразнить этим юношу и обратить его взор на себя. Но всё же, в нём чувствовалась и виделась некая скованность, словно он процеживал эти слова сквозь зубы. — Ну? Почему же ты медлишь? Дай мне одну свободную руку и повернись.        Любопытство Сайхары было выше мимолётной гордости, тем более когда мужчина говорил о том, что его интересовало намного больше историй про Древний Египет. Чуть приподнимая бровь в удивлении, взгляд детектива пал на его лицо, переспрашивая о серьёзности его намерений. На что тот коротко кивнул, пододвигаясь к парню как можно ближе и осторожно поведя забинтованным, продолговатым пальцем вдоль небольшой ладони правой руки. После поднимая её на уровень своего лица и прислоняя к чёрной маске, плотно прилегающей к коже, пальцы робко огладили щёку. Если Шингуджи не был готов к тому, чтобы пока действительно убрать, так называемую, "завесу" между ними, то он мог дать ему тактильные ощущения. Порой, он считал их наиболее духовными, чем простое восприятие. Вот и весь компромисс. Шуичи выглядел крайне заинтересованным и уже не таким хмурым как раньше, в его серо-голубых глазах так и искрилась интрига, сердце лихорадочно трепетало, угрожая выйти на следующей остановке, а обычно бледные щёки слегка порозовели. Он явно был под впечатлением от того, что Корекиё давал ему возможность немного разрушить личные границы, скрывающие за собой тайны антрополога. Ещё, он мог представить как могло бы выглядеть его лицо без этой маски, которая открывала вид максимум на удивительной красоты янтарные глаза Киё, но его фантазии могли ненароком ошибиться и разгулявшись уйти дальше реального положения вещей. — Если хочешь, могу всё снять и показать его более наглядно. Хотя нет, сбрось с меня покровы сам. Если ты считаешь это правильным и без увиденного ты не сможешь продолжать общение. — несколько нервно усмехнулся Корекиё, пытаясь выглядеть и говорить более раскованно и беззаботно. Его глаза выдавали его, это было единственное, что мог узреть Шуичи и как детектив ему всё сразу же стало ясно. Он отдёрнул свою руку от его лица, прекращая его изучение и сказал, что он не может так поступить с ним, что он всё понял и он больше не затронет эту тему, до тех пор, пока она болезненна или просто неприятна для него. Корекиё был приятно поражён его словами и его здравым, разумным поступком, а ведь он его буквально только что назвал капризным ребёнком. Шуичи оказался лучше, чем он мог подумать. — Я приятно удивлён, ты порадовал меня своим решением. У тебя есть чувство меры и понимание границ дозволенного, личных границ человека. Буду честен с тобой. Мне было бы очень неприятно, выбери ты другой исход... Большое тебе спасибо, Шуичи. — Спасибо, что всё же... Доверился. Мне очень приятно, я благодарен тебе за доверие. Хаха, я заметил твоё волнение и нервозность по реакции. В твоём взгляде сквозил страх, словно я веду тебя на расстрел. И... Впрочем, не важно. Так и должен был поступить любой достойный человек, проявить тактичность и воспитанность.— просто ответил он ему, одарив тёплой дружеской улыбкой. Глаза мимолётно уловили резко изменившийся вид из окна.— Ой, как-то резко стало темно. Как быстро летит время. Я потерял вместе с вами чувство течения времени, Киё-сан. — С "вами" ?.. Мы перешли с тобой на взаимоотношения "учитель-ученик"? Хех, действительно, время уже позднее. Может быть, ляжешь спать? Ложись поудобнее, кх-ехехехе, закрывай глазки. Я не упущу возможность рассказать одну из сказок, что я знаю. Что значит какую? Очень интересную сказку. Вот сколько ты японских сказок слышал? А я расскажу тебе ещё одну, такую, какую тебе никто ещё не сказывал. Слушай меня внимательно: "Давным-давно в густых лесах близ города Мацумото жило множество диких зверей. Об этом узнали охотники и стали ходить в тот лес на охоту. С утра до вечера слышались в лесу крики и выстрелы. И с каждым выстрелом зверей в лесу становилось всё меньше и меньше. И, наконец, наступил день, когда из всех зверей в лесу остались только барсук да лиса с лисёнком. Долго барсук и лиса не выходили из своих нор: они боялись встретиться с охотниками. Охотники же, решив, что они перебили всех зверей, перестали ходить в этот лес..." Мужской голос был заманчиво успокаивающим, он умел вовремя воспользоваться этим умением и убаюкать. Даже несмотря на немного странный внешний вид, для кого-то отнюдь не внушающий доверительные чувства. Но Шуичи привык к этому, чувствуя себя максимально комфортно в его компании, это ощущение можно было сравнить с родственной заботой. Когда кто-то старший в семье оберегал ребёнка во время грозы, рассказывая ему сказку. И постепенно всё пропадало из текущей реальности, и гроза, и дождь, и шум со стороны. Под тяжестью век глаза сомкнулись, а голова устало опустилась на поверхность стекла, успевшего покрыться мутной пеленой от горячего дыхания. Корекиё рассказал сказку полностью, даже несмотря на то, что уже где-то посередине его собеседник провалился в сон, после завершения осторожно убирая подлокотник между ними и очень бережно опуская тело к себе на колени, попутно тихо одним горлом протягивая мелодию. Такой приём обычно использовался матерью в момент укачивания своего ребёнка. Левая рука опустилась поверх тела, придерживая его, чтобы ненароком Сайхара не слетел на пол на очередной кочке, правая же рука стала опорой для головы. Благодаря этому антрополог смог заснуть намного быстрее предполагаемого.