POV Гарри Поттер
Гарри в одиночестве сидел в спальне; произошедшее нападение в Хогсмиде потрясло многих, но только не его, нет. Он был расстроен. Перечитав множество книг, которые он только смог найти о заклинании Патронуса, Гарри всё ещё не мог понять, что сделал неправильно. Он выбрал счастливое воспоминание — лучшее, что у него было, и всё же когда дело дошло до защиты, он сплоховал. У него снова были видения, снова крик его матери, снова эта агония и боль, наполняющая все тело и готовая разорвать без остатка. Однако, посреди всего этого, было кое-что ещё. Гарри почувствовал, что в его сознании, помимо него, был кто-то ещё. Гарри пытался отбиться от этого, используя окклюменцию, но его опыта в этом искусстве оказалось недостаточно. Он старался, делал всё возможное, чтобы сосредоточиться на радостном событии, и, пусть он и чувствовал, что близок к созданию телесной формы Патронуса, Гарри всё равно сплоховал. Чужое присутствие в его сознании не давало ему явственно почувствовать и испытать то счастье, о котором говорил Ремус. Если бы не Тонкс, так вовремя подоспевшая на помощь, Гарри бы погиб или, того хуже, лишился своей души. Он даже не хотел думать о том, что могло бы произойти с Трейси или Дафной, а тот факт, что Блейз едва избежал поцелуя и теперь, по словам мадам Помфри, находился в состоянии «блуждающей души», лишь ухудшал состояние Гарри. Гарри почувствовал, что его вот-вот вырвет. Он хотел уйти, чтобы отыскать Ремуса, но он понимал, что вряд ли это чем-то поможет. В конце концов, Гарри понял, что у него больше нет сил выносить всё это, и, продумав в голове новый план, он решительно направился в кабинет директора. Гарри знал, что старику не стоит доверять, но он также понимал, что сильнее волшебника ему больше не отыскать, а сейчас именно такой человек ему и был нужен. Усталость никогда не была для него чем-то непривычным, она всегда преследовала его с детства, однако после уроков с Дамблдором Гарри постоянно чувствовал себя опустошенным. Однако эти уроки давали ему одно большое преимущество перед другими — знание пароля от кабинета Дамблдора. Подойдя к статуе, он решительным голос произнёс: — Лакричные палочки. Горгулья развернулась, открывая длинную винтовую лестницу, ведущую в кабинет. Гарри торопливо поднялся по ней, пока не оказался перед дверью. Он постучался, а затем сразу же услышал приятный мужской голос. — Войдите. Открыв дверь, Гарри вновь оказался в комнате, таящей в себе разные сокровища и странные предметы, которые были выстроены в хаотичном порядке вдоль стен кабинета. Дамблдор оторвал взгляд от бумаг, лежащих на столе, и в его глазах заиграл озорной блеск, когда он увидел того, кто стоит перед ним. — Гарри, мальчик мой, что ты здесь делаешь в столь поздний час? — медленно произнёс директор, поставив чашку на стол. — Я становлюсь слабее, — серьезно произнёс Гарри. Он долго размышлял и никак не мог понять, почему он не осознал этого раньше. — С тех пор, как на меня напали дементоры, я становлюсь слабее. — Гарри, — заговорил Дамблдор, — это из-за того, что произошло в Хогсмиде? Заклинание Патронуса — чрезвычайно сложное, и… — Дело не только в этом, профессор, — ответил Гарри, — когда я пытался вызвать Патронуса, прокручивая в мыслях своё самое счастливое воспоминание, я понял, что в своей голове я не один. У меня снова были видения, я чувствовал его присутствие, и я пытался блокировать свое сознание окклюменцией, но я недостаточно хорош в этом. Когда я пытаюсь сотворить это заклинание, когда я пытаюсь сосредоточиться на счастливом моменте, я вижу это, даже когда рядом нет дементоров, я все равно вижу, как они умирают. — Когда у тебя видения, — спокойно спросил Дамблдор, — ты видишь их своими глазами или его? — Его. Всегда его. — Я понимаю, — произнёс Дамблдор, и на миг Гарри запаниковал, увидев на лице директора искреннее беспокойство. — Возможно, мы слишком поторопились с нашими занятиями. — Профессор, что со мной происходит? — произнёс Гарри и в его голосе чувствовался непрошенный страх. — Он осознал связь между вами, — ответил Дамблдор. — Он чувствует твою радость так же, как и ты его страдания и гнев. Мы поторопились с нашими занятиями, но всё же мы опоздали. — Вы хотите сказать, что мы опоздали? То есть, он прочно засел в моей голове? — в панике произнёс Гарри. — Гарри, ещё не все потеряно, присядь. Похоже, наш план придётся вернуть к изначальному, — Дамблдор в успокаивающем жесте положил руку на плечо мальчика. — Волан-де-Морт всё ещё слаб, а тот факт, что ты до сих пор можешь вызвать нетелесного Патронуса, является тому прямым доказательством. Такое существо, как Волан-де-Морт, не может понять чувство счастья и любви, они причиняют ему боль, вот почему ты видишь, как он убивает твоих родителей, когда ты создаёшь Патронуса. Это единственное, что он может сделать в своём нынешнем состоянии, вмешиваясь в твой разум. — Сириус был прав, — устало произнёс Гарри. — Я не должен был его обманывать. — Гарри, — мягко произнёс профессор, — ты готов был пожертвовать собой и своим рассудком во имя всеобщего блага. В этом нет ничего постыдного, у нас ещё есть время, мы увеличим количество занятий до четырёх раз в неделю вместо двух, и в течение трёх дней мы будем практиковать окклюменцию, а в оставшийся — легилименцию. — Я бы хотел начать прямо сейчас, если вы не возражаете, — произнёс Гарри, пока его пальцы нервно перебирали край мантии, а сам он глядел в пол, чувствуя, как вина заполняет его сердце. — Я не могу подвести всех, я не могу. — Гарри, у нас ещё есть время… — Нет, у нас его нет! — закричал Гарри. — Я провалился! Неужели вы этого не видите? Я потерпел неудачу, и кто-то чуть не лишился своей души! Я хотел защитить их, я хотел защитить её, а они чуть не погибли из-за меня. — Гарри, ты ещё слишком мал для того, чтобы взваливать на себя бремя защиты всех и каждого, — произнёс спокойным тоном Дамблдор, пытаясь успокоить мальчика, но это не сработало. Тревога всё ещё кипела в Гарри, и независимо от того, что будет сказано, он не прекратит винить себя в произошедшем. — У меня нет выбора. Никогда не было, — мрачно произнёс Гарри, указывая на свой шрам. — Пророчество сделало меня избранным, это моя ноша, независимо от того, готов я к этому или нет. Пожалуйста, профессор, я сделаю всё, что вы попросите, только помогите мне стать сильнее, чтобы я мог защитить тех, кто мне близок. Я не хочу снова почувствовать себя таким беспомощным. — Хорошо, — произнёс Дамблдор после долгой паузы. — Теперь, позволь мне отыскать свой метроном.***
POV Альбус Дамблдор
В мире существовало не так много вещей, которые ненавидел Дамблдор. Магическое сообщество превозносило его как святого, наделенного непревзойдённым терпением и магическими способностями. Часть Дамблдора всё ещё считала, что он сделал правильный выбор, обучая мальчика легилименции, поскольку тот хорошо понимал её концепцию, однако другая его часть полагала, что Сириус всё же был прав в том, что Гарри сперва должен обучиться окклюменции. Тем не менее, сейчас Дамблдор не чувствовал себя ответственным за происходящее с Гарри, отчасти он винил в этом неповиновение Ремуса. Честно говоря, Дамблдор не мог делиться с оборотнем подозрением о том, что Гарри является ещё одним крестражем, но он умолял не обучать мальчика заклинанию Патронуса. Заклинание, в основе которого лежит сила любви и счастья, наверняка впоследствии негативно скажется на Гарри. Волан-де-Морт — существо, которому не известны эти эмоции — осознал связь с Поттером, поставив в затруднительно положение не только Дамблдора, но и большую часть магического сообщества. Почему же никто не понимает, что Дамблдор знает, как поступить правильно? Важность жизни многих всегда перевешивает важность жизни одного человека. Существовала необходимость погружения Гарри в сознание Волан-де-Морта, чтобы узнать, создал ли тот ещё крестражи и, если да, сколько их и где они находятся. Это было необходимо, даже если бы мальчик впоследствии потерял свой рассудок. Дамблдор лишь надеялся, что у Гарри ещё есть время освоить легилименцию до возрождения Волан-де-Морта, но теперь, когда Тёмный Лорд узнал о его связи с мальчиком, изучение окклюменции становилось первостепенным. Ни при каких обстоятельствах Волан-де-Морт не должен догадаться, что Дамблдору известен секрет его бессмертия. Если же он узнает, то война будет проиграна ещё до её начала. Решив, что обдумает эту мысль позже, Дамблдор принялся искать метроном в бесчисленном беспорядке, находящемся в его кабинете, однако, вспомнив о существовании своей волшебной палочки, старик улыбнулся и произнёс: — Акцио Метроном. И как по маслу метроном, инкрустированный золотом, влетел в его руку. Это изобретение, как и делюминатор, было ещё одним творением, созданным вместе с Грин-де-Вальдом. Методом проб и ошибок это устройство было специально разработано для ввода в состояние гипноза, позволяющего разуму стать открытым для стороннего вмешательства. И хоть ему и недоставало практического применения из-за высоких требований, касаемо нахождения в абсолютной тишине, метроном всё ещё мог бы стать мощным инструментом убеждения. Однако Дамблдор понимал, что, если кого-то заставить делать что-либо насильно, то план, ради которого был создан метроном, сразу же провалится. Добровольное участие всегда приносит положительные результаты, поэтому, боясь, что метроном попадёт в недобрые руки, Дамблдор оставил на нём специфичную руну, исключающую возможность насильного применения. Его метроном ранее ничем не отличался от Непростительного заклинания, но теперь же он был инструментом добровольного подчинения. Директор поставил метроном на стол и посмотрел на Гарри, в замешательстве глядящего на него. — Сэр, зачем нам метроном? — Этот метроном, — начал Дамблдор, — позволит мне, с твоего разрешения, проникнуть в твой разум. Ты почувствуешь моё присутствие в своем сознании так же естественно, как и своё собственное. Это могло бы стать фатальным, поэтому, для твоего же блага, мне придётся погрузить тебя в сон. Как только я окажусь в твоём разуме, я покажу тебе процесс создания ментальной защиты. Ты будешь вынужден делать то, что я тебе прикажу, и как только все защитные щиты будут возведены, я покажу тебе, как ими управлять. — То есть, вы хотите меня загипнотизировать, чтобы я делал всё, что вы прикажете? — спросил Гарри и в его голосе сквозило явное беспокойство. — Ты сказал, что готов сделать всё, что я попрошу, не так ли? — спросил директор. — Ты любишь своего крестного, но он мне не доверяет. И ты, видимо, тоже не доверяешь мне, верно? — спокойным тоном продолжил старый волшебник. — Мне очень жаль, сэр, — начал Гарри, — но да. Сириус — самый близкий для меня человек, заменивший мне отца. То, что он полностью не доверяет вам, заставляет меня испытывать те же самые чувства, и это, если честно, ставит меня в неловкое положение. — Не волнуйся, Гарри, — произнёс Дамблдор. — Я осознаю, что за всю свою долгую жизнь я совершил немало ошибок. Я ценю твою честность по достоинству, именно поэтому я тоже буду с тобой честен и дам Непреложный обет. Я даю слово, что моё единственное намерение — это помочь тебе овладеть окклюменцией как можно быстрее. Ты согласен? Гарри кивнул и Дамблдор улыбнулся. Пусть этот путь по завоеванию доверия Гарри будет медленным и тернистым, но когда-нибудь он даст свои плоды. Когда мальчик узнает, что его смерть необходима и неизбежна, Дамблдору нужно, чтобы он беспрекословно доверял ему. Взявшись с Гарри за руки, Дамблдор скрепил клятву и улыбнулся, когда увидел, что мальчик заметно расслабился. — Можем начинать? — тоном добродушного дедушки произнёс Дамблдор.***
POV Гарри Поттер
Готовность Дамблдора дать Непреложный обет вселила в Гарри уверенность и доверие к старику. Однако, как бы ему не было неприятно это признавать, Гарри понял, что согласился бы и без этого. Альбус Дамблдор — единственный человек, которого боится Волан-де-Морт, величайший волшебник, когда-либо живший на земле, и, если бы Гарри пришлось отказаться от своей воли, чтобы защитить своих друзей, семью, людей, нуждающихся в нём, он сделал бы это без промедления. Руки Гарри слегка подрагивали, когда в отверстии, находящемся в метрономе, появился прозрачный флакон с мерзковатой чёрной жидкостью, походившей больше на грязь, чем на зелье. Эликсир Пробуждения — так его назвал Дамблдор, это зелье погрузит Гарри в сон, близкий к состоянию смерти, что даст директору полную свободу действий в его разуме. Вспомнив лица Трейси, Блейза и Дафны, Гарри прикрыл глаза и выпил жидкость, и единственным звуком, который он слышал, было тиканье метронома, становившееся более отдалённым с каждой секундой. Дыхание Гарри стало прерывистым, сердцебиение замедлилось, постепенно Гарри начал терять контроль над своим сознанием, пока наконец не погрузился во тьму. Капля воды упала на лицо, и его глаза мгновенно распахнулись, однако он оказался в совершенно другом месте: вокруг не было ни звуков, ни света, ничего. Гарри понял, что он погружен в тонкий слой воды, и, что самое страшное, ему показалось, что он обнажен. Пошатнувшись, Гарри поднялся на ноги и громко спросил: — Где я? — Это твоё сознание, — ответил Дамблдор, стоящий за его спиной. — В своём естественном обличии. Сейчас, благодаря эликсиру, ты находишься на грани между жизнью и смертью, поэтому твоё сознание тоже находится в подвешенном состоянии. — И что же мы будем делать? — спросил Гарри. — Посмотри туда, — указал рукой Дамблдор, и Гарри повиновался ему. В углу его сознания находилось существо, настолько уродливое, что невозможно было долго удерживать на нём взгляд. Оно лежало на полу, свернувшись калачиком. Если бы Гарри попросили его описать, он бы сказал, что оно похоже на недоношенного ребенка, находящегося на грани смерти. Конечности существа были обтянуты бледно-розовой тонкой кожей, и при дальнейшем рассмотрении стало понятно, что оно плачет. — Что это за чертовщина? — произнёс Гарри, отвернувшись в отвращении. — Рискну предположить, что это нечто — канал вашей связи с Волан-де-Мортом, — произнёс Дамблдор, хотя Гарри был уверен, что старик сказал не всю правду. — Как я и подозревал, и как ты сам можешь видеть, сейчас он очень слаб. — И что же мне делать? — Думаю, — начал Дамблдор. — Мы его вырежем и запрем в твоем сознании как можно дальше. — Почему бы не применить легилименцию прямо сейчас? — недоуменно произнёс Гарри. — Разве я не смогу заглянуть в его мысли? — Сможешь, — ответил старик. — Однако из-за твоего состояния он тоже сможет заглянуть в твои, но не только в них, но и в мои тоже, ведь мы с тобой делим сейчас одно пространство. Потребуется много времени, чтобы выследить каждый крестраж и уничтожить их, но даже в этом случае я не уверен, что Волан-де-Морт не поступил так же, как и ты — не запечатал информацию в своем разуме. Не говоря уже о том, что он знает о вашей связи, и, даже будучи ослабленным, он всё равно остаётся могущественным волшебником, и мы понятия не имеем, какие у нас будут гарантии в будущем. — Наконец, — продолжил Дамблдор, — чем дольше мы остаёмся в таком подвешенном состоянии, тем меньше у тебя шансов вернуться обратно. Такое место граничащих миров никогда не было гостеприимным для живых, и даже сейчас, пока мы с тобой разговариваем, время неумолимо утекает. Нам необходимо сосредоточиться на твоих способностях и освоить окклюменцию, а затем, когда нам перестанет грозить опасность, мы атакуем его разум, — процедил Дамблдор, стиснув зубы. — Я хочу, чтобы ты сдерживал этот канал связи, подумай о чём-нибудь, что можно использовать для сохранения информации. Будет лучше, если эта идея будет принадлежать тебе, даже если ситуацию контролирую я. Гарри закрыл глаза и попытался представить сундук, в который Лунатик прятал боггарта во время его первого занятия по обучению Патронусу. — Ага, вот так, — улыбнулся Дамблдор, одобряюще кивая. Внезапно «младенец» исчез, а на его месте появился сундук, запертый тонной цепей, каждая из которых требовала наличие индивидуального ключа. Гарри вспомнил своё первое погружение в Чёрное озеро, когда спасал из него Невилла, и представил на его дне сундук, с разбросанными рядом с ним ключами. И, когда Дамблдор взмахнул своей волшебной палочкой, представленная Гарри картина воплотилась в реальность. — Интересный способ ты выбрал, чтобы запечатать его, однако нам ещё многое предстоит сделать, — произнёс Дамблдор. — Я думаю, что причиной, по которой у тебя возникают трудности с окклюменцией, является твоя способность глубоко чувствовать. Именно эта способность позволила тебе создать такие прочные отношения с друзьями и заставляет тебя делать всё возможное, чтобы защитить тех, кто тебе дорог, и именно она отрезает тебя от умелого пользования окклюменцией, поскольку для этого требуется полнейшая отрешенность, умение забывать о своих чувствах. Именно поэтому Волан-де-Морт является мощным окклюментом, ведь даже в ослабленном состоянии он не чувствует ничего, кроме прожигающей ярости и ненависти. — И что мне делать в таком случае? — заговорил Гарри. — Полагаю, вместо того, чтобы очищать свой разум, — начал Дамблдор, — ты должен подавить того, кто в него вторгается. В отличие от моего разума — хорошо организованной «библиотеки» — твой напоминает захламленное пространство, которое даёт хорошую возможность вытолкнуть оттуда того, кто пытается проникнуть раньше, чем он найдёт то, что ищет. Вместо того, чтобы дать им чистый холст, ты дашь им череду непроходимых испытаний, которые сделают вторжение невозможным. — Как мне это сделать? — Просто делай так, как я тебе скажу, — тепло улыбнулся Дамблдор и, увидев кивок Гарри, они приступили к делу.***
POV Дафна Гринграсс
Никогда прежде Дафне не приходилось испытывать такой холод, пробирающий до костей. Всё, что она слышала — это крики, ссоры с отцом, ненависть, которую она испытывала к матери за то, что та ничего не делала, каждая ужасная поездка обратно «домой» только лишь для того, чтобы увидеть Асторию. Все эти ужасающие события всплыли в её памяти. Но все эти ссоры, вся эта боль — ничто по сравнению с тем, какое видение она увидела при встрече с дементорами. Могила. Простое надгробие с выгравированной надписью «Астория Гринграсс 1982–2002 г.». Всего лишь двадцать лет. Ужасное чувство наполнило сердце Дафны — она не смогла. Не смогла спасти свою сестру, она проиграла и в этот момент ей тоже хотелось умереть. Она сидела около могилы в одиночестве, тихо оплакивая потерю Астории, и та душевная боль, что так явственно ощущалась, была такой, словно Дафна попала в ад. Но в какой-то момент все прояснилось и внезапно стало теплее, она не понимала, что происходит, но её будто вырвали из этого видения. Дафна почувствовала легкие ноты молочного шоколада у себя во рту и руки, крепко удерживающие её в теплых объятиях. Дафну больше ничего не пугало, и она чувствовала, что в безопасности, и именно это ощущение позволило ей наконец провалиться в сон. Когда она проснулась, на улице было темно, казалось, что уже далеко за полночь. Оглядевшись вокруг, Дафна быстро поняла, что находится в лазарете. Её сердце забилось быстрее, когда на соседних койках она обнаружила лежащих Трейси и Блейза. Дафна уже собиралась выскочить из постели, чтобы проверить своих друзей, но по тяжести в области живота, она поняла, что на койке она не одна. Астория, уютно устроившаяся рядом с ней, крепко обнимала сестру во сне, пытаясь согреть теплом собственного тела. Дафна посмотрела на девочку и слезы покатились из её глаз от осознания того, что смерть Астории оказалась просто сном… ужасным кошмаром. Она легонько растолкала сестру, чувствуя себя виноватой за то, что потревожила её сон, но желание узнать, что произошло, оказалось для Дафны сильнее. — Астория… Астория, мне нужно, чтобы ты проснулась. Очень медленно девочка открыла свои глаза, пытаясь сфокусироваться на Дафне, а затем накинулась на свою сестру, сжимая её в крепких объятиях. — Ты в порядке! Боже мой, я так счастлива, что ты в порядке! — расплакавшись, затараторила Астория. — Тори, — мягко заговорила Дафна. — Что случилось? — Нападение дементоров, — качнув плечами, произнесла девочка. — Я была в Оранжерее вместе с Вейн, мы работали над нашим проектом по Травологии, а затем я увидела, как Гарри ворвался в здание, неся тебя в лазарет. Я побежала за ним, но когда я спросила, что случилось, он ответил лишь то, что он сожалеет, и сразу же ушел. — Фадж тоже был здесь, — продолжила Астория. — Он сказал, что не понимает, почему дементоры вышли из-под контроля, и что он попросит мракоборцев и невыразимцев расследовать причину того, из-за чего существа сошли с ума. Фадж утверждал, что получил анонимное уведомление о том, что Сириус Блэк в настоящее время скрывается в горах возле Хогсмида и приказал мракоборцам и дементорам следить за деревней, чтобы убедиться, что Гарри в безопасности. Однако по какой-то причине, вместо того, чтобы оставаться в горах, дементоры ослушались и напали на деревню, заставив мракоборцев обороняться. — Почему Фадж поверил анонимному источнику? — растерянно произнесла Дафна. — Он же не может быть настолько некомпетентным? — Он сказал, что вместе с уведомлением он получил флакон памяти. Фадж утверждал, что в нем содержались доказательства того, что Блэк — анимаг, принимающий облик большой черной собаки. Министерству не было известно о том, что он принимает анимагическую форму, поэтому Фадж понял, что информация — достоверная. — Но кто мог знать о том, что Блэк — анимаг? — задумчиво произнесла Дафна. — Если он не зарегистрирован, то вряд ли бы он кричал об этом на каждом углу. Поэтому об этом должны были знать только его друзья и, как мы знаем, своих друзей он предал Темному Лорду. Здесь что-то не сходится, Астория. — Я тоже думала об этом, — произнесла её младшая сестра. — Но у меня не было времени, чтобы размышлять над этим, были дела и поважнее. — Прости, что заставила тебя волноваться, — искренне произнесла Дафна, чмокнув Асторию в макушку. — Дело не только в тебе, — серьезно ответила Астория. — Сначала то, что произошло с Гарри, потом случившееся с тобой, теперь он ведет себя странно, Трейси и Блейз до сих пор не очнулись, и я… — Астория остановилась на секунду, затем снова продолжив. — Честно говоря, всё, что сейчас происходит — это настоящая катастрофа. — Прости, что не могу уберечь тебя от всех этих переживаний. Но я обещаю тебе, что всё будет хорошо, правда. Что насчёт Трейси и Блейза? — Трейси в порядке, — ответила Астория. — Мадам Помфри сказала, что она скоро очнется, но Блейз… он… — Астория, — встревоженно спросила Дафна. — Что с Блейзом? — Они не понимают, что с ним, — быстро произнесла девочка. — Дементор почти «поцеловал» его и даже мадам Помфри не уверена, сможет ли он очнуться. — Тори, — произнесла Дафна пустым голосом, прокручивая сказанное сестрой в голове. — Это не смешно. Блейз должен быть в порядке. Со мной и Трейси ведь всё хорошо, это не имеет никакого смысла. Почему мы в порядке, а он — нет? — Гарри, он… — начала Астория, — это, правда, всего лишь слухи, но кто-то говорил о том, что он добрался до вас только после того, как Блейз столкнулся лицом к лицу с дементором. Потом уже появились мракоборцы и… Дафна, меня там не было. Боже, я хочу рассказать тебе больше, но я сама ничего толком не знаю. — Он не может умереть, — произнесла Дафна. Их отношения с Блейзом нельзя было назвать близкими, они не были похожи на дружбу с Трейси, которую она знала ещё до начала обучения в Хогвартсе. Однако Блейз всегда был рядом, он был добрым и веселым, и Дафна, несмотря на всю свою холодность и недоверие к миру, всё же доверяла ему. Дело было даже не в том, что Блейз часто доносил им информацию, связанную с Драко, и даже не в том, что он — парень Трейси, пусть их отношения начались только в середине лета. Блейз был важен и нужен Дафне, и произошедшая ситуация хорошо дала это понять. — Он не может умереть, Тори. Астория снова обняла свою сестру, и Дафна не удержалась от слёз, сжав ладони в кулаки. Блейз был её другом, и теперь он может умереть. — К чёрту, — выругалась Дафна, вспоминая всё, что было связано с ним. — К чёрту всё это. Дафна позволила стенам своей холодности пасть и теперь слёзы лились по её щекам ручьем, пока она смотрела на своего друга, лежащего на соседней койке. Его грудь продолжала вздыматься вверх-вниз, а цвет лица имел розоватый, живой оттенок. Он выглядел так, как будто вот-вот проснётся, но Дафна знала правду, знала, что существует шанс, что этого не произойдёт, а если и случится, то он никогда не будет прежним Блейзом. Хотя поначалу ей хотелось накричать на Поттера и мракоборцев за то, что они не спасли её друга, сейчас она понимала, что это не их вина. Это была вина Фаджа, вина дементоров, вина того, кто послал то анонимное уведомление, и все же, от обвинения других Дафне не становилось легче. Ощущая боль в груди, она взглянула на свою лучшую подругу, которая так же, как и Блейз, лежала без сознания. — Боже, что же я скажу Трейси? Прежде, чем она услышала хоть какой-то ответ, двери лазарета раскрылись и стремительным шагом внутрь прошла мадам Помфри. Очевидно, предупреждающие чары сработали и уже через секунду женщина стояла возле койки Дафны. — Рада видеть, что вы очнулись, мисс Гринграсс. Как вы себя чувствуете? — спросила мадам Помфри. — Блейз, — устало произнесла Дафна. — Вы правда не понимаете, что с ним? — Директор уже уведомил его мать, — заговорила мадам Помфри. — Она будет сотрудничать с медицинскими представителями, занимающимися состоянием мистера Забини. А теперь, — мадам Помфри достала волшебную палочку. — Я понимаю, что, возможно, это будет трудно, но мне необходимо провести некоторые тесты. Дафна лишь кивнула, снова откидываясь на подушки и глядя на свою подругу, у которой мадам Помфри проверяла жизненные показатели. Затем переключившись на Дафну, она заговорила: — Похоже, вы идёте на поправку, мисс Гринграсс. Существуют психологи, к которым вы можете обратиться в любой момент за помощью. А пока я могу дать вам лишь это, — произнесла женщина, протягивая Дафне флакон с пурпурным зельем. — Это зелье сна без сновидений. Дафна посмотрела на флакон и взяла его из рук мадам Помфри. — Мне просто нужно, чтобы боль прекратилась, — подумала про себя Дафна. — Сегодня вы еще останетесь под моим наблюдением, — тихо произнесла мадам Помфри, наблюдая, как Дафна выпивает зелье. — И ещё, мисс Гринграсс, мне очень жаль, но прежде мне не приходилось видеть что-то подобное. — Мне тоже жаль, — ответила Дафна, глядя на Блейза. На мгновение девушке захотелось, чтобы её жизнь стала менее жестокой, хотя бы на мгновение ей хотелось обо всем забыть. С этими мыслями она провалилась в сон.***
POV Гарри Поттер
На следующее утро Гарри в одиночестве сидел в Астрономической башне. Несмотря на усталость, он никак не мог заснуть, разочарование, обуревавшее его, с каждой минутой становилось всё сильнее, поскольку несмотря на уроки, проходящие с Дамблдором, его способности к применению окклюменции были всё еще плохи. Его ментальная крепость была основана в доме Винчестеров [1], который он посетил с Сириусом во время летних каникул. Сара Винчестер — женщина, построившая этот дом, считалась в мире магглов сумасшедшей, поскольку многие считали, что этот дом она построила в попытке упрятаться от призраков, преследующих её. Сириус рассказал Гарри, что, хоть Винчестер и правда была сумасшедшей, но это было связано с её даром провидения. Магглы не могли видеть призраков, блуждающих по этому дому, но Гарри хорошо их видел. Он использовал это место как вдохновение для построения своего ментального пространства — огромный дом со множеством лестниц, уходящих в никуда, люками и путями, ведущими к бесполезной информации и дающими ему время, чтобы вытолкнуть из своего разума тех, кто туда вторгнется. На мгновение ему захотелось попробовать заклинание Патронуса, чтобы проверить, сработает ли оно, но Гарри чувствовал себя так, словно теперь ему никогда больше не удастся воспроизвести что-то счастливое в своей голове. На самом деле единственное чувство, которое он испытывал — чувство вины. Он снова и снова прокручивал произошедшее в своей голове. Если бы он пришёл чуть раньше, если бы понял, что происходит, если бы он смог отбиться от дементоров, использовав телесного Патронуса, возможно, Блейз бы не впал в то состояние, в котором находился сейчас. Блейз был другом Дафны, парнем Трейси, и, хотя Гарри слышал, что Дафну уже выписали из Больничного крыла, он не мог вынести мысли о встрече с ней. Какое-то время ему казалось, что это лишь забавное увлечение девушкой, и ему было всё равно, что девушка отвернётся от него, он прекрасно бы пережил это. Но теперь мысль о том, что Дафна возненавидит его или обвинит в том, что он не смог спасти её друга, наполняла Гарри ужасом. Он открыл номер Ежедневного пророка, который стащил у какой-то незнакомой девушки из Когтеврана, и от увиденного заголовка его чуть не вырвало:Гарри Поттер — герой Хогсмида. Вчера, в анонимном уведомлении, полученном министром магии Корнелиусом Фаджем, было указано, что Сириус Блэк, виновный в смерти Лили и Джеймса Поттеров, был замечен в районе деревни Хогсмид. Сомнений в том, что уведомление было подлинным, мы не имеем, в виду того, что там же было указано, что Сириус Блэк является анимагом, принимающим облик большой чёрной собаки (см. рис. №2) Министерство согласилось с необходимостью скорейшего принятия мер по делу о непослушании дементоров, напавших на маленькую деревню Хогсмид во время выходных у студентов Хогвартса. Со слов министра Фаджа, дело будет расследоваться «с большим вниманием и приоритетностью». Наш репортер испытывает тот же ужас, что и вы от произошедшего. К счастью, несколько студентов приняли свое непосредственное участие в развернувшейся ситуации до того, как за дело принялись мракоборцы, сводя причиненный ущерб к минимуму. Флаконы с нитями памяти, взятые у очевидцев событий, показали, что студенты третьего курса факультетов Когтеврана и Пуффендуя — Майкл Корнер и Невилл Долгопупс сыграли важную роли в помощи Гарри Поттеру, спасая своих однокурсников (см. рис. №3). Как видно на фотографии ниже, мистер Корнер уводил мистера Забини, мистер Долгопупс — мисс Дэвис. Однако, хотя усилия мистера Долгопупса и мистера Корнера были достойны похвалы, всё же главным остается героическое выступление Мальчика-Который-Выжил — Гарри Поттера. Как всем известно, мистер Поттер стал героем для волшебного сообщества после чудесного поражения Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть. Наш репортер считает, что это является доказательством того, что мистер Гарри Поттер — невероятный волшебник, и все мы с гордостью можем сказать, что он прав (см. рис. №1). Гарри Поттер вызвал Патронуса — заклинание уровня Ж.А.Б.А — чтобы удержать сразу трёх дементоров. Именно благодаря героизму, проявленному Гарри Поттером, ущерб был не столь велик, каким мог бы стать, так как вскоре после ошеломляющего выступления мистера Поттера, на место происшествия прибыли мракоборцы во главе с Аластором Грюмом и направили дементоров туда, где они и должны были находиться — за пределы деревни Хогсмид. Помимо храброго подвига, мы узнали и о любовном интересе нашего героя, хотя изначально сообщалось, что мистер Поттер прибыл в Хогсмид без сопровождения. Студентка третьего курса — Дафна Гринграсс, крепко держала Гарри Поттера за шею, когда он уносил её подальше от грозящей опасности. И фотография, предоставленная нам, несомненно станет замечательной обложкой для журнала Ведьмополитен (см. рис. №4). Наши репортеры спешат сообщить всем девушкам, тоскующим по Мальчику-Который-Выжил, что пришло время начать действовать, пусть у нас и нет данных по поводу наличия отношений между мистером Поттером и мисс Гринграсс, нам не обязательно иметь хорошее зрение, чтобы увидеть любовные выражения их лиц.
Гарри с отвращением просмотрел всю статью. Мало того, что они ложно изобразили его героем, а не неудачником, коим он себя считал, так и в статье не было ни единого упоминания о том, что произошло с Блейзом. Не были ни намека на сожаления, ни разговора о семье Забини, ни информации о том, что планирует делать Фадж, чтобы исключить вероятность повторения подобной ситуации. Вместо того, чтобы сосредоточиться на событиях, которые действительно имели значение, в статье говорилось о несуществующих отношениях Гарри. Он поднёс к газете палочку, поджигая её и наблюдая за тем, как медленно она сгорает. Услышав приближающиеся шаги, Гарри снова поднял палочку, готовясь обороняться, но затем услышал знакомый голос. — Волшебник Гарри, ты можешь убрать палочку. — Тонкс? — воскликнул Гарри, наблюдая за тем, как в комнате появляется девушка с легкой улыбкой на лице. — Что ты здесь делаешь? — А ты как думаешь, что? — тихо спросила Тонкс, подходя к нему. — Если ты хочешь спросить, как я себя чувствую, — начал Гарри, — то со мной всё в порядке. — Нет, это не так, — ответила девушка, присаживаясь рядом с ним. — Я в порядке, Тонкс, в любом случае, произошедшее с Блейзом — не моя вина, — ответил Гарри, пытаясь сохранить беспристрастное лицо. — И всё же ты винишь себя, — произнесла Тонкс, мягко поглаживая парня по плечу. — Я не какой-то случайный человек, оказавшийся рядом, я видела, как ты растёшь, и я знаю, что ты не в порядке. — Дора, как я могу быть в порядке? — смягчился Гарри, прекратив ходить вокруг да около. — Из-за меня человек впал в кому, потому что я не был достаточно быстр, потому что я не был достаточно силён. — Нет, Гарри. Человек находится в коме из-за того, что я и мой отдел среагировали недостаточно быстро. Ты к этому не имеешь никакого отношения. — Я чувствую, что это связано со мной, — ответил Поттер. — Я провалился, Тонкс, я не смог ему помочь. — Гарри, ты не сделал ничего плохого. — Конечно я сделал что-то не так! — вспылил Гарри. — Если бы я не сделал ничего плохого, Блейз бы не находился сейчас в лазарете, сражаясь за свою жизнь! — Ты — обычный ребенок, Гарри Поттер! — крикнула в ответ Тонкс, крепко сжимая его плечи. — Да, ты самый сильный тринадцатилетний волшебник из всех, кого я знаю, но ты всё ещё ребенок! Ты ни в чем не виноват и не несёшь никакой ответственности за произошедшее! — Это — не то же самое, Тонкс, — ответил Гарри, уткнувшись лицом в колени. — Я — избранный, я должен быть лучше, чем я есть сейчас. — Так и будет, — твердо ответила Тонкс. — Однако это не изменит того, что я не смог спасти Блейза от дементора. — Люди умирают, Гарри. Люди страдают, — сказала Тонкс, стараясь сохранять спокойствие. — Это происходит постоянно и в этом нет ничьей вины. Во время моей первой миссии в академии Мракоборцев, мой отряд из пятерых человек отправился за волшебником по фамилии Грейфаллон, и я была единственной, кто смог вернуться. Я знаю, что это причиняет боль, Гарри, я знаю, что ты чувствуешь себя виноватым, но ты должен простить себя, ибо ты сделал большее, чем от тебя ожидалось. Ты не потерпел неудачу и твоя хандра не исправит ситуацию. — У тебя есть друзья, Гарри, — продолжила Тонкс. — Люди, которые всегда будут рядом с тобой. У тебя есть мои родители, Бродяга, Ремус, я. Ты не один, Гарри. Прекрати изолировать себя от людей, которые за тебя переживают. Даже если ты считаешь, что ты потерпел неудачу, тебе всё равно придётся встать на ноги и снова пережить этот опыт, а потом опять, опять и опять. Не важно, сколько это займёт времени, рано или поздно ты поступишь правильно. Ты — член семьи Блэков, и мы никогда тебя не бросим. Ты понимаешь? Гарри посмотрел на свою старшую сестру и, стиснув зубы, кивнул. Тонкс встала на ноги, помогая подняться Гарри. — Ладно, а теперь, — улыбнулась Дора, — пойдем возьмём тебе чего-нибудь поесть, а то выглядишь ты дерьмово. — Спасибо, Тонкс, — впервые с момента возвращения из Хогсмида на лице Гарри появилась улыбка. — Ты — мой младший брат, — улыбнулась Тонкс, взлохматив волосы Гарри и беря его под руку. — Я всегда буду тебя любить, малыш. Главное, чтобы ты помнил об этом.