Сказки Гриффиндорской Башни

...на самом западе Британских островов, у берегов холодного необъятного моря, где сходятся воедино одинокие пустоши и тесные чащи, в безлюдных низинах горного хребта гордо встречала порывы ветра зимняя резиденция благороднейшего и древнейшего семейства Блэк. На третьем этаже, меж наблюдательной башней и округлым балконом, к общей стене примыкали спальни Вальбурги и Ориона. Их отцы приходились друг другу двоюродными братьями, что договорились связать детей узами нерушимого магического брака ещё в младенчестве. Это решение, как и большинство решений знаменитого в волшебных кругах дома, было принято во имя сохранения чистоты родовой крови. Вовеки веков. Детям нравилось рассматривать старый гобелен, что выткал особыми чарами в каминном зале их прапрадед. Звездные имена рассыпались перекрестным плетением по зелёному полотну, образуя ветвистое древо, храня в себе историю длиною во много столетий. Булстроуды, Берки, Яксли, Краучи примыкали к урожденным Блэкам, укрепляя и без того прочную позицию семьи. Наметилась бледным пунктиром и новая тоненькая веточка. Та, что связывала воедино судьбы Ориона и Вальбурги. Ленивым зимним утром дети поклялись воссоздать подобное творение и в гостиной собственного будущего дома. Непрестанным напоминанием о долгой помолвке девочке служило расширяющееся вместе с безымянным пальчиком кольцо Урсулы Блэк, что приходилась прабабушкой и жениху, и невесте. Замерев у окна в блеклом сером свете январского полудня, Вальбурга задумчиво рассматривала змейку из белого золота, обнимавшую бесчисленными кольцами прекрасный изумруд. Себя юная наследница ощущала таким же камнем - крепким, холодным, зажатым в удушливые тиски чужих обязательств. Она не любила Ориона. Впрочем, будучи воспитанной в атмосфере сдержанности и ценностей, достойных истинных монархов, никогда не тешила себя иллюзиями о необходимости союза, выстроенного на страсти и симпатии. Вальбурга со снисходительным недоумением взирала на безответную влюбленность будущей золовки в суженого ей родителями Игнатиуса Пруэтта. Насмешливо наблюдала украдкой за однокурсниками, упивавшимися первыми и оттого особенно трепетными чувствами. - Пойдёшь со мной в Хогсмид? - приглашал тринадцатилетний Орион, с трудом поймав одиноко спешившую из библиотеки Вальбургу, обычно окружённую толпой чистокровных союзниц. - Не в этот раз, - проскальзывала мимо она, прижав к плоской груди толстую книгу. И жизнь возвращалась в привычное русло. Степенная, размеренная, распланированная на годы вперёд. Рождественские каникулы - в зимней резиденции, пасхальные - на площади Гриммо, летние - на юге Бретани. Орион делал вид, что слушает ту же музыку, стряпая ложью повод посидеть с невестой на одной кушетке. Там, где душит волнующим шлейфом ее резкий, почти мужской парфюм. Кедр, крепкий чай, замша, бергамот. Вальбурга Блэк все ещё пахла свободой. Пальцы соприкасались, когда она передавала перечницу для тетушки Кассиопеи, что не приемлет пресность. Если ссора - то сотрясающая визгами все этажи. Если чаепитие - то с обнаженными маглами-официантами во власти искусно наложенного Империуса. Если еда - то пряная до чихания и рези в носу. Племянница питалась ее эксцентричностью, пока не определилась до конца, какой леди хочет стать. - Прогуляемся, - строго повелевал шестнадцатилетний Орион, без стука распахивая дверь в святая святых кузины. Он любил ее. Тонкую и длинную, словно трость, на которую имел обыкновение опираться дедушка Сириус. Неприступную, подобно ячейкам семейства в банке Гринготтс. Позволявшую прикасаться к себе, лишь вальсируя в Главном зале Хогвартса на рождественском балу. - Не сегодня, - роняла Вальбурга, скользя придирчивым взглядом по его гибкому стройному силуэту, являвшемуся в жарких снах впечатлительным студенткам. - Настанет день, когда тебе придётся подчиняться, - спокойная констатация факта оскверняла девичье убежище. - Настанет, - кивала она с лживой покорностью и тотчас скалила зубы в самодовольной ухмылке, повторяя, - не сегодня. И все вставало на круги своя. Чужие друг другу жених и невеста садились в плебейски алый вагон Хогвартс-Экспресса. Разбредались по непривычно далёким спальням слизеринских подземелий. Проклинали друг друга в полутемных кабинетах, выцарапывая баллы за исключительную демонстрацию освоенных чар. Сухо обменивались весточками из дома. - Друэлла ждёт первенца, - сообщала Вальбурга, не отрывая пасмурных глаз от пергамента, исписанного наклонным почерком брата. - Лукреция и Игнатиус поженятся в июле, - вторил Орион, жадно рассматривая через стол ее скульптурное, выбеленное неприязнью к солнцу лицо. Они объединялись против общего врага с идентичной необузданной яростью и слаженностью, достойной зацикленных на дружбе гриффиндорцев и пуффендуйцев. Стоя плечом к плечу, удерживая на рукоятях палочек тонкие, не знающие грубой работы ладони, Вальбурга и Орион даже дышать начинали в унисон друг другу. - Дети, рождённые в инцесте, получаются уродцами, - шепотом подначивал Уизли, пока Слизнорт громогласно нахваливал содержимое котла Реддла. - Сколько же смешений крови предшествовало твоему появлению на свет? - издевательски тянул гласные Орион, пока Вальбурга за его спиной посылала в гриффиндорца затейливое проклятие. Воздушная рябь - и плотный завтрак изгнан из желудка в едва успевший пожелтеть эйфорийный эликсир. Отправляясь на бал, он властно укладывал ее руку себе на локоть, одобрительно изгибая уголок губ. Душное изумрудное платье, струящееся по ногам, застегнутое на крошечные пуговки до самой ямки меж рельефных ключиц, скрывающее тонкую кожу от неуместного любопытства волшебников, которым Вальбурга Блэк никогда не будет принадлежать. - Ты прекрасна, - сдержанно хвалил восемнадцатилетний Орион, словно оценивал не красоту невесты, но успехи в учебе одного из приятелей. - Ты выглядишь старше, - щурилась она, дотронувшись до графитовых волн, собранных в строгий хвост у основания шеи. И оба замирали от хрупкости первого прикосновения, не продиктованного принуждением или долгом. Он кружил ее по залу, лавируя среди неуклюже переминавшихся с ноги на ногу пар и не менее искусных, чем сами Блэки, танцоров. Ладонь твёрдо лежит на пояснице, потому что Вальбурге придётся привыкнуть к его рукам, стать в них податливым пластилином, утратить рвение просачиваться сквозь настойчивые пальцы стылой водой. - Пора назначать дату, - требовательно хмурил выразительные брови он. - Дай мне немного времени, - вздрагивала она, и Орион жалел, что ледяная оболочка невесты крошится под властью беспричинного страха, но не тает от его тепла. Орион, конечно же, не был тёплым. Как не были тёплыми другие Блэки, рождённые до него и после. Но не растраченная за школьные годы пылкость нарастала в его груди, распирая лёгкие переизбытком пустоты. Оставив венчание на откуп родителям, чьи головы занимала в те годы лишь халатная привязанность Лукреции и Игнатиуса к грязнокровным приятелям, Орион нашёл утешение в набирающем мощь движении однокурсника Тома. Маленькая племянница Беллатрикс, лишь на время семейных трапез выпадавшая из сказочных миров, величала Темного Лорда не иначе, как Снежный Король. Белизна кожи и угольно чёрные глаза, подернутые коркой льда. Все, кого он касался, неизменно замерзали изнутри. - Прогуляемся? - обеспокоенно просила Вальбурга, разделявшая идеи Тома, но ещё слишком явственно помнившая ужасы войны. Магловские бомбы, что превращали улицы в свалки мертвых воспоминаний. Вспышки заклятий, унёсшие сотни жизней противников Грин-де-Вальда и его же сторонников. - Не сегодня, - цедил сквозь зубы Орион, не повернув к невесте головы. - Я готова стать твоей, - зажмурившись, шла на отчаянные меры она. Что угодно, лишь бы отвлечь. Лишь бы не допустить превращение неизбежной семейной жизни во служение полукровке. - Станешь, - насмешливо обещал он и повторял, выталкивая ее за порог своей спальни, - не сегодня. И время неумолимо неслось вперёд. Орион не порочил меткой белоснежное предплечье, под кожей которого пульсировала в венах чистейшая в мире кровь, ведь этот знак принадлежности связал бы его с сыном жалкого магла. Но и в стороне оставаться не мог. Не хотел. Он, молодой и подающий надежды сотрудник Министерства Магии, переиначивал до неузнаваемости и терял в стопках многословных отчетов неугодные Тому законопроекты. Осторожно вербовал для него новых сторонников, суля защиту от репрессий и возможность приобщиться к новой магической элите. Но никогда не присягал на верность, потому что Блэки верны лишь зову собственной крови. Орион менялся. Говор его приобрёл то льдистое безупречное звучание, что очаровывало и вместе с тем отталкивало. Его суждения насквозь пропитались маскулинной резкостью и однобокостью. В нем поднимала змеиную голову родовая жестокость, готовая жалить всякого, вздумавшего перечить молодому Блэку. Он больше не искал общества Вальбурги, воспринимая невесту как данность. Движимое имущество, обладать которым престижно и важно, но заботу не грешно перепоручить другим, проверяя лишь время от времени целостность драгоценной вещи. - Пора назначать дату, - напоминала она, подставляя пылающее лицо неизменному в прибрежных краях ветру. - Дай мне немного времени, - ускользал с крыльца Орион, отправляясь выполнять очередной приказ Снежного Короля. Вальбурга желала забыться. Хотя бы на время выкинуть из головы танцевавшего на лезвии острейшего ножа жениха. И ей превосходно это удавалось. Путешествуя по стране с рано овдовевшей тетушкой Кассиопеей, она предавалась вульгарным развлечениям, спала до обеда, дегустировала запрещённые зелья и коротала вечера с золотой молодежью магической Британии. С теми сынами и дочерьми чистокровных волшебников, что разумно сохраняли нейтралитет, не поддерживая ни Реддла, ни Министерство. Посетив зимнюю резиденцию Блэков по настоянию отца, недовольного ее праздным досугом, девушка расположилась в каминном зале с томиком стихов. Ее взгляд привлёк знакомый до каждой черточки гобелен, где имена Ориона и Вальбурги все ещё связывала намеченная тонким пунктиром веточка. Дальше так продолжаться не могло. В широком кругу знакомых будущей четы уродливой трещиной расползались паскудные шепотки. Обрастающие подробностями слухи в любой момент рисковали отложиться в сознании рубившего с плеча Крауча или его людей. Становиться женой безработного диссидента Вальбурга не намеревалась. Абраксас на очередном балу заверил ее, что львиная доля встреч последователей Темного Лорда происходит в Малфой-Мэнор. И Вальбурга, давясь от скуки и лицемерия, завела короткую дружбу с новоявленной миссис Малфой. Бесконечные чаепития в отвратительно розовой комнате отдыха, что возвышалась под куполом башенки на женской половине особняка, не принесли желанного результата. В лицах укрывавшихся чёрными плащами людей, что прибывали дымчатыми вереницами к парадному крыльцу, она не нашла острых черт Ориона. Вальбурга подходила к угловому дому, на четвёртом этаже которого ютилась квартирка с видом на парк, раскинувшийся меж соборов и дворцов изувеченного войной Лондона. Прежде принадлежавшие Ориону, теперь аскетичные апартаменты служили временным пристанищем Реддлу. До подъезда оставалось две дюжины решительных шагов, когда вдохновлённый слухами маленький отряд Альбуса Дамблдора, затеявшего борьбу с молодыми радикалами, окружил ее. Предплечье чисто как кровь, но не таится ли в памяти леди Блэк что-то, способное помочь сопротивлению? Мужчины в плащах материализовались из воздуха, готовые защищать убежище идейного лидера ценой жизни и свободы. Бой раскрасил воздух переулка зелёными и синими вспышками. Чья-то рука увлекла завороженную зрелищем Вальбургу в спасительную подворотню, вероломно сминая тончайший чёрный шёлк рукава. - Почему ты не в его шайке? - щурила тёплые ореховые глаза Юфимия Поттер, вслушиваясь в отзвуки сражения, страшась уловить в какофонии звуков стон супруга. - С чего ты взяла? - надменно улыбалась Вальбурга, изучая повзрослевшую, растерявшую юношескую дерзость однокурсницу. Только замужество превращает гриффиндорок в подобие женщин. - С таким взглядом преклоняться не ходят. Так в чем же дело, Блэк? - прикусывала костяшки пальцев Юфимия, точно на уроке нумерологии сводила к однозначному длинное число. - Ты пришла за ним? За Орионом? Ты боишься за него... - Тебя это не касается, - шипела Вальбурга, оскорбленная смелой догадкой. - Тебе стоит поговорить с Лукрецией, - бросала через плечо гриффиндорка, подбирая подол пышной юбки и убегая к оказавшимся в меньшинстве друзьям. - Флимонт отведёт тебя к ней, если пожелаешь. И Вальбурга, скрепя сердце и скрипя зубами, измерив тяжелыми шагами каминный зал и покаявшись гобелену в слабоволии, следовала за щедрым на колкости Поттером до маленького коттеджа. Здесь, под темной черепичной крышей, увитой вездесущим плющом, скрывались от неусыпного родительского ока Лукреция и Игнатиус, разуверившиеся в непреложности чистоты крови. - Как ты уберегла его от влияния Тома? - морщила высокий лоб Вальбурга, избегая проницательного взгляда золовки. - Предложила ему нечто большее, - гладила выдающийся под кремовым платьем живот Лукреция. В белоснежном коттедже пахло цветами и выпечкой. Миссис Пруэтт излучала счастье, что слепило глаза мисс Блэк. Новый январь заметал ледяной мукой арочные окна. Поллукс и Арктурус наметили свадьбу несносных детей на апрель, рассудив, что дальше тянуть с рождением наследников неприемлемо. Ирма и Мелания, знавшие толк в церемониальных приемах, муштровали портных, флористов и домовиков. Тетушка Кассиопея планировала бесстыдный девичник. Вальбурга сидела подле гобелена, уткнувшись острым подбородком в колени, гадая, расцвела ли метка на предплечье жениха чернильным черепом. Впервые за долгие месяцы они встретились в Малфой-Мэнор. Вальбургу пригласили присутствовать при рождении первенца Абраксаса. Белобрысого с самого первого дня, крикливого и бледного. Словно всем младенцам не подобает быть розовыми под стать набившей оскомину комнате отдыха. Снежный Король восседал в вольтеровском кресле, закинув ногу на ногу. Черты его лица сохранили аристократичную красоту, но кожа больше не походила на человеческую. Словно вылепленная из воска, сглаженная до отвращения, лишенная пор и мимических морщинок, облепившая череп топорной маской. - Позволь отметить тебя знаком вечности наших целей и идеалов, - снисходительно взирал он на примостившегося за дубовым столом Ориона. - Этот знак откроет пред тобой любые двери. Положит под ноги весь мир. - Весь? - вполголоса бормотал Блэк, медленно закатывая рукав накрахмаленной рубашки. - Нам нужно поговорить, - строго утверждала Вальбурга, замерев в приоткрытых дверях обеденного зала. Сбежав из душной комнаты, переполненной стонами уставшей роженицы, кряхтением дитя и восторженных причитаний благородных матрон, она петляла по темным коридорам, пока не оказалась подле жениха. - Ты позволишь невесте прерывать нас? - недовольство Снежного Короля отравляло, кружа голову словесным ядом, лишая ноги твердости и сил. - Ты должна уйти, - вздыхал Орион, уставившись на собственные немеющие пальцы. - Это не займёт много времени, - искала она взгляд жениха и, угадав своё отражение во внимательных глазах, чеканила, - я буду тебе верным партнером. Я поддержу тебя во всяком начинании, ничтожном и великом. Я научусь любить тебя. Я никогда больше не ослушаюсь тебя, Орион Блэк, если и ты все ещё желаешь стать моим. Душой и телом. И в подтверждение отзвучавшей клятвы Вальбурга подчинялась воле жениха и бежала прочь из холодной комнаты, страшась чёрной вечности на его предплечье. Оставляя шорох атласных юбок и стук рюмочек-каблуков в память о долгожданных им словах. Орион медленно раскатывал смятый рукав, вновь скрывая бледное предплечье. - Не сегодня, - шептал он Снежному Королю, впервые за долгие годы ощущая в груди небывалую лёгкость. Негаданный смысл. Непривычное предвкушение грядущего таинства двоих людей, превзошедшее по своей мощи все немыслимые таинства дюжин чужих друг другу союзников. А когда Вальбурга и Орион рука об руку вернулись в зимнюю резиденцию, встречавшую вчерашних детей холодным светом фонарей над крыльцом, на старом гобелене под их именами наметилась новая хрупкая веточка, что сулила скорое и неизбежное рождение первенца.