Сейчас самое время

Несмотря на призрачное «прощение», я просыпаюсь в холодной постели. Сразу становится понятно, что Реджина уже давно не спит. Внизу доносится шум, я решаю привести себя в порядок, перед тем, как спуститься. После холодного освежающего душа я всматриваюсь в черты лица напротив в зеркале. Алкоголь и постоянный недосып уже успели оставить свои следы — под глазами чернеют огромные круги, вид довольно помятый даже после душа. Я натягиваю первую попавшуюся футболку из комода и спускаюсь вниз. Застаю Реджину на кухне, она слышит мое приближение, но даже не пытается повернуться в мою сторону от плиты. — Привет, — несмело произношу я, усаживаясь за барную стойку. — Доброе утро, — отвечает женщина, она так и стоит спиной ко мне, — завтрак будет готов через пару минут. — Я не спешу. Наверное, сегодня поеду в офис шерифа. Нужно посмотреть, что там происходило все это время. Реджина лишь невнятно что-то угукает, продолжая готовить. Через несколько минут передо мной появляется тарелка с яичницей с беконом и свежесваренный кофе. Я пытаюсь потянуться за поцелуем, но женщина выворачивается. — Поговорим потом, — произносит она, спешно удаляясь с кухни. Женщина надевает пальто и выскальзывает за дверь, бросив на прощание «Увидимся позже». Она оставляет меня в ступоре сидеть перед тарелкой с завтраком. Я сижу в полном замешательстве, абсолютно не осознавая, что происходит. Мы вроде бы вчера договорились, она согласилась дать второй шанс. Что же было сейчас? Второй шанс для чего? Чтобы она вела себя вот так? Хуже быть просто не может. Спустя время я сажусь в любимый жук и отправляюсь в участок. Честно говоря, я была уверена, что работа в участке стоит, что Дэвид не справляется. На деле оказывается, что все вокруг прекрасно продолжают жить без меня — нерешенных дел не осталось, все отчеты отсортированы и сложены по папкам, на рабочем столе нет гор документов. Работа шерифа — настоящее призвание для моего отца. Я искренне рада за него, но внутри что-то начинает глодать. Я не такая незаменимая, как думала до этого. Жизнь продолжается, все прекрасно справляются без меня. Это, на фоне холодности со стороны Реджины, приводит к очевидному финалу — сразу после участка я отправляюсь в бар, даже несмотря на время. Раньше меня смущала выпивка в первой половине дня, теперь мне на это абсолютно плевать. Я думаю только о том, как заглушить все свои эмоции в алкоголе. Первые стопки действительно дарят облегчение, а потом возникает злость. Сначала я злюсь на себя, потом начинаю злиться на окружающих. Они прекрасно обходятся без меня. Реджина злится и избегает меня. При этом никто не пытается понять меня. Все заканчивается тем, что я вновь игнорирую звонки Реджины поздней ночью, выхожу из бара, придерживаясь за стенку. Я ловлю попутку прямо на дороге, прекрасно понимая, что по-другому домой не доберусь. «Домой», будто у меня есть дом. В голове возникает план. Если им всем так хорошо без меня, зачем я буду смущать их своим присутствием. В доме по Миффлин Стрит меня никто не встречает. Реджина молча сидит в гостиной с книгой, лишь заметив меня в дверном проеме, она произносит: — Опять? — Опять что? — Ты опять пила, после вчерашних обещаний. Это злит еще больше. Она упрекает меня после того, как игнорировала все утро. — Давай тогда просто не будем тратить время. Не будем мучить друг друга. Ты так и не открылась мне полностью, лишь бросала упреки по поводу алкоголя. Ты пыталась вникнуть, почему именно я пью? — бросаю я, резко разворачиваясь и поднимаясь по лестнице в гостевую комнату. Мои вещи до сих пор находятся там. Я слышу шаги за спиной. Реджина следует за мной. Она долго наблюдает, как я нервно запихиваю свои вещи в дорожную сумку. Молчит, когда я забрасываю сумку на плечо и спускаюсь вниз. У двери я задерживаюсь, не решаясь открыть дверь, прекрасно понимая, что это может быть в последний раз. — Беги, бросай все, если тебе так будет легче, — я на секунду оборачиваюсь. Вижу в глазах Реджины настоящий азарт. Она до сих пор уверена в том, что это очередной поступок на фоне горячки, она даже не думает о серьезности моих намерений. Это заводит еще больше. Я молчу, порывисто открываю дверь и спускаюсь вниз. На фоне разрывающего организм адреналина добираюсь до полицейского участка, где днем оставила свою машину. Женщина даже не пытается меня догнать. Опьянение проходит на фоне общего возбуждения организма, на фоне решимости закончить все это. За несколько часов я добираюсь до Бостона. Я намерена оборвать все связи, закрыть любые возможности найти меня. Я больше не могу так, не могу смотреть, как она мучает себя. Как переступает через себя. Она бы давно ушла, если бы не эта гребанная рука. Жалость с ее стороны мне нужна меньше всего. В Бостоне я бросаю автомобиль на ближайшей стоянке к железнодорожной станции. В кассе приобретаю билеты на ближайший поезд до Нью-Йорка. Несмотря на прошедшие часы, решимость не пропадает. В ожидании поезда я приобретаю бутылку виски в ближайшем круглосуточном супермаркете и прямо на выходе залпом прикладываюсь к ней. Я или начинаю новую жизнь, или заканчиваю все это. Варианта только два. Поезд приходит ровно в назначенное время. Я не могу пить в салоне из-за постоянных взглядов со стороны попутчиков. В итоге хватаю бутылку виски и отправляюсь в тамбур. Я устраиваюсь прямо на полу, периодически потягивая обжигающую жидкость прямо из бутылки. Я бросаю взгляд на свое отражение в окне, в голову приходит понимание того, во что я превратила себя за это время. Я достаю из кармана телефон, трясущимися пальцами набираю и отправляю Реджине последнее электронное письмо. Появляется и решение проблемы — просто дернуть ручку двери находу и закончить все раз и навсегда.