Три причины моей ненависти

За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь! М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита». — Ты это слышал? Гермиона замерла, так и не донеся до рта вилку с лососем, и обеспокоенно посмотрела в сторону радионяни. Из динамиков вновь раздался еле слышный шорох, и она, схватив в руки салфетку, резко поднялась на ноги. — Мерлин, Грейнджер, — закатил глаза Драко, все это время внимательно наблюдавший за ее идущим по нарастающей беспокойством. — Помимо этой странной хрени, — он махнул рукой в сторону радионяни, — над кроваткой Скорпиуса стоят чары, которые сразу дадут тебе понять, что он в опасности. — Тогда откуда этот странный звук? — вполголоса пробормотала она, будто ни к кому не обращаясь, и медленно опустилась обратно на стул. — И будь добр, прекрати уже ругаться. Сколько раз я говорила тебе? Если первым словом нашего сына станет что-то подобное, то я убью сначала тебя, а потом и Забини. Он тоже не всегда выбирает выражения. Драко фыркнул и, взяв со стола бокал с вином, сделал пару небольших глотков, не сводя глаз с жены. Мерлин, Скорпиусу не было еще и года, но она уже усердно пыталась вырастить из него маленького гения. Развивающие занятия, чтение вслух маггловской и волшебной литературы, гимнастика и обязательное ежедневное часовое слушание классической музыки, во время которого Малфой изо всех сил старался не заснуть раньше сына. Драко не мог сказать, что на все сто процентов был доволен методами воспитания жены, но, видя ее счастливые глаза, когда Скорпиус делал свои первые успехи, он молча соглашался абсолютно со всеми ее предложениями. — Тогда тебе придется убить еще и Поттера с Уизелом, — ехидно ухмыльнулся он и откинулся на спинку стула. — Я слышал, как эти придурки называли друг друга придурками в присутствии нашего ребенка. Щеки Гермионы начали медленно наливаться красным, а рот слегка приоткрылся в немом изумлении. Малфой, тщательно скрывая улыбку, наблюдал, как в глазах жены постепенно зарождается праведный гнев, и думал лишь о том, как ему на самом деле повезло с ней. Ну разве может быть что-то прекраснее, чем Гермиона Грейнджер в ярости? Совершенно точно нет. — Я вообще запрещу им разговаривать в присутствии Скорпи, — наконец процедила Гермиона, нахмурив брови. — А еще лучше — дышать, чтобы не было возможности издавать даже звуки. Драко едва слышно рассмеялся и, отставив в сторону бокал вина и встав из-за стола, подошел к ней сзади. Он опустил ладони ей на плечи и начал мягко их массировать, периодически поднимаясь пальцами к затылку. Услышав, как с ее губ сорвалось тихое одобрительное мурлыканье, он не смог сдержать самодовольной улыбки и, наклонившись к уху Гермионы, едва слышно прошептал: — Мне кажется, ты слишком сильно напряжена, любимая. Вместо ответа она неожиданно развернулась и, схватив его за галстук, притянула ближе к себе. Расстояние между их лицами сократилось до нескольких жалких сантиметров, и Драко мог почувствовать на своих щеках ее слегка прерывистое дыхание. — Тогда, может быть, ты поможешь мне расслабиться? — шепнула она ему в губы и практически силой вовлекла в поцелуй. Ладони Малфоя скользнули к ее шее и мягко сжали нежную кожу, вырывая из груди Гермионы едва слышный всхлип. Драко резко потянул ее на себя, поднимая на ноги, и, усадив на стол, опустился поцелуями к шее, медленно продвигаясь к довольно глубокому декольте. Он каждый раз благодарил Мерлина и основателей за то, что Гермиона выбирала для их домашних свиданий такие откровенные платья, и всякий раз сходил с ума от желания сорвать с нее эти ненужные тряпки весь вечер. Драко нехотя оторвался от ее губ и слегка подтолкнул Гермиону в грудь, чтобы она легла на стол. Она послушно опустилась спиной на белоснежную скатерть, аккуратно минуя стоящий рядом бокал с вином, и призывно скользнула языком по губам. Замерев, словно загипнотизированный, он наблюдал за развернувшейся перед ним картиной и очнулся только тогда, когда Гермиона чуть шире развела бедра и прошептала: — Сегодня ты хочешь просто смотреть? Драко, практически не дыша, смотрел, как ее ладони начали медленно задирать платье, обнажая бедра, и ринулся было вперед, чтобы ускорить этот процесс, как внезапно из динамика радионяни раздался требовательный детский плач. — Скорпи, — Гермиона в мгновение ока вернула подол на место и спрыгнула со стола так быстро, словно это угрожало ее жизни. Драко не успел и глазом моргнуть, как его жена резво пробежала мимо него и, перепрыгивая через две ступеньки, понеслась на второй этаж к сыну. — Спасибо, малыш, — Малфой тяжело вздохнул и, взяв в руки бокал с вином, вновь сел на стул, откидываясь на спинку. — Когда тебе стукнет восемнадцать и ты приведешь в дом девушку, я обязательно тебе это припомню. — Мама здесь, котенок, — донесся слева от него мягкий голос Гермионы, прерываемый шорохом помех радионяни. — Сейчас я дам тебе соску, и ты перестанешь плакать. На лице Драко появилась улыбка, пока он слушал, как его жена, тихо напевая, вновь укладывала спать их сына. В грудной клетке разливалось приятное тепло от мурлыкающих звуков ее голоса и почти неслышного кряхтения Скорпиуса, который, судя по всему, вновь проваливался в сон. И все это снова напомнило Драко о том, насколько он на самом деле счастлив. О том, что все происходящее с ним сейчас походило на его самую заветную мечту. И он каждый день, затаив дыхание, наблюдал, как она претворяется в жизнь. — Мерлин, он просто потерял соску, — на лестнице вновь показалась Гермиона, которая, аккуратно придерживая подол своего платья, медленно спускалась вниз. — И тут же начал капризничать. Прямо как его папа, когда что-то идет не так, как он задумал, — она недовольно покачала головой и устало опустилась на диван, поджимая под себя ноги, а затем, будто спохватившись, устремила взгляд на Драко. — Ох, прости, кажется, мы можем продолжить то, на чем нас прервали? — Давай вернемся к этому разговору чуть позднее, — улыбнулся Драко и слегка склонил голову набок, внимательно наблюдая, как в ее глазах заблестела смешинка. Они оба прекрасно знали, что сегодняшняя ночь в любом случае будет сказочной, потому что Нарцисса обещала присмотреть за Скорпиусом, когда вернется из оперы, тем самым подарив молодым родителям шанс побыть наедине. И сейчас Драко предпочел бы растянуть миг предвкушения, чтобы как можно дольше полюбоваться светящимся от счастья лицом жены, когда она говорит о Скорпиусе. Просто чтобы не портить момент. — Иди ко мне, — она мягко улыбнулась и погладила ладонью место на диване рядом с собой, приглашая Драко присоединиться. — Скорпи проголодается примерно через час. Давай не будем терять времени, которое еще можем провести наедине до возвращения твоей мамы, и просто посидим вдвоем. Он кивнул ей в ответ и, повернув голову в сторону камина сбоку от дивана, невербально развел в нем огонь. Пламя тут же заплясало над затрещавшими поленьями, и в комнате стало заметно светлее. Те многочисленные свечи, которые расставила по гостиной Гермиона в попытке создать романтическую обстановку, оставляли помещение в полумраке, но сейчас Драко мог с легкостью разглядеть даже едва заметный румянец на щеках жены. И это заставляло сердце в его груди стучать чуть быстрее. Словно он до сих пор не мог поверить, что все происходит на самом деле. Что она действительно рядом. — Знаешь, я подготовил для тебя кое-что, — Драко опустился рядом с ней на диван и шумно выдохнул, ощущая, как в грудной клетке начинает клокотать волнение. Он планировал сделать это уже давно, но почему-то так и не мог решиться претворить свой план в жизнь. — Ты однажды сказала, что очень жалеешь о том, что, вернувшись с Аляски, не прочла письма, которые я писал тебе, — он шумно сглотнул и достал из кармана брюк белоснежный конверт. — У меня сохранился черновик последнего. Я отправил его за день до твоего возвращения в Лондон. Он отчетливо видел, как ее губы слегка приоткрылись, и через секунду с них сорвался удивленный выдох. Гермиона закусила щеку изнутри и, опустив взгляд на письмо, нерешительно протянула к нему ладонь, едва касаясь кончиками пальцев плотной бумаги. — Это… довольно неожиданно, — опустив голос почти до шепота, пробормотала она и взяла конверт в руку. — Ты уверен, что я должна это прочитать? — она подняла глаза на Драко и слабо улыбнулась. — Мы ведь пережили тот период, и все давно в прошлом. — Ты должна это прочитать только в том случае, если действительно хочешь, — Драко мягко накрыл ее ладонь с зажатым в ней письмом своей. — Поэтому тут все зависит только от тебя. Я не могу на чем-то настаивать. Она закусила нижнюю губу и шумно выдохнула, продолжая пристально смотреть в глаза Драко. И на какое-то мгновение ему показалось, что Гермиона откажется от этой затеи и прямо сейчас вернет ему письмо. Но она, словно прочитав его мысли, решительно надорвала край конверта и осторожно вытащила из него аккуратно сложенный лист бумаги. Сердце Драко вновь учащенно забилось, когда он мельком увидел свои инициалы на письме. Салазар, он отчетливо помнил все чувства, что бились в его душе, пока он выводил пером нужные буквы в надежде, что у него появится хотя бы один крошечный шанс вернуть доверие любимой девушки. Что она проявит к нему благосклонность и позволит Драко сделать ее счастливой. — Давай вместе, — прошептала Гермиона и, развернувшись, откинулась спиной на его грудь. — Я хочу, чтобы мы пережили это вместе. — Хорошо, — прошептав это также тихо, Драко обнял ее за плечи, прижимая чуть ближе к себе, и вздрогнул, когда Гермиона наконец развернула лист бумаги. — Всегда вместе. Я знаю, что не имею никакого морального права писать тебе, Грейнджер, и вообще не должен о чем-то тебя просить. Знаю, но ничего не могу с собой поделать. Скорее всего, я слишком слаб, чтобы просто отпустить тебя и позволить жить так, как тебе хочется. А может быть, я трусливо бегу от мыслей, что мне придется жить без тебя дольше чем полгода. Жить без тебя остаток своей жалкой жизни. Я считал каждый день, что провел в ожидании твоего возвращения. Все эти месяцы и недели, что я не видел тебя и не слышал твой голос, стали для меня сродни сроку в Азкабане, где дементоры ни за что не упускают возможности отнять у пленника те жалкие крохи радости, что еще теплились в его душе. Я ощущал себя таким пленником, а ты стала моим личным дементором. Потому что с твоим уходом из моей жизни исчезли свет и возможность дышать полной грудью. Исчезли все краски. Этой ночью мне снился очень странный сон. В нем мы вновь были вместе. У нас был небольшой уютный домик прямо на берегу океана, и каждое утро мы пили кофе, слушая, как волны рассказывают нам свои истории. А по вечерам мы подолгу сидели прямо на песке и смотрели, как небо окрашивается в багряно-красный, медленно ведя очередной наш день к закату. А еще в этом сне ты сделала меня самым счастливым человеком на свете и подарила мне сына, Гермиона. И знаешь, я не видел никого прекраснее за всю свою жизнь. Я слышал, как бьется его маленькое сердечко, и будто наяву чувствовал молочный аромат от его светлых волос. Он был моей точной копией практически во всем, кроме взгляда. Его глаза, такие же серые, как у меня, смотрели на этот мир с такой любовью, с которой можешь смотреть только ты. Наш маленький змей с добрым сердцем льва. И я так боялся просыпаться, не зная, смогу ли увидеть эту картину вновь. Гермиона, ты всегда будешь слишком хороша для меня. Ты добрая, умная, справедливая и ставишь благополучие других выше собственного. Я таким никогда не буду. Мой эгоизм будет бесконечно желать держать тебя возле себя и вовсе спрятать от этого мира, чтобы ты целиком и полностью принадлежала только мне. Я буду закатывать глаза, когда ты захочешь провести время со своими друзьями, и ворчать, что ты вновь решила завалить себя работой. Но я всегда и абсолютно в любой ситуации буду любить тебя так сильно, насколько это вообще возможно в этой вселенной. Я стану тебе верным спутником, который всегда будет рядом с тобой. Я поддержу любое твое решение и даже научусь звать тех придурков, что ты называешь лучшими друзьями, по именам. Я буду ходить на каждый обед в этой вашей Дыре и даже не пикну, когда дети Поттера вновь назовут меня хорьком. Я клянусь, что если ты когда-нибудь решишь, что я надоел тебе, и поймешь, что больше меня не любишь, то я поделюсь с тобой своими чувствами. Я обещаю, что моя любовь к тебе всегда будет настолько сильна, что ее хватит для нас двоих. Просто дай мне еще один шанс доказать тебе, что я могу сделать тебя счастливой. Подари возможность больше никогда не видеть во сне тот день, когда ты ушла от меня, и дай шанс воплотить то, что мне снилось вчера. Если мы не сможем ничего исправить здесь, то я украду тебя и увезу на другую планету. В другую вселенную. Куда угодно. Лишь бы с тобой. Лишь бы чувствовать тебя. Я всегда буду любить тебя, Гермиона. Навеки твой, Драко. — Я люблю тебя, люблю тебя, люблю, — прошептала Гермиона, комкая письмо в ладонях. — Люблю так сильно, что никогда не смогу выразить это словами, — она прижалась лицом к груди Драко, и уже через секунду он услышал тихие всхлипы. — Ну ты чего? — Драко мягко обхватил ее лицо ладонями и аккуратно повернул к своему. — Я не хочу, чтобы ты плакала, — он провел носом по ее щеке. — Я очень люблю тебя, — прошептал он в ее приоткрытые губы и нежно поцеловал, стараясь вложить в это действие все то, что билось в его сердце. Она тихо вздохнула и, молча кивнув, вновь уткнулась лицом в его грудь, заключая в кольцо своих рук. Драко улыбнулся и осторожно обнял ее за плечи, крепко прижимая к себе и с наслаждением вдыхая тонкий аромат духов от ее волос. В голове, словно кадры из кинофильма, быстро мелькало все то время, что Гермиона была частью его жизни, и от осознания ее реальной значимости у Драко перехватывало дыхание. Он прикрыл глаза, сосредотачиваясь на мерном стуке ее сердца, и расслабился. Все было хорошо и всегда будет, пока у него есть его семья. Судя по всему, кто-то сверху посчитал, что он действительно заслуживал счастья, раз подарил шанс воплотить все его мечты и самые сокровенные сны в реальность. Точнее, почти все. Осталось только купить дом на берегу океана.