Видящий

Увидев вывеску, Глеб рассмеялся. — То есть в этой реальности, если тебе нужно найти упыря, можно просто приехать в бар с названием «Мертвец»? — Нашёл время веселиться, — буркнула Варвара. — Никто в здравом уме сюда соваться не станет. Неужто нельзя без этой падали обойтись? Место паршивое, аж живот скручивает. — Фу, как невежливо. Ну, идём познакомимся. — Я лучше тут тебя подожду. Глеб повернулся к ней и шутливо сказал: — Помни, если одного из нас сожрут, второй должен будет завершить дело. — Дурень. Водки нажрался. — А ты не завидуй. Ну, идём-идём. Чтобы войти в бар, они спустились по железным ступенькам. Дверь оказалась тяжёлой, а обстановка внутри не располагала гостеприимством: было тесно и мрачно, вместо ламп горели оплывшие свечи. На барной стойке спал большой чёрный кот. Глеб сразу почувствовал, что что-то не так, здесь и впрямь было неприятно находиться, буквально до тяжести в груди, но место при всём своём неуюте тут было не при чём. Пока глаза привыкали к освещению, Глеб ещё не мог сказать, кто или что было тому виной. Сидели двое существ. Человеческую личину держать они не умели и выглядели довольно неприятно: белокожие, с выпученными красными глазками и оттопыренными острыми зубами. Оба существа пристально уставились на гостей. — Я так понимаю, меню тут не подают, — сказал Глеб. — А вы, кажется, ошиблись дверью, господа, — прошелестело одно существо. — Поверьте, в такое место случайно не зайдёшь. Позовите хозяина, у нас к нему дело. — А вы кто такой будете и на что вам хозяин понадобился? Глеб вздохнул. — Когда ж вы уже, упыри, думать научитесь, а не зубы скалить? Видящий я. Хозяина позови, говорю, некогда мне. Существо нерешительно прикрыло рот, второе тоже сидело и таращилось на Глеба. Кровь его чувствовали, вот и волновались. — Не припомню, чтобы в наших местах видящие водились, — послышался из темноты низкий женский голос, и откуда-то из скрытой глубины помещения вышла бледная дама в плотном чёрном платье с высоким воротником. — А я как раз пытаюсь из ваших краёв убраться. — Глеб наклонил голову на бок, разглядывая даму. Она держалась в своём платье, словно в футляре. — Значит, это вы тут хозяйка? Когда Арсен из города упырей выкинул, я знал, что кто-то остался, но всё не было времени познакомиться. Ну я не удивлён. Я Глеб. У меня к вам разговор важный, давайте присядем. Он кивнул в сторону столика на четыре персоны, но дама не двинулась с места. Она смотрела на него с презрением и явно не была настроена дружелюбно беседовать. — Эта бешеная собака… — начала она изменившимся голосом. Арсена, и в самом деле, упоминать не стоило, Глеб мысленно укорил себя за пьяную болтливость. Существа за барной стойкой снова зашевелились. Ситуация назревала нехорошая. Варвара с нервов хотела погладить кота, но Глеб успел перехватить её руку. Он наконец понял, отчего давило на грудь: это была раскалённая руна солнца на цепочке. Кот открыл глаза, и ситуация стала ещё хуже: они светились красным. Варвара отпрянула, упыри умолкли, Глеб вздохнул. Кот потянулся, выгнув спину, прошёлся по стойке и спрыгнул на середину помещения, мгновенно обратившись красивым темноволосым юношей в чёрной одежде. Варвара судорожно пробормотала себе что-то под нос и полезла в карман юбки за травой, но юноша посмотрел на неё, и тут же она выпрямилась, застыла обездвижено. Он повернулся к хозяйке, и та сморщилась, лицо её почернело, проступила упырья личина. Существа совсем скукожились и слились с фоном. — Баюн. Юноша повернулся к Глебу, сила его взгляда ощущалась буквально физически. Глаза у него были теперь обычные, только непонятного цвета, но почему-то всё равно жуткие. — Видящий, — сказал он ласково, почти нараспев, и Глебу пришлось вытащить руну поверх куртки, пока она его не обожгла. Баюн посмотрел на неё, и на губах его проступила лёгкая улыбка. Глеб не знал, что будет, когда руна погаснет, но смотрел на Баюна прямо, даже с интересом — когда ещё встретишь такое существо, которое выше человека и любой сущности. — Значит, это ты с заклятием помог. — А ты, значит, его снимешь. — Ты ведь падальщик, насколько мне известно. Баюн поморщился. — Все Навьи твари — падальщики. И Правьи тоже. — И всё это только ради крови? — Чушь какая, — усмехнулся Баюн. Он осмотрелся вокруг и вальяжно забрался на стол, уселся, сложив по-турецки ноги. Его босые белые ступни едва не блестели. — Меня просили помочь, я помог. Плата стандартная. Кто без крови хочет, тот молится. А то что мозгов нет — так в том не моя вина. На каждое действие есть и противодействие — это погрешность мироустройства. Книга заклятий и заговоров, том первый, глава первая, правило первое: прежде чем накладывать заклятие на крови, убедись, что поблизости нет видящего. Правило второе: если видящий всё-таки оказался в поле действия заклятия, придётся его убить. Правило третье: если ты дура, закрой эту книгу и верни на место. Но кто ж сейчас читает эти правила… — Могу я спросить, чего ты хочешь здесь? — Ну спроси, — усмехнулся Баюн. — А лучше присядь, я расскажу тебе сказку. Глеб сел, но стул на всякий случай от стола отодвинул. Отсюда застывшие фигуры выглядели совсем странно, нельзя было разобрать, осознают ли они происходящее, слышат ли что-нибудь. Варвара походила на красивую наряженную куклу. Её юбка и яркие волосы были единственными цветными пятнами во всём помещении. — Жила-была девочка, — начал Баюн, и голос его стал завораживающим. — Была она красивой и умелой, и с людьми у неё всё ладилось, они всегда её слушались, как она хотела. Только вот нелюдей девочка ненавидела. А знаешь почему девочка ненавидела нелюдей? Глеб не ответил. — А ненавидела их девочка без причины. Просто потому что они нечисть. И вот однажды взяла девочка нож. Варвара зашевелилась. Она протянула руку и взяла из-за барной стойки нож. Глеб невольно напрягся. Он повернулся и теперь смотрел на Варвару. — И пошла девочка творить добро. Варвара пошла с ножом. — Встретила девочка нечисть. А дело известное: чтобы нечисть убить, надо ей голову отрезать. Варвара приставила нож к горлу упыриной хозяйки. Глеб молчал. Он остро ощутил собственное горло, но не мог при этом ничего сказать. И чего только расселся сказки слушать, будто не знал, что нельзя позволять Баюну много болтать. А теперь угодил в ловушку сладкого голоса, даже не заметил, как погасла руна. Баюн мягко спрыгнул со стола и, вытягивая шаг, подошёл к Варваре, погладил её по волосам. — Ты разве не замечаешь иронии ситуации? Они глотки готовы друг другу рвать, а заклятие накладывают, чтобы с людьми мирно жить. Так скажи мне, видящий, где правда: в фальшивом мире или в честной войне? Глеб повёл шеей, и вновь вспыхнувшая боль помогла почувствовать собственное тело, дала опору, за которую он ухватился, вытягивая себя из пелены. — Правда в том, Баюн, что девочка никогда не пойдёт творить добро, потому что не знает, что это такое, и нечисти голову никогда не срубит, потому что не ненавидит её, а боится. Правда не в мире, и не в войне, она где-то посередине. Война всегда лжива, потому что на войну идут не те, кто ненавидит, а те, кого ведут на войну. И мир не может быть до конца честен, потому что он не гарантирует отсутствие ненависти и страха. Но ненависть и страх — всего лишь эмоции. Их можно усмирить, а можно разжечь. Это вопрос выбора. Возможно, правда в том, что сущности никогда не смогут жить в мире друг с другом и с людьми. Но это не значит, что кто-то имеет право лишить их выбора. — Дурак ты, видящий, — усмехнулся Баюн и отошёл от Варвары, потеряв к ней интерес. Он пошёл обратно к барной стойке, забрался на неё, и уже через мгновение свернулся пушистым чёрным клубком на прежнем месте. Глеб какое-то время смотрел на него заторможенно, а потом услышал, как Варвара выронила нож. Она тут же громко выругалась и, отшатнувшись в сторону, полезла по карманам за травой. Упыриная хозяйка смахнула с шеи проступившую кровь, рявкнула на существ, чтобы убрались с глаз, вытянулась, подобралась и снова приняла человеческое обличье. Существа быстренько убрались. — А теперь давайте поговорим… — вздохнул Глеб и придвинулся к столу.