Салазар и Пожиратели Смерти

      ​Не успел Салазар в сопровождении Эндрю и Драко выйти из камина в гостиной Малфой-менора, как ему навстречу кинулась Джессика Лафингтон. Она теперь завивала свои белокурые волосы в локоны и довольно умело подкрашивала глаза, но всё же это была его Джессика. От неожиданности Темный Принц даже не смог сдержать очень радостной улыбки, потому что по Джессике он на самом деле успел здорово соскучиться и просто не мог дождаться момента, когда они наконец-то увидятся. — Как всё прошло? Тебя оправдали? — без приветствий выпалила Джесс, подходя к Салазару.       ​​Кажется, она хотела даже обнять его, но сдержалась, увидев за спиной Темного Принца его кузена и телохранителя. — Оправдали по всем статьям, — ухмыльнулся Салазар. — А ты откуда здесь?       ​​Джесс поспешно поздоровалась с остальными и перевела горящий взгляд обратно на Салазара. — Узнала утром, куда собирается моя мать, и поняла, что не смогу терпеть до вечера, чтобы все узнать. Хотела связаться с мистером Малфоем через камин, но вы к тому моменту уже отбыли в министерство. — И я пригласила мисс Лафингтон к нам на обед, чтобы она могла узнать все новости из первого источника, — сказала миссис Малфой, доброжелательно улыбаясь. — Все прошло гладко, дорогой? Твой отец ещё в Министерстве? — спросила она, обращаясь к Драко.       ​Из всех Малфоев Астория, жена Драко, вызывала у Салазара меньше всего антипатии. Вероятно, потому что в ней не было предательской крови.       ​В гостиной оказалось слишком много народу. Мать и сын Руквуды и семья Драко наперебой поздравляли Салазара и глумливо отзывались о Грязнокровке Грейнджер. Эндрю стал в красках рассказывать, как всё проходило, и, пользуясь тем, что внимание пока что сосредоточено на нём, Салазар увлёк Джессику из гостиной. — До обеда ещё есть время, — заметил он. — Прогуляемся.       ​Вскоре они уже вышли в сад Малфой-менора, отличающийся безукоризненным порядком. Наверное, садовник у Малфоев знал своё дело, или же в замке тайно использовали домовиков. — Салазар, как ты мог не прислать ни единого письма за всё лето? Я ужасно волновалась! — напустилась Джесс на Темного Принца, как только они вышли из замка. — Просто не знала, что и думать, пока до нас не стали доходить слухи, что ты, с позволения сказать, путешествуешь. Попутно вербуя всех потенциальных сторонников. — К сожалению, было опасно что-либо писать — шпионы Поттера следовали по пятам, — раздраженно бросил Салазар. — Грейнджер сегодня всю трясло от ненависти. Могу представить, что было бы, имей она хоть какие-то доказательства того, что я провёл лето в компании Долохова и Яксли. — Макси Яксли? Как он? — искренне забеспокоилась Джессика. — Кажется, только и ждёт момента, когда можно будет в открытую выступить против Поттера и остальных. А в целом держится неплохо, — заметил Салазар.       ​Он коротко рассказал Джессике о том, где именно путешествовал и с кем из бывших Пожирателей общался. Джессика слушала внимательно, но, как было ей свойственно, периодически перебивала. — Нельзя было самому идти к Селвинам, старшая сестра Сидни вышла замуж за аврора-грязнокровку! — К счастью, семья с ней не общается. И я был осторожен, сначала послал туда Долохова…       ​И всё же многие фамилии Салазар сознательно умолчал. Ни к чему было Джессике знать обо всех его сторонниках. К счастью, рассказ и без того получился настолько долгим, что они даже задержались на обед. Зато Салазар успел рассказать про дементоров и про слушание. — Кто мог прислать Патронуса? — изумленно спросила Джессика. — Я уже устал говорить, что понятия не имею, — пожал плечами Салазар. — Ты знаешь хоть кого-то, кто умеет использовать телесного Патронуса?       ​Джессика нахмурилась, соображая. — Моя мать умеет наколдовывать телесного Патронуса, но у неё это всегда лебедь, а не волк. Но вообще-то всех авроров учат этому, насколько мне известно. Это мог быть любой аврор, который просто увидел, что вы попали в беду. — И почему он тогда скрылся? Когда там вовсю полыхал Адский Огонь? — спросил Салазар. — Возможно, узнал тебя, и подумал, что за такое по головке не погладят? — предположила Джессика. — Но, по правде сказать, моя мать права. Намного важнее то, откуда взялись дементоры посреди Лондона? Неужели Поттер действительно мог перейти к таким крайним мерам? — Меня скорее удивляется, почему он так поздно перешёл к крайним мерам, — заметил Салазар. — В прошлом году погиб его младший сын во время матча по квиддичу, да потом двое его друзей во время последнего испытания Турнира. Как будто этого мало, чтобы желать мне смерти. — В гибели его сына ты не виноват, как ни удивительно. Это работа Долохова, и я рада, что теперь он подчиняется тебе и не будет делать необдуманные вещи, — строго сказала Джессика. — Ведь так? ​      Хотя Долохов сопровождал Салазара всё лето и ни разу не ослушался Темного Принца, Салазар видел, что время от времени волшебник едва сдерживался от каких-то своих порывов. Например, всю дорогу хотел найти и убить шпиона Поттера, посланного за ними, и никак не мог взять в толк, почему Салазар не позволяет. Словом, пока что он слушался Темного Принца, но в глубине души Салазар вполне допускал вероятность того, что однажды русский волшебник ещё проявит инициативу там, где не нужно. — То, что мою причастность не удалось доказать, совсем не гарантирует, что Поттер не винит меня в этих смертях, — пожал плечами Салазар. — К тому же, Поттер — глава аврората. А именно авроры держат дементоров под контролем. И, полагаю, он прекрасно знает о том, что Патронус — чуть ли не единственное заклинание, которое мне не удаётся. Трудно удержаться от соблазна, когда представляется такая возможность уничтожить врага…       ​Настало время обеда, и им пришлось вернуться в Малфой-менор. К этому времени все уже были за столом. Эндрю продолжал красочно рассказывать о слушании, хотя его мать поминутно ахала и качала головой. Драко и Астория пытались приструнить расшалившегося Скорпиуса. Место во главе стола пустовало, и Салазар без колебаний занял его. Джессика села по правую руку. — Салазар, я хочу ещё раз поздравить вас, — проговорила Астория с мягкой улыбкой. — Просто ужасно, что вам пришлось пережить это. Грейнджер-Уизли перешла все границы. — Спасибо, миссис Малфой. Это действительно было не очень приятно. Но Поттер и его люди весьма заблуждаются, если думают, что меня можно победить так просто, — проговорил Салазар достаточно громко, чтобы все присутствующие за столом его услышали. — Тем более, пока сторону защиты представляет мой крестный. ​      На лицах Астории и Драко почти синхронно появилось облегчение и удовольствие. Все Малфои знали, что Салазар относится к их семье максимально предвзято, поэтому были несказанно рады, когда кому-то из них удавалось услужить Темному Принцу.       ​В целом атмосфера за столом была на редкость радостной и непринуждённой. Во многом потому, что Салазар был рад видеть Джесс, и его взгляд заметно смягчился. Всё же Джессика Лафингтон была его самым верным другом, и Салазар чувствовал, что может доверить ей очень многое. Джесс обладала острым умом и сильным характером, из-за чего временами доводила Салазара до белого каления, но всё же Темный Принц не мог не признать, что Лафингтон — единственный человек на Слизерине, на которого он может полностью положиться.       ​Когда блюда сменились, и все приступили к десерту, Салазар стал внимательно рассматривать Джессику. Ему показалось, что он не видел её уйму времени, и Джесс успела измениться. Или же всё дело было в новом стиле? Рабастан не раз говорил, что курсе на четвёртом-пятом девчонки возвращаются в Хогвартс после лета совсем взрослыми, уже вовсю красятся и укорачивают юбки, пока мальчишки продолжают болтать о квиддиче и плюй-камнях. Салазар осторожно подался вправо, чтобы проверить, не стало ли платье Джессики слишком коротким. — Что ты делаешь? — шикнула Джесс. — Уронил что-то? — Нет, — недовольно отозвался Салазар, садясь прямо. — Никак не могу понять, что в тебе изменилось. — И ты решил поискать изменения под столом? — спросила Джесс холодно, но в итоге не смогла сдержать ухмылку.       ​Салазар тоже улыбнулся. Такая язва всё же!       ​После обеда Джессика засобиралась домой. Она не хотела, чтобы мать узнала об её отсутствии и тем более о том, что Джессика виделась с Салазаром. — Но почему? — удивился Темный Принц, провожая Джесс в гостиную. — На суде она очень помогла мне. — Да, потому что я пообещала держаться от тебя подальше в этом году, — хмыкнула Джесс. — Не обижайся, Салазар. Она просто обо мне волнуется.       ​Темный Принц мстительно прищурился. Так вот почему Лидия Лафингтон помогла ему, но разговаривала сквозь зубы… — Но почему? Я бы никогда не подверг тебя опасности, — вырвалось у Салазара. — Кого угодно, но не тебя, Джесс.       ​Джессика остановилась у камина и улыбнулась. Салазар опять подумал, что что-то неуловимо поменялось в ней. Как будто взгляд стал более взрослым или что-то в этом духе. — Достаточно того, что я это знаю, — ответила она. — Но волновать мать не хочется. Она и так расстроена из-за того, что я скоро уезжаю в Хогвартс. Да, кстати, совсем забыла! Меня ведь назначили старостой в этом году. Но ты, наверное, и так уже знаешь? — Не знаю, да и откуда бы я узнал? — изумился Салазар.       ​Джессика остановилась, хотя уже была готова зачерпнуть летучего пороха. — Как? Разве тебе не прислали значок? — спросила она с удивлением.       Салазар склонил голову на бок и вопросительно изогнул бровь. — Какой значок? — Значок старосты факультета, конечно, — ответила Джесс. — Я даже не сомневалась в том, что тебя назначат старостой. Кого ещё? Забини, который за себя отвечать не может, или Нотта, который не в состоянии и первокурсника приструнить? — Мне ничего не присылали. Кроме стандартного письма со списком учебников, — отозвался Салазар, тоже начиная думать о том, кого же могли назначить старостой. — И потом, есть ещё Хиггс, Уилкис и Монтегю.       Не то что бы значок старосты имел хоть какое-то значение в разрезе столь насыщенного дня, но почему-то Салазара взяло зло. Ведь было же очевидно, что только он достоин этого! — Монтегю ужасно учится, а Уилкис и Хиггс ещё более безответственные, чем Забини, — отрезала Джессика.       Она, кажется, и сама уже была не рада, что завела этот разговор. — Плевать, узнаем через пару дней. Лично я рад уже тому, что это не Рэйнолс назначили старостой, — хмыкнул Салазар.

***

      ​Оставшиеся несколько дней каникул Салазар держался обособленно от семейства Малфоев, хотя и проживал в их замке. В глубине души он был благодарен Люциусу за помощь, но показывать этого совершенно не хотел. Что они думали, эти предатели? Что, если они помогут в одном крохотном дельце, Салазар мигом всё простит? Что, если Нарцисса Малфой будет жить не в меноре, а где-то очень далеко, то он не вспомнит о той, из-за кого погибли его родители и рухнул их мир?       ​Ещё Салазар думал о том, кого же всё-таки назначили старостой. Он тщетно пытался убедить самого себя, что ему это вовсе не нужно, но чёрная зависть помимо воли жгла душу. Одна мысль о том, что кто-то из его друзей вдруг обретет авторитет и власть на факультете, сводила с ума. К тому же, его отец был старостой в школе, и Салазару очень бы хотелось и в этом пойти по его стопам! Словом, Темному Принцу было всего пятнадцать, и время от времени гормоны и ребячество брали верх. ​      Единственным Малфоем, с которым Салазар всё же проводил время, неожиданно оказался Скорпиус. Выяснилось, что он неплохо играет в квиддич, и Салазар от скуки, ну и чтобы развеяться, время от времени поддавался на уговоры мальчика сыграть с ним. Поскольку игроков было всего два, занимались тем, что ловили снитч. Метла Салазара была быстрее, но Скорпиус отлично знал ландшафт и потому иногда быстрее ориентировался, срезая путь между башнями замка или между деревьями. В один из таких дней ополоумевший снитч специально или случайно влетел в приоткрытое слуховое окно. Оба игрока едва успели осадить метлы, чтобы не влететь следом за ним прямо в окно. — Что там? — спросил Салазар, от нетерпения постукивая носком ботинка по черепице. — Чердак, конечно, — важно заявил Скорпиус.       ​Он вообще был очень надменным мальчиком, но это почему-то только забавляло Салазара. Уж больно Скорпиус походил на деда во всём. — Это для тебя — конечно, я тут не живу, — деланно строгим голосом отрезал Салазар. — Давай лезь за снитчем, чего ждёшь?       ​Скорпиус взглянул на него с возмущением и обидой. — Там ведь сто лет никто не бывал! Наверняка полно упырей и боггартов!       ​Салазар закатил глаза. — У тебя же уже есть палочка, — заметил он.       ​Скорпиус, который этим фактом страшно гордился, на этот раз не спешил вынимать волшебную палочку и хвастаться первыми разученными заклинаниями. — Мне восемь, — напомнил Скорпиус. — Наличие палочки не говорит о том, что я умею колдовать. — Не понимаю, зачем крестный купил тебе палочку, — хмыкнул Салазар, слезая с метлы и осторожно ступая на покатую крышу.       ​Черепица была шершавая, и ботинки не скользили. Темный Принц прислонил метлу к башенке, в окне которой исчез снитч, и открыл ставни. — Всем мальчикам в нашем роду палочки покупали раньше положенного, — просопел Скорпиус, тоже начиная спускаться с метлы. — Ты думаешь, я обратно в окно полезу? Иди в дом и найди ключ, чтобы я нормально вышел, — велел Салазар.       ​Скорпиус тут же послушался. Очевидно, встречаться с упырями он совсем не хотел. Салазар же подтянулся на подоконнике и протиснулся в круглое слуховое окошко.       ​На чердаке было пыльно, сквозь закрытые ставни остальных немногих окошек лился тусклый свет. Темный Принц с неудовольствием отметил, что уже заляпал пылью свою квиддичную форму, но не стал спешить и применять очищающее заклинание, прекрасно понимая, что ещё не так перепачкается. ​Когда глаза привыкли к тусклому свету, Темный Принц разглядел всякую старую утварь вроде шкафчиков с поломанными дверцами, какие-то чемоданы и сундуки. На полу был слой пыли на несколько пальцев. Видимо, здесь и впрямь очень давно никто не бывал. Оглядевшись, Салазар увидел золотой снитч, парящий в углу. — Вот ты где, маленькая вертлявая дрянь, — обрадовался Темный Принц. — И как только ловцам хватает терпения справляться с вами?       ​Он зашагал к снитчу, но тот мгновенно вильнул вправо. Салазару пришлось подпрыгнуть, чтобы схватить его, но Темный Принц не рассчитал равновесия и с грохотом упал на старые коробки. Послышался звон чего-то разбитого и парочка крепких слов, позаимствованных у Долохова. Куда-то в сторону метнулся упырь, который тут же поспешил заползти в выдвинутый ящик комода. — Тьфу ты, пропасть, — выругался Салазар, поднимаясь.       ​Но тут с одной помятой коробки упала крышка и целый ворох фотографий высыпался Салазару на живот. Темный Принц хотел уже стряхнуть их с себя, когда одна привлекла внимание. Взяв фотографию в руку, Салазар увидел группу хорошо одетых молодых волшебников с бокалами шампанского в руках. Среди них он безошибочно узнал молодого Люциуса и тут же удивился, почему это фотографии оказались на чердаке.       ​Темный Принц сунул трепыхавший снитч в карман, предварительно специально помяв ему одно крылышко, и сел поудобнее. Теперь фотографии его заинтересовали и он стал быстро перебирать их. В основном там были незнакомые лица. Мужчины и женщины в дорогих одеждах, часто на фотографиях мелькали Люциус или Нарцисса. Последняя была очень красива в молодости, это было трудно не признать.       Салазар пролистал все карточки, надеясь увидеть мать. И в самом конце ему повезло — на одной из последних фотографий действительно обнаружилась Беллатрикс Лестрейндж. Она стояла рядом с сестрой, державшей на руках младенца, и время от времени улыбалась малышу. Видимо, это был маленький Драко.       ​Преисполнившись ещё большим презрением к Малфоям, хранившим столь ценные фотографии на затхлом чердаке, Салазар сунул карточку в карман и наконец-то поднялся. Тогда он обнаружил, что лежал на таких же коробках. Открыл их поочередно, но обнаружил только какие-то старые мантии и платья. И тут его внимание привлекло постукивание в шкафу, стоящем неподалёку.       ​Возникла превосходная мысль поймать боггарта и подкинуть Скорпиусу, и Салазар не стал медлить. Решительно подошёл к шкафу с треснувшим зеркалом и отворил его дверцу. Что-то неопределенное метнулось в сторону, Темный Принц порывисто обернулся и вполне ожидаемо увидел перед собой собственную версию самого себя.       Взрослый Салазар был бледен, его лицо имело немного смазанные черты, а багряные глаза казались совсем чужеродными. Темный Принц замешкался, глядя на боггарта, и невольно отметил, что его страх теперь изменился. Если раньше его боггарт обращался им же самим, только мёртвым, то теперь призрак не собирался падать замертво. Только смотрел на Салазара холодными глазами. — Ридикулус! — воскликнул Темный Принц, взмахивая палочкой.       ​Он представил, как его отражение расплющивается и вытягивается, как в кривом зеркале, и уже собирался было исторгнуть из себя презрительный смех… Но боггарт не исчезал. — Ты ведь знаешь, что это уже не ты, — прошипел боггарт тихим голосом со свистящими нотками. — Что ты уже не принадлежишь себе… — Ридикулус! — повторил Салазар, стараясь говорить уверенно.       ​Боггарт не исчезал. Конечно, ведь не доставало смеха. А что смешного можно было представить, когда на него смотрел его отец, завладевший его разумом и телом? Салазара объял ледяной страх, настолько неожиданным оказался его новый боггарт. Но вот он заставил себя представить, как в голове боггарта два голоса отчаянно спорят, причём один сварливо упрекает другой за то, что тот не сумел стать старостой. Салазар нервно рассмеялся, и призрак завертелся, схватился за голову и, крутясь волчком, влетел обратно в шкаф, дверца которого тут же захлопнулась.       ​Темный Принц утёр пот со лба и только тогда услышал, что в двери поворачивают ключ. Дверь открылась и на пороге показался Люциус, из-за спины которого опасливо выглядывал Скорпиус. — Вовремя, — констатировал Салазар. — Меня едва не свёл в могилу проклятый боггарт. — Иди к себе, Скорпиус, — велел Люциус, и внук недовольно поплелся прочь.       ​Крестный же затворил за собой дверь и прошёл внутрь пыльного помещения. — Что, будешь играть в заботливого дядюшку? — хмыкнул Салазар, недовольно отряхиваясь от пыли. — Я уже вышел из того возраста, когда боятся боггартов… Скажи лучше, почему здесь столько старых фотографий?       ​Люциус Малфой не удивился такому вопросу и даже не обратил внимания на досадливый тон Салазара. — Я знал, что ты обязательно найдёшь их, поэтому и пришёл, — отметил крестный, взмахивая палочкой и наколдовывая два стула.       ​Салазар покосился на шкаф с боггартом, но всё же сел напротив Люциуса. Малфой взял в руки стопку старых, пожелтевших фотографий, и тяжело вздохнул. — Это фотографии Пожирателей Смерти. Поэтому они здесь. Хранить фотографии с преступниками в доме опасно в наши времена, не знаешь, что тебе поставят в вину за это… Вот тут я на ужине у Макнейров, ноябрь восьмидесятого года. Тем же вечером мы ликвидировали одного человека Дамблдора… — Странно, что ты не сжёг их, — хмыкнул Салазар. — Многие сжёг, конечно, — признался Люциус. — Те, которые могли как-то меня скомпрометировать. Но на остальные не поднялась рука.       ​Салазар с интересом поглядывал на фото, которые перебирал Люциус в руках. — С кем это ты? — не удержался он. — Это Эван Розье. Мы учились на одном курсе. Он погиб в восемьдесят первом, — рассказал Люциус. — А вот тут рядом со мной… — Братья Лестрейндж, — поспешил сказать Салазар. — Рабастан такой молодой здесь. — Да, только закончил Хогвартс. А Рудольфус уже мнит себя взрослым и смотрит на нас свысока, — усмехнулся Люциус. — Он всегда был взрослым и ответственным не по годам. — Жаль, что он погиб так рано, — проговорил Салазар. — Мне кажется, что это был очень благородный человек. — Да, — кивнул Люциус. — С этим никто не поспорил бы.       ​Он достал следующую фотографию. — Эррол и Марджери Платты, — вздохнул Люциус. — Они стали Пожирателями Смерти только во время второй войны, но были на редкость жестокими волшебниками. Темный Лорд ценил это. — Платты? — изумился Салазар. — Родственники Ярдли Платта? — Да, его родители, — кивнул Люциус, погруженный в свои воспоминания. — Эррол Платт был форменным психопатом, закончил свои дни в Святом Мунго, куда его перевели из Азкабана. И его жена тоже скончалась в психиатрическом отделении Мунго.       ​Салазар ощутил, как у него по спине пробежали мурашки. И почему он никогда не расспрашивал Ярдли о родителях? А ведь можно было заметить, что Платта всегда к Хогвартс-экспрессу провожал дед. — Наверное, я не должен удивляться, учитывая обычное невменяемое состояние Ярдли, — сказал Салазар. — Но он никогда об этом не рассказывал. — Его дед — железный человек. Никогда не одобрял путь, выбранный сыном и невесткой, — вздохнул Люциус. — Но Ярдли — его единственный наследник, так что пришлось забрать мальчика из Мунго, где тот родился. Но, насколько я знаю, старый мистер Платт держит в страшной тайне случившееся с его сыном и невесткой. Не думаю, что твой друг знает об этом. И ты ему лучше не говори, Салазар.       ​Темный Принц медленно кивнул, думая о том, как же он всё-таки не узнал об этом раньше! Наверное потому, что Платт болтает как заведённый, и спрашивать у него что-либо просто невозможно. В те редкие моменты, когда Ярдли замолкал, остальные боялись спугнуть нечаянную удачу. — А вот отец и сын Гойлы… Грегори был ровестником Драко, погиб в Битве за Хогвартс при попытке схватить Поттера, — вздохнул Люциус. — Его отец не пережил этого, скончался от сердечного приступа в тот же день. Но хотя бы не попал в Азкабан, как Крэббы… — Их много в Азкабане? Пожирателей Смерти? — спросил Салазар. — Было достаточно. Но каждый год очень многие умирают там. Хотя дементоры теперь не охраняют Азкабан, условия там всё равно невыносимые, — вздохнул Люциус. — Не думаю, что Пожиратели, которые всё ещё там, будут на что-то способны, если их освободить…       ​Салазар мгновенно вскинулся. — Моя мать провела в Азкабане четырнадцать лет. И никто бы не сказал, что она была ни на что не способна, когда отец освободил её. — Беллатрикс держалась только из-за любви к Милорду, — вздохнул Люциус. — Но, возможно, ты и прав. Многие были молоды, когда угодили в Азкабан в девяносто восьмом… Возможно, некоторые и впрямь ещё полны сил и жажды мести. — Возможно ли устроить побег? — спросил Салазар задумчиво.       ​Ему очень хотелось освободить верных его отцу людей, подарить им заслуженную свободу. Пока ещё не поздно. Сколько семей воссоединились бы! — Нет, Салазар, это слишком рискованно, — отрезал Люциус. — Пока что у нас нет таких ресурсов, и слишком велики риски, что авроры быстро найдут, откуда растут ноги… Освободить Пожирателей из Азкабана означает развязать настоящую войну. — И что? Всё равно всё идёт к этому, — проговорил Салазар. — Поттер уже перешёл к решительным мерам, почему я должен ждать?       ​Люциус отложил фотографии и внимательно посмотрел на крестника. Его лицо стало очень серьёзным. — Салазар, я вижу, как растёт твоя сила с каждым днём. Я вижу, что ты прирождённый лидер и очень талантливый волшебник. Но пока что рано. Ты должен помнить, что у нас будет только один шанс, только одна попытка что-то изменить. И пока мы ещё не готовы. — Мы! — хмыкнул Салазар. — Ты не готов покинуть своё уютное кресло у камина? Долохов и остальные Пожиратели в бегах очень даже готовы. А сколько таких, как Максимилиан Яксли, которые готовы голыми руками рвать глотки, чтобы отомстить за свои потери? — Поэтому ты должен быть особенно жестким с ними, чтобы удержать эту лавиноподобную силу, — проникновенно проговорил Малфой, глядя Салазару прямо в глаза. — Никто не скажет тебе этого, Салазар. Кто-то боится, кто-то слепо в тебя верит. А я скажу: ты сам ещё не готов. Нужно ещё пару лет, чтобы собрать все силы, чтобы ты обрёл все необходимые знания. Выполнил задания отца. — В этом году я получу последнее. Ведь та часть, которую хранил Рудольфус Лестрейндж, была утеряна, — напомнил Темный Принц. — И она была самой важной, я готов поклясться, — с нажимом произнёс Люциус. — Никому Темный Лорд не доверял так, как Рудольфусу Лестрейнджу. Поэтому ты должен быть особенно терпелив и осторожен, чтобы отсутствие информации не сыграло злую шутку.       ​Салазар не спешил отвечать, и Люциус продолжил. — Я тоже был молод и думал, что я бессмертен. У меня тоже были лихие друзья и враги, с которых очень хотелось сбить спесь. И был Темный Лорд, который казался вечным и неуязвимым. Но ты видишь эти фотографии, Салазар? На них запечатлены одни призраки прошлого. Весьма немногие из этих молодых людей дожили до сегодняшнего дня. И мне бы совсем не хотелось, чтобы ты однажды узнал, каково это — терять близких.       ​Салазар хотел уже выплюнуть с ядом и сарказмом, что вообще-то его товарищи со Слизерина не так уж и близки к нему, и что они его верные слуги… Но тут он вспомнил Джессику, и не смог такого сказать. Одна мысль о том, что с ней могло что-то случиться, заставляла сердце сжаться. Да и остальными он дорожил, если говорить откровенно с самим собой. Всеми слизеринцами, которые поверили в него и были готовы встать на его сторону в грядущей войне. — Люциус, я ведь не идиот, я не собираюсь делать ничего необдуманного и спонтанного, — нашёлся, наконец, Салазар. — Я понимаю, какие могут быть последствия. — Что же, я рад, если это действительно так, — Люциус выжал улыбку.       ​Боггарт в шкафу опять начал постукивать. — Кстати, а чего ты боишься больше всего? — спросил вдруг Салазар с плотоядной улыбкой. — Не хочу видеть это опять, — поёжился Люциус. — Обычно это мой потомок с рыжими волосами Уизли и в рванине…       ​Салазар усмехнулся. Что же, это было похоже на правду.       ​Разговор с Люциусом отвлёк Салазара от мыслей о его собственном боггарте, и Темный Принц вспомнил о нём, только когда собирал свой чемодан вечером. Было о чём подумать… Кажется, теперь Темный Принц боялся того, что однажды утратит собственную личность, поскольку его рассудком завладеет отец. Но ведь это же чушь собачья, Темный Лорд не сделал бы такого со своим сыном. Наверное.