Раньше Веста и не думала, что поездка в машине может успокоить. Запах автомобильного салона одурманивал девушку, и та с удовольствием бы уснула, упав на плечо Оливии. К сожалению, вампиры могут многое, но сон и легкая смерть не входит в их сильные стороны. Веста откинулась на сидение, устало наблюдая, как капли дождя медленно стекают с окна. Обычно она ненавидела Форкс, каждый дом, каждую улицу, и особенно его вечно плохую погоду, которая только напоминала о душевном состоянии Весты. И сейчас то, что небо плакало вместе с ней, ее бесило. «Жаль, что Вольтури не убили меня в тот раз», - промелькнуло в голове девушки, когда автомобиль снова свернул на неизвестную, но уже ненавистную ей улицу. Эдвард с тревогой посмотрел в зеркало заднего вида на девушку, которая поджала колени к себе. Оливия молча погладила Весту по плечу. Она не знала, как ей помочь, и вообще, можно ли это было сделать.
Эсми встретила их в абсолютном молчании, по одному виду Весты было понятно ее состояние. «Ничего они не понимают, как такое можно понять», - Веста молча скинула кофту, небрежно бросив ее на диван, и пошла по лестнице в свою комнату, игнорируя попытки проявления заботы со стороны Эсми.
- Не беспокойся, я что-нибудь придумаю, - Оливия мягко улыбнулась, глядя не обеспокоенную женщину.
Она знала, что Эсми ценит каждого члена их семьи, как никто другой, и ее неспособность помочь Весте крайне удручала женщину. Эдварда Оливия мысленно поблагодарила за помощь, схватив из холодильника приготовленную для них кровь, и побежала наверх, где юная девушка сидела, словно еле горящая свеча, которая мечтает потухнуть.
Оливия зашла в темную комнату без стука, медленно оглядев их чердак. Окно было закрыто плотными шторами, так, что солнечный свет не мог пробраться. Веста раскачивалась из стороны в сторону, обхватив колени руками. Черные слезы оставляли за собой полупрозрачную влажную дорожку на щеках, которую девушка снова и снова размазывала по лицу, желая стереть не только слезы, но и возникшую тоску со своего сердца.
- Я хочу домой, - прошептала Веста, шмыгнув носом. Она говорила это не Оливии, а самой себе.
- Ты дома, - Оливия присела на корточки рядом с девушкой. Веста замотала головой.
- Я не дома.
Оливия задумчиво потянула кровь из стаканчика. Верно, Каллены – это ее дом, а не Весты. Но девушка и понятия не имела, как сделать Олимпийский клан для новообращенной чем-то большим, нежели местом пребывания.
- Будешь? – Оливия протянула стакан с кровью. Веста снова мотнула головой, отворачиваясь к окну.
- Не хочу пить кровь. Не хочу скрываться от солнца. Не хочу забывать старых друзей и заводить новых.
- Никто никогда не заставлял тебя их забывать, - начала девушка, но Веста взорвалась.
- А что мне сделать? Помнить их до конца жизни, если он вообще наступит? Чтобы каждый раз, случайно подумав о прошлом, у меня снова появлялось это? – девушка указала пальцем на стекающую черную слезу. – Чтобы я чувствовала себя виноватой каждый раз, когда я смеюсь, потому что они думают, что их милая подруга давно уже умерла? Если бы ты знала, как я устала от того, что со мной происходит, - Веста закрыла глаза и снова зарыдала. – Я просто хочу повернуть время вспять.
Сонный Дракула встал со своего теплого места и косыми шажками пошел к девушке, плюхаясь ей на колени. Оливия вздохнула, садясь рядом с Вестой.
- Знаешь, - начала она аккуратно, чтобы снова не задеть случайно чувства девушки, - я давно, еще когда лежала в больнице, рассуждала о том, что погружение в воспоминания и есть машина времени. Ты просто прокручиваешь все в голове, иногда всплывают такие детали, которые ты раньше и не замечала. Просто проживаешь все моменты заново. Чем не машина времени? – Оливия хмыкнула. – Но Карлайл… нет, все Каллены. Они помогли мне забыть это чувство, когда ты возвращаешься после воспоминаний сюда, в реальность. Раньше я чувствовала тоску, будто от сердца оторвали нечто, что мне было дорого, - девушка сглотнула, вспомнив свое состояние год назад, - и в таком настроении я ходила до тех пор, пока снова не начинала вспоминать нужные мне моменты.
- И как? – тихо спросила Веста. – Разве тебя не грызет совесть, что ты забыла о чем-то важном для тебя?
- А я и не забывала, - улыбнулась Оливия. – Я просто стала счастлива не только в прошлом, но и в настоящем. В этом и смысл. Я люблю те моменты всей душой, но ведь и сейчас жизнь хороша. Если мы будем зацикливаться на прошлом, то кем же мы станем в настоящем? Просто оболочкой.
- Зря ты не записалась на философию, - Веста улыбнулась, - почему ты лежала в больнице?
Оливия задумчиво погладила Дракулу:
- Рак. Рак легких, если быть точнее.
Веста испуганно посмотрела на совершенно спокойную девушку.
- Не смотри на меня так, сейчас я абсолютно здорова. Даже здоровее тебя буду, - Оливия подмигнула.
- А… Как так получилось?
- Наследство от мамы получила, - девушка пошутила, однако Веста и не думала улыбаться. В прочему, Оливия этого и не добивалась.
Веста поежилась. Сейчас они с Оливией словно поменялись местами, и теперь уже новообращенная не знала, что говорить. Однако черноволосая девушка не нуждалась в утешении, все эти проблемы уже давно забылись.
- Да, мама умерла, - ответила Оливия на мысленный вопрос Весты, который та не решалась задать вслух. – Когда мне лет пять было, так что я не помню отчетливо ее, только внешность, и то по фотографиям. Могу сказать, что она была красива, - девушка украдкой улыбнулась, вспомнив, как выкрала одну фотографию из альбома прежде, чем отец выбросил его в урну. Ту фотографию она всегда хранила под подушкой. – Папа редко говорил про нее, но кое-что все же знаю. Он ее не любил. То есть, может быть, она ему и нравилась, но не любил точно. Да и она его, вроде, тоже. Молодые были, забыли по глупости, что нужно предохраняться. А по итогу получилась я. Ну, короче говоря, брак по залету вышел. У папы любовница была, так что он просто женился на ней после смерти мамы. Ее он любит, в этом я больше, чем уверена. Меня хотел сдать в детский дом, но мачеха отговорила.
- Значит, тебе повезло с ней? – уточнила Веста.
Оливия поморщилась:
- Думаю, она сделала это из-за социальных пособий, которые мне выплачивали, что-то вроде поддержки для семей с одним родителем во Франции. Ее выплачивают, пока ребенок не достигнет двадцати. Ну, не достигла, - девушка горько рассмеялась, однако Веста лишь покачала головой.
- Значит, тебе было легче. Тебя же ничего не держало там?
- Это забавно, наверное, но я скучала по ним, - Оливия ненадолго задумалась. – Я ждала их каждый день в больнице, в надежде, что они придут. Я хотела, чтобы они посмотрели на меня, как на свою дочь, хотя бы в последний день. Да, они не были самыми лучшими родителями, но я и не могла их сравнить с другими – они были единственными. Меня не били, не унижали, не было ежедневных скандалов и разбитой о стены посуды. Ко мне относились… - девушка замолчала, пытаясь подобрать нужное слово, - никак? Да, никак. Жива, и ладно. Но я все равно тянулась к ним, сложно не тянуться, когда это твои единственные родные люди. И на папу я не обижена, мне жаль его. Возможно, ему было тяжелее, чем мне.
Оливия судорожно вздохнула, эти слова она говорила не первый раз, но от этого они не становились более искренними. Усталая фраза была постоянным ответом на разные вопросы об одном и том же: «Я не обижена. Ему тяжелее». Конечно, это ложь. Каждый раз ей хотелось спросить его, что она сделала не так, как она может обратить на себя его внимание. Главный вопрос, мучивший ее все эти годы, она так и не смогла задать: «Отец, почему ты не видишь во мне свою дочь?». Оливии не хотелось, чтобы окружающие думали о ней как об эгоистке, поэтому просто молчала, снова выводя фразу: «Папе тяжелее». Было ли это правдой, девушка уже не знала и не могла узнать.
Веста понимала Оливию, она слышала каждую недосказанную ее мысль.
- Прости, - сказала девушка, мягко упав подруге на плечо.
- За что? – удивилась Оливия.
- Тебе, наверное, больно было об этом вспоминать.
- Нет, - девушка улыбнулась, - Карлайл говорит, если выговориться, то станет лучше. Это и правда так работает. Может, и ты попробуешь?
Веста скептически хмыкнула, поджимая колени.
- И с чего начинать?
- С чего угодно, я тебя выслушаю, - Оливия удобнее устроилась на матрасе.
Веста прикрыла глаза. Ей не хотелось вспоминать, осознавая, что все в прошлом и ничего уже не вернуть. Но Оливия выговорилась и открылась ей, так разве она может поступить по-другому?
- Я была самым обычным подростком со своими проблемами, которых было не так уж и много. И у меня было все. Родители, которые баловали при малейшей возможности, друзья, которые поддерживали любую затею, парень… Ну, он был не самым лучшим, но Деймон – мой первый парень, и я очень ценила его.
- Это тот, который?.. - неуверенно спросила Оливия. Веста съежилась.
В отношении Деймона она ощущала особое чувство вины, ведь из них двоих выжила только она, и попали они в ту ситуацию из-за ее желания разыграть драму.
- Да, - с трудом выдавила девушка, - да, это он. – Веста слегка улыбнулась, стараясь подавить накатившую волну отчаяния и съедающей изнутри вины. Она не должна была оставаться живой, просто не имела права. – Вот и все, что я могла бы рассказать.
Оливия слегка приобняла Весту, покачиваясь в разные стороны, словно убаюкивая младенца.
- Расскажи мне, а какая семья у тебя была?
Веста уткнулась в плечо подруги: говорить вслух сейчас было сильнее нее.
-
Папа всегда был строгим, со сдвинутыми к переносице бровями. Ну, он таковым казался для окружающих, особенно для коллег. Но на самом деле, лучше него человека я не встречала. Мне часто говорили, что я чем-то похожа на него внешне. Папе очень нравилось, что у нас с ним один цвет глаз, хотя теперь ты и не можешь этого видеть. Он работал в одном из филиалов крупного банка, так что зарабатывал достаточно, чтобы содержать семью. Мама не хотела висеть у него на шее, но она совсем не трудяга, - Веста слабо улыбнулась, -
Она всегда пробовала себя в чем-то новом, работала в самых разных сферах, но дольше двух лет ни на одной работе не продержалась, однако маму это не заботило. Она всегда выглядела гораздо счастливее тех, кто работал на постоянной основе, хотя так и не нашла своего призвания. Однажды нам в школе задали сочинение на тему «Профессия моей мечты». Двенадцатилетняя я была в ужасе, как я могла знать, с чем я хочу связать свою жизнь раз и навсегда? Я несколько раз плакала над пустым листом бумаги, пока перечеркнутые черновики лежали скомканными в мусорной корзине. Другие дети словно были умнее меня, серьезнее, знали, кем они хотят стать. А я – нет. Но мама тогда просто улыбнулась, погладив меня по голове. «Не бойся, если та профессия, о которой ты мечтала, не оправдает твоих ожиданий. Ошибаться нормально. Мы с папой поддержим тебя, кем бы ты ни стала в итоге. Ты – режиссер своей жизни, так что можешь написать хоть сто профессий в своем сочинении, кто сможет тебе запретить?» - вот, что она тогда мне сказала. Тогда эти слова показались какими-то далекими от реальности, легкомысленными, как моя мама. Но сейчас я понимаю, что она была права. Всегда права.
-
Значит, ты восприняла ее слова буквально и решила стать режиссером? – спросила Оливия.
-
Почти, - Веста кивнула, -
я написала в сочинении о том, как представляю себе режиссера. Я не знала точно, чем он занимается, но была уверена, что это очень сильный духом человек, который мог писать судьбы… Кто бы знал, что это незамысловатое сочинение сможет повлиять на меня? Мой учитель был под впечатлением от прочитанного, он очень серьезно отнесся к сочинениям учеников, стараясь воплотить их мечты в реальность хотя бы чуть-чуть. И так я оказалась в драмкружке, в котором даже не хотела участвовать. На первую репетицию я пришла с большим опозданием и готова была к тому, что меня вышвырнут оттуда за непунктуальность, но мне просто назначили какое-то несущественное наказание. Я быстро влилась в коллектив, они стали мне второй семьей, - Веста шмыгнула носом и улыбнулась, почувствовав легкое тепло в груди при воспоминании о тех, с кем она готова была пройти бок о бок всю жизнь.
Девушка чуть отодвинулась от Оливии и упала на спину, задумчиво уставившись в потолок, вспоминая одного друга за другим. Она не знала, что с ними сейчас происходит, у кого какие проблемы, вспоминают ли они о своей подруге? «Надеюсь, нет», - Веста потерла глаза, которые неприятно болели. Такое всегда бывает, если много плачешь, а девушка делать этого не привыкла.
- Слушай, - протянула Оливия, пихая подругу в бок, - а ты когда-нибудь замечала странности у своих родителей?
- Не думаю, - Веста подумала о своих совершенно обычных родителях, - папа брокколи любил. Вот это странность. Больше ничего не припомню.
Оливия прикусила подушечку большого пальца.
- Может, в детстве у тебя было что-то необычное?
Веста хмыкнула:
- Манера говорить считается? Вообще, думаю, это у меня еще с раннего детства, папа всегда относился ко мне как к благородной даме из 19 века, а я старалась соответствовать. Театр только помог развить во мне красноречие. Это не было проблемой, - девушка чуть кашлянула, - то есть, да, некоторые дразнили меня за это, но всегда, когда я сталкивалась с проблемами, я просто верила, что луна поможет мне, - Веста потрясла рукой, на которой красовался тонкий полумесяц. – Но, похоже, на этот раз луна отвернулась от меня, - девушка рассмеялась, и повисла тишина.
Оливия не решалась ее прервать, Веста впервые за несколько месяцев наконец открылась, и девушке не хотелось терять хрупкое доверие своей первой подруги.
- В школе… - начала Веста, - я просто не сдержалась. Продемонстрировала короткое видео, которое я снимала и редактировала. Забавно, наверное, но в том видео я уверяла друзей, что, если стану вампиром, наемся чеснока и умру. Тогда мы находили это смешным.
- Знаешь, - Оливия выдержала небольшую паузу, - мне интересно, почему ты «полудохлик». Ну, почему вообще появляются такие особенные?
- Я не хочу быть объектом научной заинтересованности, - Веста равнодушно пожала плечами, отворачиваясь к окну.
- Да нет же, вдруг, ты сможешь просто обратиться назад, в человека? Я же тебе помочь хочу!
- Не думаю, что это обратимый процесс, и не хочу цепляться за мнимую надежду. Честно говоря, мне нравится мысль, что я чем-то отличаюсь от вампиров. Это значит, что, может, во мне еще осталось что-то человеческое. Но с другой стороны, лучше бы стала такой же, как вы, чтобы Джаспер перестал скалиться.
Оливия отмахнулась:
- Он скалится и без особой причины, такое уже было, когда я только пришла сюда. Может, он просто настороженно относится к новичкам. Не принимай это на свой счет.
Веста улыбнулась. К ее собственному удивлению, разговор с Оливией немного помог ей сбросить с себя груз, который она несла за спиной с того злосчастного дня. Но только немного.
***
Оливия пришла домой позднее обычного, перепачканная в грязи и траве, чем испугала и без того беспокойную Весту. Девушка уходила на встречу с Джейкобом, пока остальные Каллены уехали на охоту, а вернулась она в крайне плохом настроении, о чем говорили сдвинутые к переносице брови и слегка надутая нижняя губа.
- Что случилось? – спросила Веста, продолжая ворошить еще один карман ее сумки, куда она могла запихнуть флешку.
- Эта собака опять за свое взялась, - Оливия устала потерла переносицу, плюхаясь рядом с девушкой. – Отрицает то, что вампиры могут хоть что-то чувствовать, и что вообще, я с ним не дружу, а общаюсь как с подопытным. Что за чушь?
- Но ты ведь действительно познакомилась с ним, чтобы узнать больше об оборотнях.
- То, что я хотела изначально, не влияет на то, как я к нему отношусь сейчас. Разве это непонятно?
- И ты попыталась ему это объяснить? – Веста чуть улыбнулась. Конечно, нет.
- Конечно, нет! Я бы засмущалась, а ему только повод дай меня поддразнить, так что ни за что!
Веста вздохнула. Оливия не была сильна в выражениях своих чувств, хотя и понимала эмоции других лучше кого-либо.
- А с костюмом что? – Веста указала на пятна на сером спортивном костюме.
- А это последствие нашего спора.
***
Джейкоб бежал от разъяренной девушки с камнем, размером с кирпич, в руках. Оливия подняла пустую руку, намереваясь нанести удар по плечу парня, но тот развернулся и присел на корточки, подставляя девушке подножку. Оливия была бы не вампиром, если бы не успела отреагировать на подобную шалость, но ей хотелось чуть поддаться парню, так что она запнулась и упала лицом вниз, но быстро перевернулась, готовая снова напасть, однако оказалась прижата спиной к холодной земле. Джейкоб, придавивший девушку, рассмеялся:
- Ты холодная, как упырь.
Оливия удивленно распахнула глаза, встретившись с насмешливым взглядом оборотня. Тело парня было на удивление горячим – это девушка чувствовала через слои одежды.
- Мне кажется у тебя температура, даже в аду холоднее будет, - Оливия засмеялась и прикоснулась ко лбу Джейкоба.
- Это у оборотней в крови, я же уже говорил тебе.
Девушка вздрогнула, ощутив горячее дыхание на ладони, которую она убирала от лица оборотня, отчего по спине Оливии пошли мурашки. «Так, это нужно бы скорее прекратить», - подумала девушка, отводя смущенный взгляд.
- Не зазнавайся, я тебя с легкостью скину, пес, - улыбнулась Оливия и выполнила свою угрозу без затруднений. Теперь оборотень лежал на траве, придавленный одной ногой девушки, которая встала в победную позу.
Джейкоб насмешливо фыркнул:
- То, что ты победила, не означает, что я не прав, и ты то знаешь.
Оливия раздраженно пнула близ лежащий камень, с которым она бежала на парня, и тот отлетел на несколько метров, после чего развернулась и ушла, не попрощавшись с Джейкобом.
***
Веста покачала головой. Это уже не первая их ссора, но еще ни один не отказался от своих принципов, и еще ни разу они не достигали компромисса. Просто встречались на следующей неделе, как ни в чем не бывало, чтобы вновь вступить в конфликт. Весте не были понятны их отношения, но Оливия была настроена решительно: доказать возможность дружбы оборотня и вампира теперь стало одной из ее целей.
- Что ты ищешь? – спросила Оливия, когда Веста откинула от себя сумку и упала на матрас, зарывшись лицом в подушки.
- Флешку. Похоже, я оставила ее в кабинете.
- Да ладно, завтра заберешь. Вряд ли этот Саши откажется тебе ее возвращать.
- Если его молодая жизнь не оборвется до рассвета, - буркнула Веста.
Оливия пожала плечами, устраиваясь в углу комнаты на матрасе с учебником на коленях. Впереди была очередная бессонная ночь, одна из многих в их бессмертной жизни.
Утро наступило для всех по-разному.
Всю ночь Оливия читала учебники, делала домашнее задание и немного писала в своей записной книжке. Время для неё пролетело так быстро, что сначала она даже не поверила будильнику, который оповещал девушек, что пора начинать сборы в школу. Лениво встав с матраса, она закинула всё необходимое в сумку, сменила одежду и поплелась в ванную, принимать водные процедуры.
Для Весты же эта ночь казалось бесконечной. Каждые тридцать минут девушка хватала телефон, чтобы посмотреть на время, надеясь, что уже вот-вот настанет утро, и они наконец поедут в школу, чтобы развеять все ее сомнения. Страх, что она убила человека, одолевал ее с каждой секундой все сильнее, поэтому Веста хотела скорее убедиться в обратном.
- А если он все же умер, что ты будешь делать? – спросила ее Оливия, вырисовывая веснушку.
- Приму как факт и смирюсь с тем, что я убийца. Еще уйду в женский монастырь, чтобы полностью оградить мужчин от возможной опасности.
Веста решила последовать примеру подруги и взяться за учебу, но взгляд бесцельно бродил по буквам, пока мысли в голове продолжали крутиться вокруг одного и того же. Тогда девушка раздраженно захлопнула учебник и принялась за медитацию, очищая свою душу от всего лишнего, но и то не помогло полностью абстрагироваться от сложившейся ситуации. Чтение стихотворений вслух не помогло, вернувшийся с охоты Джаспер зашел в комнату, окинул Весту холодным взглядом и вышел. «Даже не верится, что он меня утешал. Наверное, мне причудилось на почве стресса», - подумала девушка, и принялась повторять стихотворения уже про себя.
Эти хождения по мукам прекратились в пять утра, с первыми лучами солнца. Веста радостно подскочила с места, когда услышала пение первых утренних птиц, и немедленно принялась собираться в школу. Уже к восьми утра она была готова, на удивление Калленов, и сидела на крыльце, ожидая других членов Олимпийского клана.
Первыми вышли Розали, Эммет и Эдвард.
- Наконец-то! – воскликнула девушка, направляясь к черной машине. – А я вас заждалась уже.
- Стоять, - Эммет остановил девушку, придержав ее за плечо, - сегодня вы едете с Элис и Джаспером.
- У них больше места в машине, - объяснила Розали, отводя взгляд.
- И где же они? – Веста нетерпеливо начала оглядываться, но не заметила присутствия ни Элис, ни Джаспера.
- Они поедут позже. Элис наряд не может подобрать.
Эммет похлопал Весту по плечу, бросив: «Да ты не парься», и пошел за Эдвардом в машину.
- Я уверена, что он жив. Не волнуйся, - Розали погладила девушку по голове, улыбнулась и последовала за парнями.
К счастью, долго ждать не пришлось. Вскоре, после отъезда машины Эдварда, из дома вышла Оливия.
- Сегодня едем с Элис, - сообщила она.
- Меня уже поставили в известность, - ответила Веста, указывая на отсутствие одной из машин.
Спустя еще несколько минут наконец показались Элис и Джаспер.
- Ехать будем молча, - пригрозил парень пальцем. Девушки поняли, что на их громкое вчерашнее поведение уж пожаловались Розали и Эммет. Эдвард вряд ли бы стал выражать свое недовольство.
***
- Никто не говорит о смерти сама-знаешь-кого, - шепнула Оливия на ухо Веста, - даже я со своим слухом ничего подобного не слышу.
Веста настороженно огляделась. Они уже пришли в школу, и сейчас бесцельно находились в коридоре, ожидая начала занятий, а потом кивнула, испытывая облегчение: «Действительно, если бы он умер, слухи бы разнеслись очень быстро. Значит, он жив!».
- Эй, вы не про этого паренька? - Джаспер слегка толкнул Оливию и указал на доску объявлений.
Девушки пригляделись. На доске красовалась чёрно-белая фотография Саши с мелкой подписью.
- Да ладно! - Оливия прикрыла рот ладонью.
- Быть такого не может...
