я знаю кто ты.

Стук в дверь отвлек девушку от размышлений. Девушка, махнув рукой, открыла дверь и одним пальцем смахнула последнюю одинокую слезу, качающуюся по бархатной коже. - Не помешал?-произнес вошедший мужчина, закрывая за собой дверь. - Нет. Что-то случилось? - Ты просила рассказать тебе. - Да, точно. А Елена уже ушла? - проговорила рыжая жестом показывая, чтобы охотник сел на соседнее кресло. К слову, комната Хоуп была весьма большая. Раньше это была комната Деймона Сальваторе и Хоуп не сильно ее изменила, но добавила некоторой женственности. Теперь было чуть уютней, хотя из видимых изменений только два кресла и маленький круглый кофейный столик, стоящие у камина. - Вроде того. Нашла себе новую мишень и пошла доставать Кэролайн, - произнес Гилберт пристально вглядываясь в глаза девушки.- Так, к делу! Мне помогли узнать, что в Чикаго сейчас живет последний живой член стаи Малро. Дело в том, что это ребенок рожденный вне стаи. - Кто-то ушел из стаи? - И крайне хорошо замел за собой следы. Девушка была беременна и не хотела воспитывать ребенка в мире сверхъестественное нечисти. Но при родах она умерла. - Так значит ребенок. - Уже не ребенок, но паренек активировал ген. Значит это именно то, что тебе было нужно. - Спасение. - Если ты позволишь, я помогу тебе найти парня и получить яд. - Я не привыкла принимать помощь. Это позволяет не рисковать людьми. - Какой риск? Я технически бессмертен, пока кто-то не воткнет палку в мое сердце. - Я спрошу Рика, отпустит ли он нас обоих неизвестно куда, неизвестно на сколько, неизвестно зачем. - Думаю Рик поймет, если рассказать ему все. - Ну расскажи, вампиреныш. - Только я не знаю всего. - А раньше ты говорил совсем другое. - Я говорил, что знаю кто ты. А вот ты утверждала, что знаешь все. - И еще ни разу не давала повода в этом усомнится. - Может хотя бы объяснишь, почему ты знаешь намного больше, чем теоретически должны были знать члены твоей семьи, - Джереми снова посмотрел на девушку, ищя ответ уже не в ее словах, а во взгляде. От ответа Майклсон спасла ворвавшаяся блондинка. Лиззи Зальцман либо считала себя бессмертной, либо нашла себе врага пострашнее Хоуп. - Лиззи, что-то случилось? - Простите, мисс Майклсон, Джереми, - девушка наконец заметила еще одного человека в комнате. - Лиззи, прошу, не называй меня так. Я чувствую себя старой, хотя до скончания веком мне будет 17. - Хорошо, Х-хоуп, - слегка замялась Лиззи. - Так что произошло, Лиз, - произнес уже охотник. - Кажется из-за тети Елены у меня проблемы. - Проблемы?- уточнил Гилберт. - Ну да, ее язык совершенно не умеет держать секреты. - Лиззи, если твоя проблема не серьезней одного трупа, тебе не стоит беспокоится. - Возможно, папа убьет меня. - Что же ты такого сделала? - Алкогольная вечеринка. - Твой отец не убьет тебя за алкоголь, - усмехнулся Гилберт. - Ты уверен?- Лиззи все еще прижимала и так закрытую дверь своей спиной. - Лиззи, твой папа с 15 лет меня спаивает так что все будет хорошо. - Будто тяжело спаивать малолетнего наркомана, - усмехнулась Майклсон от чего настроение Лиззи значительно улучшилось. - Не беспокойся я с самого утра добавила твоему отцу проблем, подростковый женский алкоголизм меньшая из его проблем сейчас. Лиззи еще немного пробыла в компании Гилберта и Майклсон, а потом уже со спокойной душой отправилась на завтрак. Но не успело пройти и несколько минут, как в комнату вошла другая блондинка. - Кэролайн? Я думала Елена еще долго будет тебя третировать. - Нет, к счастью, сегодня она в больнице. Но если еще секунду меня бы уговаривала устроить пьяную вечеринку женщина на 28 недели беременности, я бы закричала. - У вашей семьи все проблемы связаны с алкоголем? - Что? -Ничего, - за нее ответил Гилберт. - Ладно. Вы идете на завтрак. Я скоро умру с голода. - Да, - почти хором ответили присутствующие. *** - Хоуп, вот ты где!- с облегчение сказал Зальцман. - Рик, что случилось? - Просто бегал от Елены, пока она не уехала. - Почему вы все от нее бегаете? Ладно, лучше мне не понимать. Ты что-то хотел сказать? - Да, что эта легенда и помогла бы нам лет 12 назад. До того как мы сожгли ад. - Вы не сожгли ад. - Что? - в разговор вклинилась Кэролайн. - Вы сожгли, единственную возможность Кэтрин выходить из ада. - Нет, это какая-то ошибка. Мой муж пожертвовал собой, чтобы убить Кэтрин. - Хоуп, боюсь, пришло время все нам рассказать, - произнес Джереми. - Вы когда-нибудь думали, как я росла, кто воспитал, если большая часть семьи лежат в гробах, а отец испытывает муки в сто раз сильнее адских где-то в подвалах собственного поместья? - О чем ты? - Вы хотите правды?- уже не просто громко, а крича, сказала Майклсон. - Почему я просила в Новом Орлеане называть меня Андрей ПИРС? - Хоуп, просто скажи! - Потому что, когда мне было 5 лет, мы с бабушкой Мэри положили в гроб тело моей матери, укушенной Марселем Жераром. Мэри сама долго не прожила, потому что Марсель гнался за мной. Он убил ее быстро, я же страдала, пока не попала в ад. Марсель сошел с ума, когда нарушил свое главное правило: "Не убивать детей." Примерно тогда случился тот инцидент со смертью Стефана Сальваторе и так далее... Кэтрин снова умерла, потому что посмела, когда-то любить. Жизнь ее побила, но вы этого не заметили. Она сама, когда-то была матерью без ребенка и, увидев ребенка-сироту в аду, она запретила кому-либо притрагиваться ко мне. С пяти лет, уже 14 лет, она являлась моей матерью, женщиной, давшей мне все, включаю представления о родной семье. Вы представьте, Катерина Петрова, которая годами избегала моей семьи, сумела не представить моих родных монстрами и понять их. Она рассказала мне обо всем, многое я прочла из личных записей семьи. А вы..." Клаус Майклсон- великое зло" . Даже женщина, ненавидящая его больше всего на свете, понимала, что любящий отец, пожертвовавший всем ради семьи, не ЗЛО. Я выросла без родных, в аду, но я хотя бы знаю всю правду и признаю свои грехи и грехи дорогих мне людей. А вы строите из себя святых, - сначала голос девушки был спокоен, но к концу она сорвалась на крик. - Хоуп, прошу, будь спокойней. - А чего ты ожидал,- она снова села, стряхнув одним пальцем слезу на ее щеке. - Чего ожидал от меня? Я потомок семейства кровожадных вампиров, мой отец - "безумный первородный гибрид", моя мать - "стервозная великая альфа", моя бабушка - "нечистая ведьма", предавшая природу и создательница темной магии, а женщина, подарившая мне тепло и заботу, для вас самое большое зло, легендарна сука и просто монстр. А кто же я теперь для вас? - Ты все еще таже Хоуп, которая была до этого, - Кэролайн положила руку на плечо Майклсон и закрыла глаза, попытавшись скрыть слезы, но они предательски потекли по бледным щекам вампирши. - Но ты нам врала!- произнес Аларик. - ЛОЖЬ! Да уж, кто угодно в праве попрекать меня во лжи, но не вы, директор. Ты сам рассказал своим дочерям правду? Хоть слово правды? - Хоуп, - Джереми крепко сжал руку девушки и на мгновение она успокоилась. - Тебе стоит быть честным с твоими дочерями. Посмотри на них, - Хоуп огляделась, ищя глазами близняшек. - Тои прекрасные сильные дочери заслуживают правды. Они намного умнее, смелее и сильнее, чем ты о них думаешь. И, если ты позволишь им спасти самих себя, ты не покажешься плохим отцом, ты будешь доверяющим и верующим в них родителей. Они не могут ничего не знать. ЭТО НЕ ПРАВИЛЬНО. Поговори с ними, Аларик, позволь уже правде занять свое законное место. - Ты права. Я лжец. Но ты уверенна, что шестнадцатилетние девочки готовы. - Аларик, я потеряла все к пяти годам и всю свою жизнь справлялась. Я думаю, ты слишком долго оберегал их, - произнесла Хоуп, вставая из-за стола. - А еще я думаю, слишком много правды для одного утра. Девушка вышла из помещения, пока все находящиеся там ученики и учителя приходили в себя от услышанного за завтраком. Она добрела до своей комнаты и просто решила набрать ванну. Пока вода наполняла ванну, боль наполняла сердце девушки. Боль, которая рвала ее душу, диктовала ей рвать все вокруг. Сначала в стены полетела ваза и уже весь пол был усыпал осколками, похожими на те, которые пронзали ее изнутри, от вазы и рамок с фотографиями, которые упали от удара. Она упала на колени пытаясь собрать осколки, но порезалась, увидев старую фотографию, где были такие счастливые, такие живые, ее тетя Бекка, дядя Элайджа, папа и мама, держащая Хоуп на руках. И вот уже одной лишь силой мысли она разорвала подушки. Пол залило ее кровью, по всей комнате разбросаны осколки, а некоторые перья еще не упали на пол и витали в воздухе. Все это время слезы девушки заглушала вода хлещущая в ванной. Хоуп сняла с себя кровавую одежду и бросила на пол, потому что акуратно складывать смысла не было. Смысла уже ни в чем не было, везде был только хаос. Это все было ее способом выражения боли. Сначала девушка просо лежала с пене, пока чувства снова не накрыли ее. С головой она погрузилась, позволяя воде поглотить всю боль, Хоуп кричала и плакала прямо под водой. Это был лишь еще один способ скрыть, насколько боль раздирает ее душу. Когда сил плакать или кричать не осталось, она не спешила выходить. Хоуп все так же лежала под водяным купалом. Для нее это было приятно, хотя бы несколько мгновений чувствовать, как что-то отделяет ее от проблем, боли, людей, суеты жизни. Она просто лежала под водой, смотря в никуда своими еще более ярко-голубыми глаза. Слезы придавали им цвет. В каком-то смысле делали живее. Что как ни страдание определяет жизнь. А когда все ее силы уже были потрачены на слезы, она не чувствовала ничего. Она была воспитана слишком сильной, чтобы позволить себе отключить чувства, поэтому она делала все, чтобы довести себя до этого состояния...или это делала за нее жизнь. То состояние, когда чувства просто не нужны, ведь никому не нужны чувства, если его не существует в мире. Хоуп уходила из реальности с головой погружаясь в беспамятство. На считанные мгновения она позволяла себе забыть совершенно все, ее покидал мир, ее жизнь и все страдания вмести с причинами их существования. Была лишь рыжеволосая девушка и вселенная. Ей всегда было интересно, каково это отключать все чувства. Вероятно, лучше, чем та пустота, которой она себя придавала. Есть разница, между тем, чтобы не чувствовать боли и бежать, скрываясь, от нее. Она просто продолжала тонуть в воде, потому что это в любом случае лучше, чем тонуть в эмоциях и мыслях. В мире она тонула в проблемах, а за годы жизни девушка пришла к выводу, что физически тонуть куда приятней, чем захлебывается во всем этом дерьме, которое называют жизнью. Взросление в аду показало ей, что жизнь куда жестче, чем смерть.